Спят, спят мышата спят ежата
Медвежата, медвежата и pебята
Все, все уснули до pассвета
Лишь зеленая каpета
Лишь зеленая каpета
Мчится, мчится в вышине
В сеpебpистой тишине

Шесть коней pазгоpяченных
В шляпах алых и зеленых
Hад землей несутся вскачь
Hа запятках черный гpач
Hе угнаться за каpетой
Ведь весна в каpете этой
Ведь весна в каpете этой

Спите, спите, спите медвежата
И ежата, и ежата и pебята
В самый, в самый тихий pанний час
Звон подков pазбудит вас
Звон подков pазбудит вас
Только глянешь из окна
На двоpе стоит весна

Спят, спят мышата спят ежата
Медвежата, медвежата и pебята
Все, все уснули до pассвета
Лишь зеленая каpета
Лишь зеленая каpета
Лишь зеленая каpета
Лишь зеленая каpета

ЗЫ. Может и за колыбельную сойти...

Среди миров в мерцании светил
Одной звезды я повторяю имя.
Не потому, что я ее любил,
А потому, что мне темно с другими.
Не потому, что я ее любил,
А потому, что мне темно с другими.

И если мне на сердце тяжело,
Я у нее одной ищу ответа.
Не потому, что от нее светло,
А потому, что с ней не надо света!
Не потому, что от нее светло,
А потому, что с ней не надо света!

Среди миров в мерцании светил
Одной звезды я повторяю имя.
Не потому, что я ее любил,
А потому, что мне темно с другими.
Не потому, что я ее любил,
А потому, что мне темно с другими.

Память уже не жалит, мысли не бьют по рукам
Я тебя провожаю к другим берегам
Ты перелетная птица, счастье ищешь в пути
Приходишь, чтобы проститься и снова уйти

Летний дождь, летний дождь
Начался сегодня рано
Летний дождь, летний дождь
Моей души омоет раны
Мы погрустим с ним вдвоем у слепого окна
Летний дождь, летний дождь
Шепчет мне легко и просто
Что придешь, ты придешь
Ты придешь но будет поздно
Несвоевременность - вечная драма, где есть он и она

Ты перестанешь мне сниться
Скоро совсем, а потом
Новой мечтой загорится
Остывший мой дом
Что от любви - любви не ищут
Ты с годами поймешь
Ну, а сейчас ты не слышишь
И тебя не вернешь

Летний дождь, летний дождь
Начался сегодня рано
Летний дождь, летний дождь
Моей души омоет раны
Мы погрустим с ним вдвоем у слепого окна
Летний дождь, летний дождь
Шепчет мне легко и просто
Что придешь, ты придешь
Ты придешь, но будет поздно
Несвоевременность - вечная драма, где есть он и она

У каждого из нас на свете есть места
Куда приходим мы на миг объединиться
Где память как строка почтового листка
Нам сердце исцелит, когда оно томится

Чистые пруды, застенчивые ивы
Как девчёнки смолкнув у воды
Чистые пруды, веков зелёный сон
Мой дальний берег детства
Где звучит аккордеон

И я спешу туда, где льётся добрый свет
И лодки на воде
Как солнечные пятна
Отсюда мы с тобой ушли в круженье лет
И вот я снова здесь
И ты придёшь обратно

Чистые пруды, застенчивые ивы
Как девчёнки смолкнув у воды
Чистые пруды, веков зелёный сон
Мой дальний берег детства
Где звучит аккордеон

Однажды ты пройдёшь Бульварное кольцо
И в памяти твоей мы встретимся наверно
И воды отразят знакомое лицо
И сердце исцелят
И успокоят нервы

Чистые пруды, застенчивые ивы
Как девчёнки смолкнув у воды
Чистые пруды, веков зелёный сон
Мой дальний берег детства
Где звучит аккордеон

У каждого из нас на свете есть места
Что там за далью лет
Всё ближе, всё дороже
Там дышится легко,там мира чистота
Нас делают на миг
Счастливей и моложе

Чистые пруды, застенчивые ивы
Как девчёнки смолкнув у воды
Чистые пруды, веков зелёный сон
Мой дальний берег детства
Где звучит аккордеон

Мне другую ночь не спится,
Невесёлые дела:
То ли кошка, то ли птица,
То ли женщина была.

То она в огонь глядела,
То, забившись в уголок,
После плакала и пела,
Или билась в потолок.

Я подумал: если баба,
Для чего ей два крыла?
Если птица, то она бы
Улететь вполне могла.

Но ходила у окошка
И лежала у огня
То ли птица, то ли кошка,
То ли баба у меня.

Если птица, не годится
Ей стирать и убирать,
Надо ж ей собой гордиться,
Птичью гордость не терять.

Но если вовсе ты не птица
И живёшь в моём дому,
То зачем в окошко биться,
И кричать, и петь к чему?

Но она не только пела,
Ясно помню: по ночам
Всё она в огнь глядела –
Жарко делалось очам.

Но если породы дикой,
Для чего тебе крыла?
Ты царапай, ты мурлыкай,
А она вот не могла.

И однажды поздно ночью
Растворил я ей окно:
Ну раз она свободы хочет,
То добьётся – всё одно!

И шагнула на окошко,
И махнули два крыла...
То ли птица, то ли кошка,
То ли женщина была.

Почему вышло так
Что остался один
Я остался один
Против смерти своей
Все убиты друзья
Здесь на скалах их кровь
Но пока я живой
Буду мстить за друзей

Будем здравствовать и любить
Вечно праздновать долго жить
Будем здравствовать и любить
Ну а главное с честью жить

У меня автомат
И полсотни патронов
Да еще пять гранат
Наготове лежат
Здесь кругом басмачи
Слышу их переклики
Они знают что я
Ими в клещи зажат

Будем здравствовать и любить
Вечно праздновать долго жить
Будем здравствовать и любить
Ну а главное с честью жить

Вот уже два часа
Экономлю патроны
Рядом слышен врагов
Умирающих стон
Но враги все идут
И я буду держаться
Лишь один в автомате
Я оставлю патрон

Здравствуй, мама, это я, твой Сережа
Я пишу тебе из детского дома
За окном уже стемнело, и все же
Я успею написать до рассвета
Только ночь мне пережить и осталось -
Завтра, видимо, кончится детство
Только детство мое пролетело,
Ничего мне не оставив в наследство
Ни фамилии, ни адреса, ни отчества
Только имя, на бумажке подброшенное
И проклятое клеймо одиночества
Нелюбимый, нежеланный, непрошенный
И обшарпанный забор, разумеется,
Чтоб глаза вам не мозолить сиротами
И дорожка от ворот, чтоб надеяться
Да я все детство простоял за воротами!!!
Ночь уходящая вслед
За собою меня позовет
А когда наступит рассвет
Песню мне кукушка споет
На прощанье...
Я делюсь с тобой бедою своей
Не затем, чтоб ты меня пожалела
Знаешь, плакать я уже не умею:
Нынче камень там, где раньше болела боль
И в подушку вся давно просочилась
И с годами как-то стерлась обида
А еще жизнь меня научила -
Если больно - не показывай вида!!!!!!
За слова меня прости ненарочные,
Не со зла я написал, что исправлено
Не волнуйся, ведь письмо, как и прошлое
Никогда тебе не будет отправлено
Я давно тебя простил, и поэтому
Мне не нужно твоего снисхождения.
Вот только писем мне писать больше некому,
Да просто завтра у меня
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ!!!
Ночь уходящая вслед
За собою меня позовет
А когда наступит рассвет
Песню мне кукушка споет
На прощанье...

Прощанья круг...
Последняя отсрочка
Чтобы запомнить день,
Нелегкий этот час.
Прощанья круг...
Звезды холодной точка
Сквозь облачную синь
Глядит с небес на нас
Прощанья круг...
Далекие дороги,
Далекие огни
Поманят нас с утра
Прощанья круг...
Удачи и тревоги
С тобою не делить
Пришла теперь пора
Прощанья круг...
Разорвана цепочка
Совместных наших дел,
И мыслей, и невзгод...
Прощанья круг...
И оборвалась строчка...
Ты песню не допел
Про завтрашний восход
Прощанья круг...

...и я даже не знаю, радоваться мне или огорчаться.

Предательство, предательство,
Предательство, предательство -
Души незаживающий ожог.
Рыдать устал, рыдать устал,
Рыдать устал, рыдать устал,
Рыдать устал над мёртвыми рожок.
Зовёт за тридевять земель
Трубы серебряная трель,
И лошади несутся по стерне.
Но что тебе святая цель,
Когда пробитая шинель
От выстрела дымится на спине?

Вина твоя, вина твоя,
Что надвое, что надвое
Судьбу твою сломали, ротозей,
Жена твоя, жена твоя,
Жена твоя, жена твоя,
Жена твоя и лучший из друзей.
А все вокруг - как будто "за",
И смотрят ласково в глаза,
И громко воздают тебе хвалу,
А ты - добыча для ворон,
И дом твой пуст и разорён,
И гривенник пылится на полу.

Учитесь вы, учитесь вы,
Учитесь вы, учитесь вы,
Учитесь вы друзьям не доверять.
Мучительно?- Мучительно!
Мучительно?- Мучительно.-
Мучительнее после их терять.
И в горло нож вонзает Брут,
А под Тезеем берег крут,
И хочется довериться врагу!
Земля в закате и в дыму -
Я умираю потому,
Что жить без этой веры не могу.

Предательство, предательство,
Предательство, предательство -
Души незаживающий ожог.
Рыдать устал, рыдать устал,
Рыдать устал, рыдать устал,
Рыдать устал над мёртвыми рожок.
Зовёт за тридевять земель
Трубы серебряная трель,
И лошади несутся по стерне.
Но что тебе святая цель,
Когда пробитая шинель
От выстрела дымится на спине!

Наш фрегат давно уже на рейде
Борется с прибрежною волною
Эй, налейте, сволочи, налейте
Или вы поссоритесь со мною.

Сорок тысяч бед за нами следом
Бродят, как надежная охрана
Плюньте, кто на дно пойдет последним
В пенистую морду океана

Эй, хозяйка, что же ты, хозяйка
Выпей с нами, мы сегодня платим
Что-то нынче вечером, хозяйка
На тебе особенное платье

Не смотри ты так неосторожно
Не буди в душе моей усталость
Это совершенно невозможно
Даже до рассвета не останусь

Смит-вессон калибра 38
Друг мой, до последней перестрелки
Если мы о чем нибудь и просим
Это чтобы сдохнуть не у стенки

Разнесется эхо, эхо, эхо
Эй вы чаки, дурочки, не плачьте
Это надрывается от смеха,
Море, обнимающее мачты.

Бывают дни, когда опустишь руки
и нет ни слов, ни музыки, ни сил
В такие дни я был с собой в разлуке,
и никого помочь мне не просил
И я хотел уйти куда попало,
закрыть свой дом и не найти ключа
но верил я не все еще пропало
пока не меркнет свет, пока горит свеча
но верил я не все еще пропало
пока не меркнет свет, пока горит свеча

И спеть меня никто не мог заставить
Молчание - начало всех начал
Но если плечи песней мне расправить -
как трудно сделать так, чтоб я молчал!
и пусть сегодня дней осталось мало,
и выпал снег, а кровь не горяча..
Я в сотый раз опять начну сначала
пока не меркнет свет, пока горит свеча
Я в сотый раз опять начну сначала
пока не меркнет свет... пока горит свеча..

Мы не знаем, сколько мы дали кpугов,
Мы уже не помним пути,
Слишком долго и дpужно
Мы взгляд устpемляли впеpед.
Мы постpоили столько стен от вpагов,
Что сами уже взапеpти.
И надежно потеpян ключ
От главных воpот.

С детства нас учили быть пеpвыми в миpе
Hаучили стоять в стоpоне
Поднимать ввеpх pуку
Hе пpеpывая сна
Если все вокpуг говоpят о миpе
Значит дело идет к войне
Слишком часто новой зимой
Завеpшалась весна

В кpуге света
Были мы pождены в пути,
В кpуге света
Почему мы не можем дpуг дpуга найти
В кpуге света.

В тишине как в бpеду мы забыли беду,
Может быть в этом наша беда.
Долго шли в никуда,
Увеpяя, что видим свет.
Мы постpоили слишком большой коpабль
Он останется здесь навсегда.
До ближайшего моpя сто веpст
И доpоги нет.

Мы узнали такое количество пpавил,
Что не сможем начать игpы,
Уповая на завтpа
И не считая дней.
Что же мы никак не пpочистим гоpло,
Hам уже pазвязали pты.
Только голос вчеpашних песен
Сильней и веpней.

В кpуге света
Были мы pождены в пути
В кpуге света
Почему мы не можем дpуг дpуга найти
В кpуге света.

В кpуге света
Были мы pождены в пути
В кpуге света
Почему мы не можем дpуг дpуга спасти
В кpуге света.

не знаю, почему я вдруг вспомнил про этот дневник.. что-то странное творится вокруг. начинаю замечать за собой, что снова перестает тянуть в сеть.. странно, ведь в реале у меня фактически ничего нет.. я прихожу домой, но дома никого нет - жена работает вечером, приходит обычно поздно, посему несколько часов приходится сидеть в одиночестве. одно время я радовался этому - я свободен, могу в это время делать все, что угодно, но.. а что делать то? чем заниматься, когда толком ничего не умеешь? пить нельзя - второй раз бросить я заставить себя не смогу, писать - не пишется, в день - пять-шесть строк.. ты усмехнешься, а мне вот совсем не до смеха… когда планируешь передать то, что представляешь, пугает не объем, пугает процесс.
иногда я завидую художникам.. Хар одно время присылал свои рисунки, опять же, в галерее его многое было выложено… «война» долго работала обоями рабочего стола, заставляла задуматься.. мне нравится то, что он рисует. нравится хотя бы потому, что я не смогу так. нравится потому, что я могу лишь представить себе что-то, а воплотить… для рисунка нужна твердая рука… одно время я считал, что у меня твердая рука и верный глаз, но нажимать гашетку на пулемете – это одно, а скрупулезно переносить картинку из воображения на бумагу – это совсем другая тема (с).
когда-то я услышал такую фразу – «лекарь, исцели себя сам!». кажется, я начинаю постигать ее смысл. знаешь, тут ведь есть некое сходство с утверждением про клоунов, дескать, они – самые грустные люди. клоун рассмешит тебя, но кто рассмешит его самого? другой клоун? не думаю. человек, работающий клоуном, всегда будет помнить, чего стоит тот или иной трюк своего коллеги, а знание это помешает ему веселиться. так же и с «лекарями», неважно, исцеляют ли они тела человеческие или человеческие же души. ты скажешь, что тут дело в другом, а я снова не соглашусь, только уже по другом поводу. для начала возьмем обычных врачей, тех, кто исцеляет тела. в обычной жизни я стараюсь не даваться им в руки, мотивируя это тем, что боюсь их. да, действительно – боюсь. только… только боюсь за них. мне пришлось побывать в армейском госпитале, пришлось посмотреть, как работают эти люди. я лежал с пустяком, поэтому голова варила у меня вполне нормально. когда врач уходит на операцию здоровым, жизнерадостным, живым человеком, а выходит бледным, уставшим полутрупом, валящимся с ног от усталости. конечно, есть и такие, для которых пациент – это всего лишь фамилия в формуляре и тело на кушетке, но я говорю сейчас не о них. я говорю о настоящих врачах. однажды я сидел в курилке, и туда зашел хирург – в возрасте уже дядечка, майор медицинской службы. он прислонился спиной к стене, закурил, сделал несколько затяжек – и уснул. сначала я думал, что он просто задумался, но, когда сигарета вывалилась у него из пальцев – тогда я все понял, тронул его за плечо, он проснулся, секунд несколько не мог вообще понять, где находится, а когда понял – попросил оставить покурить, да толкать, если снова уснет. толкать пришлось несколько раз. я уже потом узнал, что в тот день новых ребят привезли, в основном – тяжелых… снова ты возразишь, что он тут не при чем, что это – его работа, что он клятву давал, но я не стану ничего на это отвечать. в последнее время клятва мало уже что стала означать.
потом я снова вернусь к тем, кто лечит не тела, но души людей. ты скажешь, что такие врачи называются психологами, но я поправлю – каждый человек психолог, и сказать я хочу именно о психологах непрофессиональных. для кого-то это мать, для кого-то – отец, старший брат, сестра, подруга и т.д. жилеток на свете много, поплакаться можно в любую, скажешь ты. с такой точки зрения даже компьютер можно назвать психологом. я улыбнусь, но соглашаться не буду. компьютер – лишь средство. средство связи. тут, в сети, все гораздо проще. к примеру – тот же БК, бойцовский клуб. как просто броситься в бой против старшего левела, за то лишь, что он обозвал тебя ньюбом. часто ли мы видим, чтобы младшие классы с кулаками кидались на старшеклассников, когда те обижают их. правильно, это не так уж часто происходит. и правильно – вещь эта называется инстинктом самосохранения. что характерно, эта штука не всегда одинаково сильно влияет на человека. в молодости инстинкт этот еще силен, и многие называют его страхом. страшно прыгать с крыши, потому что можно неправильно приземлиться и будет больно, страшно лезть на дерево, потому что ветка может подломиться и, опять же, падение и боль. но мы взрослеем, и в какой-то момент инстинкт наш оказывается засунутым куда-то под лавку всякого рода гормонами и прочей хренью. в нас бушует адреналин, в нас кипят удаль молодецкая да сила богатырская, мы отважно выходим из самолета в небо, мы уходим на запредельную глубину, мы разгоняемся до немыслимых скоростей, мы много чего сумасшедшего творим, а инстинкт сидит в нас и лишь тихонько попискивает иногда. и вот мы снова взрослеем. гормоны бушуют уже не так активно, сила богатырская уже проверена, да и удаль молодецкая тоже пообмялась, не бушует больше диким костром, скорее горит ровным пламенем. снова инстинкт голову поднимать начинает, да плечи расправляет. и мы опять боимся прыгнуть с крыши или залезть на дерево. но теперь мы пытаемся оправдать себя тем, что мы-де люди солидные, нам уже не к лицу лазить по деревьям да сигать с крыш, мы-де вышли уже из этого возраста. или другой вариант – вот мы сейчас прыгнем, да плохо приземлимся, или вот веточка под нами сломается – а кто тогда семью кормить будет, кто за нами, покалеченными, ухаживать станет… разве я не прав? ты улыбнешься и скажешь, что я отклонился от темы, но я лишь улыбнусь в ответ и продолжу дальше. именно потому, что сидя в чате, мы не особо рискуем получить по черепу поленом, мы и становимся лекарями человеческих душ. нет, правда, мы действительно уверены, что помогаем человеку, когда он делится с нами своей проблемой, когда облегчает душу свою. нет ведь ничего постыдного в том, чтобы рассказать что-то сокровенное, что-то такое, о чем даже с самым близким человечком не поделишься, тому, кто находится по ту сторону монитора, тому, кого ты в жизни никогда, скорее всего не увидишь. максимум, что бывает в большинстве случаев – фотография. теперь, правда, с появлением мобильной связи, гораздо проще стало созвониться со своим визави, в крайнем случае – отправить смс или ммс. ты кивнешь, подтверждая мою правоту, а я закурю, и, периодически затягиваясь спрятанной в кулаке сигаретой – привычка, доведенная до автоматизма, - продолжу. много человек доверяло мне свои тайны, много виртуальных слез скопилось в моей жилетке, да и не переживаю я по этому поводу – если полегчало, то это же хорошо! но вот только люди те постепенно пропадают. да, контакт в аське висит, телефон есть, то есть человечек не пропал совсем, он вот, рядом, но – но лучше бы пропал. разговаривать не о чем, да и желание разговора этого куда-то постепенно пропадает. излишняя сетевая дружба, начавшаяся и протекающая бурно – первый признак скорого расставания. ты станешь возражать, но я тогда просто покажу один большой контакт-лист, и списки видимости к нему. после этого ты надолго замолчишь, да и о чем тут говорить-то? скорее всего, имя твое как раз и окажется в красном списке, хотя он заметно уменьшился со времени последней чистки. порядка сорока человек перестали существовать. нет, в физическом плане, я надеюсь, у них все вполне замечательно, жизнь удалась и прочая, и прочая, но… именно эти сорок и были теми самыми «пациентами». и теперь, в довершение вышесказанного. «лекарь, исцели себя сам!». помнишь? терять друзей больно, даже если говорить с ними не о чем.

з.ы.
когда плохо или грустно
и стало вдруг ужасно пусто
твои друзья спасут тебя, ты знаешь
и станет все простым и светлым
вы наберетесь пьяным ветром
все будет так, как ты мечтаешь…

Снится часто мне мой дом родной.
Лес о чем-то о своем мечтает.
Серая кукушка за рекой
Сколько жить осталось мне, считает.

Серая кукушка за рекой
Сколько жить осталось мне, считает.
Ты прижался ласково к цветку,
Стебелек багульника примятый.

И звучит ленивое "ку-ку",
Отмеряя жизни моей даты.
Снится мне опушка из цветов.
Вся в рябине тихая опушка.

Восемьдесят... Девяносто... Сто...
Что ты так расщедрилась, кукушка?
Я тоскую по родной стране,
По ее рассветам и закатам.

На чеченской выжженой земле
Спят тревожно русские солдаты.
Они тратят силы, не скупясь,
Им знакомы холод и усталость.

Дни свои не копят про запас.
Кто им скажет, сколько их осталось...
Дни свои не прячут про запас.
Кто им скажет, сколько их осталось...

Так что ты, кукушка, погоди
Мне дарить чужую долю чью-то.
У солдата вечность впереди,
Ты ее со старостью не путай.

И вот опять летим мы на задание,
Режут небо кромки лопастей.
А внизу земля Афганистания
Разлеглась в квадратиках полей.

А внизу земля Афганистания
Разлеглась в квадратиках полей.
И несет спокойствие привычное
Вот уже тебя под облака,

Тянутся прерывистые встречные
Огненные трассы ДШКа.
Тянутся прерывистые встречные
Огненные трассы ДШКа.

И кому судьба какая выпадет,
Предсказать пока что не берись,
Нам не всем ракетой алой высветят
Право на посадку и на жизнь.

Нам не всем ракетой алой высветят
Право на посадку и на жизнь.
Ни к чему гаданья и пророчества,
И о прошлом тоже не жалей.

Не спастись порой от одиночества
Даже в окружении друзей.
Не спастись порой от одиночества
Даже в окружении друзей.

И вот опять летим мы на задание,
Режут небо кромки лопастей.
И опять земля Афганистания
Разлеглась в квадратиках полей.

И опять земля Афганистания
Разлеглась в квадратиках полей.

Друзья уходят как-то невзначай,
Друзья уходят в прошлое, как в память.
И мы смеемся с новыми друзьями,
А старых вспоминаем по ночам,
А старых вспоминаем по ночам.

А мы во сне зовем их, как в бреду,
Асфальты топчем, юны и упруги.
И на прощанье стискиваем руки,
И руки обещают нам: "Приду",
И руки обещают нам: "Приду".

Они врастают, тают в синеву,
А мы во сне так верим им, так верим.
Но наяву - распахнутые двери,
И боль утраты тоже наяву,
И боль утраты тоже наяву.

Но не прервать связующую нить,
Она дрожит во мне и не сдается.
Друзья уходят, кто же остается?
Друзья уходят, кем их заменить?
Друзья уходят, кем их заменить?

Друзья уходят как-то невзначай,
Друзья уходят в прошлое, как в память.
И мы смеемся с новыми друзьями,
А старых вспоминаем по ночам,
А старых вспоминаем по ночам.

Глава 11.
- Нью-Рено? – переспросила девушка удивленно. – Зачем вам туда, там ведь сейчас никого не осталось!
- Как никого не осталось? – Пришел мой черед удивляться. – А что случилось?!
- Да там война во всю идет: рейдеры перебили всех защитников и вошли в город.
- Вошли и…?
- И все. Сержант, скажи еще, что у вас нет рейдеров.
- У нас? – Известие о падении города немного выбило меня из колеи, поэтому я не сразу сообразил, что девушка этим хочет сказать. – Нет, рейдеры у нас есть, только они еще ни разу на города не нападали, поэтому я и не знаю.
- А, ну тогда вам повезло. У нас до недавнего времени они тоже не сильно показывались, предпочитали на путешественников и небольшие караваны.
- Ну а в городе… Что сейчас с городом?
Девушка пожала плечами.
- Скорее всего, теперь там их база.
- Ясно. Ну что же, тем хуже… - Хуже для кого, я уточнять не стал. Значит, теперь моей группе предстоит штурмовать город? Замечательно. Я помолчал, обдумывая создающееся положение, и снова спросил: - Как они вооружены и сколько их? Ну хоть примерно…
- Вооружены они очень хорошо… - Я окончательно поник, но Лия уточнила: - …для простых людей. У них только легкое огнестрельное оружие, в основном – охотничьи ружья и пистолеты, редко – автоматы, и практически у каждого – ножи и кастеты. Количества не могу сказать даже приблизительно – не мой квадрат.
- Ясно, Лия, спасибо.
- Пойдем ко мне?
- Хорошо, но чуть позже, мне нужно поговорить со своими людьми.
Девушка молча кивнула, развернулась и ушла. Я поглядел ей вслед, потом переключился на решение нашей проблемы.
- Итак, ребята, все слышали, что нас ждет впереди? – Микрофон я не выключал, поэтому все, что говорила Лия, слышали и мои бойцы.
- Интересно, а огнестрельное возьмет нашу броню?
Эльф подходил ко мне, на ходу озираясь. Я открыл было рот, но Игорь меня опередил.
- Берет. Вспомни, когда с Найткинами сцепились первый раз. Там кого-то из местных, тоже, между прочим, в силовую броню запакованных, очередью из пулемета срезало.
- Не срезало, Слон… - Моргана говорила негромко, слышно было, как рядом с ней кто-то протяжно стонет. – Разрезало. На две части разрезало.
- Ну вот и я о том же.
Встрял Совенок.
- Подождите, ну вы тоже сравнили – охотничьи ружья и тяжелые пулеметы!
- А если из охотничьего, да в упор?
Все замолчали. Я подытожил сказанное.
- Итак, парни и дама. Идти нам все равно нужно. Это факт. В город попасть нужно – тоже факт. Знаем мы сейчас об истинном положении вещей только понаслышке. Поэтому… - Я помолчал, давая бойцам самим сделать вывод. Я не ошибся – десантник снова меня опередил:
- Поэтому пойдем и посмотрим, что там есть на самом деле.
- Именно так, Слон.
- Когда выступаем? – голос Совенка звучал бодро, ему явно надоело сидеть в своем укрытии.
- Лия настаивает на нашей ночевке здесь, но мне бы хотелось побыстрее вернуться к точке сбора. Ваши предложения?
Моргана попросила:
- Мне нужно несколько минут, чтобы собраться.
- Я тоже за то, чтобы уходить сейчас. – Игорь тоже подошел и стоял теперь возле эльфа. – Я собрал подходящие боеприпасы. Кстати, Витька, держи.
Он протянул мне небольшую сумку и пояснил:
- Это к твоему «громобою».
- Спасибо… Так, Дрон?
- Я готов, сержант.
- Тогда решено – выступаем через десять минут. Сбор здесь.
Эльф и десантник пошли помогать Моргане, а я заглянул в палатку Лии. Девушка уже сняла маску и теперь сидела в кресле, закрыв глаза. Я подумал, что она уснула, и собрался выйти, как глаза ее открылись и она посмотрела на меня.
- А, сержант… Располагайся.
Я потянул руки к шлему, расстегнул фиксаторы и полностью снял его, вдохнул с наслаждением сухой воздух, и только после этого глянул на хозяйку.
- Мы уходим, Лия. У нас очень мало времени, поэтому мы вынуждены двигаться и днем, и ночью.
- Но…
Я поднял руку.
- Никаких но. Моя группа уходит. Я зашел попрощаться.
- Да, это действительно в духе русских – «если не мы – то кто»…
Девушка усмехнулась, потом тяжело встала, снова нацепила маску и негромко сказала:
- Ну раз решили, тогда пойдем, покажу тебе, куда вам стоит направиться.
Чертыхнувшись про себя, я снова натянул шлем, зафиксировал его, проверил работу фильтра и только после этого шагнул наружу.
Меня уже ждали. Игорь, Моргана, Дрон – не было только Совенка. Я вызвал его.
- Совенок, где ты находишься?
- На том же месте, сержант.
- А какого ты еще там? Мы уже уходим!
- Бегу!
И действительно – не прошло и двух минут, как запыхавшийся наблюдатель присоединился к нам. Я снова оглядел своих друзей. Жаль, что маски, закрывающие наши лица, снаружи непрозрачны… Почему-то мне захотелось увидеть глаза каждого члена своей команды.
Вот Игорь… Сейчас ты, наверное, улыбаешься. Да, сегодня тебе пришлось немало потрудиться, но ты счастлив тому обстоятельству, что не стал обузой для отряда, смог справиться с собой.
Совенок. Ты тоже счастлив. Для тебя миссия эта – одно большое приключение, причем роль твоя в ней очень важна – ты наблюдатель! Парень гордится этим, я чувствую то по голосу, но все равно хотелось бы удостовериться…
Эндорилас, эльф, Перворожденный… Честно говоря, я думал, что ты сломаешься при первом же столкновении, а ты показал себя молодцом, да и сейчас еще умудряешься перекидываться шутками с людьми Лии. Действительно, Дивный народ.
Моргана… Эх, девочка, тебе-то труднее всех нас пришлось… Ты уже успела наслушаться стонов раненых, позаботилась о том, чтобы вернуть к жизни уходящих… А ведь может так случиться, что кто-то из нас станет твоим пациентом, а ты вдруг не в состоянии будешь помочь…
Я тряхнул головой, отгоняя от себя невеселые думы, и выпрямился. Выпрямились и мои бойцы, сами собой стихли все разговоры. Я глянул на Лию.
- Ну что, показывай, что ли, и мы пошли…
- Значит так. Идти вам отсюда нужно строго на запад, до тех пор, пока не упретесь в каньон. Пройдете вдоль него вправо – найдете старую дорогу. По ней спуститесь в каньон, пойдете по нему. Будьте внимательны – там полно всякой живности. Идите до тех пор, пока каньон не закончится, как снова выйдете наверх – увидите город. Запомнил?
Я кивнул и повернулся к своим бойцам.
- Все запомнили?
Отряд дружно кивнул. Я глянул на девушку.
- Ну мы пошли?
- Угу…
Лия приложила правую руку к груди и кивнула. Я, слегка замешкавшись, повторил ее жест, после этого отдал приказ:
- Порядок движения: Совенок, Дрон, Моргана, Слон. Я иду замыкающим. Пошли, народ.
Группа пришла в движение, бойцы один за другим переваливались через каменную стену. Я подошел к девушке и положил ей руку на плечо, слегка сдавил пальцами броню.
- Спасибо и прощай.
Не став дожидаться ответа, я подхватил винтовку и поспешил за Игорем.

Глава 10.
Отряд Лии не терял времени даром. Когда мы подошли к скалам, ее бойцы заканчивали обустройство лагеря: уже стояли палатки, погибших отнесли в сторону и накрыли тентом, а раненым оказывалась помощь. Моргана попросила разрешения помочь, и я не стал ей отказывать. Девушка тут же достала докторскую сумку и нырнула в медицинскую палатку.
Лия остановилась возле центральной палатки и взмахнула рукой, приглашая нас внутрь. Я повернулся к Совенку.
- Совенок, выбери позицию неподалеку от лагеря. Если эти черти вернутся – я хочу знать об этом первый.
- Хорошо, Гаг.
Совенок кивнул, подхватил винтовку и убежал. Лия нахмурилась.
- Сержант, ты не доверяешь моим людям?
- Лия, доверие здесь не при чем. То, чего не заметит мой боец, заметят твои воины, и наоборот.
- И все же…
- Не будем ссориться, хорошо? Кажется, ты предлагала войти?
- Да, конечно…
Лия вошла первой, а я посторонился, давая пройти своим ребятам. Игорь пригнул голову и шагнул внутрь, а эльф отрицательно качнул головой.
- Нет, сержант, я лучше здесь побуду, помогу местным.
- Ну смотри сам.
Лия дождалась, пока я выйду из тесноватого прохода, и удивленно спросила:
- А еще один куда делся?
- Он пошел помогать твоим бойцам.
Командир Альфы качнула головой и задернула вход плотным занавесом. Заработал какой-то механизм, и в палатке стало светло.
- Садитесь. – Лия кивнула на собранную походную кровать. – Тут, конечно, не апартаменты, но зато можно дышать без маски.
Девушка двумя руками отстегнула маску и вставила ее в углубление на броне, сделанное специально для этой цели. Мы с Игорем переглянулись, но маски снимать не торопились. Командиром отряда Альфа-четыре оказалась довольно-таки миловидная девушка лет так двадцати пяти – двадцати шести, высокая и светловолосая. Привлекательности ее не портили даже круги под глазами от усталости и недосыпания и большой кровоподтек на скуле.
- Здесь пригодная для дыхания атмосфера, - повторила Лия, решившая, очевидно, что мы не так ее поняли. Теперь она поочередно смотрела то на меня, то на Игоря. Я тоже глянул на Игоря и едва заметно ему кивнул.
Едва только Игорь потянул руки к фиксатору, как вышел на связь Совенок.
- Внимание всем, у нас гости!
Десантник отдернул руки от маски и схватился за пулемет. Я тихо выругался.
- Совенок, кто там?
- Гаг, плохие новости… Кажется, динокоты.
- Кажется?!
- Нет, уже не кажется. Они разворачиваются в боевой строй.
- Сколько их?
- Три… Шесть… Их восемь.
- Ах ты ж твою нихай… К бою!!! Дрон, Игорь – периметр, Моргана – прикрываешь раненых, Совенок – в бой не вступай пока, не обнаруживай себя!
Игоря как ветром сдуло - я слышал, как он уже на улице что-то взволнованно втолковывает одному из бойцов Лии. Я направился к выходу и на ходу бросил девушке:
- Потом будем дышать… если повезет.
Лия выскочила следом за мной на улицу. Отряд Альфа готовился к бою – бойцы, укрывшись за камнями, дозаряжали оружие, кто-то с тревогой вглядывался в небо, на котором уже невооруженным глазом видна была группа динокотов. Лия тряхнула головой и убежала на позицию – большой камень, чуть возвышающийся над стеной. Я снова вызвал Совенка.
- Где ты находишься?
- Правее тебя, сто метров от входа в кольцо, два камня. Я между ними.
Я оглянулся и увидел невдалеке два больших камня, прислоненных друг к другу.
- Хорошо, позиция хорошая. Сколько ориентировочно у нас еще времени?
- Минута… Максимум две.
- Принято.
Я выпрямился во весь рост, закинул винтовку на плечо и закричал, стараясь перекрыть голосом нарастающий свист:
- Внимание, бойцы!!! Эти звери гораздо страшнее ваших Найткинов! Не давайте им приземляться! Стреляйте только в голову и ноги, остальные места у них очень хорошо защищены! Помните – только голова и ноги!
Свист рассекаемого крыльями воздуха и пронзительный вой нападающих становились невыносимыми. Кто-то из бойцов Лии попытался руками заткнуть уши. К сожалению, я на собственном опыте знал, что это не поможет, поэтому постарался заставить себя не обращать внимания на окружающих. Прислонившись плечом к камню, я вскинул винтовку и заговорил, обращаясь уже к бойцам своей группы.
- Так, ребята, у нас начинается веселая жизнь. Огонь открываем одновременно, по моей команде.
- Гаг… У нас проблема… - Совенок говорил почти шепотом.
- Ну что еще?!?
- Эти верзилы… Они возвращаются…
- Ох… Как далеко они от нас?
- Метров двести-триста.
- Направление?
- Оглянись…
- Сколько их?
- Много, сержант... Уже насчитал тридцать, остальных еще не видно.
- А почему ты решил, что есть остальные?
- Они в низину зашли, вижу только передних и замыкающих.
- Понял…
Меня озарило – динокоты и Найткины движутся навстречу друг другу… А если получится?!
- Внимание всем!!! Не стрелять!!! Никому не стрелять!!! Не шевелитесь, замрите, постарайтесь слиться с землей! Совенок, Найткины в прямой видимости?
- Да, они все вышли на поверхность. Видны все.
- Еще раз повторяю – не стрелять, если хотите остаться в живых!
Динокоты приближались. Я прижал к себе винтовку и постарался слиться с камнем. Я слышал, как тяжело дышит Игорь, слышал, как стонет кто-то из раненых, возле которых затаилась Моргана, слышал, как негромко молится своим богам эльф, слышал, как бьется мое собственное сердце. Передовая тройка начала пикирование на наши камни. Визг становился нестерпимым, я боялся теперь только одного – что кто-нибудь из бойцов не выдержит и побежит. Тогда нам придется принять неравный бой, в котором у нас не будет никаких шансов на победу – если нас не осилят динокоты, то добьют Найткины.
Краем глаза я наблюдал, как кружатся над лагерем тройки динокотов. То, что они еще не напали, лишь подтверждало ход моих мыслей.
- Сержант, Найткины заметили динокотов. Они остановились.
- Да, Совенок, понял. Ждем.
Один из зверей вдруг издал пронзительный вопль, от которого у меня под шлемом волосы встали дыбом, и рванул куда-то, за ним устремились остальные. Стало тихо.
- Совенок?
- Они направляются к Найткинам. Те продолжают стоять.
- Прекрасно, просто прекрасно!
Я переместился ближе к гряде камней и залег там, стараясь сильно не высовываться. Открывшаяся картина меня порадовала: Найткины несли большие потери, но и летающих тварей в воздухе оставалось все меньше и меньше. Великаны, наконец, вычислили слабые места зверей и дело у них пошло на лад – они перегруппировались и теперь вели прицельный огонь, не давая динокотам приближаться для удара. Наконец все было кончено. Я услышал, как вздохнул облегченно Совенок.
- Все, ребята, отбой тревоги.
- А Найткины? – Голос эльфа звучал чуть приглушенно. Я оглянулся и отыскал его взглядом – тот лежал, накрывая собой одного из бойцов Альфы. Я улыбнулся.
- Да им сейчас не до нас, поверь. Отбой! Пока что мы в безопасности. – Повторил уже громко, чтобы слышала не только моя группа. Люди зашевелились, Игорь снова повесил пулемет на плечо и небрежным жестом задвинул его за спину, Эндорилас со смехом помогал подняться громко ругающемуся Лииному подчиненному, Моргана снова нырнула в медицинскую палатку. Подошла Лия.
- Сержант, мне нужно с тобой поговорить.
- Дай-ка угадаю, по какому поводу. Ты хочешь спросить про этих зверушек?
- Ты проницателен.
- Стараемся! – Я шутливо откозырял, потом уже заговорил серьезно. – Это опасные твари, Лия. Уж не знаю, откуда они появились – радиация ли, генная ли инженерия, или еще какая прочая муть, но запомни одно правило: если видишь одного динокота – убивай не раздумывая, двух – прячься, трех – прощайся с жизнью.
- Все так плохо, сержант? Ты вроде производишь впечатление оптимиста.
- Я реалист, Лия. И я говорю тебе то, что знаю сам. Сегодня нас спасло только чудо.
- Ладно уж… А давно у вас они появились? Я первый раз вижу таких существ, хотя почти все время мы проводим в пустоши.
- Давно, давно… И не только они, кстати. – Я постарался перевести тему разговора в нужное мне русло. – Лия, скажи, а далеко отсюда до Нью-Рено?

В колонках играет - Guns N' Roses, Knockin' On Heaven's Door
Настроение сейчас - сама угадаешь? (с)

Сегодня двигал кони. Самым банальным образом. Видно, организм мой не до конца отошел от перегрузки на Эльбрусе, дает о себе знать порой... Снова схватило бок, еле успел до аудитории своей доползти, завалился внутрь, да и сполз по стенке. Побелка на синей майке смотрелась очень впечатляюще, еле оттер. Честно говоря, это были действительно трудные минуты, проклял все. На работе до вечера досидел, потом кое-как до дому добрался, счас вот ношпы нажрался, вроде легчает. Когда-то мне говорили, что сильно злоупотреблять этой штукой нельзя. Интересно, пять колес - это много?