Меня нередко спрашивают.
- Ну почему ты не берешь этюдник в горы?
- Обычно отшучиваюсь, что лень тащить, ведь еду ОТДЫХАТЬ!
Собеседник озадачен.
- Ты называешь это отдыхом?
Вижу по глазам, он хочет задать вопрос.
- Зачем?
Но хватило такта - воздержался. Одного легендарного альпиниста на приеме, устроенном в его честь премьер-министром одной европейской державы, первая леди спросила.
- Зачем вы туда поднимаетесь?
И услышала в ответ.
- Чтобы не слышать этого вопроса, мадам.

Вслушайтесь во фразу.
- МЫ ВСЕ ПРОСЧИТАЛИ.

Зачетное восхождение в районе Центрального кавказского хребта, позади уже четыре горы. Команда притерлась, сходилась. Маршрут накануне по схеме и снимкам просчитали. Просчитали, отметив снежный склон на предвершинном леднике. Если его очистит лавина перед нашим восхождением, то, проскочив его в кошках, мы выиграем время. Нам на скалах попотеть более чем хватит и до этого, и после. Нас шестеро, и красивый пик под 4000м. Гора по-нашему.

А теперь мне плохо.
- Все просчитали?!
Плохо всем шестерым, но какое мне дело до остальных.
Мне пло-хо! Мне!
- Но ведь ты оптимист, ну вспомни, юмор какой-нибудь.
- Если вам очень плохо, ну очень плохо, наденьте белые тапочки и лягте головой на восток.
Да-а... Юмор в соответствии с моментом, а почему на восток, и что это такое - восток?
Как тяжело мысли ворочаются в голове.
Вообще-то, мы влетели, безнадежно влетели. Действительно, маршрут восхождения хоженый, и с этого предвершинного склона сошла лавинка. Сам видел. Оказалось, сошел только верхний слой последнего снега, а основной наст остался. К сему какой-то бродячей тучке приглянулась именно эта гора. Схваченный на этой высоте морозом снег раскис, а скалы обледенели. Выбора не осталось, только вверх. А для этого надо проскочить этот снежный склон вертикально, след в след, и не сорвать лавину.
Попробуйте перебежать полянку по глубокому снегу, а здесь крутизна, не хватает воздуха и столько на тебе всего. Женщины говорят, что хуже, чем когда рожаешь, не бывает - враки! Теперь я уверен, что бывает. Просто хуже, чем сейчас, не может быть. Идущей впереди в связке со мной Наташке в будущем, наверно, будет легче рожать. Вспомнит этот склон - и лялечки. Она покачнулась, я мгновенно по-звериному подобрался, отлетели все мысли.
- Ну, держись! Умница.
Поворот ее головы и кивок.
- В норме? Вперед!
И сразу опять навалилась эта безнадега. Зачем мне это все? Чтобы вот так по животному было плохо?
Отдыхаешь, значится? У меня же был выбор, и у остальных, надрывно, как и я, хрипящих и обливающихся потом, тоже был выбор - шикарный пляж или горные лыжи, наконец. Ведь тоже горы, но с комфортом. Но чтобы так себя готовить к этому «ПЛОХО»!? Кроссы по десять, двадцать километров. Весь год держишь себя в форме, чтобы оказаться на том маленьком пятачке. Да нет, чтобы выжить!
Оказывается, может быть еще хуже! Моя очередь идти первым. Все. Мыслей нет. Шаг, ледоруб в снег, шаг и... треск отрыва склона? Нет, проскакал камень. Хотя, если в лоб, каска не спасла бы. Потом опять — скалы, крючья, веревки.
Крутая скала перед носом, я, раскорячившись, ищу трещину для крюка, молоток выдает глухой стук и здесь, и там. Пора бить крюк, потому как я ушел от забитого прежде крюка на пять метров вверх, а падают обычно вниз. Но ведь не хочется. Вот, есть! Возле трещины молоток отозвался звонко. Быстро, но плавно, пристегнуть крюк к грудной обвязке. Дотянулся до трещины, но левую ногу пришлось снять с зацепки, иначе не дотянуться. Крюк, как положено, «запел», входя в трещину, но успею ли? Чувствую, носок правого «вибрама» уходит с зацепки, а левая рука, да не рука - копчики пальцев - не удержат.
- Все. Соскользнул.
- Срыв. Рывок. Держит!
- Держит, родимый.

Налаживая прием команды на небольшой полочке, вспомнил. В нашу художественную мастерскую как-то зашел знакомый парнишка атлетического сложения, и речь чего-то зашла о сдаче спортивных нормативов в альплагере. Узнав о неоходимом количестве подтягиваний на перекладине, он рассмеялся и заявил, что будет подтягиваться, пока не остановят.
- А на кончиках пальцев сможешь?- Спрашиваю.
- А какая разница? Отвечает.
Подхожу к наличнику двери и плавно подтягиваюсь два раза. Вы бы видели его физиономию, когда ему не удалось подтянуться ни разу. А потом была вершина. Если честно, то самое впечатляющее на вершине было то, что дальше путь вел только вниз. Хотя, конечно, красиво. Снимаем записку предыдущей группы, они делали траверс по гребню и, оказывается, лицезрели наш «спринт» по склону. В приписке, отдав должное нашей удаче, просили вручить шоколадку и апельсин нашей барышне. Во мужики, таки разглядели «слабый пол». Сами понимаете, не в мини-юбке Наташка дефилировала.
Доснимаю ролик пленки.
Это потом, когда слайд на экране, в компании друзей не причастных к горам, кто-то ахнет.
- Какая красотища на вершине!
- Дружище, но ведь это скала вертикальная? Вы, что, по ней лезли?
Странный вопрос, а кто же отснял все это?
Но это потом. А сейчас мы сидим у гудящего примуса спиной к вершине. Мы спустились, а это, поверьте мне, тоже немало. Зеленая травка под нами, ласковое солнце, не то жесткое, как на высоте, и горная река журчит у наших ног. Молча, с неописуемым блаженством поглощаем уже по второму литру чая. Похоже, не только у меня ощущение, что вершина смотрит мне в спину. Медленно оборачиваюсь вслед за Наташкой, и мы долго смотрим на ПИК, такой спокойный в своем величии. Это была последняя гора в этом сезоне. Странное чувство, ведь должны же мы что-то ощущать: удовлетворение, гордость, ну что там еще, человеческое величие, что ли.
Во бред! Ну, как я могу ощущать это самое величие у подножия этого исполина? Тогда хотя бы счастье оттого, что жив, остался, наконец...
- Друг!
Это ко мне,
- Подбрось еще сахарку.
И внутри колыхнулась теплая волна.
- Друг!
Вот оно! Я вдруг осознаю: мысли проистекают с местоимениями «мы», «нас». И это такое приятное слияние. Хотя, наверное, найдется аналитик, который все спишет на «горняшку» (горную болезнь, возникающую от недостатка кислорода). Вдруг вспоминаю, чью-то реплику там, внизу.
- Да горы смеются над вами, аль-пи-нис-ты, вы ж козявки по сравнению с ними.
Дурень он, конечно. Да если бы гора хихикнула только, где бы мы были. Она, родимая, затаила дыхание, и вот только-только его перевела, вон как ухнула лавина с того самого склона!

Ну, все, пора, сворачиваем палатки, пакуем рюкзаки, пора на базу. Выходим на тропу, и у меня перехватывает дыхание, теперь от восторга. Солнце, уходя за наши спины, закатными лучами окрасило в какой-то фантастический коктейль ледник перед нами, и снежные вершины над ним, а выше... но это невозможно. В небе, уходящем в ультрамарин, зажигались звезды! Написать это на холсте? В этом надо пребывать, как в храме...

03.2000. «Мир денег» Петр Петропавловский.