ЧАСТЬ 1.
Всё началось 6 лет назад, тогда я сделал свою первую затяжку, которая надолго засела в моей памяти…
Последние 3 месяца мне снились кошмары, в которых кто-то из друзей предлагает мне сигарету, и я, под влиянием алкогольной эйфории, протягиваю свою руку навстречу приятному, никотиновому дурману, овладевшему моим разумом и телом раз и навсегда.
Так хочется вернуть всё назад, вернуть события того злосчастного вечера, когда лёгкий бриз озарял моё, тогда ещё детское, лицо солёной морской водой. Всего одно слово, всего одно «нет» и всё могло бы сложится иначе…
Я просыпаюсь в холодном поту, иду на кухню, ставлю чайник. Пока закипает вода, достаю из открытой пачки мальборо сигарету. Фирменный крикет отказывается, подобно Прометею, дарить огонь. Приходится идти в комнату и в одном из многочисленных ящиков искать, подаренную на день рождения, Зиппо. Эта зажигалка была особенно дорога для меня. Её подарила любимая. На зажигалке виднелась красивая гравировка - сердечко с её и моим именами внутри.
От приятных воспоминаний, вызванных этим маленьким символом любви, меня отвлёк свист закипевшего чайника.
Вернувшись на кухню, приготовил себе чашку ароматного кофе, купленного вчера в маленьком магазинчике во дворе.
Что-то сдавило горло. Из самых глубин лёгких раздался уже столь привычный сухой кашель курильщика. Попытка прокашляться закончилась в ванной, когда я склонившись над раковиной отхаркивал сгустки крови из своих лёгких. Смыв, появившуюся на лбу, испарину я вытер своё лицо. Посмотрел в зеркало и увидел смотрящего на меня оттуда умирающего человека: серое лицо, грустный взгляд, тускнеющая жизненная искра… Я взглянул на свои руки. Указательный и средний палец правой руки уже давно сменили свой природный, телесный цвет. Никотиновая желтизна окутала их своей пеленой.
Чтоб прийти в себя я снова вернулся на кухню, достал из кармана своих, давно затёртых, домашних спортивок подаренную Зиппо. Приятный, еле уловимый, звук только что подкуренной сигареты вернул мне ложное ощущения спокойствия и защищённости.
Допивая кофе, я услышал какой-то шум в комнате… «Любимая проснулась», - подумал я.
Буквально через несколько секунд я увидел её заспанное, столь любимое личико в дверном проёме кухни. «Доброе утро», - сказала она. Я улыбнулся. Приготовил ей кофе, сел напротив. Она пыталась подкурить с помощью давно израсходовавшего свои ресурсы крикета. Я протянул ей её подарок - Зиппо с гравировкой. На её устах невольно появилась улыбка.
Это был мой последний день…
Днём у меня отказали лёгкие. Я камнем рухнул на землю. Сотрудники пытались оказать первую медицинскую помощь, пока ехала карета «скорой». Но врачи ничего не смогли сделать. Я умер. У меня был рак лёгких.
Сейчас я здесь – по другую сторону жизни. Там, где осталось всё, что я любил, меня больше нет.
На первых порах после смерти я долго терзал свою душу различными мыслями, но все они сводились к одному…
Почему я? Почему именно я должен был умереть? Умереть молодым. Мне было всего 20. Ведь так много стариков, которые курят табак с детства и живут, почему я, а не один из тех наркоманов подростков, который со сверстниками в подворотне долбит травку?
ПОЧЕМУ???
Если бы я мог – я б плакал… Но я не мог…
Меня переполняла боль. Нет, не та, которая присуща живому человеку, это была не обычная человеческая, живая боль. Это была боль моей души.
Меня больше нет. И с этим нужно смирится. Нужно, но невозможно.
Я снова сижу на кухне. Передо мной, на своём привычном месте, у окна сидит любимая. Сегодня выдалась пасмурная погода, дождь еле слышно стучит в окно. Именно в такие дни пропадает всякое желание куда-то идти… Я не хочу уходить…
Она сидит напротив. Её уставшие глаза смотрят в моём направлении – туда, где я сижу.
Она берёт со стола зажигалку, всё ту же, подаренную мне, Зиппо. Наверное, ей вернули её вместе с другими моими вещами после того, как я умер.
На её глазах проступают слёзы. Судорожными движениями она кладёт зажигалку на стол.
«Любимая, я рядом. Всё будет хорошо». Пытаюсь вытереть скатывающуюся слезу, но меня больше нет, и злосчастная слеза плавно падает вниз прямо внутрь гравировки – небольшого сердца.
Она смотрит на пропитанную слезами боли надпись с нашими именами и тихим шёпотом говорит «Навсегда».