-Кто бы мог подумать, что это так легко. И откуда было знать - что будет так плохо. Я совсем себя не знаю.
-Я тебя тоже.
-Как верить самому себе - если не уверен в себе самом?

-Что это было?
-Ты о чем?
-Ты знаешь.
-Ностальгия быть может?
-Еще бы. По эгоизму?
-И по нему тоже. По крайней мере я был честен. И сейчас не скрываю.
-А хотел скрыть?
-Наверно так было бы лучше.
-Для тебя?
-И для меня тоже. Некоторое время. А позже все все равно бы пришло к этому.
-И ты решил не тянуть время?
-Я люблю растягивать удовольствие. Но это не тот случай.
-Все с тобой ясно.
-Вот и отлично. Одним меньше.
-Ты самовлюбленный болван!
-Ты тоже. И не смей меня этим упрекать.

-Ты любишь вот эту?
-Да.
-А ее?
-Да.
-И эту?
-И ее.
-А эту?
-И эту.
-У тебя слишком много привязанностей.
-Они тебе нравятся?
-Да. Очень.
-Дарю.

    Она покорно ждала стоя под фонарем. Было темно и душно. Он подошел к ней неспеша. Обошел и заглянул в лицо. Его всегда притягивали ее формы тела. Грациозная. Подтянутая. Готовая в любой момент пойти с ним в любую точку планеты. Он любил ее именно за это. Кто говорил что она не имеет души, просто плохо ее знал. Или не знал вовсе. Она встретила его улыбкой и как обычно легким урчанием. Стало прохладно.
-Давай уедем отсюда. Подальше. Там где нет людей.

Попетляв по улицам города, он выехал на трассу, и доверил себя ей, как  делал всегда. Полилась легкая и спокойная музыка. Слегка грустная, давая уйти в себя и в свои мысли. Она никогда не обижалась на это. Она вообще никогда не обижалась на него, а лишь перенимала его настроение. Все что от него требовалось, отдать ей частичку себя. Но он не любил делать то при всех. Они повернули.

Педаль ушла в пол. Стрелка резко поползла вперед пробегая цифры. Он закричал, и она вторила ему ревом дикого зверя в агонии. За окном мелькали незнакомые окрестности. Сто пятьдесят. Она прижала его в кресле к себе. Притянула не давая пошевелиться и охраняя заботой. Он кричал. Сто восемьдесят. Ее крик заглушил музыку. Они плыли над дорогой. Двести. Она пылала. Она рвалась вперед. За потемневший горизонт. Они всегда хотели обогнать закат. Двести десять. Выбиваясь из сил она взывала к его рассудку. Датчики ограничения уже давно молчали, устав напоминать о себе.  Двести двадцать. В горле пересохло. Он надорвал связки и теперь лишь только хрипел. Слезы застилали глаза. Он устал. Она остановилась посреди незнакомой дороги, и нежно урчала успокаивая его. Он заснул обессилив. Но сначала заглушил двигатель......