Реформа образования как способ изгнания из страны не в меру умных

, что само по себе может только радовать. Принимаются программы и постановления, выделяются деньги… На нерадивых чиновников, зажиливших несколько рублей прибавки учителям, перед телекамерами грозно хмурит брови сам президент страны.
Но, как говорится, — «Следите за руками». Потому посмотрим повнимательнее, что на самом деле делает Минобразования под шумок разговоров о «национальном проекте».



При этом не будем обращать внимания на обычные в таких случаях заклинания, что, мол, это «дело специалистов, а не профанов». Специалисты, действительно, лучше знают, как учить какой-то конкретной науке. Но вот к чему именно в жизни готовит ученика школа или институт — способен понять всякий вменяемый человек.



Официально объявленные приоритеты г-н Фурсенко — «переход на болонскую систему», «обязательный всеобщий ЕГЭ» и введение «Стандарта образования». Что это означает в реальной, а не официальной действительности?

Часть I

Болонский доктор

В сфере образования аналогом вступления в ВТО стало присоединение к Болонской конвенции об унификации системы высшего образования в Европе. В соответствии с этой конвенцией к 2010 году все страны ЕС должны иметь единый стандарт высшего образования. Хотя Россия и подписала соглашение об «унификации», в реальности это означает слом старой советской системы образования и полный переход на евростандарты.



В отличие от многих критиков, я считаю, у каждой из этих систем есть свои преимущества с точки зрения решаемых задач. Однако вместо спокойного разбора преимуществ и недостатков с целью выбора лучшего для России варианта, как и в истории с вступлением в ВТО был лишь чиновный напор: «Быстрее, быстрее, у нас нет другого выбора».



Единственный же внятно озвученный бывшим министром Филипповым аргумент звучал так: «Российские дипломы должны быть понятны западному работодателю». Что в этом утверждении прежнего министра образования России (а совсем не ЕС или США) было больше — наглости или глупости, — сказать сложно.



Во-первых, советские и российские дипломы МГУ, МФТИ и других хороших вузов западному работодателю понятны были всегда. Например, с моего курса МФТИ больше половины выпускников профессорствует по всему миру, нимало не страдая от того, что в наше время и слова-то «бакалавр» в русском языке не было. В конце концов, анекдот о том, что естественно-научный факультет любого университета в США — это место, где русские (или бывшие русские из Израиля) профессора учат физике и математике китайцев, придумали сами американцы.



Во-вторых, единственное место, например в Великобритании, Канаде или Австралии, где действительно интересуются «соответствием дипломов западным стандартам», это отделы МИД, выдающие разрешения на иммиграцию квалифицированным специалистам. Бюрократы работают по формальным признакам — для них «болонизация» России заметно облегчит жизнь. В Intel, Samsung или Microsoft при наборе специалистов, в том числе на ведущие исследовательские должности, на такие глупости время не тратят. Из сказанного следует, что единственная цель болонского процесса — облегчение эмиграции для не в меру умных.



Справедливости ради стоит сказать, что при министре Фурсенко проталкивание этой реформы стало чуть менее агрессивным. Однако то скорее результат сильнейшего сопротивления ВУЗов, а не отказ от выдавливания наиболее образованной и активной молодежи из России. Если хватает ума и сил пройти через все унижения эмиграции, пусть лучше там делают карьеру, чем начнут здесь бороться за свое будущее.



То, что это не частная инициатива, а системный подход — показывает и событие из несколько иной области. При подписании соглашения об упрощении визового режима с ЕС, кроме традиционной заботы о наших чиновниках была проявлена и совершенно нетипичная забота о молодежи — заметные упрощения в процедуре получения виз предусмотрены и для студентов.



Широко открыта в России молодым талантам дорога в жизнь — на Запад. Ну а у нас останутся лишь «болонские доктора» (прим.: Il Dottore — «болонский доктор» — традиционный персонаж итальянской комедии del’Arte, постоянно произносящий бессмысленные наукообразные речи).



Часть 2

ЕГЭ как способ производства роботов



Ведущие университеты и вузы еще могут сопротивляться министерскому напору. Намного успешнее удается пропихивать ЕГЭ в школы. При начале этого, с позволения сказать, «эксперимента» чиновники также не очень утруждали себя обоснованиями своего решения. Аргументов, в сущности, было два: «Все прогрессивное человечество так делает» и «Таким способом мы введем объективную оценку знаний и искореним коррупцию при поступлении в вузы».

О коррупции чуть позже — вначале о мировом опыте. (Аналоги ЕГЭ есть в США, Франции и т.д., так что есть, чем восхититься).



Переход на ЕГЭ — это введение принятой на Западе системы тестов, как способа оценки знаний, в наше образование. Но это далеко не только технический момент в процедуре контроля, как пытаются представить в Министерстве. В конечном счете, любой учитель лишь в теории занимается развитием личности и знаний учеников, а на практике — готовит к прохождению принятых в данной системе процедур оценки результатов обучения, то есть экзаменов.



Введение ЕГЭ автоматически означает, что теперь детей будут учить, как правильно сдавать тесты. Как справедливо отмечает даже директор Федерального центра тестирования В.А. Хлебников, «по своим масштабам и спектру последствий ЕГЭ представляет собой не столь нововведение в сфере образования, сколь социальное явление».



В чем отличие тестовой системы от традиционной, легче всего показать на примере математики. Математика — наука точная. Для каждой задачи существует единственно правильный ответ. Потому «тестировщики» его и приводят в качестве образца объективности. Выбрал правильные ответы — молодец, отличник. Однако математика стала царицей всех наук и основой современной технологической цивилизации не потому, что знает значение синуса прямого угла.



Математика, как наука строгая и насквозь формальная, подчиняющаяся строгим логическим законам, формирует мышление человека, учит мыслить строго и логично. Главное в математике — доказательства. В традиционном экзамене по математике это учитывалось. Даже неправильный итоговый ответ (арифметическая ошибка) при правильном ходе доказательства частично засчитывался. Если же ответ был просто угадан — задача считалась нерешенной. Тестирование эту логику отменяет. Главное — правильный ответ.



Неизбежное следствие такого подхода — изгнание доказательств из школьного курса математики и переход к механическому зазубриванию отдельных цифр и правил. Значение этого выходит далеко за рамки курса математики. Тот, кто в школе не научился искусству доказательства, не способен отличить правильное рассуждение от неправильного. Таким человеком легко манипулировать.



В гуманитарных науках последствия не менее эффектны. Для вступающего в жизнь молодого человека литература — это костыли, заменяющие реальный жизненный опыт. Рыдающая над «Анной Карениной» девочка-подросток узнавала кое-что про любовь и предательство еще до того, как сталкивалась с этим в реальной жизни. Мальчик мог подумать о цене чужой жизни и смерти, еще читая «Преступление и наказание», а не уже держа в руках автомат.



Традиционные «билеты по литературе», при всей анекдотичности вопросов «про образ Раскольникова», все же заставляли задуматься. Ввели ЕГЭ и все «словоблудие» — побоку. Главное — знать номер вагона, под который бросилась Анна, и на каком этаже жила старуха процентщица. То же и с историей ЭГЭ: запомнил даты, и ладно.
Зачем на Западе был принята такая система — даже не очень скрывается. Современному западному обществу нужны только хорошие исполнители. Творческие люди, конечно, тоже нужны, но буквально единицы. Потому вся система образования настроена на отбор, выращивание и дрессировку добросовестных обезьян, а учить думать молодежь совершенно не нужно — в современном обществе им это только повредит в профессиональной деятельности.



Более того, когда легенда мировой и советской математики академик В. Арнольд пытался получить у представителей западной элиты ответ на вопросы, почему столь кошмарно низок уровень общей подготовки западных школьников и студентов, то услышал следующее: «Американские коллеги объяснили, что низкий уровень общей культуры и школьного образования в их стране — сознательное достижение ради экономических целей.



Дело в том, что, начитавшись книг, образованный человек становится худшим покупателем, а от этого страдает экономика общества потребления. Вот и стремятся не допустить культуры и образованности, которые к тому же мешают манипулировать населением, как лишенным интеллекта стадом». Наша же система образования все еще пытается учить детей думать, а не производит биороботов. И потому она должна быть сметена?



Что касается второй цели введения ЕГЭ — искоренения коррупции, — результаты известны. Тот же Хлебников приводил примеры. В некоторых сельских районах 85% учеников сдали ЕГЭ по математике на «отлично». А выдающиеся результаты по русскому языку (много выше чем в Москве и Санкт-Петербурге) показывают кристально честные люди в сельских районах российской глубинки. Вот бы поделились эти герои педагогического фронта опытом, как при таком уровне финансирования и имеющихся кадров удается добиться столь выдающихся успехов. Молчат. Потому как — скромные.

http://www.km.ru/magazin/view.asp?id=A9E92D2F7F934...76693B8E0711D3A90A00C0F0494FCA