Сначала было слово, а потом они поехали пить чай. Была уже почти ночь и ни он, ни она не знали, где в это время, в этой вселенной можно выпить хорошего горячего чая.
- Поехали пить чай, - сказал он вдруг.
В телефонной трубке была выдержана пауза.
- Ты с ума сошел, ночь ведь!
- Я заеду за тобой через пятнадцать минут, собирайся.
- Сумасшедший, - сказала она, приятно потягиваясь. В ней было что-то кошачье.
И гулять по ночам ей нравилось. Просто гулять. Иногда охотиться. Охотиться за идеями, за образами, чувствами, за красивыми акварелями ночного города, за архитектурой, поэзией...
Но этой ночью было все по-другому... Слова, сказанные им, все равно не дали бы ей заснуть этой ночью, они звучали у нее в голове и создавали трепетный резонанс во всем теле...
..... Потом был вечер... вечер другого дня. Она проснулась одна. Рядом никого не было. Может мне и приснилось все: ночной город, чай, его голос, руки, глаза? Если это был сон, то это был самый лучший мой сон, подумала она.
Но нет, это бы л не сон. Она очень отчетливо помнила, что они были рядом. И даже эта, едва заметная капля от зеленого чая на ее рубашке не позволила бы разорвать ее с реальностью.
"Капля на рубашке?" Она вдруг поняла, что заснула даже не раздеваясь, просто упала на кровать и заснула. Они пробродили по ночным переулкам всю ночь.
А вечереющий день продолжался своим чередом. Она окончательно проснулась, приняла душ, и, расчесывая свои длинные, белокурые волосы, побрела на кухню с твердым намерением заварить себе крепкий кофе.
А вокруг, за окнами, во включенном на ходу радиоприемнике, все шло своим чередом. Ей даже показалось, что она вне этого вечера, этого пространства, вне этой жизни, кипящей и засыпающей одновременно за окнами ее квартиры.
Она смотрела в окно и молча, как спасения, ждала крепкий кофе. Был вечер. Вечер похожий на сотни и тысячу других таких вечеров: тихий, спокойный, медленно текущий сквозь пространство и время.
Во многих окнах уже погас свет, когда телефонный звонок нарушил тишину этой пустой квартиры. Она вздрогнула. Согревшись горячим кофе, она держала в ладошках пустую, но еще теплую чашку и ни о чем не думала. Почти нирвана. Такое состояние, наверное у кабачка, теплым июльским вечером - промелькнула у нее мысль, и сложная, нейрохимическая реакция сократила мышцы ее удивительно красивого лица. Она еще успела подумать, что это именно какая-то химия улыбается, а не она. В глазах у нее заплясали огоньки.
Так вот... Телефон, как пуповина связывающий ее с тем миром за окном, вдруг прорвал ее кокон. Звонок, который, как ей тогда показалось, станет роковым... Почему возникло такое ощущение она тогда еще не знала, да и не хотела об этом думать. Чувства какой-то обреченности и тоски не покидали ее в тот вечер. Одиночество ее начало растворяться, кокон начал таять, как туман, исчезающий с появлением первых солнечных лучей... И квартира уже не пустая, а наполненная чем-то, что ощущалось только ей... И телефонный разговор, который если не в этот раз, то однажды, станет роковым...
...И снова был он, встреча, его руки, слова, горячий чай... А потом они опять бродили по пустому, как и та квартира, городу... Луна... Редкие, спешащие куда-то в пустоту, машины. Сколько же этих пустот, незаполненных никем пространств? Люди, бегущие домой, опаздывающие на последний поезд метро... Куда вы спешите, люди? На последний поезд? В пустоту? Ей вдруг стало смешно. Странные они какие-то. Зачем спешить туда, откуда ей хотелось бежать, гнать на самой быстрой в мире машине, улететь на самом реактивном самолете. А они спешат в свои пустоты. Смешно... перпендикулярные миры...
Она поделилась с ним своим предчувствием, даже не предчувствием, а твердым убеждением, что однажды его звонок станет роковым. Он рассмеялся:
- Ты насмотрелась японских фильмов, милая моя сумасшедшая, - он обнял ее и поцеловал, нежно погладил по голове, лежавшей у него на плече.
- А ты не думаешь, - вдруг сказала она, отстраняясь от него, и в ее глазах были слезы, - не думаешь ли ты, что звонок станет роковым не для меня, а для тебя?
- Тогда он станет роковым и для тебя, разве это не так? - Сказал он, еще не понимая и улыбаясь.
- Не думаю.
- А ты подумай.
- Нет.
Не хочешь думать?
- Я подумала. Нет - это означает, что звонок, ставший роковым для тебя, для меня таковым не будет.
- Что с тобой? Все же хорошо!
- Вот именно. Мне пора, извини.
- Все-таки ты странная девчонка. Загадка женской логики. том второй, абзац третий сверху... Да?
- Все, мне правда пора. Звони.
Потом он еще долго набирал ее номер, трясущимися руками, но ему никто не отвечал. Звонок становился для него роковым, он этого боялся, переживал, но что он мог поделать? Тогда он еще не знал, что она осталась в пустоте того ночного города и просто не может больше подойти к телефону и услышать: "Привет. Поехали пить чай..."
Live Fast Die Young! По крайней мере за 25 лет вы испытаете гораздо больше, чем другие за 90.
