Глава 10. Посвящение

Вот прошел еще один день. И был вечер, и было утро… Всю ночь шел затяжной осенний дождь. Но зато уж утро улыбнулось нам по полной программе. Таких красивых разноцветных облаков я раньше не видел… Жаль, времени нет остановиться. Группа стремительно спускается из створа висячей долины в красивое лесистое ущелье. Рюкзаки вдвое легче, чем в начале похода. Все в хорошей форме, да и спускаться вниз не в пример легче, чем подниматься. Ребята идут след в след – это рефлекс, признак хорошей схоженности и дисциплины. Постепенно набитая тропа переходит в старую дорогу, которая становится шире с приближением к аулу. Скоро покажется сырзавод – это уже близко от населенных мест. Однако Леша серьезен и напряжен; зная его бешеную интуицию, подозреваю, что приключения еще не закончились. Внимательно осматриваюсь - отличная погода, ровная дорога к дому; все здоровы и веселы - никакой опасности нет. Неужели я ошибся? Прислушиваюсь к внутреннему голосу; там тревожно и неуютно.

Привал на обрывистом берегу горной реки. Мягкая шелковистая травка. Облака исчезли, солнышко согревает и землю, и травы, и деревья – кругом валит пар. Нам тоже хватает живительного тепла. А вот с рекой – труднее. Она вздулась, поднялась метра на два; ревет, тащит камни и вывороченные деревья. Интересно, уцелел ли мост? Однако к утру эта грозная сила превратится в ручеек – воробью по колено. Вот тогда будем переправляться вброд. Пока же надо спуститься как можно дальше по этой стороне.

С аппетитом обедаем. Ирочка сегодня дежурит по камбузу вместо вездесущего Баклажана, который резвится: ловит кузнечиков и бабочек для рыбалки. Имеем шанс поужинать форелью. А пока Ирина из сухарных крошек, концентратов и остатков китайского сублимированного мяса изготовила самый настоящий пирог с начинкой, да еще сервировала стол как в лучших домах Лондона и Парижа.

Обед подходит к концу. Начинаю собирать рюкзак, чтобы после команды «подъем» сразу же выйти к тропе. Внезапно чувствую слева непонятное движение. Оборачиваюсь, открываю рот, чтобы закричать и с ужасом осознаю, что уже не успею… Ирина решила вымыть большую кастрюлю ускоренным способом. Привязала ее к репшнуру и закинула с обрыва в речку. Никто не успел даже пошевельнуться. Кастрюля ухнула в воду, наполнилась и потащила за собой Ирину. Словно в замедленной киносъемке вижу, как она пытается сопротивляться; но вместо того, чтобы бросить репшнур, пальцы вцепились в него мертвой хваткой. Вот она уже наклоняется над обрывом. Еще мгновенье... Наспех намотанный репшнур отвязывается; кастрюля плывет по реке, а Ирочка остается с нами.

Слов нет – только ощущение безвозвратно потерянного и чудом вновь обретенного сокровища. Ирина еще ничего не понимает, с удивлением смотрит на репшнур у себя в руках. Ребята виновато отводят взгляды (но что они могли?). Сажусь рядом, глажу ее чудесные волосы. «Что ж ты, подружка, чуть нас не осиротила? Если не хочешь, чтобы я умер, не делай так больше. Никогда».

И вот команда: «Подъем, под рюкзаки». Строимся на тропе. Леша повеселел и подобрел, значит, опасность миновала. «Хочешь порулить группой? А я пока вас сфотографирую…» Я не против. Становлюсь направляющим. Это куда интереснее, чем всю дорогу смотреть в затылок впереди идущему. Распределяю людей. Оля, Ира, Михась, Люба, Баклажан. Коля - замыкающим. Двигаемся в путь. Леша идет рядом: то забегает вперед, то далеко отстает и ложится полежать на травке, а потом быстро нас догоняет. Его старенькая камера трудится изо всех сил. Ну, все, раз Леша отвязался, скоро будем дома.

Разлившаяся река подмыла дорогу и приходится облазить по скалам многочисленные прижимы. Лазанье легкое, без страховки. Хорошо еще и то, что вокруг протоптаны десятки овечьих троп, выбирай любую. Выбираю. Веду группу вперед и вперед. Время от времени, чуть оборачиваясь на ходу, наблюдаю за ребятами. Медленная ходьба выматывает не хуже самой быстрой, поэтому надо выбрать компромиссный, подходящий всем темп. А главное – не допускать резких рывков вперед и частых остановок – так можно уложить самую сильную группу. Ирина отстает; немного снижаю темп.  Проходит минут десять; Ирина снова отстает. Иду еще медленнее, но уже начинаю беспокоиться. Еще пять минут. Оля сообщает: Ирочке плохо! Что за бред? Ведь только что все было хорошо! Останавливаю группу на ровной полянке, подальше от коварной реки (было уже). Подхожу к Ирине. Она сидит на стволе поваленного дерева, тяжело дышит и молча показывает на палатку. Поднимаю сверток и чуть не выражаюсь в стиле bad – там же килограммов двадцать вместо палаточных пяти! (Ух, ты…!) Пытаюсь развязать чехол; но его края политы водой и так туго завязаны, что добраться до содержимого невозможно. Приходится подковырнуть ножом и разрезать тесьму. Так и есть: в чехле кроме палатки спрятан здоровенный камень! Вариантов нет, это Баклажан. Только он способен на такое. Ирочка чуть не плачет от обиды: «Да что же это, совсем за человека не считают». Говорю с презрением: «Ну, ты и Баклажанский! Я тебе это припомню…» Тот с достоинством отвечает: «Ты что, законы забыл? Имею право. Посвящаемого надо или в речку кинуть, или камень подложить. Может, я неправильно выбрал?» И ехидно ухмыляется. Безнадежно машу рукой: «Ладно, и на том спасибо, что не утопил!» Роюсь в карманах и достаю свой старый значок «Турист СССР». Раньше такие значки давали за поход выходного дня, но сейчас это большая нумизматическая редкость. Подхожу к Ирочке, прикалываю значок к ее ветровке и с удовольствием целую подружку. «Ирчик, мы все поздравляем тебя с первым походом». Сообщество встречает это заявление радостными воплями и прыжками по-папуасски. Ирина не знает, смеяться или плакать. Подумав немного, решает улыбнуться.

Привал закончен. «Под рюкзаки!» Включаю «вторую скорость» и веду группу – через реку по пережившему паводок мосту и дальше вниз по долине.

Вот и заканчивается маршрут. Все-таки уже хочется домой. Мы расположились «табором» у окраины аула на небольшой поляне, вблизи автобусной остановки. Автобусы здесь ходят редко и без расписания. Остается только ждать, да еще уповать на случайный попутный транспорт. А пока устраиваем последний перекус. Баклажан уже пообщался с местными жителями, выменял на батарейки ведро огромных румяных яблок, а теперь разжигает примус и греет чай. Раскладываем для просушки развернутые палатки, маркируем веревки. Гитара последний раз извлечена из чехла и повеселевший Коля (рука его уже практически зажила) поет очередную песню.

Вот и старенький автобус подъехал. Грузимся внутрь вместе с местными жителями - вперемешку с нашими рюкзаками, их баулами, козами и цыплятами. Смотрю на пробегающие за окном меловые холмы предгорий, на багряные леса и рощи; на душе становится тепло и немножко грустно.

Приехали! Небольшая станция, затерянная в складках Пастбищного хребта. Мы – дома. Запах свежего хлеба из булочной вызывает ностальгию. Подходит к перрону наша старая добрая электричка. – «Ирочка, мы дома, мы вернулись». Как много вложено в эти слова!

Маленькая группа самых обыкновенных ребят и девушек выходит из вагона. Сдержанные разговоры, счастливые улыбки на загорелых лицах. Несколько первых неуверенных шагов по асфальту, и уже через несколько минут все они растворяются в городской суете.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ