Как прекрасны слова:
Листопад, листопад, листопады...

А еще иногда бывают слова, наполненные смыслом. Каждое из них падает каплей крови за каплей крови – неудержимо и остервенело. И колобки, которым в рот вложили бумажку с такими вот словами, судорожной рукой написанными в порыве обиды и мести, катятся бодро, кусаются больно, а лис, понятно, переводят на форшмак. Это слова сердечные – они от сердца идут, потому и крови в них много.
А бывают слова наоборот – от моска. Они такие все вялые, такие все умные, такие все скучные. Кровь-то вчера билась внутри билась, да выхода не нашла, теперь вот со склерозом боремся – сосуды словами продуваем. Если их уж на бумажку записать да в колобка сунуть, никуда он не покатится, а станет обычным пирожным с пожеланием долгих лет. Японцы, говорят, такие любят, да что нам японцы, у них и луна-то в тумане.
Но самое-то забавное знаете что? – На вкус колобки неразличимы. Что ты в них одно напиши, что другое – давай бог теста не рыхлого, дрожжей подошедших, муки поболе, а там уж и сам пяти отличий не найдешь.

ЗЫ. Тесто ж не рыхлое-то – это ведь в самом деле проблема. В Толстого-то, Льва Николаича, сколько хочешь можно ядом плеваться – и граф-то он, мол, и графоман, а история про него помнится, как он какую-то сказюлечку Азбуки сокращал, лишнее вымарывал по самое не хочу, пока один субъект с предикатом не остались. Словами напуржить – ума много не надо, а ты вот оставь из них, слов-то, самые только нужные да в нужном порядке – вот и посмотрим тогда, кто от кого побежит – колобок от лисы или наоборот.