На лице у МихСтепа, как правило, было два выражения – либо вежливое, благожелательное внимание, либо улыбка, иногда до ушей. Порой смешлив он был как женщина.
Шло как-то совершенно нудное партсобрание на тему типа задачи I ДВО «в свете решений» пленума или съезда. В общем, такое собрание, на котором выступающие – это у меня документально зафиксировано – говорили: «Может, я и повторюсь, но зато не займу много времени».
Заведующий нарисовался где-то часа через полтора, видимо, с приёма и под-шоффе. Провозгласил: «Цзяпицай лайлэ (Капица пришёл)» и понёс какую-то околёсину, потом вдруг резко завершил речь (времена были брежневские) словами Никиты Сергеевича Хрущёва: «Задачи поставлены – за работу, товарищи, но перед этим давайте поржём!» Нажал на мешочек с японской игрушкой-хохотунчиком и действительной ржал громче всех.
Видели мы МихСтепа иным только дважды – он почернел от горя, когда умерла его мама. И ещё когда генералы казнили премьер-министра Пакистана и личного друга Капицы – Зульфикара Али Бхутто, чью красавицу-дочь Беназир фанатики сгубили в канун этого, 2008-го, года.
Экс-шеф ПГУ Леонид Шебаршин, начинавший госслужбу помощником и переводчиком советского посла в Пакистане, записал в мемуарах: «В 1960 году послом СССР в Пакистане стал М. С. Капица – человек необъятной эрудиции, широкой души и неортодоксальных взглядов. Михаил Степанович курил сигары, любил выпить хорошего коньяку, прекрасно говорил по-китайски, по-английски и остроумно шутил». 39-летний МихСтеп был тогда одним из самых молодых совпослов – если не самым молодым.
Леонид Шебаршин вспоминает, как в январе 1961 года министр природных ресурсов Пакистана Зульфикар Али Бхутто пригласил Капицу посетить родовое имение семьи Бхутто в Ларкане. Молодые мужчины (Зульфикару было 33) подружились, они и внешне были чем-то похожи и, по слухам, МихСтеп даже научил политика париться в русской бане.
Но продолжалось это недолго: влюбчивого МихСтепа поймали на очередном «походе налево», отозвали в Москву и вызвали «на ковёр» к жестокосердому министру Громыко. «Ничего я не могу с собой поделать, – оправдывался экс-посол. – Ну хоть отрежьте». «Хорошо бы, да у нас такое не практикуется», - пробурчал Андрей Андреевич и ограничился достаточно лёгким взысканием.
Что до русской бани, то Капица широко применял её в качестве инструмента внешней политики. Я сам был свидетелем визита к нему нового посла Таиланда с супругой. После недолгой беседы зав I ДВО вышел из кабинета, обнимая правой рукой посла, а левой – его жену. Зрелище было комичное: тайцы не доставали МихСтепу до подмышки.
«Вот здесь сфотографируемся», – предложил Капица, показывая на выходящее на балкон МИДа огромное окно, по бокам которого стояли чуть менее огромные – в человеческий рост – древние вазы, подаренные в 1950 годы китайцами. Пока фотограф делал снимки, МихСтеп приговаривал: «Дружбу надо в парной крепить. Вместе париться будем. И баба твоя тоже».
Перевод был, видимо, почти дословным, потому что посол взглянул недоумённо – но не на Капицу, а на жену. А та вдруг расплылась в улыбке и радостно закивала: «Yes, yes!» - и все, включая тайцев, грохнули от смеха.
Продолжение на стр. 3 в материале от 29 января
Побудил меня к этому вышедший накануне указ президента Украины отметить в июле 2009-го торжественно и многими мероприятиями 350-ю годовщину братоубийственного сражения под Конотопом, в котором объединенные силы гетмана, Короны и крымчаков, хотя и не смогли разгромить Московский экспедиционный корпус, но нанесли ему существенный - в несколько десятков тысяч военнослужащих - урон.
Правда, судьба компенсировала это тем, что работа в юные годы в Пекине позволила мне быть представленным отцу нынешнего хозяина Белого дома – Джорджу Бушу-старшему и даже поболтать с ним о всяких пустяках. Он в 1970-е годы возглавлял посольство США в Китае (тогда оно называлось «миссией связи») и благосклонно соглашался сыграть пару сетов в лаун-теннис с сотрудниками советского посольства. Потом Буш стал директором ЦРУ, а затем и президентом США, прославившись разгромом в 1991 году агрессии региональной «иракской сверхдержавы» в Кувейте.
Тем более что по сути это была освободительная миссия. 
А потому с пониманием отнесся к смещению командующего союзными войсками Нормана Шварцкопфа, считавшего вопреки мнению президента, что войну надо продолжать до взятия Багдада и свержения режима Саддама Хусейна.
Это звучит! И многое значит – не только для афроамериканцев США, но и для представителей III мира, с которыми Пауэлл ведет сложнейшие, но практически всегда завершающиеся без осложнений и тем более скандалов переговоры. Особенно в таких сложных регионах, как Ближний и Средний Восток, Индостан»
Иначе не сказал бы он журналистам «как бы вдруг», что его самая любимая песня называется «Мы всё преодолеем» («We Shall Overcome»), с которой поднимались на борьбу за гражданские права сторонники Мартина Лютера Кинга.
был гением академгруппы: отвечал так, будто во всех переговорах лично участвовал, а сообщение своё завершил словами: «Сталину и Мао Цзэдуну, по имеющимся сведениям, беседы переводил молодой сотрудник МИД СССР Михаил Капица».
