Есть у некоторых людей такие глаза, цвет которых меняется вне зависимости от того, сколько у меня было попыток и сколько я сломала карандашей. Никогда не умела изображать именно то мгновение, которое можно описать всего одной шариковой ручкой. Повторяла линии. Линиии повторяла - вот и всё. И хоть бы раз поймать этот цвет. Чтобы он был таким, какой он есть на самом деле. Чтобы светился, понимаете - све-тил-ся, а мне не приходилось бы придумывать всякие определения своему неистовому полуночному напору на чистотелые листы. А потом вложить в папку очередной карандашный набросок и проебать нахуй эту папку. Вместе со всеми вложенными в неё письмами, листами и листьями. И чтобы кто-нибудь её не нашёл, и чтобы никто больше не понял, о чём был этот цвет.