«Моя грудь отвисла, у меня целлюлит — и это мне нравится»
Д. Альба
Представляю вашему вниманию интервью Джессики Альбы об оскоровских амбициях, католической вине и своей сексуальности.
«Я так устала! – стонет Джессика Альба, вваливаясь в лос-анджелесскую фотостудию. – Мне просто необходимо буррито». Вчера Альба веселилась до утра, что сегодня видно невооруженным глазом. «Хочешь буррито?» – подначивает она меня. «Почему нет», – отвечаю я.
Она тащит меня вниз по лестнице, и мы отправляемся на поиски мексиканского кафе. Минут десять спустя мы таки его находим – грязная вонючая забегаловка на углу.
«Идеально!» – кричит Джессика (ей 29, она может себе позволить есть в рыгаловках), и пока она заказывает буррито и кофе, персонал начинает подталкивать друг друга и бубнить: «Неужели это... это... Пирс?!»
Нет, шучу. Никто не узнает меня, зато все узнают ее. Джессика кинозвезда! На Альбе мешковатые, спортивного вида шерстяные брюки, черная рубашка и большие темные очки – и выглядит она, скажу прямо, ненарочито сексуально.
Садимся, я обвожу взглядом ресторан «Грязные ложки, немытые вилки». Наши буррито появляются через пять минут, Альба откусывает большой кусок и закатывает глаза: «Сейчас взорвусь!»
«Погоди-ка, что ты имеешь в виду?» – «О, это очень острое и непристойное выражение, тебе не надо его печатать». Я откусываю свой буррито – действительно очень вкусно. Взорвусь ли я?
Не знаю, чего ожидать от миссис Альбы. В актерской карьере Джессики было несколько взлетов, самый заметный – главная роль в научно-фантастическом сериале Джеймса Кэмерона «Темный ангел», принесшая номинацию на «Золотой глобус», и несколько главных ролей в фильмах вроде «Фантастической четверки» (там снимался мой друг Йоан Граффадд, который прислал мне смс-загадку для Джессики). Была и порнографическая клюква, вроде «Удачи, Чак», за которую ей как худшей актрисе присудили «Золотую малину».
Два года назад Джессика вышла замуж за американского кинопродюсера Кэша Уоррена, у них родилась дочь. По дороге в кафе Джессика рассмешила меня трижды – я считаю, что это хорошая примета.
GQ У меня есть смс от нашего общего друга, которое может тебя позабавить.
ДА Давай (беспокойно).
«Скажи ей, чтоб перестала за мной волочиться. У меня теперь есть жена и семейство. У нее был шанс на съемках, но она его продула...» Есть догадки, кто это?
Э... нет.
«Напомни ей, с каким трудом она унимала дрожь, когда я появлялся рядом. Готов поспорить, все ее дружки ревновали из-за того, что она играла мою жену – а как феноменально выглядела моя задница, обтянутая голубым спандексом?»
О нет (смеется). Йоан. Йоан Граффадд.
Точно.
Он любил поиграть мускулами своей задницы в этом костюме из спандекса и ловил свое отражение в каждом зеркале, которое попадалось на глаза.
Похоже, премьера вымотала тебя – эмоционально, интеллектуально, физически...
Да. Я так устала. Я занималась раскруткой двух картин, делала различные маневры по поводу третьей, пыталась быть хорошей мамой и открыла свой бизнес – компанию нетоксичного стиля жизни. Наше тело получает столько химии с едой, и это все приводит к тому, что у мальчиков возникают проблемы с половыми органами.
В самом деле?
Да. ПВХ напрямую влияют на пенисы.
Удивительно. Не возражаешь, если я отправлю смс моему редактору?
Пожалуйста. А зачем?
Хочу сообщить ему, что я уже четыре минуты сижу с Джессикой Альбой и она болтает о пенисах и ПВХ.
Не надо было спрашивать!
Ну я же не знал, что ты ответишь. Ладно. Говорят, ты всегда опаздываешь?
Откуда знаешь?
Я планировал опоздать на 20 минут, чтобы посмотреть, как ты отреагируешь, но ты опоздала на полчаса, так что план не сработал.
Мне очень жаль.
А теперь не смотри «Я никогда не чувствовала себя комфортно, выставляя напоказ свое тело. Перед фотосессиями у меня бывают приступы паники. Я не носила высоких каблуков и даже платьев до того, как стала сниматься в кино».
Чем ты обычно оправдываешься?
Тем, что очень много работаю.
Да, я тоже.
Не ладится у меня со временем. Мой телефон всегда разряжен, а в доме нет часов. Ужасно – что тут еще скажешь.
Попробуй назначать свои встречи на полчаса позже, чем изначально планировала, и тогда будешь приходить вовремя.
Хорошая идея.
Чувствуешь себя виноватой?
Да, я очень ругаю себя за это. У меня просто нет представления о времени.
Который сейчас час?
Понятия не имею. Одиннадцать?
Сейчас 11.01 – в точку.
Я считаю, что это просто невежливо – приходить раньше времени.
Ну тебе-то это не грозит, верно?
Я актриса с 12-ти лет, и всегда рядом был кто-то, кто говорил, где мне надо быть и в какое время, брал за руку и отводил туда.
А ты никогда не хотела облегчить себе жизнь и...
...завести эти хреновы часы в доме? Да!
Другая твоя особенность – сочный язык.
Я знаю, это так грубо. Извини. Думаю, это оттого, что в детстве я была такой крутой пацанкой. Надо избавляться от этого. Я типичная католичка: чувствую себя виноватой из-за всего и постоянно извиняюсь.
Как будто постоянно на исповеди?
Я родилась с чувством вины просто за то, что живу.
Как бы ты хотела умереть?
Стать очень, очень старой, делать вино на юге Франции, чтоб вокруг было много внуков, а потом лечь спать и не проснуться.
Как-то в интервью ты сказала, что тебе очень нравятся английские парни, особенно те, которые не стесняются плакать. И мужики с большими мозгами.
Да.
Вот он я. Твой идеальный мужчина. Ну почти – я только что не плачу. Мало кто из английских мужчин делает это.
Нет, мне нравятся мужчины, которые могут выражать свои чувства, но я страшно не люблю нытиков – они ужасно раздражают. Такие мудаки, которые звонят без конца и спрашивают, где ты. Кто из нас баба в отношениях, в конце концов?
Но что же случилось с мечтой? Ты трубила о любви к английским мужчинам постарше, разбудила наши надежды, а потом вышла замуж за молодого горячего парня из Лос-Анджелеса и разбила наши сердца. Очень эгоистично с твоей стороны.
Я знаю.
Извиняйся.
Мне очень жаль, Пирс.
Я тебя почти простил.
Вообще это не совсем моя вина. Я провела в Англии два с половиной месяца на съемках, и меня даже никто не пригласил на свидание. Мне было 19 лет, и единственный парень, который подошел ко мне на улице, спросил, не хочу ли я сменить имидж. Можешь в это поверить? Я была убита.
Кошмар. Твой партнер по съемкам Пол Уокер сказал, что ты «такая девушка, с которой хочется устроить дикий секс прямо сейчас и на всю оставшуюся жизнь». Твои соображения?
(Всем своим видом показывает отвращение.) Это так неуместно. Правда. И так раздражает. Ему бы следовало заткнуться. Как бы он себя чувствовал, если бы я сказала что-нибудь такое про него как про сексуальный объект?
Он был бы в восторге. Тебе не нравится быть секс-символом?
Я этого не понимаю. Любая другая актриса красивее, чем я.
Кто, например?
Скарлетт Йоханссон, Натали Портман, Джессика Бил, Дженнифер Лопес, Бейонсе, продолжай сам. Они все выглядят лучше меня – уж я-то знаю, я видела их без макияжа.
Однако ты всегда побеждаешь их в списках «100 самых сексуальных звезд».
Видимо, это маркетинговый ход. Многие фильмы, в которых я снимаюсь, ориентированы на мужскую аудиторию, поэтому и маркетинг работает на них. Но это бизнес, в котором я вращаюсь и который приносит мне хорошие деньги, так что я не могу жаловаться.
Как тебе твое тело сейчас?
Я стала чувствовать себя в нем более уверенно с тех пор, как родила дочь. Я гораздо меньше думаю о себе – теперь думать надо о ней.
Но ты быстро соскользнула с вершин «секс-списков». Получается, ты думаешь, что стала выглядеть лучше, а их составители дружно решили, что ты подурнела.
Я просто чувствую себя лучше в отношении, э-э-э, самой себя. Я не так критична к себе.
Можешь посмотреть в зеркало и увидеть там красивую женщину?
Да. Это так классно, когда у тебя есть ребенок. Моя грудь отвисла, у меня целлюлит, мои бедра потолстели – и это мне нравится.
Ты продала фотографии своей дочки журналу ОК за миллион фунтов – зачем?
Я не хотела, чтобы какой-нибудь говнюк сделал деньги на моем ребенке.
В 12 лет, когда ты только начинала в Голливуде, могла себе представить, что будешь работать с Робертом Де Ниро?
О нет. Когда оказалась с ним на площадке, подумала, что это сон. До этого мне казалось, что люди смотрят на меня просто как на кусок мяса, который можно прилепить на афишу и продавать. Я часто ошибалась в выборе проектов, некоторые режиссеры обращались со мной чудовищно. Но когда работаешь с Де Ниро, чувствуешь огромную разницу. Мое сердце колотилось, язык не слушался, я потела и нервничала. Но он был таким милым и спокойным, тихим и очень сдержанным.
А ты наверняка постоянно думала: «Вау, это же Де Ниро!»
Да. Я сказала ему: «Роберт, помогите мне, пожалуйста, я не хочу просрать эту роль, не дайте мне облажаться».
Как тебе удается избегать неприятностей, в которые попадает твоя партнерша по «Мачете» Линдси Лоан?
Кто знает, почему люди делают то, что они делают? Я такая скучная, я просто тихо болтаюсь где-то с друзьями.
Напиваешься?
Иногда.
И когда последний раз?
На свой день рождения, 28 апреля. Столько выпила, что голова кружилась.
Всего-то. Что ты любишь пить?
Красное вино, мартини, односолодовый виски, а когда хочу уйти в полный отрыв и устроить глупые пляски с подружками – текилу. Этот напиток делает меня безумной; я теряю все тормоза.
Пробовала наркотики?
Нет, я думаю, что умру, если попробую. Так мне мама всегда говорила, и я ей верю. Так что я к ним не приближаюсь.
Пластическая хирургия?
Нет. Ненавижу саму идею – пытаться заморозить время. Я верю, что надо стареть так, как задумано природой. Хотя недавно мы болтали об этом с подружками, и я на секунду задумалась, а не переделать ли мне нос? Тут сейчас все чокнулись на переделывании носов.
Стоп, нос – моя самая любимая часть тебя, потому что я люблю несовершенства. Зачем быть как все?
Вот и муж мне то же самое говорит. Но губы у меня все-таки неровные. Как я выгляжу – это всё, о чем со мной хотят говорить. А я бы лучше про актерскую работу поговорила.
В «Мачете» ты, конечно, раздеваешься.
Нет. Там была одна сцена в душе, где я в нижнем белье, но ее вырезали в постпродакшене.
Это правда, что у тебя в контракте записан отказ обнажаться?
Да, теперь всегда. Я себя порой чувствую, как какой-то персонаж в Диснейленде, от которого только и ждут, чтобы он ходил, улыбался для камер и раздавал автографы.
Ты хочешь, чтобы читатели GQ посмотрели фотографии и подумали, что ты...
...что я крутая. И сильная женщина.
Ты ведешь борьбу с собой на журнальных обложках. Притворяешься, что ненавидишь их, но какой-то частью точно любишь. Может, это опять католическая вина: ты знаешь, что эти съемки – грех, но потом можно чувствовать себя виноватой и каяться.
Нет, для меня обложки – только бизнес. Но мне хочется, чтобы во мне видели влиятельную женщину, а не жертвенную девочку «спаси меня, папочка».
Секс важен для тебя?
Да, он жизненно важен для любых отношений.
Ты хороша в постели? Не смейся, подумай, твой ответ скрепит или разрушит миллионы грез.
Ну, никто еще не жаловался.
Ты с годами становишься лучше?
Да.
Дело практики?
Да.
Ты хочешь остаться в памяти как хорошая мать и жена или как актриса, выигравшая «Оскар»?
И то, и другое.
Приготовила свою оскаровскую речь?
Нет.
Не верю. Спорим, стоишь дома перед зеркалом и репетируешь.
Когда я была моложе, я могла такое делать. Но я не хочу сглазить себя, поэтому больше нет.
Кого ты поблагодаришь?
Родителей. Мужа. Дочку. Ну и, говоря о карьере, самых влиятельных людей в моей жизни – Джеймса Кэмерона и Роберта Родригеса.
Они сделали на тебя ставку.
Джим сделал, да.
Уже заманивает в «Аватар 2»?
Он знает, где меня найти. Для него я всегда доступна. Если мы можем работать вместе, делать успешное кино и получать деньги, это здорово. Но главное – он мой друг.
Сколько у тебя денег?
Я не собираюсь тебе рассказывать.
А я угадаю... 15 миллионов долларов?
Нет. Ну, может, если в сумме... Нет. Конечно, меньше.
10 миллионов?
Зачем тебе это знать?
А я любопытный.
Ну, не 15 миллионов.
12 миллионов?
Хватит.
Если это интервью, в котором я показал тебя такой крутой, принесет лучшие роли и ты получишь «Оскар» – я хочу быть упомянутым в благодарственной речи.
Договорились!
