В колонках играет - Apocalyptica - Nothing else matters
“Шоколадом лечить печаль и смеяться в лицо прохожим”
Шоколад - замечательное средство! Лучший наркотик. За этот вечер я съела огромную плитку в 200 грамм, с орешками, что со мной будет дальше… а ведь помогло! Ненадолго. Похоже, мне нужно есть его непрерывно.
Больница – ужасное место. Должна лечить тело, но ломает дух. Мама там уже почти неделю. К ним в палату положили бабушку из реанимации. Она все “булькала”, “булькала”, да померла ночью.
Лежать рядом с трупом… а если этот труп был тебе дорогим человеком… а что легче: знать, что уже не вернешь, что умер, или – что жив, но ни-ко-гда не будет рядом?
Пять остановок трамваем, большое серое здание. Внутри много бледных людей в бинтах и халатах. У кого-то посетители с гостинцами, к кому-то придут, кто-то разговаривает по телефону. А кто-то стоит у окна и ждет. К нему никто не идет. Никто. И он один бродит, смотрит с грустной улыбкой на счастливчиков.
Ему никто не передает домашнюю еду, никто не обнимает и не спрашивает как дела. Он, может, умирает - один. Страшно. Почему столько много ненависти и так мало добра, простой человеческой теплоты?
«…все дело в том, чтобы мы любили, чтобы у нас билось сердце – хотя бы разбивалось вдребезги!» М.Ц.
Хуже быть еще как может, кто бы сомневался. Оптимистично, да.
И вот еще что меня волнует в последнее время, такая фраза: «лучше быть одной, чем быть с кем попало» а что такое «кто попало»? первый встречный? Бомж? Наркоман ушибленный или кто? Да, я в ужасе от нее, но она не кто попало, она такая, какая есть. Я еще верю в человека, в то, что никто не безнадежен. Почти никто.
«но тоска во мне –слишком вечная, чтобы была ты мне – первой встречною.»
Ксюш, не обижайся. Же тэм.
Знаешь, я хочу сделать хоть кого-то счастливым. Сложно сделать хотя б себя саму, но постараюсь. В этом голосе я слышу доверие и благосклонность. Может, кажется, а может и нет. Ну и фиг с ним. Ну и пусть она тоже излечивается от прошлой истории! Будем лекарством. Вот возьму и полностью доверюсь, без капли сомнений. Чего терять-то? Уже – нечего. :)
Почему-то зимний Челябинск напоминает мне старую Москву, со звоном колоколов и телегами, скрипом полозьев и копыт по снегу. Только звона нет и лошадей мало. А летом – немножко Питер. Позвольте мне пофантазировать. Почти забыто наслаждение махать кедами по асфальтовой пыли и улыбаться солнцу. В футболке и штанах! В тени зелени! По Арбату! По травке!
На будущее: Я скептик. И не надо бы им переставать быть. Только понадеешься – и облом. Пусть ответом на все будет: «хмык…» Гружусь.
А в сердце самый горький яд. Оно горит. Hate. Жжет виски, схватывает горло. Высшая точка напряжения. И обязательно что-нибудь мною назло сделается. Например, напьется или еще чего-нибудь.
В квартире жуткий бардак. Рассеянно смотрю на кучу одежды на полу и думаю, что одеть завтра. На кухню лучше не заходить (еды там все равно нет). Горы посуды и всякой фигни растут со всех сторон. Столько пустого пространства, не по себе. Только бродить по такому. Приятно думать, что через несколько месяцев здесь будут бегать маленькие пушистые комочки… ведь правда, будут?
Телефонный звонок – звонкий, веселый смех, пошлости. Не забывает, приятно.
Пойду валяться под елкой. Поваляйся со мной? Поболтаем, почитаем стихи? Посмотрим на мерцающие огонечки. С тобой я почти забываю о том, о чем не могу, но хочу забыть. Мы вместе поняли, что я – неисправимый ребенок. Не важно, кто ты. Просто побудь со мной.
«Пусто внутри, поэтому полон стакан.» Лажа. Дым, монитор, снова дым.
Во мне: два близнеца – черный и белый – отчаянно мутузят друг друга. Один победит – ненадолго – другой уже напирает. Они меня тянут в разные стороны, и я все пытаюсь следовать за тем, который светлее, но его брат слишком силен.
Опять какой-то поток разрозненных мыслей.
