В колонках играет - Люмен - фак офф
Настроение сейчас - грустное
Нужно уметь ценить то, что имеешь…
Их отношения зародились знойным летним вечером, когда ароматы цветов, песня сверчка и алкоголь в крови смешались в дурманящее молодые души зелье.
Он давно хотел быть с ней, а она боялась, боялась, как ей тогда казалось безосновательно. Просто в глубине её маленького нежного сердечка зародился крохотный камешек-сомнение, который она не смогла растворить, и, смирившись, оставила его.
Их - ОНИ - тогда, как и полагается новорожденным, самым нежным отношениям, некоторое время равнялось – ИДИЛЛИЯ. Прогулки под дождём и знойным солнцем, неожиданные сюрпризы, регулярные звонки и нежные слова, острая нехватка объятий в минуты расставания, «укрывания» друг друга одеялом в холодные вечера, вытирание слёзок губами.
Прошло время. Начались стандартные ссоры, недоразумения, прекратились постоянные звонки /от него/, когда звонила она, он злился, временные расставания.
Невидимая резиночка держала их вместе крепко и, каждый раз, отталкивая друг друга, под её действием, они снова и снова сближались.
Время. Как малейшее дуновение ветра сдувает сахарную пудру с пирожного через открытое окно, так и ВРЕМЯ сдувает самые нежные отношения с двух близких людей, оставляя самые стандартные чувства и отношения, самое стандартное проявление внимания и очень редкие проявления чувств. А жаль.
ОН и ОНА, больше не ОНИ.
Он продолжал говорить «люблю», а она не понимала больше смысла этого слова, оно не увязывалось в её потерянном сознании с его новым отношением к ней.
Ему нравилось делать ей назло.
Ей было страшно его терять, но разум подталкивал к расставанию. Она сглаживала каждую ссору, даже, когда вина была его, он не шел к ней просить прощения. Он знал, что приедет она. Она приедет, он подождёт, пока она утрёт на кухне свои слёзы, выйдет к нему, обнимет, и как всегда закроет глаза на всё. Всё станет на свои места, как после неожиданно начавшегося ливня, когда каждый бежит сломя голову в поисках укрытия, а, после его окончания – мгновение – и о нём забывают – так и в их отношениях всё станет как всегда гладко и до ужаса стандартно. Только после каждой такой ссоры, после каждого равнодушного взгляда в её сторону, в ранимой душе девушки появлялся новый рубец, новый след разочарования. Она боялась сосчитать эти рубцы, как, наверное боится сосчитать их на стене узник, отмечающий каждый день своего пребывания в заключении.
Запасливая осень окутала город своим последним, накопленным с лета, теплом. Под ногами мягко хрустели листья, ветер нежно ласкал кожу. Она была не в состоянии обратить на это внимания. Она снова шла к нему. Снова, чтобы простить. Снова, не зная ЗАЧЕМ. Ещё одна бессонная ночь, размышления. Мысли вихрем крутятся в голове. Она доверяла ему, а он разочаровал. Она больше не ждала от него сюрпризов, она больше не мечтала, что он приедет сам, она запретила себе мечтать.
МИГ. Он кажется таки маленьким по сравнению с жизнью, но он может быть сильнеё её. И в этот день, в эту секунду, миг победил жизнь, ЕЁ жизнь. Громкий визг тормозов, она даже не ощутила боли, перед глазами промелькнула вся жизнь, которая могла пройти иначе. Её израненная рубцами душа, наконец, обрела покой, освободилась.
ОН не ждал её, он был занят своими делами, просто знал, что она придёт. И в этот раз он ошибся. Под вечер он набрал её номер … и узнал, что больше она не придет к нему НИКОГДА. Он осторожно сел в кресло, поднял глаза к небу, увидел маленькую звёздочку, которая, казалось, подмигивала ему лучиками. Он назвал звездочку ЕЁ именем и дрожащим голосом произнес никогда не слетавшее с его губ «прости». Из глаз впервые в жизни скатились настоящие, не наигранные слёзы.
Он больше никогда не прикоснётся к ней, не обнимет, не позвонит, чтобы выговорится, не получит от неё смс, на которые давно перестал отвечать, не услышит её нежный голос, не увидит сонное личико ранним утром больше не увидит её ник в ICQ. Он закрыл глаза, опустил голову. В его мыслях улыбались её глаза, мелькали кадры из их жизни, каждый миг, когда он расстраивал её, когда видел её слёзы и не подходил, чтобы успокоить, когда слышал её голос в телефоне и не хотел говорить, когда была свободная минутка, а он проводил её с другой, когда он делал ей больно и даже не шевелился, чтобы приехать, обнять и сказать «прости». Холодный ветер распахнул окно и влетел в комнату. Ветер запутался в его волосах и начал шаловливо играть с ними. ОН сидел, продолжал сидеть всю ночь и следующий день.
Прошло время, много времени. В его жизни появлялись и уходили новые женщины, но он так и не смирился с потерей и, каждый раз, в голове вертелись её слова: «никто никогда не сможет относится к тебе так, как я». Он только сейчас понял, что она имела ввиду, но было уже поздно. Он готов был отдать ВСЁ, чтобы повернуть время вспять и изменить своё отношение к ней. И дикой пронзительной болью в сознании звучали слова: уже слишком поздно.
Знойным летним вечером, как две капли воды похожим на их первый вечер, пришла она.
Нежно коснулась ладошкой его лица.
- Любимая, ты вернулась? Прости, умоляю!
Перед его глазами светилась самая дорогая в мире улыбка и он слышал самый любимый на свете голос:
- Я никогда не держала на тебя зла, я никогда не делала тебя больно, я просто любила, а те кто любит, не причиняют боль. Ты больше не увидишь меня, но я буду рядом, я как всегда буду рядом, буду беречь твои сны, выслушивать твои переживания. Судьба очень скоро подарит тебе ещё один шанс, ещё одну любовь. Умоляю, не упусти её. Не повторяй тех же ошибок, послушайся меня … хоть раз. Я давно не говорила тебе, но любовь не умирает, она вечна, и я люблю тебя … навсегда.
Она ушла. А он так не хотел отпускать её, он так много хотел сказать.
Возможно, это был сон. Тёплый, приятный, сладкий сон. Но в его жизни появилась новая девушка, и он последовал совету, он стал таким, каким хотела видеть его ОНА.
А ОНА смотрела на него сверху, с маленькой звёздочки, ей было больно видеть, как он дарит любовь, принадлежащую ЕЙ, другой девушке, но она была счастлива, что он больше не тоскует. И она была счастлива, что здесь, в вдалеке от всех, она сможет тихонько поплакать над своей судьбой и ни одна живая душа не упрекнёт её в этих слезах.
