Правильный Режиссер – он не как я, ему необходимо вести соответствующий образ жизни. Во-первых, Правильный Режиссер никогда в жизни не может проснуться раньше двенадцати, поскольку до двенадцати ведь просыпаются исключительно ремесленники и бездарности, которым чего-то надо от жизни тяжелым и упорным трудом, а Правильные Режиссеры все получают, будучи отмечены Печатью Таланта, с которой совершенно некуда спешить. Поэтому Правильный Режиссер просыпается в двенадцать, лениво набрасывает тяжелый халат и малой скоростью двигается в столовую, где ждут его бульон, ветчина и кофе. Все это Правильный Режиссер употребляет в совершеннейшем одиночестве, поскольку ничто не должно мешать Художнику думать о Прекрасном.

Непосредственно после завтрака Правильный Режиссер идет в кабинет, где обязательно есть медвежья шкура, тяжелый письменный прибор, и, в дубовых рамках повсюду, фотографии Правильного Режиссера в кампании классиков и современников. В кабинете Правильный Режиссер, набив трубку и вальяжно развалясь в кресле, Смотрит Дубли, находя многие из них превосходными, а отдельные даже концептуальными. На раздающиеся изредка телефонные звонки он или вообще не отвечает, или говорит:
-- Да, деточка… Откуда ты, говоришь? Ну я, право же, не знаю. Позвони, пусечка, моему пресс-секретарю.

Уже через час Правильного Режиссера в обязательном кашемировом персикового цвета пальто и широкополой шляпе можно видеть на Покровском бульваре, где он нервно прогуливается с трубкой и таксой. В крайнем случае таксу Правильного Режиссера может заменять шарпей, но вот это уже как-то совсем не вяжется с образом задумчивого гения, такое может себе позволить только дмитрий-астрахан, и то не всегда. С таксой Правильный Режиссер иногда беседует о Сценарии и о Роли; такса никогда ничего не отвечает, ну да это и необязательно. У Правильного Режиссера обязательно есть карманный Брегетт на золотой цепочке – по нему он изредка сверяется с первой и обязательной мыслью о престоящем Кастинге. Вторая обязательная мысль Правильного Режиссера заключается в том, что с половины четвертого дня и до шести вечера непременно требуется подремать, укрывшись вторым томом писем Пушкина, раскрытым вот уже второй год на шестнадцатой странице. После сна, конечно, следует употребить сто пятьдесят хорошего коньяку, набить трубку, а уж после, ясное дело, пора и на Презентацию.

Правильный Режиссер посещает Презентацию каждый вечер, а иногда и по несколько за вечер. Правильный режиссер обязательно умеет вращаться в свете, хотя публика теперь, конечно, не та: по большей части Наглые, Молодые и Неприятные, но попадаются иногда все же Терпимые, а изредка даже такие, Как Сам Правильный Режиссер В Молодости. Главным образом, конечно, Правильный Сценарист, с которым Правильный Режиссер снимал Про Войну, Правильный Композитор, который сочинил про некочегаров и неплотников, и Правильная Актриса, которая до сих пор правильная после одиннадцати пластических операций. С ними Правильный Режиссер прохаживается по залу, говорит о Духовности, Нравах и скором Возрождении, ну а там уж подходит время говорить Речь, подмигивая корреспондентке журнала «Эсквайр».
После речи Правильный Режиссер, отмахиваясь от Поганых Журналистов (старательно, чтоб журналисты это заметили) едет домой, ужинает, и садится писать Сценарий – пять обязательных ежедневных страниц. При глухом свете торшера он то вскакивает, прохаживаясь по кабинету, то замирает надолго, уставившись в одну точку, и наконец, плюнув прямо перед собой, звонит в час ночи продюсеру: нет, Костя, не могу я этого пережить. Не могу! Я не вижу этого, не вижу, не уговаривай. Прощай.

После чего, не забыв письма Пушкина, немедленно засыпает: еще страница великой биографии написана.