В перерыве между Пензой и Белгородом удалось вдохнуть культуры.
Во-первых, посмотреть новосибирскую "Аиду" в КДС.
Во-вторых, доехать-таки до книжного магазина "Москва" и купить там охапку настоящих (бумажных) книг.

Об "Аиде".
Не являясь знатоком оперы да и классической музыки вообще, я, тем не менее, люблю Верди. И даже, при полном отсутствии слуха, умею его узнавать. А "Аида" всегда была для меня воплощением чего-то невыразимо прекрасного. Может, это отголоски волшебного фильма с божественно, нечеловечески прекрасной Софи Лорен, виденного мною в щенячьем возрасте и глубоко запавшего в невинную детскую душу. А может, впечатления подросткового и студенческого возраста от классической постановки "Аиды" в том же КДС - с роскошнейшими костюмами и декорациями и толстеньким Атлантовым, о чьей непрезентабельной внешности, впрочем, тут же забывалось, стоило ему запеть.
Словом, "Аиду" мне давно хотелось увидеть снова, но ее почему-то никто в Москве не ставил. И вот - о счастье, о радость! - на "Золотой Маске" будет "Аида" !!! Естественно, я тут же заказала билеты. И что же мне довелось узреть ?

Сначала был длиннющий хвост у Кутафьи. Народ вполне терпеливо воспринимал прохождение соленоида, без очереди упорно лезли только одинокие еврейские дамы постбальзаковского возраста. В зале присутствовал бомонд - во всяком случае, наличествовал Коля Баксов в обнимку с каким-то сильно лысым гражданином. Время от времени Коля отпускал руку гражданина и демократически фотографировался с поклонницами - похоже, даже бесплатно. Потом появилось жюри во главе с двумя мумиями - Вишневской и Плисецкой. При этом мумия Плисецкой что издали, что вблизи выглядела замечательно, а вот мумия Вишневской... Нет, не буду вдаваться в подробности.

В восемь вечера опера все-таки началась. Занавес взмыл вверх, и на сцене оказался не банальный сфинкс или ожидаемая пирамида, а двор обычного сталинского дома. Тут я впервые заподозрила неладное. Да, конечно, меня предупреждали, что постановка "оригинальная", но, граждане! - в программке все-таки написано "Радамес" а не "Полковник Иванов". Дальше - больше. Аида и прочие рабыни шастали по сцене в рабочих халатиках и сиротских косыночках, Радамес - в камуфляже, жрецы - в номенклатурных пальто и шляпах, воины - при калашниковых. А еще Антон Палыч говорил, что если висит на сцене ружье, то оно должно выстелить. Так и вышло - первый акт закончился мощной холостой пальбой из восьми, если не больше, "калашей". Из десятого ряда партера это воспринималось более чем живенько. Смотреть на все это действо было, мягко говоря, тошно - насколько я помню классическую постановку, посвящение Радамеса в командующего армией заканчивалось появлением его на сцене в доспехах и шлеме, в окружении хора жрецов и солдат. Здесь же почти голый Радамес в семейных трусах замечательного защитного цвета ползал по сцене в окружении товарищей в лиловых пальто. А закрыть глазки и просто внимать дивным, действительно дивным голосам исполнителей не получалось - кто-то нечаянно установил микрофон на полу сцены (а может, с выступления RiverDance забыли убрать), поэтому шаги Аиды и Амнерис звучали не хуже топота кавалерийского полка, едущего по брусчатке.

Второй акт порадовал массовым стриптизом рабынь, имитацией плотской любви придворных дам с вернувшимися с войны бойцами Радамеса - они образовывали фон для худосочного классического балета, скакавшего посередь сцены, пленниками в одежде моджахедов и триумфальным финалом с фонтанами бенгальского огня и выстрелом из пушки.

К сожалению, что происходило в третьем и четвертом акте, я не знаю - терпежометр зашкалил, и мы позорно сбежали. Говорят, я прощелкала все самое интересное, поскольку свою арию Аида пела лежа .
Но самым пикантным было то, что опера исполнялась на итальянском языке.

Затариваясь тем же вечером книжками в "Москве", я твердо решила одно - я никогда больше не пойду ни на одну "оригинальную" постановку.