Ей было 12,13 ему
им бы дружить всегда
но люди понять не могли,
почему такая у них вражда!
Он звал её бомбой
и по весне,
обсреливал снегом талым.
Она же в ответ
Сатоной,скелетом и зубаскалом.
Когда он мячом стекло разбил
Она его уличала,
а он ей
на косы жуков сажал,
сувал лягушек, и хохотал,
когда она верещала.
Выйдет порой из подъезда она
привычно глянет на крышу
где свист,
где снега кружит волна
и даже сморщится:
" У Сатана! как я тебя ненавижу!"
Ей было 15,16 ему,
но он не менялся никак
и все уже знали довно,
почему он ей не сосед,а враг.
Он бомбой её по прежнему звал
вгоняя насмешками в дрож
и только снегом уже не швырял
и диких не корчил рож.
Она же гневом своим полна,
привычки не изменяла
и так же сердтлась:
"У сатана!"
и так же его призерала!
И если прадник приходит в дом,
она нет-нет,
да шепнёт за столом:
"как это славно правло,что он к нам не пригашён"
И мама ставя на стол пироги,
скажет дочке своей:
"Конечно,мы приглашаем друзей,зачем нам твои враги?"
Ей 19,20 ему.
Они студенты уже,
но тот же холод на их этаже,
недругам мир не к чему.
Теперь он бомбой её не звал,
не корчил как в детсвет рож,
а тётей "Химией" называл
и тетей "колбой" тоже.
Она же гневом своим полна,
привычки не изменяла,
и так же сердилась:
"Усатана!"
и так же его призерала.
Был вечер.
пахло в садах листвой,
сияла звезда,лилая.
Шёл поренёк с девчонкой одной,
домой её провожая.
Он не был с ней даже знаком почти,
просто было им по пути.
девчонка боялась домой идти
и он её провожал.
Потом,года в полночь взашла луна,
своистя,возвращался домой назад,
и в друг из подъезда:
" стой сатана!стой тебе говорят!
всё ясно,всё ясно,
так вот ты какой?!
значит встречаешся с ней?
с такой то фитюлькой,пустой,дрянной...."
- "Не смей,ты слышишь,не смей!
Даже не спрашивай почему!" - заплакав,сердито шагнула ближе
" мой,не отдам не кому! как я тебя.... ненавижу!"
