Семья тети Сары.

Вот так моя мама оказалась самой младшей дочерью большой семьи, состоящей из моей бабушки Шейндел, трёх братьев и трёх сестёр, связанных сложной родственной связью. Нужно сказать, что после смерти деда эта семья не распалась. Всю жизнь они любили друг к друга, как родные. Старший сын умершего Исаака – Яков и другой его сын Моисей относились к мачехе, как к матери. Она отвечала им материнской заботой. Все радости и беды были общими.

Я не знаю многих деталей и дат, но хочу рассказать то, что знаю. Дело в том, что мама была так сильно направлена на других людей, что только, рассказав о судьбе всей её большой семьи, можно рассказать о ней. Почти все из них, кто умер в постели, умирали на её руках. Она всегда была готова пожертвовать собой.

Здесь я хочу исправить ошибку, допущенную мною раньше. Вчера я опять разговаривал с тётей Эллой. Несмотря на очень большой возраст, она помнит и мыслит получше, чем я. Но всё же я её заловил на ошибке.
У бабушки Жени, кроме двух старших братьев, и не считая породнившуюся с цыганами Розу, у которой была другая мать, ещё была сестра, года на три моложе. Эту сестру звали Сара.

Считаю необходимым об этом сказать потому, что бабушка никогда не отдалялась от этой своей сестры, и все воспринимали её, как часть большой семьи.

Помню, что мальчиком лет пяти-шести меня мама старалась хоть раз в месяц водить в гости к тёте Саре и её дочери Манечке. Я ненавидел к ним ходить и ныл, стараясь этого избежать. Меня пугала страшная трясущаяся старуха Сара и раздражала напористая Манечка, которая почти насильно старалась меня угостить и обласкать. Я чуствовал, что мама пытается мною что-то компенсировать и всё во мне противилось этому.
Сейчас я понимаю, почему так было.

Это бабушкина сестра Сара с детьми: сыном Нюней и дочкой Манечкой. Их отец Гриша был репрессирован и расстрелян. Нюня погиб на фронте в самом начале войны. У меня есть его фотография “на память дорогой сестре от любимого брата”, присланная с курсов ПРИВО из г. Елабуга, и датированноя августом 1941 года.

Манечка была известным детским врачом. Она создала первую и единственную в Саратове клинику по выхаживанию недоношенных младенцев. Многие сотни саратовцев обязаны ей жизнью.

Я тоже обязан ей жизнью. Ибо, в семнадцать лет, когда мама находилась в больнице, заболел гепатитом, иначе говоря желтухой, и не мог принимать пищу больше недели. Меня лечили от гриппа.
Мама, явившись из больницы после операции по удалению камней, обнаружила весёлого, но почти бездыханного сына. Она бросилась к Манечке. Та только зашла, глянула: - Гепатит, срочно в больницу! В специальном отделении я пробыл больше месяца. Там меня кормили, вводя глюкозу под кожу бёдер. А потом ещё полтора года строжайшей диеты и ограничений.

Своей семьи Манечка не создала, хотя, как я знаю, имела несколько ярких любовных романов. Вот она и была всегда Манечкой. Когда она заболела, я навещал её в больнице. Мама об этом просила.

Умерла Манечка в возрасте около 55 лет на руках у моей мамы.

На обороте приведённой мной фотографии, сзади есть надпись карандашом:
“Миленький папочка. Посылаем тебе нашу карточку, чтобы ты нас увидел. Дай бог, чтобы ты скоро приехал к нам. Скучаем сильно. Пришли нам твою карточку.
Твои деточки Нюнечка и Манечка.”

(Продолжение следует)

Вложение: 2322110.jpg