"Майкл, мир скучает по тебе..."

Увидев два невероятных шоу Принца в выходные дни я не мог отделаться от мысли, что за жизнь настала бы если бы MJ был в состоянии сделать возвращение,  проблески которого мы увидели в записи репетиций. На Принце и нескольких других артистах, которые ныне здравствуют, этот список  заканчивается. Можно потратить всего 10 минут просмотра любой церемонии вручения наград кабельного TV, показанной в эти дни, чтобы понять это. Все взрывы, нагота и плохая хореография, которые мы видим сегодня, не может заменить ОДНОГО из "moonwalks." Майкла. Все, что я могу сказать, это:  «Майкл, мир скучает по тебе! Ваше время, преданность, самопожертвование и финансовая поддержка никогда не будет забыта. Ваша жизнь была подарком для всех нас! "

~ Skip Dillard, PD Inner City Broadcasting UAC WBLS-FM (107,5), Нью-Йорк

источник

 Шут и трансвестит

Творческие судьбы Олега Даля и Киллиана Мёрфи

Однажды по телевизору я увидела фильм “Пекло” (”Sunshine”). Фильм в общем-то был слабый, с какими-то невероятными допущениями, сюжетными несостыковками и абсолютно невыразительной, будто трафаретной игрой всех актеров – за исключением одного. Он поражал странным взглядом, в котором угадывались безграничная печаль, трагедия обречённости и надвербальное, глубинное знание смысла бытия. К идее фильма это не имело почти никакого отношения, и потому так бросалась в глаза несоотносимость творческого потенциала этого актёра с создаваемой на экране ролью спасителя человечества – надуманной насквозь. Однако ни внешность, ни имя – Киллиан Мёрфи (Cillian Murphy) – не были мне знакомы.

Мейнстриму я давно предпочитаю авторское, так называемое некоммерческое кино: те фильмы, которые заставляют думать, сопоставлять, сопереживать, проблематика которых чётко обозначается режиссёром, но решение конфликта не вкладывается готовым в головы зрителей, а подталкивает их к собственным размышлениям.

Мне показалось, что Киллиан Мёрфи – актёр именно такого кино, и захотелось посмотреть другие его фильмы. И очень скоро стало понятно: это актёр редкостного, удивительного дарования, чьи творческие возможности и вполовину ещё не раскрыты. И так же скоро появилась устойчивая и ясная ассоциация с игрой Олега Даля, ушедшего из жизни в 39 лет, в казённом гостиничном номере чужого города, от сердечного приступа, в 1981 году – целую эпоху назад. Разное всё: время, культура, язык, театральная школа, всё, кроме одного – актёрского дара.

Вот Киллиан Мёрфи играет ирландского повстанца 20-х годов (”The Wind That Shakes The Barley” – “Ветер, который колышет вереск”, 2005 г.). Его герой, Дамиан, - врач, призванный спасать жизни людей, но вынужденный их убивать. В тот момент, когда он, мучительно подавив в себе сострадание к ближнему, стреляет в сердце подростка, предавшего борцов за независимость Ирландии от английской короны, я поняла: герой обречён. Любая гражданская война – трагедия. Что есть высшая ценность для человека: свобода страны, личная свобода, мир как отсутствие войны, верность своему слову – и какой ценой? Невозможно найти однозначного ответа, это каждый решает по-своему. Так же, как герои фильма, построенного таким образом, что симпатии зрителей остаются на стороне Дамиана. Для него свобода родины и верность своему слову – высшая ценность. И трудно с этим не согласиться. Так же, как для его брата, - прекращение кровопролития. С чем тоже трудно не согласиться. По мысли режиссёра, эта дилемма нерешаема в принципе. Ведь и в сегодняшней Северной Ирландии, да и не только в ней одной, каждый человек сталкивается с подобным выбором. А количество жертв растёт – неостановимо. Потрясает одна из финальных сцен фильма: тюремная камера, брат предлагает брату в обмен на сдачу оружия счастливую семейную идиллию, любимую работу,- жизнь - а тот молчит, опустив глаза в стол. Но вот он поднимает взгляд, и в нём – синем, как небо над Ирландией, твёрдом, как сталь клинка, - столько искренней муки и не менее искренней убеждённости в своей правоте, что почти физически ощущаешь в себе мертвящий холод неразрешимости. Но ответа на мучительный вопрос его взгляд не даёт.

Не внешностью, но взглядом и пластикой тонкой грациозной, чуть сутуловатой фигуры Киллиан Мёрфи и напоминает мне Олега Даля.

Не подобный ли дуализм выражает русский актёр в фильме “Вариант ”Омега””, где его герой Скорин, филолог, знаток и поклонник немецкой литературы, защищая свою родину, вынужден стать разведчиком и бороться с оккупантами, говорящими на языке Гофмана и Шиллера?

Поразительно жанровое разнообразие фильмов, в которых играли оба актёра: драма, комедия, трагикомедия, сказка. Вот только фантастики не было у Даля и до сих пор нет классической трагедии с участием Киллиана Мёрфи, хотя, безусловно, творческий потенциал ирландского актёра наиболее органично и полно может и – должен! – раскрыться именно в трагедии. Несмотря на многообразие жанров и амплуа, легко выделить то общее, что сближает этих двух, столь не похожих на первый взгляд артистов: искренность, творческую свободу и глубинную верность себе, что, подобно камертону, выявляет малейшую фальшь окружающего и помогает с большим разбором относиться к предлагаемым ролям.

Увы, фальши этой в тоталитарном Советском Союзе было с избытком! И обслуживающее систему чиновничество, и жадная до регалий и благ посредственность от кино и театра без роздыха боролись с истинным талантом, с внутренней свободой, с прямотой и неангажированностью творчества. Отказался, к примеру, Даль сниматься чуть ли не в первом советском триллере “Экипаж” (причём по обоюдному согласию с режиссёром Александром Миттой) – тут же вышел запрет на фильмы с его участием, создаваемые под эгидой “Мосфильма”. А если добавить сюда демонстрации фильмов “третьим экраном”, вообще запреты показов (“Отпуск в сентябре”), то остаётся только удивляться, как Даль в целом находил своего зрителя. А ведь он был одним из самых любимых актёров!

Так же не счастлива и его театральная судьба: ведь и театры, и режиссёры замечательные – “Современник”, театр “На Малой Бронной”, ленинградский Ленком, Ефремов, Волчек, Эфрос, Товстоногов, Фокин, - а ЕГО ролей не было! Ну, что Далю с его актёрским потенциалом социальные однодневки типа “Выбора” Арбузова или “Валентина и Валентины” Рощина? Из тургеневского Беляева (“Месяц в деревне”) он вырос, а по-настоящему ЕГО Дон Жуан и Лунин у Эфроса остались нереализованными из-за внезапного отъезда режиссера в США.

Не менее важное место театр занимает и в актёрской судьбе Киллиана Мёрфи: творческий путь он начал именно в театре. После блистательных мировых гастролей с драмой “Дискосвиньи” (позже по этой пьесе будет поставлен фильм, держащийся только на непревзойдённой игре ирландского актёра) на театральные подмостки он возвращается не столь часто. Драматический английский театр, в отличие от русского репертуарного, в основном антрепризный – постановка длится от нескольких недель до пары месяцев, потом труппа распускается и набирается новая. И, если заранее не знать, в каком именно спектакле и на какой сцене занят актёр, то шансов увидеть его живую игру практически нет. Это верно и для Киллиана Мёрфи, который играет и в родной Ирландии, и в Англии, и в Шотландии, где, к слову сказать, он воплотил образ Константина Треплева в чеховской “Чайке”, - можно только вообразить, насколько это было захватывающе, ибо, в моём восприятии, Мёрфи будто рождён для этой роли: тонкая рефлексия, ощущение обречённости, трагедия непонятости и невостребованности, одиночество художника в толпе обывателей, конфликт подлинного таланта и коммерциализации искусства, - все эти черты собраны вместе в одном образе, тогда как в фильмах каждая из этих черт разбросана по отдельности в разных картинах. Вот уж воистину: полцарства за спектакль! Увы – не довелось.

Да – разные эпохи. Родившиеся в один день (не верю в случайности, но и промысла Божьего не разгадать), 25 мая, с разницей в 35 лет, Олег Даль и Киллиан Мёрфи выросли в разных культурах, их актёрское становление пришлось на разные политические системы. Но оба из семей школьных учителей, оба с детства увлекались музыкой и прекрасно поют. Сегодняшняя Ирландия – независимая республика, Мёрфи снимается и у себя на родине, и в Англии, и в США, однако пугает и смущает такая же невостребованность уникального таланта ирландского актёра, как и Даля. Если в СССР был диктат власти и невежественного чиновничества, то здесь и сейчас – диктат денег. А результат тот же: на расхват оказываются ремесленники от сценического искусства, воплощающие образы по готовым лекалам, способные механически сыграть всё на свете (что называется – “лишь сменив пиджак”): от героя до злодея – особо не вникая в психологию персонажа. В фильмах любого жанра они одинаковы: не отличишь, добро или зло они воплощают на экране. Собственно, и Даль, и Мёрфи также играли и тех, и других: Косов в “Золотой мине” и Корбут в “Мы смерти смотрели в лицо”, Риппнер в “Ночном рейсе” (”Red Eye”) и Капа в “Пекле” (”Sunshine”). Но не покидает ощущение, что они способны на большее: для них эти роли мелки, как ручьи для дельфинов.

Олег Даль в роли разведчика Сергея Скорина
Т/ф "Вариант "Омега" 1975 г.

И Даль, и Мёрфи неподражаемы в исполнении амбивалентных ролей. Воплощение амбивалентности – признак скорее сегодняшнего искусства, нежели 60-тых-70-тых годов, когда всеобщее ханжество и политические структуры усиленно подавляли любую “инакость” как в обществе, так и в отдельном человеке. Поэтому Даль эту амбивалентность переносит в мир сказки (“Старая, старая сказка” - Солдат и Кукольник, “Тень” - Ученый и Тень), а Мёрфи остаётся в пределах реальности (“Завтрак на Плутоне” ”Breakfast on Pluto” – Патрик и Патриция, “Пикок” ”Peaсock” – Джон и Эмма). Сам по себе фильм Нила Джордана “Завтрак на Плутоне” достоин не просто восхищения зрительской аудиторией, но и серьёзных международных наград, однако, увы! Хотя тончайшая, удивительная по искренности воплощения игра Мёрфи и была номинирована на пару премий, но актёр не был награждён ни одной. Впрочем, и у Даля не было никаких премий – даже за неподражаемую роль Шута в козинцевском “Короле Лире” - или званий, никаких “заслуженных” и “народных” (как он сам шутил: “Я артист – инородный”). К чести обоих актёров надо сказать, что стремление добиться этих самых званий и регалий (“Чины людьми даются, а люди могут обмануться”) никак не влияет на их творчество. Но поразительно упорное нежелание академиков и чиновников от искусства во все времена не замечать высокого гения актёрского мастерства: кумир зрительских симпатий и кумир профессиональных киноведов – как редко эти две ипостаси сливаются воедино!

Патрик (предпочитающий представляться всем Патрицией) в исполнении Киллиана Мёрфи наивен, открыт миру, беззащитен и бесконечно одинок. Выросший в провинциальном ирландском городке в приёмной семье, он, не зная своих настоящих родителей, случайно узнаёт имя своей родной матери, живущей в Лондоне, и отправлется её искать. Он встречает самых разных людей, попадает в самые невероятные ситуации. В начале фильма его герой вызывает ироническую улыбку: вот он мальчиком наряжается в платье приёмной матери и любуется собой в зеркале, вот он нежно дотрагивается до колена распекающего его директора школы, вот он впервые выходит на улицу в женской одежде и благодарно улыбается окружающим, легковерно принимая удивлённые и презрительные взгляды ему вслед за восхищение. Он готов подарить свою нежность и заботу любому, кто приближается к нему на расстояние вытянутой руки. Но постепенно всё меньше поводов для улыбки остаётся у зрителя: Патрик выбрасывает в озеро арсенал повстанцев (что пока сходит ему с рук), в кафе, где он танцует, происходит страшный взрыв и полицейские избивают его, полагая, что он сам и взорвал бомбу, а когда недоразумение выясняется, он не хочет выходить на волю, потому что ему некуда и не к кому идти – он не понят, отвергнут, не востребован, но по-прежнему светел, наивен и по-детски отзывчив. А уж когда ему удаётся вырваться из рук начавшего его душить убийцы, тут по-настоящему становится больно и страшно: добром это не кончится! Кому в этом безумном мире, где балом правят жестокость, нетерпимость, стремление унизить, надсмеяться, даже убить не похожего на всех, по-иному выглядящего и держащего себя человека, кому в этом мире нужны его любовь и нерастраченная душевная щедрость?

И тут, когда нервы зрителя уже на пределе, в фильме начинают происходить маленькие чудеса: тот же полицейский, что недавно избивал его, устраивает Патрика на работу, сведя к возможному минимуму риск, что тот будет убит; а подруга детства главного героя, которую он уговаривает сохранить беременность и всячески поддерживает, передаёт его адрес настоящему отцу, католическому священнику. Тот приезжает к сыну и спустя много лет признаётся, что всегда искренне любил Патрика, а заодно и сообшает адрес матери, которой тот, правда, так и не решается открыться. Патрик возвращается в свой городок, где друзья детства убиты, где сжигают дом его отца, но, преодолев все невзгоды, они остаются вместе: Патрик помогает подруге воспитывать младенца, над ними – благословение католического священника, согрешившего когда-то против догматов церкви, но прозревшего для подлинной человеческой любви и не опоздавшего с этим прозрением – вот где чудо!

Ну, а где же это чудо в действительности? Да хотя бы даже просто адекватная оценка актёрского таланта Киллиана Мёрфи, сыгравшего трансвестита, тонкого, ранимого, наивного и сердечно щедрого человека так, что слёзы выступают на глазах и ты готов сию же минуту броситься на защиту прав любых меньшинств? В 2005 году, когда на экраны вышел “Завтрак на Плутоне”, Оскара за лучшую мужскую роль получил Филип Сеймур Хоффман, Серебряного медведя – Лу Тейлор Пуччи, приз Каннского фестиваля – Томми Ли Джонс… Я ничуть не хочу умалять достоинств этих исполнителей, но моё зрительское чутьё больше доверяет искусству Мёрфи.

А Шут в “Короле Лире” - язык не поворачивается сказать “сыгранный” - прожитый, пережитый Олегом Далем так, что перехватывает дыхание и сердце разрывается от боли и сострадания? Так не сыграть, не притвориться – таким можно только быть! – одиноким, всё понимающим, но не понятым, любящим, но не рассчитывающим на взаимность, терпящим от окружающих тычки и насмешки, гонимым и неприкаянным, но внутренне свободным и верным своему слову, обнажающему истину: “искусство, загнанное в псарню, с собачьим ошейником на шее” (Г.Козинцев). Неуслышанный мальчик-пророк, мальчик-гений – в лохмотьях, поверх которых вывернутая мехом наружу собачья поддёвка, с обритой наголо головой, с измождённым остроскулым лицом, на котором плещутся распахнутые настежь огромные глаза, полные боли и любви. Но кого теперь любить, когда все убиты, и кому поёт теперь – так трогательно-печально и надрывно - его дудочка? Поёт вот уже сорок лет и будет петь, пока живо искусство...

Уверена: лучшего Шута ещё никогда не было и не известно, родится ли тот, кто будет более убедительным.

Олег Даль в роли Шута. К/ф "Король Лир" 1970 г.

Лучшими у Даля считаются роли “лишних людей”: от Печорина и Лаевского (“Плохой хороший человек”) до Сергея (“В четверг и больше никогда” по повести Битова “Заповедник”) и Зилова (“Отпуск в сентябре” по пьесе Вампилова “Утиная охота”). Да Олег Даль и сам был лишним человеком в послеоттепельные, ханжеские, изолгавшиеся годы советского застоя. От свободы и раскрепощённости 60-тых, в которые начинал Даль, от страстного ожидания перемен, от наивной веры в то, что перемены эти творятся твоими собственными словами и делами, не осталось и следа. Только горькое послевкусие обманутых надежд. Вспоминаются слова Грибоедова: “Служить бы рад, прислуживаться тошно”. Ведь художник либо служит своим гением искусству и Богу, либо прислуживает власти, собственным страстям и капризам, возможно и сохраняя при этом семейное благополучие, но теряя и себя, и свой дар. А потерявшие не прощали сохранившим. И старались уничтожить любыми способами: травля, клевета, умолчание, лишение возможности общения со зрителями или читателями, принудительное изгнание – все средства хороши, лишь бы лишить голоса тех, кто не мог и не желал петь в общем немилосердно фальшивившем хоре. Галич, Бродский, Башлачев, Андрей Тарковский, Дворжецкий, Высоцкий…

Лишние люди появляются не только в жёсткое и лицемерное правление императора Николая I, пришедшего к власти после либерального и полного надежд на реформы и принятие Конституции времени Александра I. Они возникают в русском обществе всегда, когда на смену общественным надеждам на гражданское обновление страны приходит политическая реакция, преобразующая эти чаяния и высокий энтузиазм во всеобщую подавленность, чиновничий произвол и дозированную государством “охоту на ведьм”. А Россия таких смен пережила несколько: наша история циклична. Поэтому-то типология “лишнего человека” не ограничивается только Чацким, Онегиным и Печориным, но продолжает развиваться до сегодняшнего дня: через Лаевского у Чехова и Мастера у Булгакова до школьного учителя географии из романа “Географ глобус пропил”, написанного Алексеем Ивановым в 1995 г. А если вернуться к современному кинематографу, то этот образ замечательно создал Сергей Бодров-мл. в дилогии “Брат” и “Восток-Запад”. И, хотя в действительности его, тридцатилетнего, убил селевый поток, сошедший с гор во время съёмок фильма, я думаю, сокровенная причина его ухода в том, что русское искусство как-то незаметно стало предметом самой примитивной купли-продажи, внутри которой нет места ни творческому откровению, ни человеческому состраданию. Трагедия в том, что иногда для того, чтобы сохранить Дар, необходимо уйти. Насовсем. Навсегда. И тогда великий актёр продолжает говорить со зрителями последующих поколений с экрана, поэт – со страниц книг о том, чем он жил, что испытал, что противопоставлял номенклатурным соблазнам и политическим требованиям.

Размышляя о феномене лишнего человека, я всё чаще прихожу к выводу, что, пожалуй, ни в немецком, ни в английском, ни во французском искусстве этот художественный протопит не получил такого длительного – в полтора века – развития, как в культуре русской. В западной литературе он отражён в качестве персонажа так называемого межвоенного поколения у Хэмингуэя и Ремарка, отчасти у Бёлля. Вот почему у работающего сегодня Киллиана Мёрфи, наверное, не встретить ролей, которые можно было бы без натяжки отнести к образам этого “лишнего человека”.

Олег Даль в роли Виктора Зилова. Т/ф "Отпуск в сентябре" 1979 г.

Да, разные страны, разные эпохи, разные культурные традиции. Никто не запрещает фильмов с Киллианом Мёрфи, но никто почти и не предлагает ему ролей, соразмерных с его даром. Нет ни Гамлета, ни сэра Эгьючика, ни Фауста, ни князя Мышкина, да много кого нет! А ведь актёр не поэт, не художник, не композитор: им для творчества достаточно листа бумаги и ручки, артисту же нужны ещё и текст, и режиссёр, и партнёры по сцене, зрители наконец, ибо актёр – это творец и материал одновременно. И тут препятствием, часто непреодолимым, между выдающимся талантом артиста и его сценическим воплощением становятся чисто коммерческие соображения. Поэт или художник в самом худшем случае может хотя бы писать “в стол”: как Мандельштам и Булгаков, Ван-Гог и Гоген; актёр же “вникуда” играть не может. Его искусство – мгновенно, его самореализация возможна только здесь и сейчас, пока он дышит, думает, страдает, радуется. Гений актёра может воплотиться только при жизни, а она бывает трагически коротка. Как говаривал булгаковский Воланд: “…человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чём фокус!” А Гений этот чаще всего пытаются уложить в прокрустово ложе прибыльных триллеров и сентиментальных комедий, внутреннюю раскрепощённость и своё прочтение роли – загнать в крепко сбитые рамки шаблонов и трафаретов, цинично ссылаясь на требование и восприятие массового зрителя как на единственно допустимый критерий оценки творчества.

Есть какая-то печальная символика в том, что лучшие роли Даля и Мёрфи – это роли шута и трансвестита. Будто для того чтобы обнажить внутреннюю сущность и подлинный талант, необходимо примерить на себя маску “инакости”. Будто для того чтобы достучаться до закосневших зрительских сердец, необходимо обрядиться в скоморошьи лохмотья или стильные женские платья на мужском теле: “Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающим вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас. Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда?” (Ев.Матфея 5, 43-44, 46)

Каждый раз, когда я вижу на экране Киллиана Мёрфи и наслаждаюсь его игрой, меня не покидает чувство безотчётной и глубокой грусти. Потому ли, что манерой игры, изящной и словно усталой грацией, глубоким и как будто таящим великую печальную истину взором, он напоминает Олега Даля, так рано ушедшего и так и не воплотившего в жизнь своих самых главных ролей? Потому ли, что меня преследует иррациональный страх, что и взгляд Мёрфи может до срока угаснуть, так и не выразив того, что ему открыто Богом, и о чём он мог бы поведать людям?

Я надеюсь, что творческий потенциал ирландского актёра ещё успеет раскрыться, потому что по-прежнему снимается авторское кино и работают великие режиссёры. И продолжаю верить, что при всей схожести актёрского дарования Олега Даля и Киллиана Мёрфи, последнего ждёт более счастливая творческая судьба.

Наталия Литвинова

Копенгаген, февраль 2011

http://magazines.russ.ru/bereg/2011/32/li18.html
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D1%91%D1%80%D1%84%D0%B8,_%D0%9A%D0%B8%D0%BB%D0%BB%D0%B8%D0%B0%D0%BD
http://en.wikipedia.org/wiki/Cillian_Murphy

Серия сообщений "Разное связанное с Олегом Далем":
Часть 1 - Актер М. Ульянов. Размышление о профессии
Часть 2 - ЧЕЙ ЯЗЫК ЛУЧШЕ?
...
Часть 9 - Видеоанонс
Часть 10 - Михаил Ю. Лермонтов
Часть 11 - Шут и трансвестит

 Наталия БЕЛОХВОСТИКОВА
ЛЕГЕНДА О ТАИНСТВЕННОМ ПЕРСОНАЖЕ

  Когда появился театр «Современник» на Маяковке, то мною к нему были протоптаны все дорожки. Я жила рядом с театром и, конечно же, видела Олега Даля на сцене. В душе сохранилось такое чувство, что он был всегда.
Олег был удивительным. И на экране он потрясал своей гениальностью, так же, как Владислав Дворжецкий и Иннокентий Смоктуновский. Это был таинственный персонаж из известных мне людей. Даль вообще какой-то организм не из ныне живущих, он космический был человек. Он был острее во всех своих ощущениях и восприятиях, был и мудрее, и эмоциальнее.
Александр Алов и Владимир Наумов, тогда в старом здании «Современника» делали спектакль венгерского автора под названием «Тоот, другие и майор» и были дружны с актерами этого театра. А когда я вышла замуж за Владимира Наумова, то стала ощущать притяжение всех этих людей.
Первый раз я познакомилась с Олегом, когда он пробовался на роль Тиля Уленшпигеля в фильм Алова и Наумова «Легенда о Тиле». Режиссеры очень хотели его снимать, но Даль был занят в театре. Сьемки этого фильма были запланированы на два года, и одним из главных условий было - уйти из театра, так как по два, три месяца нужно было уезжать в экспедиции в Прибалтику и заграницу. Евгений Леонов смог это сделать, а Даль только что опять вернулся в театр «Современник», поэтому на роль утвердили актера Лембита Ульфсака.
Потом нас судьба свела, совершенно случайно, в картине «Незваный друг», в картине печальной для него – умер Высоцкий. И все было окрашено этой краской. Олег был жутко подавлен, было даже ощущение на нем какой-то плиты, так ему было тяжело. Они с Володей что-то собирались делать. С одной стороны порушились планы, с другой стороны – ушел очень близкий человек.
Даже во время съемок, у Даля шла какая-то своя жизнь. Казалось что он здесь и не здесь. Мне тогда казалось что это свойство характера.

Олег Даль. Проба на роль Тиля Уленшпигеля

Все боли он тогда примерял на себя и физические , и всяческие. Я помню, как тяжело Олегу было сниматься, у него что-то болело и ему давали обезболевающие. Может, смерть Володи так подействовала.
В фильме «Незваный друг» подобралась очень хорошая команда: Анатолий Ромашин, Олег Табаков, Наталья Гундарева, Олег Даль, Ирина Алферова, но я вспоминаю Даля...
Он разговаривал со мной о Володе. Я снималась с Высоцким в его последнем фильме «Маленькие трагедии». Олег все время жаловался, на свою боль.
Олег Даль в силу своего характера, конечно же, не мог вписаться ни в какую систему. Он не должен был быть под кем-то. Такого космического человека нельзя мять, подминать. Таким людям надо дать шанс вольно жить. А тогда это было невозможно. Начиная от бесконечных кинопроб, когда не знаешь, утвердят тебя или нет. Да и театр, очень кабальная система. Так случилось, что Алов и Наумов тогда набрали режиссерскую во ВГИКе, и у них не было педагога по актерскому мастерству. Родилась мысль пригласить Даля.
Я приходила во ВГИК на показы и видела, что студенты были бесконечно в него влюблены. Они репетировали ночами, ждали его, когда он возвратится после спектакля, и я видела совершенно другие глаза Даля.
Спустя несколько месяцев, может благодаря этому общению, он почувствовал новую струю свежего воздуха после той тяжелой полосы...
Но, всегда так бывает, когда человек на взлете чего-то, он уходит из жизни раньше.
Возможно, мысли о смерти, у Даля появились после ухода Володи Высоцкого. Может быть, он предчувствовал и не боялся ее. Но это не те слова, которые говорят в таком молодом возрасте: «Я скоро умру...», как это приходилось слышать от него, не раз и не два.
Может, даже, он видел пророческий сон. Я сама за сутки до смерти Высоцкого, чувствовала, что с ним что-то может случиться! Мне приснилось, что я стою у подножия горы, над которой огромный купол, а под ним расположены магазины, рестораны. Но, в точно обозначенное время, все должны уйти оттуда. Я тоже ухожу, но забываю свое пальто. И тут гаснет свет. Я не успеваю его забрать, и вижу Высоцкого, который стоит один на фоне темноты. Я его зову, но он отвечает, что останется здесь. Возвращаясь к машине, как последний раз смотрю на Володю, которого накрывает свинцовая туча.. Проснувшись, и зная, что должна позвонить ему, я занималась своими проблемами. И уже в такси узнаю от водителя о его смерти.
Возвращаясь к последним дням жизни Олега, я вспоминаю, как нам домой позвонили его студенты, сказали, что готовятся к экзамену, а Олег Иванович уехал в Киев на два дня. Там с ним и случилась эта беда, которая для меня окутана тайной, потому как, я так и не поняла, что же с ним случилось... Ведь у него совсем было другое настроение тогда... Я достаточно часто его видела, когда был период сессии, он был со студентами все время и настроение было совершенно ничего не предвещающее...
Хотя, его веселость – это скорее было внешнее впечатление. Не зря, говорят все, что он загадка, как сфинкс. Артист – организация очень непонятная.

Олег Даль в роли Виктора Свиридова.
К/ф «Незваный друг» 

Олег Даль и Наталия Белохвостикова.
К/ф «Незваный друг» 1981 г.

Олег Даль и Олег Табаков

Олег Даль. Свиридов. К/ф «Незваный друг» 1981 г.

По дороге на съемку, мы всегда заезжали за Далем, он был очень пунктуален и всегда молчалив. На нем, как будто, была печать какой-то боли. Ему было грустно тогда. Все происходящее вокруг его не озаряло.
В отличие от его странного персонажа Свиридова в «Незваном друге», который носил летом свитер, и ходил в ботинках без носок, у Олега была странность другая, он был не похож на всех, кто его окружал. Даль, на мой взгляд, относился к тем людям, которым было уютнее с самим собой, а не потому, что их, порой, молчаливое, замкнутое состояние, выражало нелюбовь к кому-то.
Мне сложно даже сказать, в какой роли он мог бы себя проявить. Ему тесно было все. В нем была ширь душевная. И мне иногда кажется, что ему не надо было этой профессией заниматься, может, тогда все не закончилось бы так трагически...
Когда мы пришли на похороны, почему я решила для себя, что он загадочный – там был совершенно какой-то другой человек, с которым я не была знакома.
Всегда, наверное, так бывает – смерть несет свою печать, и не было ощущения, что этот человек умер. Казалось, что он спит. Проходит время. Человек, обычно, гонит от себя какие-то страшные мысли, уход близких. А Олега я всегда вспоминаю. Вспоминаю его лицо. У меня тогда был букет цветов, и народу было так много, что невозможно пройти. Но, я сознательно понимала, что должна отдать ему эти цветы. Я помню свой путь, тогда в марте, когда положила ему цветы – у меня какое-то успокоение наступило. И сейчас я понимаю, что он был молодым, если вспомнить, сколько ему было лет...
В фильме «Записки Печорина» меня потрясают его глаза. Олег был кинематографический артист. Он был из тех актеров, за которыми можно бы наблюдать бесконечно.

Олег Даль в т/с «Страницы журнала Печорина»

Часто спрашивают, чем отличается актер-звезда от других своих коллег?
Стоит камера, крупный план, и кажется, что актер, в данном случае Олег Даль, ничего особенного не делает, и вроде так все просто то, что он играет, кажется возьму и тоже..., и никогда в жизни не повторю.
Есть такое понятие, как «провальные роли». Например, у Даля их нет, так как у него было невероятное чутье в профессии актера. Но многие роли, которые он играл, были не его, тот же Свиридов, не та роль, в которой он мог бы «купаться» и двигаться вперед в профессиональном смысле. Герой привлекал актера своей истинностью, с одной стороны, а с другой, время было такое, когда снимали тематические фильмы, типа «Мы нижеподписавшиеся», и прочие доменные темы.
Я слушала моно спектакль Олега по стихам Лермонтова и понимала, что он был из того времени.
Даль был выше по творческому восприятию всех тех, кто приглашал его в спектакли, фильмы. Его хрупкая конструкция не терпела к себе всего того, что получала. Взять, к примеру, Пушкина или Лермонтова и заставить их играть на сцене, как это будет выглядеть, если они каждлый вечер будут отрабатывать спектакль, и выходить на поклон? Разве можно их заставить существовать в таком маленьком пространстве?
Мог бы сейчас Высоцкий, например, рекламировать шоколад?
Есть такие актеры, которые верны своей тайне, которые не идут на компромиссы с этой жизнью.
Мне иногда кажется, что это принадлежность только нашей страны, когда мы так легко отпускаем талантливых людей, подчас не раскрытых, таких, как, например, Анатолий Ромашин. И как будто, так часто родятся гении, как Олег Даль, Владимир Высоцкий, Иннокентий Смоктуновский, Владислав Дворжецкий, Евгений Евстигнеев.

    Сегодня эти глаза никому не нужны.
    А таким гениям этого мира было мало!

Памятник на могиле Олега Даля. 1985 г.
Художник С. Бархин

Источник: «Олег Даль: Звезда ушедшего столетия» Элина Богалейша АНО АРТ - Гармония г. Москва 2008

Серия сообщений "Несыгранные роли ОЛЕГА ДАЛЯ":
Часть 1 - Экипаж
Часть 2 - Бессмертие дилетанта
Часть 3 - ОЛЕГ ДАЛЬ Сыграть и умереть
Часть 4 - Наталия Бегохвостикова ЛЕГЕНДА О ТАИНСТВЕННОМ ПЕРСОНАЖЕ

Серия сообщений "ОЛЕГ ДАЛЬ Фильм":
Часть 1 - Как Олега Даля арестовали на 15 суток
Часть 2 - Плохой хороший человек (1973, цвет, ш/э).
...
Часть 14 - «никогда больше»
Часть 15 - Олег Даль ЧАЦКИЙ - ЭТО Я!
Часть 16 - Наталия Бегохвостикова ЛЕГЕНДА О ТАИНСТВЕННОМ ПЕРСОНАЖЕ

Серия сообщений "Коллеги ОЛЕГА ДАЛЯ":
Часть 1 - КАК НЕЕЛОВА НЕ СМОГЛА НЕ ВЛЮБИТЬСЯ В ОЛЕГА ДАЛЯ
Часть 2 - КАК ЖАРКИЕ СВЕЧИ... Воспоминания Михаила Ульянова.
...
Часть 19 - Михаил Кононов: «Прости, жизнь, и прощай»
Часть 20 - Ярослав Барышев
Часть 21 - Наталия Бегохвостикова ЛЕГЕНДА О ТАИНСТВЕННОМ ПЕРСОНАЖЕ

Серия сообщений "Незваный друг 1981":
Часть 1 - Игра со спичками, или Последняя роль
Часть 2 - Незваный друг Олег Даль
Часть 3 - Наталия Бегохвостикова ЛЕГЕНДА О ТАИНСТВЕННОМ ПЕРСОНАЖЕ