Было раннее утро 4 марта 1801. Весна едва заметно начинала вступать в свои права. В предрассветных сумерках у крыльца недостроенного президентского дворца остановился наемный экипаж. Из дома вышел плотненький человечек невысокого роста. Он бросил прощальный взгляд на дом, в котором провел от силы каких-то полгода… но какие это были полгода! Человечек едва заметно улыбнулся обеззубевшим ртом – что в последнее время случалось с ним не часто – и не спеша сел в экипаж. Этим человеком был второй президент новорожденной республики Джон Адамс. Казалось, что в эту минуту его 64 года, окончательно взяли свое. С этого дня он получал приставку «экс». Он уезжал, не дождавшись полудня – официального вступления в должность его преемника и главного соперника, которого превратности политических передряг превратили из верного соратника и товарища в непримиримого врага – он был не в силах смотреть на чужой триумф.

Подождав своего пассажира, сонные лошади потащили экипаж по промерзшей грязи немощеной дороги. Им предстоял долгий путь к далекому поместью в штате Массачусетс.

А новоявленная столица вовсю готовилась к первой в своей истории инаугурации.

 

Джон Адамс

Столица, конечно, лишь на бумаге. Просто большая стройка со столичным статусом. Вернее, долгострой. Номинально Вашингтон стал политическим центром страны с июня 1800 года. Реально же в «столице» насчитывалось около 370 зданий, лишь 106 из которых были каменными. Проживало здесь по приблизительным подсчетам не более 14000 человек. Переезд правительства стал настоящей трагедией для аппаратчиков, они до последнего момента не верили, что их заставят покинуть насиженные места в прекрасной Филадельфии. Многие предпочли отказаться от своих должностей, лишь бы не ехать в эту глушь. Остальные понуро грузили архивы своих ведомств, прикидывая, сколько дней будет тащиться экипаж по разбитым дорогам.

Проект, как это водится у молодых республик, был амбициозным. Но возвести новый помпезный город на заболоченном берегу небольшой речки за каких-то десять лет оказалось, увы, не так-то просто. Даже президентский дворец в 1800 году еще сложно было назвать дворцом. И даже домом. Часть комнат была просто непригодна для проживания. В то время как в других городах уже устанавливали последнее достижение техники – ватерклозеты, президент и его супруга вынуждены были по старинке «бегать на двор». В этом же дворе бедняга первая леди Абигаль Адамс, с детства окруженная комфортом и уютом, развешивала постиранное белье. Не лучше обстояло дело и с Капитолием. Большая часть залов для заседания еще нуждалась в отделке. Совсем неожиданной проблемой стало отсутствие жилья. Сенаторы, депутаты и прочие чиновники да аппаратчики не успели обзавестись собственным жильем. Отели и доходные дома процветали, гостеприимно открывая свои двери для многочисленных «бездомных» политиков.

Как бы то ни было, Вашингтон официально стал столицей и в этот день готовился к вступлению в должность третьего президента США.

 
Капитолий в 1801 году

 

Он проснулся несколькими часами позже в своей комнате в доходном доме, где прожил последние месяцы. Спустился к завтраку в промерзшую за ночь столовую, где уже сидели другие квартиранты. Машинально поздоровавшись с присутствовавшими, он сел на свое традиционное место в самом дальнем углу от камина. Черт, зачем он всегда демонстративно выбирал это место, подчеркивая свою непритязательность и демократичность?! Сегодняшнее утро выдалось особенно холодным. Ну ничего, это последняя ночь, которую он провел в этом доме.

На завтрак подали его любимые кукурузные лепешки с беконом, но он не заметил и этого. Он слишком долго готовился к этому дню. Часами представлял себе, какой должна быть эта ЕГО церемония. Как ОН взойдет на Капитолийский холм. Да, пожалуй, именно взойдет. Пешком (за окном уже пробивалось весеннее солнышко и его лучи поигрывали в многочисленных лужах). Джордж Вашингтон двенадцать лет назад въехал в роскошном экипаже, запряженном шестеркой великолепных белых лошадей. Он вышел к народу в парадном генеральском мундире. На то он, в конце концов, и генерал и всенародный герой… хотя нашлись и тогда злые языки, посмевшие сравнить его инаугурацию с выездами ненавистного английского монарха. Откровенно говоря, они были не так далеки от истины… Его преемник, этот одутловатый коротышка Адамс, ограничился всего двумя лошадьми, но помпы было, пожалуй, даже больше, чем у Вашингтона – это уже совсем не пристало.

Решено. Он пройдет путь от своих комнат до Капитолия пешком – что там, от силы минут пятнадцать, и то лишь, чтобы обогнуть забор пресловутого долгостроя и зайти с центрального входа. Никаких парадных мундиров, просто строгий костюм добропорядочного джентльмена. Вот он – новый народный президент, не боящийся ненароком ступить в грязь столичных улиц.

 
Томас Джефферсон. Привычный вид

 

Когда он вошел в один из немногих пригодных для собраний залов Капитолия, там уже толпилось более тысячи человек. Он протиснулся к трибуне. Вице-президент Бэрр, этот интриган, попытавшийся вероломно похитить у него победу, скрипя зубами представил его собравшимся: «Томас Джефферсон. Президент Соединенных Штатов Америки».

Вот он стоит за трибуной, высокий, долговязый, в его когда-то огненно рыжие волосы предательски вторглась седина. В этом году Джефферсону исполнилось 57. В зале шумно и душно. Но он ждал этой минуты четыре нескончаемо долгих года.

 

Томас Джефферсон в 1800 году

 

Свою речь он готовил две недели. С того самого момента, как Палата представителей после шестидневных дебатов объявила его победителем президентских выборов. Он был блестящим публицистом. Его памфлеты времен Войны за независимость покоряли сердца и умы, переписывались, передавались из уст в уста. Да что там, это же ОН написал текст бессмертной Декларации независимости! И нынешняя речь была не хуже.

Но он робел. Он никогда не был хорошим оратором. Голос отказывался повиноваться, он зазвучал как-то по-женски слабо и неуверенно. Так, что даже первые ряды с трудом могли разобрать великолепно отточенные фразы, над которыми он провел не одну бессонную ночь. Все же как хорошо, что он предусмотрительно поручил секретарю снять с текста несколько копий и распространить их в зале.

«Все мы Республиканцы, все мы Федералисты» - сбиваясь произнес он слова, вошедшие в историю.

 

Томас Джефферсон стал третьим президентом США и занимал этот пост до 1809 года. В президентский дворец он переехал лишь спустя две недели после инаугурации.

Джон Адамс вернулся в свое имение в Массачусетсе, где его дожидалась любимая Абигаль. Его сын, Джон Квинси Адамс, станет шестым президентом США.

Кампания 1800 года окончательно поставила крест на дружбе Адамса и Джефферсона. Они более не сказали друг другу ни слова. Тем не менее, судьба сыграла с ними шутку из области черного юмора – они оба скончались 4 июля 1826 года.

Город Вашингтон постепенно отстроился и уже к концу президентства Джефферсона приобрел вид, вполне подобающий столице.