На карандашных набросках, сделанных с меня получился брутальный мужик в готической депрессии, творческий мальчик с обворожительной соломой на голове в процессе рисования комиксов про evil something & little ptich, и тот же мальчик, растекшийся по столу.

Я много думал об этой разнице - фотографии и рисунки. Фотограф снимает то, что видит объектив фотоаппарата и власть его ничтожно мала по сравнению с художником. Он может обработать фотографию, может переделать её, может создать нечто совершенно иное - но не новое, не с чистого листа в прямом смысле этого слова. Художник рисует тебя так, как видит. Он замечает и выводит на первый план то, что теряется в объективе фотоаппарата, он рисует то, что видит человек а не бездушный аппарат. Раньше я думал, что каждый новый снимок - это сюприз. Как легло освещение, не моргнул ли "объект", как он поднес руку, как повернул голову. На 50 снимков-да найдется один шедевр. Но каждый новый набросок - настоящий сюрприз - ты не знаешь, как он увидел тебя на этот раз, что творилось в его голове, когда он наносил карандашом урывочные штрихи на лист бумаги, и какой ты получился там. Да, я смотрю, и вижу себя. Точнее, один из своих образов. "Ты выглядишь именно вот так прежде, чем отколоть очередную истерику, послать меня пару раз нахуй и закрыться в ванной", тыкает он мне в брутального мужика, зарывшегося пальцами в волосы и опустившего голову. Я хмыкаю, всматриваясь в простенький набросок. Всего несколько штрихов карандаша - и ты видишь целую цепочку образов, целое состояние, настроение, воспоминание, целый кусок себя.

Я рисую свои комиксы и чувствую себя таким лузером. Я бы мог делать то же. Но когда-то бросил. Ну ничего, скоро я затрахаю вас своими слонами, ослами и злобными исчадиями ада. Хоть это я умею...