На следующий день в школе, на большой перемене, стоя, как обычно, у стены за дверью, в углу, я вдруг увидел, что по корридору в мою сторону направляются мои вчерашние оскорбители. Так же, как вчера,за ними следовал Толик.

В первую секунду я подумал, что они хотят продолжить глумление надо мной. Но внутри школы это было невозможно. Очень уж много преподавателей следило здесь за порядком.

Тогда я подумал, что, наверное, они предложат мне после школы пойти с ними куда-нибудь поразбираться.

И я, конечно, пойду. Иначе, их устроет то, что я покажу себя трусом. Они ведь считают трусами всех евреев. У меня опять появится шанс исполнить долг перед моим народом.

Всё оказалось не так.

Визитёры попросили меня выйти к ним на свет из затенённого угла. Я вышел.
Мой вчерашниий, огрмный, ненавистный противник придвинулся близко ко мне и начал внимательно рассматривать моё, тщательно вымытое после вчерашнего, лицо.

Я посмотрел на его физиономию.
На ней вокруг глаза и вниз по щеке густо переливался всеми цветами радуги огромный фингал.

У меня даже мелькнул недоумённый вопрос. Откуда? Вчера днём не было. Я ведь почти не смог его ударить.

Убедившись отсутствии на мне каких-либо следов вчерашнего столкновения, он неожиданно дружелюбно разулыбался распухшей мордой, под одобрительными взглядами дружков.

- А ты, вообще-то, ничего парень!

И он протянул мне свою здоровенную руку старшекласника-второгодника.

И, знаете? Я её пожал.


(Окончание следует.)