Недавно прочитала прикольную книженцию «Растреляли-2». Посмейтесь со мной.
Один из приколов книги:
Мысль насчет дела
Если дело - дело, оно и само сделается, а если не дело, то его и делать
нечего.
"Виноват!"
Есть еще такое хорошее слово: "Виноват!" Произносить его надо быстро,
лихо, браво, с блеском, со звоном шпор. Все это врожденное, конечно, и
прочим нелегко дается, и с годами оно только оттачивается, но главное - без
передышки:
- Что это?
- Виноват!
- А это?!
- Виноват!
- А спички?
- Устраним!
- А окурки?
- Подберем!
- А мусор?
- Виноват!
Одного моего кореша в институт перевели. А там капразы ручные как
голуби, с руки едят. Вызывает его начальник и говорит:
- Почему вы до сих пор не в отпуске?
А тот с порога:
- Виноват!!!
И у начальника сразу разрывается причинно-следственная связь, и он
замирает.
Что делать на службе с лицом?
Лицом на службе нужно пользоваться. Изображение на нем легкого
слабоумия считается хорошим тоном. Не возбраняется при этом покачивание
головой в такт словам начальника. В конце хорошо бы сказать: "Есть".
Если начальство пошутило, то приличным будет рассмеяться. Начальники
порой такие забавники.
Ну а при разговоре с начальником, о тягостный мой, где же должны быть
твои глаза?
Они должны быть на лице у начальника. Они должны искать там правильное
решение.
Но на службе иногда теряют свое лицо
Что нужно делать на службе с лицом, чтоб его не потерять?
Нужно за ним следить! И что при этом лучше всего держать в руках?
Лучше всего в руках держать папку
Пузатый портфель - показатель низшей ступени служебной лестницы. На
этой ступени возят, носят, грузят.
Дипломат - показатель разгильдяйства, а папка всегда к лицу. Вот я
всегда хожу с папкой. Пусть даже в ней ничего нет, но она нужна. Один мой
знакомый, когда потерял, пустую папку, одиноко плакал, до того он в нее врос,
до того вжился в образ.
Папка может даже лицо заменить.
А вообще, если лица нет, то и потерять его невозможно. Ну а если его
нет, то что на нем вместо него лучше всего сохранять?
Лучше всего сохранять следы сопричастности.
С папкой мне всегда честь отдают. Без папки не всегда, а с папкой -
всегда. Я даже иногда ладонь не к голове прикладываю, а к папке.
О чести и бесчестии
Честь у нас на службе принято отдавать. Причем молодцевато. Отдавший
честь должен тут же ее назад получить. Если вы ее отдали, а вам не отдали -
значит, вы обесчещены.
О вреде задумываний
Думать на службе вредно. Лучше сначала сделать чего-нибудь. Например,
атакой взять с минимальной кровью какую-нибудь высоту. Взял - теперь
осмотрись: может, теперь ее лучше оставить.
Теперь о выборе
Вот что лучше, как вы думаете: занятие проводить или мусор убирать?
Лучше мусор, И начальство так считает. Лучше что-нибудь протирать.
При этом рассмотрим лирическое отступление о венике. Возьмем веник. Вот
смотришь порой на веник - и сразу мысли, чувства, половодье захлестывает и
воспоминания одолевают. А веник как веник, но перевернешь - и уже
чувствуешь, что раньше это, может быть, был даже и не веник, а какой-нибудь
прекрасный прибор. Скажете, так не бывает? На флоте, друзья, все бывает.
Веник - штука универсальная. В него что хочешь может превратиться. Даже
офицер может превратиться в веник. Издали - офицер, а чуть ближе - веник. Но
что интересно: обратного превращения еще никто не наблюдал.
Теперь о гармонии.
О гармонии с природой
Офицер, он, когда находится в гармонии с природой? Когда цветет. А когда
он цветет? Когда одет в парадную форму и выстрижен, как парковая культура.
Вот если б он еще поменьше жрал, то был бы еще гармоничней.
Что делать на службе, если тебя послали?
Идти.
Боевое дежурство
Боевое дежурство - это такое положение, когда офицер видит жену не
реже, чем раз в месяц. При этом он сильно суетится, чтоб получше устроиться,
дрожит в нем все, как гавайское копье при попадании в цель.
Отсучив ножками, офицер замирает. При этом у него случается истома.
Жена раз в месяц довольна безмерно, что у нее муж - офицер.
Боевое дежурство - это истома. (Продолжение следует.)
А пока оно следует, прочитайте маленький рассказик из жизни
надводников. Называется он:
Вот народ!
Наш новый зам Иван Тимофеич Ничипорюк долго изображал из себя невинного
интеллигента. Редкой чистоты козел был. По тревоге передвигался не спеша.
Замов тревога вообще не волнует. Вот они и ползают. А морячки у нас по
тревоге выскакивают на трап не глядя. Ноги на поручни кладут и враскоряку
съезжают. Трапы у нас длиннющие и крутые, а перебирать ножками по ступенькам
замучаешься, вот они и съезжают.
Был такой матрос Кузьма. Выскочил он раз по тревоге - прыг на трап и
поехал и внизу уже зама нагнал. Тот спускался так медленно, как будто ему
удаление крайней плоти только что неграмотно произвели и попутно все
рефлексы задушили.
Кузьма нагнал зама на последней ступеньке и... въехал ему на плечи. Зам
от такой тяжести просел, за ноги Кузьму ухватил, вцепился, глаза вылупил,
фуражка слетела, и сказать ничего не может, потому что от такой
нестандартной ситуации сразу же проявилось все его неземное происхождение.
Стоит и терпит на себе Кузьму, а Кузьма осторожно освободил свое междуножье
от инородного замовского тела, ну а зам все прийти в себя не может. От
потрясения. Потряс его Кузьма.
А комбриг наш всю эту сцену из жизни бобров лично наблюдал. Подходит он
к заму, поднимает его фуражечку, с удовольствием надевает ее ему на луковку
и говорит такие слова:
- Что ж вы, Иван Тимофеич, моряка чуть не убили? Нехорошо, брат, ведь
этак и мозгами тронуться можно. Зачем человека так пугать? Ну, схватил ты
его на плечи, пошутил, ну и отпусти. Чего ж ты в него так вцепился?
Нехорошо.
Зам минут двадцать после этого все хотел что-то сказать. Ходил за
комбригом как привязанный, мешался под ногами, фуражку на голове поправлял и
мычал. А тот все поворачивался к заму и говорил:
- Нехорошо, брат, нехорошо...
Так зам тогда ничего и не сказал. Но на следующее утро говорить все же
научился. И сразу же за политинформацию взялся с жаром. Соскучился, пока
молчал. Вот народ, а?
Не могу удержаться, чтоб не порассказать вам еще чуть-чуть про наших
замов.
О замах я могу говорить часами. Зам, он и в Африке зам. Вот интересно,
почему до сих пор космонавты летают в космос без замов? Некоторые сейчас
скажут: "Потому что чем дальше от родной планеты, тем больше доверия
человеку", - а я думаю, не в этом дело. Наверное, замы не переносят
невесомость или просто место экономится.
Но все-таки в конце концов с возрастанием масштабов космического
строительства, с расширением задач по закабалению космического пространства,
думаю, появится необходимость в замполитах на орбитах. Роль их просто
возрастет от борозжения пустынь Внеземелья. Ну а что в этом такого, ведь и
торичеллиева пустота на поверку не такая уж и пустая. В ней есть эти... как
их... космические лучи... и пары...
- Ну при чем здесь торичеллиева пустота, - спросят меня, - когда речь
идет о замах?
- Как же вы не понимаете, - скажу я, - ведь если в ней есть пары, то
почему бы в ней не появиться замполиту?
Иногда меня спрашивают;
- Ну, это все ладно, а как вы лично относитесь к замполитам?
- Я лично?
- Да, вы лично.
- Я лично умеренно отношусь. Он мне лично дорог как частица нашей
истории. Меня не тянет трахнуть его в лоб, лично его застрелить, надавать
ему по морде или задушить, пуская при этом слюни, своими собственными
руками, как это мечтают сделать некоторые наши офицеры. Я, например, люблю
слушать зама. Некоторые любят слушать соловья по ночам, а я - зама. Если вам
удастся оторвать зама от конспекта, то вы многое услышите, К примеру, наш
зам говорил:
"Торчат гвозди из наглядной агитации".
А на учениях политотдел интересуется только процентом убитых среди
коммунистов, а в мирное время они распределяют среди командиров женские
австрийские сапоги. Вы знаете, я как-то успокоился, когда узнал, что
политотдел распределяет сапоги. Смешно говорить о том, что самый последний
человек в политотделе имеет женские австрийские сапоги. Говорить смешно,
поэтому и говорить об этом не будем, Бог с ними, с австрийскими сапогами,
тем более что мне их не распределили. Да и с какой стати, я же не в
политотделе служу.
Конечно, сначала хотелось как? (Это я не насчет австрийских сапог, это
я вообще.) Вообще как сначала хотелось? Хотелось так: командир на флоте -
папа, а зам - мама; и люди должны были по идее ходить к нему, тянуться и
мочить ему сисю. А потом замы решили, что если все будут ходить и мочить, то
сися от этого быстро мокреет, сыреет сися, и хватит, решили они, и
прекратили.
А еще они у себя в политической академии друг у друга партбилеты
воруют. В смысле при поступлении в академию. Чтоб от конкурентов избавиться.
Нам наш зам рассказывал. Перед там как бежать тысячу метров на зачет,
разделся он, повесил одежду на гвоздик, побежал, добежал первым - хвать за
рубашку, а партбилета-то и нет. После этого отчисляют из академии безо
всяких разбирательств.
То есть процент воров среди поступающих к ним в академию ниже на первом
этапе, чем при выпуске из нее.
Раньше они при поступлении сдавали устав, а теперь - математику. То
есть раньше зам был крепок нижней своей частью, а теперь - верхней. Раньше
при поступлении на вступительных строевых занятиях вокруг строя замполитов
бегали седые полковники с кафедры общественных дисциплин и кричали:
- А вон тот майор ногу в колене гнет и совсем ее не поднимает.
После чего все майоры в строю испуганно косились, задирали ноги и не
гнули их нигде вообще, не то что в колене.
Так их и выпускали потом несгибаемых. И отличить было легко: гнешь ногу
- получается, что ты без образования; не гнешь - значит, академик.
Ну, надо завершаться! НО! Если вам понравиться я напишу еще рассказы, так что пишите отзывы!
Буду ждать!
Сегодня у меня день ящерицы!!!!Это значит, Что сегодня я буду отбрасывать все хвосты!ДА!Это будет не легко!Хотябы два зачета надо сдать!
