Не далее как на этих выходных пришлось пересмотреть свое отношение к опере. Оказывается, что моё восприятие оперы как искусства сказочного, яркого и невыразимо прекрасного, в которое окунаешься с восторгом и с головой, суть провинциальные пристрастия и несовременная чепуха. То ли дело чувствует оперу товарищ Роберт, мать его, Уилсон! Вроде бы ничто не предвещало беды - Пуччини, как и Верди были мастерами своего дела, писали для народа то, что нынче принято называть "попсой", но не тут то было! Товарищ Уилсон уверен: существо, явившееся в оперу, должно страдать! И чем мучительней будут его страдания, тем оглушительней будет лично его, товарища Уилсона, успех. Я конечно не корифей, и ни на какое сверхзнание материала не претендую, но что-то подсказывает мне, что не было в первоисточнике музыки, под которую маленький мальчик ооочееень~ медленно пятнадцать минут ходит по сцене. Это при том, что декораций никаких - сцена пуста, и даже Сузуки наливает неподвижной Баттерфляй воображаемый чай в воображаемую чашку.

Хороши были только Горо, текучие как ртуть мужчины-слуги и двухметровый принц Ямадори - таких мужчин на своих артах рисует прекрасная heise: хакама и корсет, хрупкий как фарфоровая кукла со своим выбеленным лицом и волосами ниже пояса.

Вобщем то ещё было испытание после трудного рабочего дня. Мазохистам рекомендую )