Больше всего на свете я хочу, чтоб этот проклятый праздник провалился ко всем чертям. Единственное ощущение, которое я испытываю в связи с надвигающимся 31 декабря – ощущение полной неприкаянности. Мои планы на эту ночь полетели внезапно и категорически, а самое ужасное, что мне, вроде бы, есть куда пойти и с кем встретить, но все это настолько «не те» люди, что проще и приятнее лечь дома лицом в салат и покойно пролежать до утра.

И я снова хочу говорить лишь с тобой. Мне стоило больших трудов себе в этом признаться, а еще больших стоит – держать себя в руках и все-таки этого не делать. Да, ты причинил мне ужасную, неописуемую боль, от которой я выздоравливала рекордно долго. Да, я не здоровалась с тобой почти 4 года. Да, в конце концов мне стало все равно, и я начала жить, что временами неплохо у меня получалось. Но позавчера я снова встретила тебя, и все сломалось. И я сама – сама, прости господи – дернула тебя за рукав и сказала: «Привет!» И мы изобразили крайнюю степень удивления, перетекающего в деланную радость. И мы беседовали о погоде и природе, и распрощались с напускным равнодушием, не обменявшись телефонами, не договорившись увидеться вновь. Но я знаю, что мы еще встретимся. Хотя нельзя…
Но я уже второй день про себя разговариваю с тобой. Это ли не знак, что мне хана?

Аня молодец, хорошо и объемно описала итоги года. Мне бы тоже надо, но я уже точно знаю, что начну и закончу с горестных нот, а это отбивает всякое желание писать. Положение трагического персонажа собственной жизни начинает меня порядочно угнетать. Господи, ну хоть бы что-нибудь хорошее случилось. Ну хоть бы капельку…