Agnesa
Поздней ночью в Эдо

Фэндом: Gintama
Категория: слэш
Персонажи: Хиджиката Тоширо/Окита Сого, Кацура Котаро, Кондо Исао
Рейтинг: хз! De juro – R, de facto – G. В общем, ничего не дали)))

Злой как тысяча голодных ёрозуя Хиджиката Тоширо шёл по ночному Эдо, курил и ругался нецензурными словами.
Весь день сплошной геморрой! Кондо-сан в очередной раз пытается завоевать сердце Отаэ и шляется непонятно где. Поэтому шинсенгуми в полном составе висят на шее Тоширо. Впрочем, это как раз меньшая из бед: дисциплину замкомандующего умеет поддерживать идеально, никто без приказа рта раскрыть не смеет. Кроме…
Хиджиката скрипнул зубами, одной затяжкой прикончил сигарету, остервенело растоптал окурок. Мелкий ублюдок! Целыми днями играет у него на нервах.
Перед глазами всплыло ненавистное лицо Окиты Сого, и мерзкий наглый голос в голове выдал ритуальное: «Сдохни, Хиджиката!».
Запоздалый прохожий шарахнулся от психа, с рычанием пинающего фонарный столб.
«Убью нах!»
Тоширо привалился к безвинно отпинанному столбу, достал новую сигарету, затянулся.
«Наглая сволочь!»
Он выдохнул дым и прикрыл глаза. Наглая, спесивая, красивая сволочь. Улыбающаяся и глядящая так, что хочется схватить за грудки, впечатать в стену, заткнуть рот грубым поцелуем, а потом трахать, трахать, трахать, пока хватит сил. Стереть глумливую ухмылку, погасить язвительный взгляд. Заставить извиваться и кричать под собой, и чтобы стонал, когда сил кричать уже не будет, чтобы выстанывал его имя, и всхлипывал, кончая. Провести языком по истерзанным губам, пальцами – по зацелованной до синяков коже. Смотреть в шальные от страсти глаза, чувствовать его руки на своём теле, и всё его тело, вжавшееся в твоё, обессиленное, но умоляющее о большем, хотящее, подчиняющееся каждой клеточкой, каждым нервом…
Хиджиката медленно вдохнул и выдохнул, пытаясь унять накатившее возбуждение. Получалось плохо. Твою ж мать! Не хватало ещё дрочить в переулке, как сопливому девственнику. Может, в бордель? Шинсенгуми оглянулся… радостный вопль рванулся наружу: на тёмной ночной дороге вырисовывался женский силуэт. Хиджиката вгляделся. Вроде не старуха, да, точно, вполне себе молодая женщина, с хорошей стройной фигурой… а судя по наряду – далеко не примерного поведения. Девушка подошла ближе, и в свете луны шинсенгуми разглядел длинные густые волосы и – слава богам! – обалденно красивое лицо (во всяком случае, при лунном свете оно выглядело именно так).
- Женщинам опасно ходить ночью по улицам! – вместо приветствия рявкнул Хиджиката.
Девушка подпрыгнула от неожиданности, уставилась на него, потом буркнула что-то и пошла дальше.
Хиджиката пристроился рядом. Девица засеменила быстрее. Шинсенгуми не отставал.
- Как вас зовут? – сделал он ещё одну попытку.
Девица молча перебирала ногами. На какой-то выбоине она споткнулась, Хиджиката поддержал её за локоток. Незнакомка молча вырвала руку и перешла чуть ли не на бег.
«Комплимент ей сделать, что ли?» - подумал Тоширо, открыл рот и выдал:
- Сколько стОишь?
- Пошёл на х…! – рявкнула спутница не слишком женственным голоском, засветила Хиджикате кулаком в лицо и, пока замком приходил в себя, сбежала.
Хиджиката вытер кровь с разбитой губы, поморгал вслед исчезнувшей незнакомке.
«Ну и женщины пошли», - подумал он грустно.

***
«Хиджиката – ублюдок. Хиджиката – урод. Хиджиката – у… Что там ещё на «у» бывает?» Сого играл в любимую игру «Оскорби ублюдка Хиджикату в алфавитном порядке».
Смена закончилась, можно было возвращаться, но Окита не спешил в родные казармы. Он шёл по пустынным улицам, глядел в тёмное небо и думал, аманто его побери, о мерзавце замкоме.
Почему подонок до сих пор не сдох? Как будет рад Сого, когда этот светлый день наконец наступит, и он плюнет на могилу надменного урода! Обязательно плюнет. И скажет что-нибудь язвительное и обидное, такое, что Хиджикату на том свете начнёт трясти как в лихорадке. И убьёт он его своими руками. Исключительно. Пусть только попробует кто-нибудь другой сунуться. Сого сломает Хиджикату и отомстит за всё! И за сестру, и за своё детство, и за… Окита шмыгнул носом. Да, за сейчас он ему тоже отомстит. Как можно не обращать на Сого никакого внимания?! Он так старается ударить побольнее, делает всё, что может: унижает, оскорбляет, издевается, подстраивает разные ловушки, не таясь, пытается убить, а этой сволочи всё равно! Мерзкий урод, неблагодарная тварь! Хоть бы раз пробить стену его безразличия, заставить потерять контроль над собой, чтобы он, не сдерживаясь, забыв про меч, бросился на Окиту в желании убить голыми руками, и Сого ответил бы тем же. Кулаком в лицо, раз за разом, до сломанного носа и разбитых губ, до чёрной, искрящейся пелены перед глазами. Вцепившаяся в волосы рука заставляет запрокинуть голову, губы болью отзываются на поцелуй-укус, и собственная кровь во рту мешается с чужой. Попытки вырваться ни к чему не приводят, лишь разъяряют ещё больше, тело швыряют на пол, и сверху – всем весом, руки на горле перекрывают воздух, звон в ушах, и слова… их смысл ускользает, но тон не оставляет сомнений в сказанном; сжаться в предчувствии грядущего – и снова удар, и смех в ответ на бессильные и бессмысленные угрозы. Треск рвущейся ткани, силой раздвинутые ноги, яркая, ни с чем не сравнимая боль от вторжения, яростные толчки, крики и стоны, реальность за гранью сознания. Подчинение. Входящее в кровь и рвущее каждую жилу, наполняющее тело, ломающее малейший намёк на сопротивление. Полное, всеобъемлющее Подчинение. Ему.
… Звук приближающихся шагов заставил Окиту вернуться к действительности, сдержать очередной стон и вытащить руку из штанов. Он тряхнул головой, проясняя сознание, и вперил взгляд в подходящую жертву. Женщина. Причём хорошенькая. Отлично.
Улыбка на лице капитана не напугала бы только слепого, но было темно, и женщина, не видя дьявольского блеска глаз шинсенгуми, торопливо подходила ближе. Окита выступил из тени:
- Куда спешишь, красавица?
- Ёпть, - послышалось ему.
«Послышалось», - решил Сого и, не отставая от женщины, продолжил беседу:
- Таким красивым девушкам опасно гулять в одиночку по ночам. Можно нарваться на маньяка. Я провожу тебя. Куда ты идёшь?
Жертва не спешила идти на контакт и, несмотря на сковывающее движения платье, перешла на лёгкий галоп.
«Пора делать решающий ход», - определил Сого и, взяв женщину за руку, притянул к себе.
В следующее мгновение он уже лежал на земле в позе зародыша, а незнакомка, так ловко двинувшая ногой ему в пах, исчезала в темноте.
«Хиджиката… ублюдок…», - простонал Окита имя главного виновника произошедшего.

***
- Шинсенгуми – извращенцы! Гинтоки – сволочь! Чтоб я ещё раз сел играть с ним на желание! – кипящий от гнева Кацура бежал по ночному Эдо. – Нарвусь на ещё одного озабоченного – прибью на месте!

…Доблестный командир Шинсенгуми Кондо Исао грустно брёл по пустынным улицам. Отаэ-сан снова отвергла его! Опять посмеялась над его чувствами. Ну почему женщины так жестоки?! Никто его не любит, никто! Эх, встретить бы хотя бы одну, которая поймёт, оценит, разглядит за грубой внешностью его прекрасную душу…
Звук торопливых шагов заставил Кондо с надеждой поднять голову. Навстречу ему быстро шла женщина…

24.05.2011, 3.06.2011, 10.06.2011

Написалась такая вот странная вещь:
Agnesa
Неожиданное

Фэндом: «Отблески Этерны» В.В.Камши
Жанр: фантасмагория
Категория: преслэш, минифик
Пейринг: Валентин Придд/Эстебан Колиньяр
Рейтинг: уууууу….
Приддуприддительное объявление (вот уж точно оно): ООС

От автора: дело было так: давно задуманный фик про Эстебана с Валентином никак не писался. С горя пошла жаловаться подруге. Диалог:
Agnesa: Валя наотрез отказывается насиловаться. Мы с Эстебаном и так, и этак – ни в какую!
Tasselhof: Тогда пусть Валя насилует Эстебана.
«А действительно!», - подумалось мне… и родилось это:

Валентин придирчиво разглядывал однокорытников, выбирая будущую жертву. Разоблачения он не боялся. То, что «ледяной» Придд способен на такое, никогда и никому в голову не придет. И уж точно никто не побежит жаловаться Свину на случившееся. Так что…
«Итак, кто тут у нас есть? Окделл даже не рассматривается – у Повелителя Волн более утонченный вкус. Катершванцы были бы интересны, но их двое, можно нарваться самому. Кэнналиец, как и марикьярец, в принципе, подходят, но это уже как-то избито. Савиньяк… нет, чересчур восторжен, потом не избавишься. Всякие отбросы явно не по мне… Хм, Колиньяр. Знатен, красив, утончен, умен, при этом нагл и самоуверен. То, что надо».
Валентин удовлетворенно улыбнулся (про себя) и начал охоту.

25.07.2010