Тема истязания и убийства лошадей в конном спорте и конном бизнесе в настоящее время является крайне болезненной и новой. Действительно, кто из далёких от конного мира людей может себе представить, что благополучные с виду лошади находятся в более безнадёжном положении, чем любая бродячая собака или кошка. Действительно, собака и кошка могут убежать от того, кто её истязает. Они могут найти себе пищу и жить... Лошадь беззащитна. Её большое и красивое тело - это её тюрьма и камера пыток. Большое тело не меньше чувствует боль от ударов хлыстом, от тупой боли в разрушенном позвоночнике и от крошащего зубы железа. "Мы любим лошадей!" - это стереотипная фраза всех спортсменов и дельцов от лошадиного бизнеса. Чтобы читатель лучше уяснил себе суть проблемы мы рекомендуем прочесть статью главного противника конного спорта - бывшего раскаявшегося одиозного и пр. и пр. журналиста и спортсмена А. Невзорова (
http://hauteecole.ru/ru/). Кто не верит ему, посмотрите небольшой фильм о конном спорте:
http://www.youtube.com/watch?v=CFQYHuVihZw
«Это только кажется, что во время скачек на ипподромах лошадь и всадник будто сливаются в одно существо. Трибуны рукоплещут, но после забега «существо» разделяется: наездник получает приз, а изуродованную во время гонки лошадь уводят в конюшню. Каждому — свое». Об изнанке конного спорта — бесчеловечной жестокости людей к скаковым лошадям — «Аргументам и фактам» рассказывает мастер верховой езды, независимый депутат Госдумы Александр НЕВЗОРОВ.
Приз и «отбросы»
— АЛЕКСАНДР ГЛЕБОВИЧ, вы знаете о скачках не понаслышке. В молодости были спортсменом-конником, жестоким к своим питомцам, и даже, как рассказывали сами, гонялись за конем с секцией от забора. Неужели все наездники такие?!
— Да, я был такой же скотиной, как и все, занимавшиеся конным спортом. Мне ведь никто не объяснял, что то, чем я занимаюсь, — омерзительно и подло. Более того, считалось и считается до сих пор, что никакого другого пути нет. К счастью, среди жокеев, спортсменов и ипподромных наездников найдется немного законченных ублюдков и садистов, которым доставляет удовольствие мучить лошадей, — один из ста. Остальные просто не знают, что творят, и не задумываются, можно ли покупать медали и наградные знаки-«розетки» ценой страданий другого существа.
— Разве скаковые лошади так уж страдают?
— А вы вдумайтесь. Жокей за один заезд наносит лошади от 50 до 150 ударов тяжелым хлыстом. В конкуре (вид конного спорта. — Авт.) ограничения по ударам есть. А в скачках — бей, хоть забейся. Лошади там до такой степени обезумевшие, что сесть на них обычным образом невозможно: у скаковой лошади сорвана психика, ее загоняют в бокс и сверху, со стенок опускают жокея. Представляете?! Она даже сесть на себя не дает! И это, учтите, очень юные лошади — от полутора до трех лет. То есть по сути дети. А процент отхода, потерь на скачках — 70–75 процентов.
— Что значит «процент отхода»?
— Смертей и травм, не совместимых с жизнью или с дальнейшими успехами в конном спорте. Разрывы сухожилий и связок, шпат (окостенение суставов), болезнь сотрясений, при которой копыта находятся в жесточайшем воспалении и каждое движение причиняет боль… Шутка кавалеристов: «Когда незаметно, что лошадь хромая? Когда она хромает на все четыре ноги». Так что это вовсе не спорт, а беспробудная жестокость. Причем в России даже, может быть, в меньшей степени, потому что у нас эти состязания еще на «детском» уровне. А там, где есть серьезные концерны скачек — в Англии, Франции, США, существует специальный термин — «отбросы». Любая спортивная лошадь к 10–12 годам — полуживая развалина, а лошадь, прошедшая скачки, — инвалид уже в 5–6 лет.
Я видел это сам. У каждой второй-третьей лошади после скачек из ноздрей и горла идет кровь от легочного разрыва. Причина в том, что лошадь не предназначена природой для такой скорости и продолжительной дистанции. А только для того, чтобы пробежать резво 300 метров. Этого вполне достаточно, чтобы либо удрать от хищника, либо быть съеденной. Лошадь — мастер коротких дистанций. Табуны бегут только в кино. Скажите директору любого конезавода: «Знаете, у вас табун сорвался!» (то есть, побежал) — и посмотрите на реакцию.
— А что тут ужасного?
— А это бедствие, равное концу света! Табун — не мультфильмовские статные с развевающимися гривами жеребцы, это маленькие жеребята, старые лошади, брюхатые кобылы. И вот представьте, что все они помчались в одну сторону, давя друг друга и все, что попадется под копыта!
Железо и дружба
— ГОВОРЯТ, что человек и лошадь — друзья по жизни. Разве не так?
— Легенда о дружбе человека и лошади — миф. Если б это было так, то зачем бы была нужна железка, которая вставляется лошади в рот?.. Когда-то человек, чтобы управлять лошадью, вбил ей в нос кольцо, проломив носовую перегородку — из одной ноздри в другую. Но это оказалось непродуктивным: кольцо либо врастало и теряло свои болевые функции, либо хрупкая носовая перегородка разламывалась. И тогда стали искать у лошади самое уязвимое, нежное и ранимое место. И нашли: рот. А потом сделали металлическое приспособление для причинения сильной боли во рту, которое закрепляется на голове лошади с помощью ремней, именуемых уздечкой. Так ездит на лошадях весь мир на протяжении тысяч лет. Все просто: лошадь управляется болью.
— А вы не перегибаете? Ведь есть и дрессаж, и, в конце концов, добрая воля самой лошади.
— Это иллюзия! Сладенькая сказочка для малышей. Любая спортивная лошадь живет в непрерывных мучениях. Ее все время бьют. Люди, которые занимаются рысаками, помнят, что еще недавно им вырезали ноздри. Считалось, что чем больше кислорода заглатывает лошадь, тем резвее она может бежать. Второй ипподромный метод: берется солевой раствор, которым пропитывается шерсть лошади на крупе. Верхний белесый слой счищается щеткой. Но на коже соль остается, а затем лошадь бьют струной, которая надпарывает кожу. И лошадь мчится от жгущей сзади боли! Все лошадники знают эти секреты.
— Сколько в конном спорте «болевых приемов»?
— Прежде всего, довольно шпор. В спорте бока лошади, как правило, проковыряны до ребер — так агрессивно и жестко наездники работают шпорами. Шпора может быть нежным и мягким инструментом, но при условии высочайшей квалификации человека. Я тоже иногда езжу в шпорах, но лошади, которых я воспитываю, не знают ни железа во рту, ни уздечек. Они совершенно свободны. То есть, если я не прав, лошадь мне всегда может сказать «нет». Но если надета уздечка — то есть установлен специальный инструмент для причинения ей сильной боли, — лошадь совершенно безответна. А есть конники, которые как будто бы избивают связанного! И лошадь не может им ответить: все парализует боль в небе и зубах. Это не мои выдумки — возьмите любой учебник по лошадиной стоматологии — там целые главы посвящены травмам «от железа». У спортивных лошадей обязательно выламывают первые премоляры — зубы, чтобы обеспечить более эффективные удары по вторым премолярам, зубам еще более чувствительным. Изгаляются и не только над лошадиным ртом.
От редакции.
О страшных секретах спортивной выездки, бегах рысаков, судьбе списанных лошадей и драме на цирковых аренах читайте в одном из ближайших номеров.
Владимир КОЖЕМЯКИН,
Санкт-Петербург — Москва
Фото Рейтер
Источник: «Аргументы и факты», выпуск 05 (1266) от 2 февраля 2005 г.
Скачки на крови
Конный спорт — циничный до предела бизнес. Жокею — приз, лошади — ад. Окончание. Начало в «АиФ» N 5
ДЕПУТАТ Госдумы, экс-телеведущий, журналист Александр НЕВЗОРОВ в «АиФ» № 5 рассказал о жестокой изнанке конного спорта, о том, что в нем все рекорды в буквальном смысле завоеваны кровью и болью лошадей. Предлагаем вниманию читателей продолжение разговора.
— Вы рассказывали, что конный спорт без «болевых приемов» не состоялся бы. Говорят, что конкур — чуть ли не самый гуманный его вид…
— В конкуре тоже есть свои закулисные тайны: например, «пробки». Это когда несколько железных пробок из-под бутылочного пива приматывают бинтами к ноге лошади. И если лошадь в прыжке заденет препятствие, она испытает боль настолько сильную, что в следующий раз обязательно вздернет ноги!.. А в спортивной выездке есть «подбивка» (лупят железной трубой или деревянной палкой по ногам лошади) и электрошок — «шокер» из оружейного магазина ставится на низкий разряд, но лошади его «хватает».
Естественно, что такая лошадь ненавидит и боится человека. Ни один спортсмен-конник не сможет просто так попросить ее сесть или лечь. Жокеи боятся снять уздечку с лошади, потому что, оказавшись свободной, она может убить их.
— Может, после заезда жокей все-таки пытается «загладить вину», холит и лелеет лошадь?
— Тут все зависит от хозяина. Бывает такое, что и вспомнить тошно! Недавно в центре Питера, в Удельном парке, сгорела конюшня. Погибло 13 лошадей. Так вот, в помещении размером 10 на 35 метров было набито 27 лошадей вместо 10 по нормам. Это была страшная, вонючая, рассыпающаяся, с низкими потолками, стандартная советская прокатная конюшня. Когда загорелось, лошадей просто не смогли вывести! А пожарные, выясняя план помещения, узнали, что, оказывается, там не было сортира — вообще! Конюшня простояла 20 лет, и все это время «спортсмены» ходили по малой и большой нужде прямо в денники к лошадям под ноги!
— Куда деваются «списанные» лошади, которые уже не могут работать?
— А вы зайдите на Дворцовую площадь и взгляните на тамошние «выезды». Это последняя ступенька падения лошади. Ее изуродуют в спорте, ею наиграются, сломают, и тогда ее за бесценок покупают так называемые городские «покатушечники». Их очень устраивают такие доходяги, потому что очень спокойной лошадь может быть, только если она очень больна. Это обычная практика на русских конюшнях: сделать так, чтобы все силы лошади уходили только на поддержание жизни, и тогда она станет послушной и тихой.
Есть еще одно место, где ждут списанное животное, — нелегальные цыганские бойни, которые есть в окрестностях каждого крупного города, где дадут еще 20 долларов за то, что ты привез лошадь. Там же их и режут. Я знаю под Питером 2–3 таких бойни. Но вообще их больше.
— Наверняка цирковым лошадям живется получше?
— К сожалению, и в цирке вы честной работы с лошадьми не увидите. Там все основано на «перьях», блестках и клоунах, которые отвлекают зрителя от жестокой сути. Хотя в русском цирке есть люди, которые пытаются изменить ситуацию: например, известная наездница Елена Павлович. Очень мягок с лошадьми был народный артист и главный режиссер по конным номерам в Центре циркового искусства Юрий Ермолаев.
Но все же главные инструменты цирковых наездников — голод, побои, арниры, чеки и обер-чеки — наборы ремешков, которые позволяют зафиксировать голову лошади, лишив ее способности к сопротивлению. Тактика такая: голову пристегивают намертво, задрав ее вверх или, наоборот, прижав к груди. И вот голодная «зафиксированная» лошадь проходит курс жестоких побоев, который необходим, чтобы лишить ее воли к сопротивлению. Затем используется еще один «удар ниже пояса»: шамберьер, бич с жалом длиной до 4 метров. Он сделан с учетом диаметра арены — 13 метров. То есть так, чтобы лошадь нигде не могла уклониться от жала. Шамберьером прицельно бьют по ушам и паху, а к концу его привязывают гайку или рыболовецкое грузило, но и без грузила, уверяю вас, боль адская.
Особый секрет цирка — наклон арены. Лошадь бежит согнувшись и под углом. Для нее это крайне болезненно! Представьте: боль, круг, изогнутое тело, острый бич, которым можно достать до яиц и ушей, ремни, которыми стянута голова. И плюс «подбивка», известная и в спорте, и в цирке: шест, которым ассистент бьет по передним ногам лошади, чтобы она их вздергивала повыше. Так делаются эффектные аллюры типа пассажа, испанской рыси и т. д.
— А вы уверены, что все спортсмены поголовно так издеваются над лошадьми? Можете предложить какой-то выход?
— Если ты не можешь без веревок, железок и палок объяснить лошади, чего ты от нее хочешь, — тебе не место рядом с нею. Уберите пытку голодом, побои, «железо» — и исчезнет ад. Ведь человек, который общается с лошадью, может получать высшее удовольствие от духовного контакта с другим разумом. Не от примитивной скорости — сел, вдарил, проскакал, перепрыгнул крашеную палочку, слез, — а от того, что с тобой дружат и тебе послушно удивительное, огромное, могучее и свободолюбивое существо. Это наслаждение гораздо более сильное. Мало кто может набраться мужества и сказать себе, что ни хрена не знает, не умеет и не понимает в лошадях и что надо бросать все к чертовой матери и ехать учиться в Европу, как когда-то это сделал я.
Владимир КОЖЕМЯКИН,
Санкт-Петербург — Москва
