Чёрно-белые фотографии Нью-Йорка |
Как известно, "изюминкой" чёрно-белых снимков является то, что они помогают нам абстрагироваться от привычной "цветной" реальности, сконцентрироваться на эмоциях и просто чувствовать фотографию.
Предлагаем вашему вниманию черно-белые фотографии Нью-Йорка фотографа Артура Лейпцига (Arthur Leipzig), сделанные им в период 1940-1950-х годов.
Rain, 1954. Photographer: Arthur Leipzig.
|
|
Beauty |
Заходишь иной раз в магазин,а какой-нибудь make up store тебя зазывает сделать фантастический половинчатый макияж.Не долго думая отказываешься,а потом и пожалеть можно,смотрите ка красота какая!
|
|
Картины с эзотерическим смыслом |
Роман с творчеством Ремедиос Варо начался у меня около года назад. Тогда, в лохматом 2007, я влюбилась в ее картины до беспамятства, хотя и не знала автора. Интрига сохранялась вплоть до сегодняшнего дня. Как оказалось Ремедиос Варо - весьма колоритная испанская красавица, увлекающаяся мистикой и магией, что, конечно же, отразилось в ее картинах.
Картины ее кажутся сухими, застывшими во времени, лишенными жизни, но при этом живыми. Не могу объяснить, но у меня каждый раз при просмотре ее картин складывается ощущение какого-то безвременья, как будто нет ни прошлого у той или иной картины, ни будущего. Есть замершее, замороженное действие, которое то ли свершается, то ли нет.
Ее работы я могу сравнить с выжженной, агонизирующей, в конец безумной пустыней, живущей своей обособленной от всего остального жизнью. Порой до странности сентиментальной, даже нежной.
Remedios Varo Uranga
|
|
из creative journal |
|
|
Traces, so many faces |
ГОНЧАРНЫЙ КРУГ НЕБА
Нужно нечто такое, что сумеет заполнить дурной вакуум внешнего мира
Их стремления убоги, горести или радости – мелки, жизни – никчемны. У них нет ничего, кроме вопиющей безликости коллективного бытия.
Столь желанное общение с другими – это всего лишь бегство от одиночества. Наши редкие контакты разрушали на время глухие стены всепоглощающей тоски, создавая… иллюзию полноценного существования. Но вот мы выглядываем наружу, и что же видим? Зеркальные отражения самих себя, безвольные, жалкие, сочувствующие взгляды, ни к кому конкретно не обращенные.
Смерть бродит где-то очень близко. Особенно если в голову лезет всякая чернуха. Никто конкретно мне не угрожает, у меня нет ни врагов, ни соперников. Просто я испаряюсь, как подписка на журнал, месяц за месяцем.
Я просто дефективный. По сравнению со всеми нормальными людьми.
Мрачное настроение, словно мощный электрический заряд, прошило Фернрайта насквозь, превратив и тело, и душу в некое подобие губки.
Человек - это душевнобольной ангел, - думал Джо Фернрайт, - когда-то они - все до единого - были настоящими ангелами, и в те времена у них был выбор, выбор между добром и злом. Легко было быть ангелом в те времена, а потом что-то пошло не так. И они оказались перед необходимостью выбирать меньшее из двух зол. Они сошли с ума и превратились в людей
Сила бытия и противостоящий ей мир небытия - что предпочтительнее? В конечном счете сила выдыхается, всегда выдыхается, наверное, это и есть ответ на вопрос. Сила-бытие - вещь временная. А мир-небытие - вечен, он существовал до его рождения и будет существовать после его смерти. А суета в промежутке между ними, - лишь краткий эпизод, напряжение земного тела - тела, которому суждено вернуться… к истинному владельцу.
Быть – значит свершать
Нет забот второстепенных. Как нет второстепенной жизни. Жизнь насекомого или паука так же значима, как ваша, а ваша – так же, как моя. Жизнь есть жизнь.
Маленькая трагедия жизни. Каждый день они происходят миллионами, и никто их не замечает. Кроме Господа.
Один бильярдный шар касается другого, другой лупит по третьему, и в этом суть жизни.
Не существует универсального способа определения границ чьей-либо силы. Это можно узнать, только попытавшись предпринять нечто, что потребует всех моих сил. Провал скажет мне так же много, как и успех. Понимаете? Нет, вы не понимаете. Вы скованы своим страхом. Вот почему я вытащил вас сюда. Знание себя - вот то, чего я достигну. Того же достигнете и вы - каждый для себя.
Не делайте свое будущее таким же, каким было прошлое.
Ничего не стоит хотеть до смерти. Хотя за попытку испытать свои силы я готов умереть.
Очевидно, она не понимала его. Странно, ведь робот его понимал. Непонятно... Почему железяка способна понять то, чего не понимает живой человек? Может быть, "каритас" - производное интеллекта. Может быть, мы всегда ошибаемся: "каритас" - не чувство, а высшая форма мышления, способность воспринимать то, что тебя окружает, - замечать и, как сказал робот, беспокоиться и заботиться. Познание, вот что это такое.
Я в каком-то смысле действительно движусь к смерти, может быть, не к собственной, а еще к чьей-нибудь.
Чтобы выжить, мы должны подняться, и это обязывает нас действовать. Другого пути нет. И никогда не было.
До гибели всего этого мира нужно еще дожить.
– Это в некотором роде потрясающе. Не быть..
- Одиноким, - подсказал Джо.
- Да. Это заставляет понимать, насколько мы обычно далеки друг от друга, словно отрезаны от всех остальных. Отгорожены стеной.., особенно от их жизни. Это одиночество кончилось, когда Глиммунг поглотил нас. Мы перестали быть одинокими неудачниками.
- На вашей планете очень плохо? - поинтересовалось кишечнополостное. - На Земле, как вы ее называете?
- На Земле, - сказал Джо, - так же, как в небесах.
- Значит, это плохо.
- Да, - подтвердил Джо.
ДРУГ МОЕГО ВРАГА
Правда – это мы; мы создаем ее; она наша. Вместе мы начертили новую карту. Пока мы растем, она растет вместе с нами; мы меняемся. Что с нами будет через год? – спросил он себя. – Никто не может знать…
Жизнь сама по себе уже риск. Ты спрашиваешь себя: «Стоит ли игра свеч?» – и отвечаешь: «Да, стоит». Стоит, будь она проклята.
– Я – сама жизнь, – сказала девушка.– «Мера человека – не в его интеллекте. Она и не в том, как высоко он забрался в этом уродливом обществе по служебной лестнице. Мера человека заключается вот в чем: как скоро он может откликнуться на призыв своего собрата о помощи? И какую частицу себя сможет он отдать? Ибо, жертвуя по-настоящему, ничего не получаешь взамен – или, во всяком случае…»
– Ну, нет; когда жертвуешь, то что-то и получаешь взамен, – возразил Ник. – Ты что-то кому-то жертвуешь, а потом он возвращает тебе услугу, жертвуя что-нибудь взамен. Это же очевидно.
– Это не жертва, а сделка: Послушай-ка вот это: «Бог учит нас…»
– Бог умер, – перебил Ник. – Его останки были найдены в 2019 году. Они плавали в космосе неподалеку от Альфы Центавра.
– Там были обнаружены останки какого-то организма, в несколько тысяч раз более совершенного, чем мы, – сказала Чарли. – И он наверняка мог создавать пригодные для обитания миры и заселять их другими живыми организмами, сотворенными по своему образу и подобию. Но это не доказывает, что он был Богом.
– Я думаю, это и был Бог.
Как можно вообще быть в чем-то уверенным? (…) Ты должен следовать тому, что вероятно, а не тому, что возможно. Возможно все, что угодно. Но ведь это и хорошо, понимаешь? Это значит, что всегда можно надеяться.
– Ты что-то очень помрачнел, – беззаботным, радостным тоном обратилась к нему Чарли.
– Боже мой, Боже, – отозвался он, – я переступил черту. (…) От этого кто угодно помрачнеет.
– Наоборот, это должно наполнить тебя радостью, – возразила Чарли.
Нет, – сказала она, – я не могу туда лететь. Отправляйся один. Высади меня где-нибудь – или я просто перейду на опускающийся эскалатор и… – Она махнула рукой. – Уйду из твоей жизни. – Она снова засмеялась – точно так же, как и до этого. – Но мы все равно можем остаться друзьями. Мы можем завязать переписку. – Она рассмеялась. – Мы всегда будем знать друг о друге – даже если никогда уже не встретимся. Наши души сцепились, а когда души сцепляются, то одного уже нельзя убить, не убив другого. – Она неудержимо хохотала – теперь уже явно истерически; закрыв лицо ладонями, она хихикала из-под них. – Этому учит Кордон, и это просто смех; просто черт знает как смешно.
Когда разражаются эти великие войны планетарного и межпланетарного масштабов, предполагается, что каждый думает о соответствующей идеологии… в то время как большинство людей просто хотят спокойно спать по ночам.
Истинный интерес человека заключается в малом и немедленном
Что-то ворвалось в его сознание, какой-то ветер – вроде того, что дует из преисподней. Он схватился руками за голову, согнулся от… боли? Нет, не боли – от какого-то невероятно странного чувства, словно заглядываешь в бездонную черную яму, начиная медленно-медленно в нее опрокидываться.
Ощущение вдруг исчезло.
– Меня только что просканировали, – дрожащим голосом проговорил он.
– Ну и как? – спросила Илка.
– Он показал мне Вселенную, лишенную звезд, – ответил Ник. – Мне бы в жизни не хотелось еще раз такое увидеть.
– Мистер Эпплтон, а у вас есть подружка?
– Нет, – резко ответил Ник.
– Она умерла?
– Да.
– Совсем недавно?
– Да, – проскрежетал он.
– Вам надо найти себе новую, – сказал Эймос Айлд.
– Правда? – спросил Ник. – Мне так не кажется – по-моему, мне больше никогда не захочется иметь подружку.
– Вам нужна та, которая будет о вас заботиться.
– Та как раз заботилась обо мне. Это убило ее.
– Как прекрасно, – сказал Эймос Айлд.
– Почему? – уставился на него Ник.
– Подумайте только, как сильно она любила вас. Представьте, что кто-нибудь вас так сильно любит. Мне хочется, чтобы кто-нибудь так сильно любил меня.
– Так именно это важно? – спросил Ник. – Значит, все дело в любви, а не во вторжениях инопланетян, разрушении десяти миллионов превосходнейших мозгов, переходе политической власти – всей власти – от какой-то элитной группы…
– Этого я не понимаю, – сказал Эймос Айлд. – Я знаю только, как это прекрасно, когда кто-то вас так сильно любит. А если кто-то вас так сильно любил, то вы несомненно достойны любви, а значит – очень скоро и другие полюбят вас так же, и вы точно так же будете их любить. Понимаете?
– Кажется, да, – ответил Ник.
– Нет ничего выше этого – когда человек отдает свою жизнь за друга, – сказал Айлд. – Хотел бы я это сделать.
Мне кажется, все живые существа будут лететь – или бежать – или хотя бы ползти; кто-то быстро пойдет, как в этой жизни, но большинство будут лететь или ползти. Выше и выше. Непрестанно. Даже слизняки и улитки – они поползут очень медленно, но когда-нибудь они это сделают. Все они в конце концов это сделают – не важно, как медленно они будут ползти. Оставляя позади долгий путь – ведь это должно быть сделано.
ГЛАЗ В НЕБЕ
От антикошачьих настроений рукой подать до антисемитизма
Если идти, то прямо к вершине
Дела, производящие доброе впечатление, но порожденные недобрыми намерениями, суть ложные дела
Добродетель - сама по себе награда!
Если уж Судьба распорядилась подобным образом, серьезного выбора не остается
Думаешь, добродетель может существовать без греха? В этом вы, примитивные атеисты, жестоко заблуждаетесь. До вас не доходит, в чем принципиальная механика зла. Глянь-ка, парень, на изнанку дела - и тогда будешь наслаждаться жизнью. Если ты поверил в Господа, то тебе уже не о чем беспокоиться.
- Как же можно так жить? Не зная, что произойдет в следующую секунду. Где логика, где порядок? Гнуснейшая ситуация... зависеть от чужих капризов. Ты перестаешь быть человеком. Опускаешься на уровень животного и покорно ждешь корма.
- А есть ли какой-нибудь способ... вознестись? - неожиданно спросил Джек.
Впервые за все время отец О'Фаррел улыбнулся:
- Для этого надо сначала умереть, молодой человек!
Взору открылось бесконечное пространство полное зловещих облаков. А Что дальше? Ждал ли их Он?..
Все выше и выше летел зонт. В неизвестность, во тьму. Что ж, теперь о возвращении думать было слишком поздно...
Жизнь чересчур коротка, чтобы ходить кругами
– Ты против нас?
– Я должен быть против. Мне трудно быть кем-то другим.
- Пойдем, милая. Тебе нельзя здесь оставаться.
- Даже если больше некуда идти?
- Именно так. Даже если некуда... Даже если наступил конец света.
МЫ ВАС ПОСТРОИМ
Единственный путь узнать – это набраться смелости и вперед!
Теперь я знаю, что движет миром, сказал я себе. Знаю, каковы люди, чем они дорожат в этой жизни. Этого достаточно, чтобы упасть замертво, или, на худой конец, покончить жизнь самоубийством
Вот что значит зрелость, говорил я себе, пока, усевшись на кровать, начищал свои ботинки. Это – способность скрывать свои настоящие чувства, способность создавать маску. Если ты можешь это сделать – считай, что ты это уже сделал. В противном случае ты конченый человек. Вот в чем весь секрет.
Засыпая, мы возвращаемся в детство
Во мне пробудился эмоциональный голод, иррациональный, но реальный. Это инстинкт. Вскоре это поразит и вас. Он творит волшебство. Без него все мы – слизняки. В чем смысл жизни? Тащиться в пыли? Ты не будешь жить вечно. Если ты не в состоянии поднять себя к звездам – ты мертвец.
Мне нравилось чувство одиночества, нравилось ощущение, что я здесь не знаю никого
Мне противно быть тем, что я есть
Сплоченность приободрит людей
Моя жизнь пуста – я как будто бы мертва
Путь насилия над Вселенной, только тогда жизнь приобретала смысл
Правда! Что это такое? Как малыш, входящий в универмаг «Санта». Для него тоже знать правду значило бы упать замертво. Хотел ли я этого? В такой ситуации, как эта, встреча лицом к лицу с правдой означала бы конец всему, и прежде всего – мне.
Женская логика – это не логика мыслителя. Фактически это – испорченная, бледная тень мудрости сердца, легко вводящая в заблуждение.
Нет ничего опаснее, чем руководствоваться общественным мнением, шаблонами поведения и расхожими предубеждениями. Все это освобождает слепой рационализм, формирующий стерильную ограниченность поступков.
Душевная тоска – это предчувствие необратимых событий…
Страдание – показатель того, что действительность рядом
Мы уже на небе. Вовсю шпарим к звездам. Нет уже пределов для человека, слышишь?
Один лишь Бог может иметь уверенность
Ты только представь: мы лежим мертвые, в беспамятстве… и вдруг ощущаем какое-то шевеление, может быть, мелькнет проблеск света… А потом в нас потоком хлынет реальность… Мы не в силах противостоять захлестнувшей нас волне, мы обязаны будем воскреснуть!
Именно поэтому их жизнь хуже, чем наша. Они не могут бросить все и умереть, они обязаны продолжать…
В природе существует и доброта, и взаимная любовь, и самоотверженная помощь. Они существуют в ней наравне со всякими ужасами.
Наивность – незнание действительности.
Неважно, сколько мы вытащим песчинок. Мы работаем и ждем, но свобода не придет никогда.
Я теперь словно симулакр Стентона, как машина, запустившая себя вперед, во Вселенную, прочесывающая Сиэтл ради интимного местечка, в котором сможет совершить привычный акт. В случае Стентона это открытие юридической конторы, а что же тогда в моем? Попытка как-то восстановить привычное окружение, отталкивающая тем не менее. Я привык к Прис и ее бессердечию, я даже начал привыкать, в ожидании столкновения, к Сэму К. Берроузу, его секретутке и атторнею. Мои инстинкты выбрасывали меня из чуждого обратно к известному. Это был единственный доступный мне путь. Это было, как будто некая слепая штука трепыхалась для того, чтобы размножаться.
Вот что было тяжело — покинуть отель, вылезти на открытые всем ветрам улицы и ковылять вдоль тротуаров. Вот когда приходит боль. Ты вновь в мире, где никто не откроет тебе дверь. Ты стоишь на перекрестке, вместе с другими, такими же, как ты, ожидая, пока зажжется зеленый свет. Ты опять становишься заурядным серым индивидом, потенциальной жертвой большого города.
— Можете ли вы сказать мне, сэр, — спросил симулакр у Сэма, – что такое человек?
— Да. могу, — ответил тот, поймав взгляд Бланка: ему все это явно нравилось. — Человек — разветвленная редиска. — Потом добавил: — Это определение привычно для вас, мистер Линкольн?
— Да, сэр, конечно же, — ответил симулакр. — Шекспир вложил его в уста своего Фальстафа, не так ли?
— Правильно, — сказал Берроуз. — А я бы к этому добавил: человека можно определить как животное, носящее в кармане носовой платок. Как насчет такого подхода? Мистер Шекспир этого не говорил.
– Нет, сэр, – согласился симулакр. – не говорил. – И он от всей души рассмеялся. – Я ценю ваш юмор, мистер Берроуз. Могу ли я использовать это замечание в одной из своих речей?
Берроуз кивнул головой.
— Благодарю вас, — сказал симулакр. — Только что вы определили человека как животное, пользующееся носовым платком. Однако что же такое — животное
— Могу вам сказать, что вы — не оно, — пояснил Берроуз, держа руки в карманах. Вид у него был абсолютно уверенный. — Животное обладает биологической наследственностью и строением, которые у вас отсутствуют. Вы получили электронные лампы, катушки и выключатели. Вы — машина. Совсем как.:. — Сэм задумался, подыскивая сравнение, — как прядильный станок. Как паровоз. — Он подмигнул Бланку: — Может ли паровоз полагать, что имеет право на защиту согласно статье Конституции, на которую ссылался мистер Линкольн? Приобретает ли он право съедать заработанный хлеб, подобно белому человеку?
Симулакр спросил:
— Может ли машина говорить?
— Безусловно. Радиоприемники, фонографы, магнитофоны, телефоны — все они только и делают, что верещат как ненормальные.
Симулакр обдумывал услышанное. ОН не знал, что это за штуки такие, но мог строить умные догадки. У НЕГО было достаточно времени, чтобы поупражняться в мыслительном процессе. Все мы могли это оценить.
— Тогда что же такое машина, сэр? — снова обратился к Берроузу симулакр.
— Вы — одна из них. Эти люди сделали вас. Вы принадлежите им.
Продолговатое, обрамленное темной бородой морщинистое лицо искривилось веселой, нетерпеливой гримасой, когда симулакр пристально смотрел на Берроуза.
— Значит, вы, сэр, — машина. Потому, что у вас тоже есть Создатель. И так же, как «эти люди», Он сотворил вас по Своему образу и подобию. Я доверяю Спинозе, великому еврейскому ученому, который придерживался следующего мнения относительно животных. Он считал, что животные — это умные машины. Мне кажется, что решающим понятием является душа. Машина может делать все, что может делать человек — вы с этим согласитесь. Но у нее нет души.
— Души нет, — возразил Берроуз. — Все это чушь.
— Значит, — сказал симулакр, — машина — то же, что и животное. — ОН продолжил в своей сухой, настойчивой манере: — И животное — то же самое, что и человек. Разве это неверно?
Человек — хрупкий тростник, самая малая и ничтожная вещь в природе, но, черт возьми, mein Sonn, это — мыслящий тростник! Вселенной нет смысла ополчаться на него: достаточно капли воды, чтобы убить его. — Раздраженно тыча в меня пальцем, папа проревел: — Но если даже вся Вселенная замыслит сокрушить его, то знаешь, что тогда будет? Слушай, и я скажу тебе: все равно человек будет величествен и прекрасен! — Он в сердцах стукнул по подлокотнику кресла. — А знаешь почему, mein Kind? — Потому, что он сознает свою бренность, и вот что я скажу тебе еще: у него есть преимущество перед проклятой Вселенной — она-то ни капельки не соображает. И, — немного успокоившись, завершил папа, — в этом состоит все наше величие. Я имею в виду то, что человек мал и слаб, он не может наполнить собой время и пространство, но он наверняка может найти применения своему разуму, данному Богом.
Жизнь — форма, которую принимает материя... Я решил это, глядя как Линкольн пытается постигнуть окружающий мир и самого себя. Жизнь — это свершение материи... Самая удивительная — и единственно удивительная — форма во вселенной. Единственное, чего никогда невозможно ни предсказать, ни даже представить. Не будь ее — не было бы ни самих ПРЕДСКАЗАНИЙ и ПРЕДСТАВЛЕНИЙ.
Рождение, решил я, неприятная штука. Оно хуже смерти. Вы можете философствовать на тему смерти — и вы, вероятно, будете этим заниматься. Но рождение! Какое уж тут, к едрене фене, философствование! И прогноз ужасен. Вы обречены на то, что все ваши мысли и поступки будут лишь глубже и глубже затягивать вас в трясину бытия.
— Этот мир слишком ужасен для него; - воскликнула Прис. — Послушай-ка, я знаю, как избавиться от этих жутких шершней, которые всех жалят. Ты ничем не рискуешь и это ничего не будет стоить. Все, что тебе нужно — ведро песку.
— Годится.
— Надо дождаться ночи, когда они уснут в гнезде. Потом найти дырку — вход в гнездо, и высыпать сверху ведро песку. Образуется холмик. Ты, наверное, думаешь, что песок задушит шершней? Но это совсем не так. Произойдет вот что: на следующее утро они проснутся и обнаружат, что выход засыпан. Шершни начнут рыть песок. Деть им его будет некуда — придется таскать прямо в гнездо. Они остервенело носят песчинку за песчинкой, но песок сыплется и сыплется сверху. И места в норе все меньше и меньше. Вот так!
— Понятно.
— Разве это не ужасно?
— Пожалуй, — согласился я.
— Собственноручно заполнять песком гнездо, чтобы потом задохнуться. Чем больше вкалываешь, тем быстрее развязка. Пытка чисто в восточном стиле. Когда я впервые услышала об этом, мне захотелось повеситься. Я не хочу жить в мире, где происходят такие вещи!
Мы все получим это. Пых-пых: черным крепом задрапирован поезд, идущий средь тучных нив. Очевидцы снимают шляпы. Пых-пых-пых…
Черный поезд с гробом охраняют солдаты в голубом, с ружьями, они стоят не шелохнувшись с начала до конца длинного-длинного путешествия…
|
|
451 по Фаренгейту |
|
|
Может, влюбиться? |
|
linkin park - my december |
|
|
La Furia Roja! |
le animo!!!
Iquerre, Sergio, David, David, Havi, Cesc...
Los amigos, hoy ganarás a los rusos!
Te quiero España!!!
Испания готовится к полуфинальному матчу Евро-2008 против России
Для испанцев, как и для россиян, нынешний полуфинал – событие историческое. Испания последний раз пробивалась в полуфинал чемпионата Европы лишь в 1984-м году и сумела занять тогда второе место. Теперь команде с Пиренеев вновь представился шанс, как минимум, повторить успех 24-летней давности. Но для начала «красной фурии» предстоит справиться со сборной России. И к этому матчу Испания готовится очень серьезно.
Один раз на Евро-2008 испанцам уже удалось обыграть Россию. В дальнейшем наша команда вышла из тени и предстала в совсем другом свете. О тотальном футболе, проповедуемом Гусом Хиддинком, заговорила вся футбольная Европа. А вот испанцы как были уверены в себе, так и остались, однако они намерены забыть о первом поединке и готовиться к совершенно другому матчу.
«Слабым местом подопечных Арагонеса по-прежнему является оборона. Здесь и будет шанс России» Каковы же козыри «красной фурии» в преддверии матча? Прежде всего – это сыгранность. На протяжении всего турнира, за исключением ничего не решавшего поединка с Грецией, испанцы выходили в одном и том же составе. А это очень важная деталь, учитывая небольшие временные рамки соревнования.
В центре поля у испанцев мобильны Иньеста, Хави, Сенна и Сильва. Иньеста и Хави великолепно оснащены технически и в любой момент могут отдать острую передачу. Сборная Испании отлично владеет искусством паса и с большим отрывом лидирует как по числу передач, так и по их точности — 610 в среднем за матч при эффективности в 82%. Для сравнения, у сборной России эти показатели составляют 446 и 73% соответственно. Поэтому очень важно будет лишить испанцев контроля над мячом. Для них это будет сродни потери кислорода.
Связка нападающих Торрес - Вилья является самой результативной на Евро-2008. Это великолепные футболисты, но и у них есть свои минусы. Вилья, к примеру, любит, когда играют на него. Если отрезать испанца от собственной полузащиты, форвард может скиснуть. Фактически таким образом российская сборная выключила ван Нистелроя. Торрес же футболист гораздо более разноплановый, нежели его партнер по атаке. «Младенец», как его называют, не только может завершать атаки, но и хорош в подыгрыше. Достаточно вспомнить, как он организовал первый мяч в ворота сборной России на этом Евро.
Слабым местом подопечных Арагонеса по-прежнему является оборона. Здесь и будет шанс России. Никто из защитников сборной Испании не безгрешен. Можно вспомнить, как Жирков терроризировал на своем фланге Серхио Рамоса. Да и через фланг Капдевильи строилось немало наших атак. В общем, шанс забить испанцы россиянам обязательно дадут.
Накануне игры испанцы не торопятся причислять себя к фаворитам, но в себе весьма уверены: «Мы набрали ход. Мы не только играем в умный футбол, нам еще и везет. Как, например, когда Россия попала в штангу или когда Касильяс взял два пенальти. У нас выработалась психология победителей. Если мы подойдем к матчу с россиянами с хорошим настроем, то сможем взять верх», - считает Хави.
«Это будет очень сложный матч. Вряд ли он будет напоминать нашу встречу на групповом этапе. У русских было время прийти в себя после того поражения. К тому же теперь у них играет Аршавин. Мне кажется, в этом матче нет фаворита», – приводит мнение Капдевильи Marca.
А вот Сеск Фабрегас настроен на победу едва ли не больше остальных: «Сейчас не важно, как много времени я провожу на поле. Если это приносит команде пользу, то я готов принять любое решение тренера. Больше всего я хочу, чтобы сборная Испании наконец-то выиграла крупный турнир. Нам предстоит тяжелая игра с серьезным соперником. Но мы уверены в своих силах и не намерены останавливаться в шаге от победы. Мы ее заслужили!» - приводит слова Сеска Don Balon.
О настрое испанцев на победу говорит и один немного забавный факт. Накануне полуфинала с Россией в Испании были выпущены специальные куклы футболистов нашей команды, с целью совершения ритуала Вуду над ними. В комплект также входят и 4 маленькие иголки, чтобы можно было ими исколоть эти куклы и испортить игру наших футболистов. Поможет ли древняя магия «красной фурии» - скоро станет известно.
|
Аудио-запись: Потерялась она... |
|
Очень люблю такие песни... Вроде ни о чем,но... о всем. И,конечно,музыкальное оформление... вдумчиво-ненапряжная мелодия... в стиле торбы,в стиле брит-попа... За припаркованными автомобилями, между скамеек, что прямо на площади Что-то бурно обсуждают нищие, пустив по кругу бутылку вина Солнце играет в прятки со шпилями, курят и ждут клиентов извозчики Пес одинокий хозяйку ищет - потерялась она День тихо катится ближе к вечеру, веет с набережных прохладой Перелетим на другое место - там где солнечная сторона Волны поют нам песню вечную о том, что будет все так как надо Видишь в белом одна невеста - потерялась она Расскажи мне что-нибудь еще, кроме этих грустных новостей Покажи мне, как твое плечо украшает след чужих страстей Почитай мне свежие стихи где зашифровала имена Где любви так много и тоски щедрая отмерила весна |
|
|
Аудио-запись: Пласебо - Инфра-Красный |
Музыка |
|
|
Jennifers_body
|
I'm coming up on infra-red, There is no running that can hide you Cause I can see in the dark I'm coming up on infra-red, Forget your running, I will find you |
|
|
Комментарии (0)Комментировать |
Дневник |
Это не моя запись… То есть не я автор. Это отрывок из дневника, который был включен в книгу Андрея Панкратова «Последний романтик». И он мне очень понравился. А так как книгу возвращать надо…
1 марта.
Сегодня первое марта. Первое марта - это начало весны. Вообще, жизнь наша идет слишком быстро, особенно в последнее время. Кажется, года полтора назад или два мы проходили по литературе Кабаниху и Феклушу. Так вот, они говорили, что последние времена настали. И вообще, даже год стал короче. И в этом, видимо, что-то есть. Они говорили, что зима раньше тянулась вон как долго, а теперь - пролетит, и не заметишь её. Пролетела зима. И ничего не осталось от неё. А ведь в принципе зима - это целых девяносто дней! Каждый день заполнен, занимаешься чем-то, думаешь, а после всё куда-то пропадает бесследно. Обидно. Всё ведь на Земле только раз. И никогда уже это не повторится. И мысли, по-моему, надо сохранять. Я уже довольно долго думал об этом. Как сделать так, чтобы хранить собственные мысли? Ведь это не огурцы, которых можно насолить на зиму целую кадку, это - мысли. Никто даже не знает, из чего они сделаны, как их точно фиксировать. Есть способ древний, хотя и не точный. Но пока другого не изобрели: я веду дневник. Я начал писать его с сегодняшнего дня, потому что сегодня первое марта и начало весны. А большие дела принято обязательно начинать с первого числа, или, на худой конец, с понедельника, начала недели. Времени у меня нет, это я прекрасно понимаю. Но все-таки школе не удалось пока ещё сделать одного: выкурить из меня все мои мысли, которые не касаются её. А раз есть мысли, значит, их можно записывать. Этим я и буду заниматься теперь, ну, не ежедневно, а хотя бы, почти ежедневно.
3 марта.
Скоро уже экзамены. Сейчас нам уже постоянно твердят об этом на уроках и всех кружках. А я посещаю пять кружков. Все готовятся к экзаменам, повторяют какие-то формулы. Это не радует. А ещё меня не очень радует перспектива сдачи экзаменов потому, что эта процедура означает: всё уже позади. И детство позади, замечательная пора, в которую впасть можно, а вот вернуться уже нельзя. Нехорошие (т.е. грустные) мысли от этого в голове...
6 марта
Дел очень много. Стенгазета. Спрашивали по физике сегодня, очень долго мучили. Я стоял у доски бледный и несчастный. Прощаясь со мной, мой сосед по парте пожал мне руку и сказал: «Прощай, верный друг, чуткий товарищ!» Грустно. Зачем меня мучили? Для того, чтобы поставить мне тройку? Но её можно было поставить и так, не мучая меня то есть. А ведь нервные клетки, они... Впрочем, ладно. У нас сегодня много на дом задали. По геометрии шесть задач, по физике тоже порядочно. После уроков все мальчишки остались обсуждать, что мы подарим нашему «прекрасному полу» на 8-е марта. Сегодня мне показалось, что всё это не нужно, лишнее всё это. Разве кому из нас было приятно, когда нам на 23 февраля подарили каких-то нелепых кукол? Все, конечно, улыбнулись. Но зачем они в принципе нужны в жизни? Так будет и на 8 марта. Мы подарим что-нибудь бесполезное, глупое, что вызовет улыбку лишь на минуту. А дальше? Дальше всё это забудется, буквально на следующий день. Мы говорили целый час о том, что будем покупать. И, наконец, решили купить воздушные шарики и надуть их. И ещё - солдатиков. Зачем они будут нужны им (дев.), я не знаю. Потом мы ходили покупать всё это. Домой я вернуло! только в пять. И передо мной на столе опять лежала довольно значительная груда книг и тетрадей. Всё это я должен был переварить в оставшиеся четыре часа. Не переварил. Кончил в одиннадцатом. На душе у меня было неприятно, и я начал думать. Я думал о том, зачем всё это, т.е. зачем каждый день учить уроки и кому какую пользу это приносит, мне или обществу? Пораженческие настроения, конечно, но что поделаешь. Сейчас уже скоро двенадцать, я пишу эти строки, прикрыв лампочку газетой. Иначе меня загонят спать.
8 марта
Сегодня выходной. Праздник был каким-то грустным в этом году. Вчер| утром на доске было написано скомканным почерком: «Мат-а-кви-тем и ни-по-ке-ми-о-син, Нет-о-ке-ман!», и в скобках: «Нет счастья без женщин!» Шульц, «Моя жизнь среди индейцев». Всё это, отнюдь, не веселило. Как ПО лагается, девчонки улыбнулись, приняли благосклонно наши подарки, а мне их было очень жаль, наших девчонок. Грустно. Да. Жизнь. Мысли. Я, честно признаюсь, не люблю додумывать многие мысли до конца. Или, может, это только кажется... Мне нравится, когда мысль повисает без окончания, (нч разрешения и её можно прикрепить к любому месту.
13 марта
Хорошее настроение. Всё течет на улице. Школа. Урок геометрии. Наша геометричка, она же алгебраичка. Вообщем, математичка. Она вызывает к доске Юрку. И говорит: «На доске нарисован куб. Проведи в нём все диагонали нижней грани.» Юрка смотрит на неё несколько недоуменно, и поворачиваясь к доске, говорит: «Что, все три?» Дружный весёлый смех класса. Но это ещё не всё. Учительница с серьёзным видом просит Юрку прочитать задачку. А за ним водится странность: он не умеет (видимо, волнуется) читать вслух, перед классом. Вот он и отвечает ей: «А я не могу...» Повторный смех класса. Потом мы чудили на переменах, вешали друг другу на спину записки. Уст-ривали розыгрыши. На уроках писали обычные весёлые школьные записки. Хорошо!
17 марта
Завтра контрольная. Давление максимальное. Температура повышенная. Ну, алгебра...
21 марта
Я мучаюсь сам с собой. Наедине со своими мыслями. Это случается со мной каждый вечер. Примерно в десять часов я заканчиваю делать все уроки. И достаю ту самую голубую тетрадь, в которой я начал писать два месяца назад свою повесть. Впрочем, я не знаю, может, это и не повесть вовсе. Я ещё никогда не занимался ничем подобным. Но я пишу, пробую... Установил себе норму: писать два листа в день. Стараюсь выполнять. А потом начинаю делать записи в этом дневнике. Сюда попадает то, что случилось в этот день, и то, что я не мог понять. Сегодня, например, я не мог понять, почему меня толкнули в автобусе. При этом у меня что-то случилось с рукой. И она у меня весь день болела. А это очень неприятно, когда болит рука. Мысли в голову не лезут. Хотя, может быть, это даже к лучшему. Потому что, когда есть мысли, ими обязательно хочется делиться, а делиться мне не с кем, кроме этих двух тетрадей. Было такое время, в нашем доме жил человек, с которым я мог поделиться всем тем, что думал. Теперь его нет. То есть, не совсем - просто он уехал за тысячи километров отсюда...
25 марта
Каникулы! Весна... Солнце ярко улыбается именно тебе на небе! Я и главный истопник отвечаем ему. Я, т.к. у меня хорошее настроение сочетается (и, по-моему, удачно) с улыбкой на лице и тревожными мыслями. Главный истопник потому, что прошла напряженная зима и ему уже не придётся до следующей заботиться о тепле.
Как всё-таки хорошо, просто жить, забыть про самоутверждение и т.п. «Но как же это так?» - скажут скептики. «Жить только физически? Это же пошло и несправедливо! И в первую очередь, для себя» Да? А я и не знал! Какая новость! Ха! Светлый жизненный оптимизм... А что такое я вообще? 17 моих лет - и вся жизнь: всё остальное впереди. Какое оно будет, будущее? Я произношу это слово нараспев, так: «Бу-у-у-дущее.» Мне смешно! Вот муравей. Обыкновенная «букашка-таракашка», как говорят дети. Черкнут о нём два слова в словарях и книгах специальных по лесоводству, да разных сказках. А он, между прочим, ползет себе, лавируя между комочками земли и стебельками травинок. И всё существо его, все движения подчинены одной цели. Грубо ( т.е. биологически ) выражаясь, эта цель - борьба за жизнь. Или вот бабочка, которая родится только для того, чтобы напиться сладкого нектара из полевого цветка раз-другой, потом - смерть. Нам изначально гарантировано право на жизнь. Мне стыдно от сознания своей силы и многих других возможностей и от бессилия когда-либо выявить их до конца. Согласен я даже на постепенность их проявления. Подобно тому, как при фотопечати на светлом листе бумаге всё более понятны очертания застывшей жизни. Но - боже упаси - поставить неверную выдержку! И если испорченный отпечаток можно выбросить, то жизнь - миллионы ситуаций, случайностей, пересечений, судеб, столкновений - не прощает экспериментов. Да. Жизнь! Шутка. Весна... А мне всё-таки хорошо.
29 марта
Сегодня вечером ко мне приходил Корольков. Он пришёл за задачником, а просидели мы с ним целых два часа. Мы говорили о жизни и ... о любви: мы пытались понять, что это такое. Я никак не думал, что он, да и я, способны говорить на эту тему. Удивительно, я никому ешё не рассказывал про девчонку, с которой мы ехали вместе в одном поезде с юга. Ехать из Крыма было долго, и как-то незаметно мы разговорились. Наши места были на боковых полках плацкарта. Я, конечно, уступил ей нижнюю. Я таскал Маше этот противный чай, потом мы просто часами молчали, смотря в окно на пейзажи остающейся без нас природы. И вдруг она предложила: «Хочешь, я спою тебе «Историю любви»?» - «Спрашиваешь!» И она тихонечко запела. На нас оглядывались - даже через стук колес был слышен ее красивый голос. Но ей было плевать... Я взял её руку, не отпускал, наверное, целых тридцать минут. Никогда ещё не был таким храбрым. Нет, она не была красива. Но что-то в ней было притягательное, мощное, зовущее... Потом мы расстались с ней на перроне. Договорились созвониться. Её встречали родители. Очень хотел, но так ни разу ей не позвонил. Не знаю почему. Объяснить сложно. Но «Историю любви» с тех пор слушать совсем не могу...
А Королькова я совсем не знал и вдруг понял, что он человек, в общем... Чуть было не написал «неплохой». А какой «неплохой»? Не знаю, вообще, какой он. Отложу эту мысль.
1 апреля
Первое апреля... Началась четвертая последняя наша школьная четверть. И это, увы, не розыгрыш. Вот ждешь от первого апреля чего-то интересного, а чего дожидаешься? Спрашивается, чего? Сегодня утром я пошёл в школу и промочил ноги, потому что тепло и тает снег. Я думал лёд на луже крепкий, а он не выдержал. В школе, в вестибюле, я отливал воду из одного ботинка, а в другом её было мало. Отливать не пришлось. Ждал весь день, что меня кто-то разыграет. Нет, никто не разыграл. Вообще, скучно сегодня было. Иронизирую: 1 апреля...
3 апреля
А жизнь начинает с каждым днем брать своё. И это нисколько не радует, хотя бы потому, что темп её всё больше нарастает. Я уже перестал ходить спокойно, замечать, что происходит вокруг. Утром еду в школу, на уроках дрожу, вызовут или нет. На переменах зубрю следующий предмет. После всё сначала. И опять и опять каждый день. Жить, спеша, впрочем, я уже привык: каждый день должен куда-то бежать, трястись в набитом троллейбусе. Нужно время, чтобы выпустить стенгазету. Редколлегия имеет тенденцию к разбеганию. А ты сиди до конца (19 часов, не раньше), сделать хорошую газету трудно, а плохую - нельзя. Неприятно писать сухую информацию про какое-то казенное мероприятие (хорошее слова: меры приняты, проведено, охвачены, состоялось...) Однако, всё это, наверно, необходимо делать, сковав душу. Очевидно, вся общественная работа - сковывание душ, своей и тех, на кого она направлена. Ведь именно так выходит! Но как сделать по-иному, пока ещё никто не придумал...
5 апреля
Мы живем в разгар Вечности. Это не слова. Это я понял сегодня утром, качаясь в трамвае. Наша напряженность, наша суета говорят о том, что сегодня - разгар Вечности. Сейчас - самый пик. Мы - на гребне волны. Мы действуем и мыслим, наполняя мир движением. Мы люди. Я не понял, во имя чего мы живём, но не верится, чтобы мы, огромные и бессмертные, легли в землю просто так. Очевидно, в жизни есть великий скрытый смысл!
7 апреля
Мысли, мысли... Сколько их крутилось в моей голове, когда я бродил по лесам, по полям, шёл просёлочными дорогами. Всё-таки одиночество приятно тем, что можно много и совершенно безнаказанно думать, и, самое главное, не загружать свой мозг назойливыми мыслями о школе. О предназначении, о каком-то там долге. Кому? Я думал летом о своей жизни. Что в сущности семнадцать моих лет? До восьми лет я себя почти не помню. До тринадцати я помню только отдельные моменты существования. И только в четырнадцать начинается жизнь осознанная. Т.е. когда я начинаю задумываться над тем, кто я, над проблемами. Значит, на полноценную жизнь мою с необходимостью мыслить, постоянно загружать свой мозг разными пустяковыми и не очень вопросами приходится всего три года?! Исключим из этого времени чисто физическое существование. Остаётся в принципе мой небогатый духовный минимум. Да-а, негусто...
Древнегреческий философ Платон написал 56 диалогов. Мне почему-то попался один - «О душе». Я не всё там понял. Почему, например, душа - это «идея повсюду разлитого дыхания»? И действительно ли она бессмертна? Душа, оказывается, делится на три части - разумную ( сидит где-то в голове); страстную ( это при сердце ); и вожделительную ( там, где пуп и печень). Но мне понравилась одна мысль - нет никакой души без движения. То есть, это не совсем движение души, как любят говорить в обиходе. Надо бы поделиться этим с Корольковым?
10 апреля
Апрель идет полным ходом. Все почему-то радуются, куда-то спешат, отдельные существа чирикают весело. Ручьи, лужи и т.д. ( см. в произведениях классиков о весне). А мне грустно. Скоро разлука со всем дорогим тебе. И не дорогим, хотя после и оно будет казаться дорогим. Грустно мне.
Прошло два года с того дня когда я написал то злополучное сочинение. Надо было как обычно - скатать об образе таком-то из предисловий и комментариев, парочку цитат забросить и... А я нашел какую-то синеблузни-цу, ходил к ней вечерами чуть ли не неделю и написал историю её жизни, непростой надо сказать. Получилось, по-моему, неплохо. Учительница меня отчитала - зачем тебе это, есть же принятые правила. Мне показалось, она сама растерялась, не зная как оценить мое сочинение. Примеров-то таких не было ещё... А вдруг в РОНО не одобрят?! Поставила «4». А мне стало обидно очень. И я всё время стал писать на свободные темы, назло. Потом стал выпускать стенгазету. Опять пошли «пятёрки». А что изменилось? Может, указание какое пришло?
Да два года прошло! Дата?
13 апреля
Живу. Бегаю куда-то всё время периодически. «Всё время...» А времени-то и нет! Совсем! Повесть забросил. Лихорадка жизни! Слова, мысли, чувства...
Где всё это, где?..
15 апреля
Середина весны. И кроме того дата для меня. Это случилось ровно три года назад. Я пришёл из школы, а дома не было никого. Я стал учить уроки прямо на лестнице. Вдруг снизу идёт примелькавшийся человек, Валентин Кириллов (это я позднее узнал). Сосед, но совсем незнакомый. Старше лет на шесть. Он повел меня к себе. Так я узнал впервые этого человека. Потом я стал ходить к нему ежедневно... кажется, он один понимал меня до конца. И я пускал его всюду. Сейчас его нет. То есть просто он живет далеко. Я ему не пишу, потому что это бессмысленно: бумага сковывает, а письмо никогда не заменит живого общения... Я был с ним знаком всего четыре месяца. Но какое это было время! Помню последний день: я ушел с вокзала, когда поезд еще стоял. Зачем лишние проводы? Хотел идти пешком, но не смог - сел в набитый автобус...
Если у вас есть друзья, значит нет друга!
17 апреля
По-моему, на земле существуют люди двух разных типов. Первый - люди, которые думают, второй - которые не думают. Ну, то есть не вообще: думать-то они думают. Например, о том, что сказать, где поесть, куда пойти вечером. Это, конечно, естественно. Но они не думают о чём-то главном! И потому их жизнь бессмысленна. Я, мне кажется, об этом главном думаю, ожидаю чего-то. Иначе жить просто не стоит.
18 апреля
Кончаю вчерашнюю мысль. Видимо, человек живёт двумя жизнями, духовной и физической. В первом случае он существует как предмет, во втором - как личность. И смерти тоже две, хотя мы привыкли к одной. Очень неприятно, если время смертей не совпадает. Я вижу, как разрушаются некоторые личности вокруг меня. Теряю старых знакомых, и мне становится страшно. Оказывается, два типа людей - это личности и трупы. Их отличишь без ошибки. Трупы одинаковы: одеты почти в одно и то же, одни мысли (мысли?) и разговоры, один вкус, одни и те же пустые коровьи глаза. Мне противно их видеть. Я не могу понять, откуда они берутся. Не в Нью-Йорке, не в Мюнхене, у нас...
21 апреля
Миров столько, сколько мыслящих индивидуумов. И что? Как понять, твоя ли эта планета? И кто все-таки всем этим управляет? Этим процессом жизни?
Я много раз ловил себя на сне - темный пустой зрительный зал, стрекот кинопроектора, пыльный экран. А на нем - я, иду в школу, поглощаю «эклер», мама что-то говорит, гоняю с пацанами в русский хоккей... А в зрительном зале - тоже я. Сижу, сеанс не кончается... Где же всё-таки я - настоящий?
С одной стороны, жить надо для какой-то цели, принося всё в жертву для её осуществления. С другой - как хорошо жить без вечностей, авторитетов, проблем. Римляне, по-моему, делили жизнь на созерцательную и активную. Но можно ли соединить эти две части ? Уж поистине хочется сказать словами Гёте, а вместе с ним Фауста: «Что нужно нам, того не знаем мы, что ж знаем мы, того для нас не надо...»
23 апреля
Сегодня на биологии ко мне пришла странная записка. Это была не такая записка, какие обычно со скуки пишут на уроках. Это точно, хотя я и не могу объяснить почему. «Григорий - ты самый хороший человек на свете. Когда-нибудь ты узнаешь, кто написал это.» Я очень долго перебирал в памяти все почерки, какие есть в нашем классе. И вроде ничего подобного нет. «Когда-нибудь узнаешь...» Когда? Завтра? Послезавтра? Или, вообще... Но ведь я должен знать всех в классе. Ведь десять лет каждый день вместе. И я начал перебирать в памяти уже не почерки, а людей. Эта не могла, эта тоже... Я так и не остановился ни на ком. Наверно, мне только казалось, чтоя знаю каждого, а на деле в классе учатся совершенно незнакомые люди. Я молча смотрел на класс потом. Корольков нехорошо улыбался, Луганская причёсывалась, Тумилин и Голубева стучали ручками по бумаге и веселились. Кто же?
25 апреля
Последнее, наверное, общественное мероприятие - коллективный поход в цирк. И что же? Кривляющиеся клоуны. Грустно как.
28 апреля
«Слова летят, мысль остаётся тут.
Слова без мысли к небу не взойдут...»
Вспоминая эти строки Шекспира, думаю, как избежать раздвоения между собой внешним и внутренним. Я так устал за эту неделю.
1 мая
Люблю праздники. Сегодня как раз первое мая. В 7 утра сел в троллейбус, они почему-то ещё ходили. Не было ни единого человека. Я ехал в школу один. Мы летели и не останавливались ни на одной остановке: там тоже никого не было. Наконец, я собрался выходить и подошёл к водителю. Я поздоровался и поздравил его. Он мне ответил тем же и открыл двери. Так начался праздник. А потом была демонстрация. Я их так люблю. Множество людей - и все идут в одном направлении и хотят чего-то одного. Удивительно, как вдруг объединяются милллионы. Жаль только, приходилось долго стоять: площадь одна, а к ней идут тысячи людей. Но стоишь - тебе хорошо: флаги всюду, шарики летят и люди весёлые... И абсолютно наплевать по какому поводу все тут собрались...
3 мая
Прошло уже несколько дней с того урока, как я получил записку. Сегодня ко мне пришла новая: текст тот же. Кто автор? Уже целых десять дней думаю и не могу понять. Много дел: пишу сочинение, мучаюсь с экзаменационными билетами. Сегодня опять выпускали стенгазету. Я забыл дома часть материалов, пришлось слетать. Быстро идёт жизнь. Бегаю, скачу, брызгая из луж в «Икарусах». Почему-то попалось вчера на глаза странное четверостишие: «Мальчишки поют и не верят слезам,
Девчонки не знают покоя,
А ты поднимаешь к раскосым глазам
Двустволку центрального боя...» Из головы не выходит. К чему бы это?
5 мая, кстати, День печати
Меня сегодня с ним поздравил сам директор. И по плечу даже похлопал, дескать, так, так...
Стихийные бедствия. Вчера в нашей школе сгорел макулатурный сарай. Быстро сгорел. Даже тушить не стали. Пшик - и всё, только бумажки пылающие по ветру разлетелись! Под Корольковым сегодня сломался стул. Рухнул сердешный на химии.
Дела: ищу автора записки... Говорю на переменах с девчонками, причем, стараюсь на отвлеченные темы. Многих исключил с самого начала. Например, Верку Перцеву: разве она напишет такое!? Все уроки только и кричит: «Тише! Слушать мешаете!» Всё ей больше всех надо.
Неприятности. Сегодня снова буду сидеть до ночи. Завтра работа по алгебре. А я, кажется, совсем ничего не знаю. К тому же учебник вчера куда-то пропал. Тоже нашёл время! Договорился занять учебник у Королькова: даст до завтра. Времени нет. Это жаль, но, может, и к лучшему: чем меньше думаешь, тем меньше хочется! Так незаметно вся эта неприятная пора и пройдёт. И будет что-то стоящее. Ведь что-то всё-таки должно начаться. Я так думаю, ради этого жить стоит...
... Их двадцать пять записей в зелёной ученической тетради. Короткие и длинные. Весёлые и не очень, умные и странные, как дни этой семнадцатой весны. Два листа в конце чистые, а эта запись от пятого мая последняя.
Через полчаса после того, как она была сделана, Григорий Черепанов, который перебегал улицу, лихо размахивая учебником алгебры, попал под машину...
«МЫ ЖИВЕМ В РАЗГАР ВЕЧНОСТИ. ЭТО НЕ СЛОВА. ЭТО Я ПОНЯЛ СЕГОДНЯ УТРОМ, КАЧАЯСЬ В ТРАМВАЕ.»
25 сентября - 3 октября 1977
|
|
Без заголовка |
|
|
Плюсы-минусы |
|
|
Политический пост |
|
|
Жизнь |
|
|
я тебе один умный весчь скажу, но только ты не обижайся, дарагой! (с) "Мимино". |
|
|
Месяц май |
Есть такая профессия – детишек защищать
В течение нескольких лет мне довелось учиться в школе-интернате. С понедельника по пятницу я жил в школьном пансионе, в выходные уезжал домой. С пансионом связано множество воспоминаний: жизнь в компании друзей сконцентрировала в себе самые яркие моменты школьных лет. В пансионе было много одиозных личностей – начиная с директора Надежды Николаевны («Наждачки») и заканчивая уборщицей тетей Соней. Одной из самых значимых фигур всегда был охранник. За четыре года на этом ответственном посту сменилось несколько человек. Про одного из них я хотел бы рассказать. Его имя было Николай, пяти- и шестиклассники звали его дядей Колей – он был уже в пенсионном возрасте и закрывал глаза на некоторую фамильярность. Для нас – старших обитателей пансиона – он был «Веником». Его короткие волосы ежиком и жесткие усы были цвета соломы – отсюда и такое прозвище. Если допустить, что у каждого охранника (как и в любой профессии) есть некий набор специфических черт, то у этой колоритной фигуры все черты были возведены в квадрат. Веник был квинтэссенциальным представителем этой весьма оригинальной профессии.
Рабочий день для него начинался с подъема в пансионе – в семь утра. Конечно, ему приходилось вставать чуть раньше. Автобус забирал нас в школу без пятнадцати восемь. И не было ни единого утра, когда бы мы не увидели по пути к автобусу Веника. Обычно мы спускались по лестнице со второго этажа, где были наши спальные комнаты, и в лестничном окне видели смуглое усатое лицо нашего охранника, угрюмо смотрящего на нас. Естественно, это не могло дать заряд положительной энергии сердитым и невыспавшимся школьникам (а мы всегда были невыспавшиеся, ведь по факту ложились не раньше двух часов ночи). А иногда Веник стоял у входной двери, курил и наблюдал как мы, нахлобучивая на ходу рюкзаки, зажмуриваемся от лучей утреннего солнца. Словно напрашивался на то, чтобы ему сказали «До свидания». Кто-то иногда говорил ему это. Еще реже он бросал в ответ «Удачи». И продолжал курить, засунув руки в карманы форменных брюк. Тогда хотелось его отпинать. Сейчас это кажется забавным.
Наконец, мы уезжали. Что оставалось делать охраннику в опустевшем и вымершем здании на протяжении девяти часов? Да, он впускал и выпускал уборщицу, которая приходила днем. Да, он гулял по двору и каждый час делал в своем служебном журнале идентичную запись «Обход территории. Замечаний нет». А в остальное время лучшим другом Веника становился телевизор, стоявший в холле. Выбор был большой – несколько десятков каналов. Но если вы привыкли смотреть «ящик» целыми днями, на содержание телеэфира скоро становится наплевать. Вы смотрите не телевизор – вы смотрите НА телевизор. Примерно так и коротал часы уединения наш герой. Боюсь представить, каково ему было на выходных…
Привозили нас около пяти вечера. Вместе с нами в автобусе приезжал большой пластмассовый ящик с едой – ужин. В обязанность Венику вменялось перенести его в столовую. Пыхтя, бедняга тащил короб через весь двор и первый этаж. Иногда ему помогал водитель. А иногда не помогал: просто стоял, опершись на открытую дверь своего автобуса, и отдыхал – мол, пускай сам трудится.
Далее, как правило, следовал футбол. В нашем распоряжении было полтора часа отдыха до начала так называемой самоподготовки. Были, конечно, и другие варианты, как их провести. Но всегда находилась группа любителей активного отдыха, которая, оккупировав пансионское «футбольное» поле, без устали гоняла мяч. Что же касается Веника, то он невозмутимым, как у орла, взором безучастно наблюдал за этим с крыльца. Если была хорошая погода, он выносил из раздевалки банкетки, на которых любили посидеть медсестра с завхозом и посудачить о том - о сем на свежем воздухе.
Но вот лимит времени исчерпан, а футболистов никак не загнать за уроки. Приходилось идти на радикальные меры, например, ловко подхватить и отобрать мяч, неосторожно выбитый в аут. И Веник в этом отношении был серьезным подспорьем надрывавшимся воспитателям.
…Помню, был у нас другой охранник – Миша. Это был парень посговорчивее (и, кстати, значительно моложе). Иногда он даже играл с нами в футбол. Но это скорее исключение из правил. Настоящий пансионский охранник должен вести себя именно как Веник. И чтобы никакие уговоры не сломили его усатую волю.
А затем наступало время самоподготовки. И здесь охранник играл важную роль. Старшеклассникам-то можно было делать уроки в своих комнатах. А вот в отношении малышей гайки были закручены жестко: для них на первом этаже три комнаты подготовки, и чтобы из них – никуда. И задача нашего героя состояла в том, чтобы за этим надзирать. Увидит кого-нибудь в неположенном месте – сразу отправит по назначению.
Далее по пансионскому расписанию ужин. Охраннику несли тарелки с едой в его каморку около входной двери – нельзя ведь отлучаться, преступники этого только и ждут. Что ж, процесс приема пищи оставим в покое. Приятного аппетита, товарищ Веник! Ведь, как известно, кто работает – то ест.
После ужина официально – свободное время. А что у нашего героя? Да все то же. Его могут утруждать только две вещи: выдача ключей и ответы на телефонные звонки. Ключи выдавались, например, от комнаты отдыха или от спортивного зала. По просьбе детей и по разрешению воспитателя. Без разрешения – ни-ни! А по телефону, в основном, звонили родители – справиться, как идут дела у их чад (с течением времени из-за повсеместного распространения мобильных телефонов подобные звонки становились все более редким явлением). Тогда Веник останавливал первую попавшуюся живую душу и просил разыскать адресата звонка. Адресата находили, он спускался в каморку Веника и брал трубку…
Во время разговора можно было осмотреть нору, в которой ты очутился. В ней помещались кровать, тумбочка и холодильник. И, конечно, «нити управления» – рубильник, доска с ключами и видеофон. На стене висела форменная тужурка и календарь текущего года – как правило, с лошадью, автомобилем или обнаженной моделью. На подоконнике стояла полная окурков пепельница, а рядом – заложенная где-то на середине карманная книжка: Фридрих Незнанский, Андрей Воронов или что-то в этом роде. Закончив разговор, ты выходил из каморки в холл и сразу же натыкался на Веника, который встречал тебя неизменным: «Ну что, поговорил?» И ты ему отвечал: «Да, спасибо»…
Наконец, отбой. Формально – в 22:30. Последний церемониал охранника за день – проводить отбывающих воспитателей и директора пансиона. Вот ушли и они. Во владениях Веника стало тихо. Все спят? Как бы не так!
Довольно часто после отбоя мы смотрели футбол в комнате отдыха. Причем на вполне законном основании. Разрешали. Все европейские матчи начинаются примерно в 11 вечера по Москве – тут уж ничего не попишешь. От Веника требовалось проконтролировать, чтобы мы сидели тише воды, ниже травы. С горем пополам ему это удавалось. Но уж если наших начинали «засуживать» – он был бессилен. А когда в 2005 году ЦСКА брал Кубок УЕФА, мы орали так, словно никаких веников для нас не существовало.
Был и один неприятный эпизод. Веник нас «заложил». В то время я учился уже в 10 классе. У моего друга и одноклассника случился день рождения, и нам дали добро на «отметить». Отмечали просто: отправились втроем после отбоя в компьютерный класс и до пол-шестого прорезались в «игрушки». Веник все это знал и видел. До часу ночи просидел с нами в том же классе в роли безучастного наблюдателя, потом двинул спать. А на следующий день любезно поведал обо всем директору пансиона. Более того, в передрягу попал и наш любимый воспитатель, который допустил такую вольность. Что и говорить, поведение охранника в той ситуации было малообъяснимым…
Одним словом, мелкие конфликты были. Все сейчас не вспомню, да и нет смысла. Ведь годы идут, негатив сам собой стирается, и в памяти остается только светлое и хорошее. И о пансионе. И о его защитнике Венике. И едкая сатира мало-помалу превращается в добрую иронию. Где ты сейчас, товарищ Веник? Как поживаешь?
|
Аудио-запись: Торба-на-Круче - Несбыточная |
Музыка |
|
|
Tragedienne
|
Таааааа-ееееееееет....... Мояяяяяяя бооооольшааааааааааяяя........ Несбытооооочнаааааааааааааааааяяя............... МЕЕЕЕЕЕЧТААААААААААААААААААААААААААА............ |
|
|
Комментарии (0)Комментировать |
ТОРБА-ВСЕХ-КРУЧЕ |
Как сегодня лоскутками небо из окна -
Разговаривала с нами мёртвая страна.
Мне сказала, что в Париже будет Рождество,
Что тебя я не увижу, также как его
Что непонятно??
Непонятно, непонятно, непонятно, непонятно....
Пустяковая картинка - крестик на руке.
Белая застыла льдинка на твоей щеке,
На моей душе застыла красная слеза -
Может быть ешё не поздно повернуть назад?
Что непонятно??
Любить и спокойно жить - непонятно!
Знать и при этом спать - непонятно!!
Сколько смысла в песне той? Непонятно!!
Сколько правды между правдой и тобой??..
Передёрнуты затворы где-то высоко
Пролетает птица ворон и теперь легко
Только б несколько ступеней лестницы крутой,
Только б несколько мгновений между правдой и тобой!!
|
