Я уже говорил тебе, что наша судьба как людей – учиться, для
добра или зла. Я научился видеть, и говорю, что нет ничего, что
имело бы значение. Теперь – твоя очередь. Вполне вероятно, что в
один прекрасный день ты научишься видеть, и тогда сам узнаешь,
что имеет значение, а что – нет. Для меня нет ничего, имеющего
значение, но для тебя, возможно, значительным будет все. Сейчас
ты должен понять: человек знания живет действием, а не мыслью о
действии. Он выбирает путь сердца и следует по этому пути. Когда
он смотрит, он радуется и смеется; когда он видит, он знает. Он
знает, что жизнь его закончится очень скоро: он знает, что он, как
любой другой, не идет никуда: и он знает, что все равнозначно. У
него нет ни чести, ни достоинства, ни семьи, ни имени, ни родины.
Есть только жизнь, которую нужно прожить. В таких условиях
контролируемая глупость – единственное, что может связывать его
с ближними. Поэтому он действует, потеет и отдувается. И
взглянув на него, любой увидит обычного человека, живущего так
же, как все. Разница лишь в том, что глупость его жизни находится
под контролем. Ничто не имеет особого значения, поэтому человек
знания просто выбирает какой-то поступок и совершает его. Но
совершает так, словно это имеет значение. Контролируемая
глупость заставляет его говорить, что его действия очень важны, и
поступать соответственно. В то же время он прекрасно понимает,
что все это не имеет значения. Так что, прекращая действовать,
человек знания возвращается в состояние покоя и равновесия.
Хорошим было его действие или плохим, удалось ли его
завершить – до этого ему нет никакого дела.
С другой стороны, человек знания может вообще не совершать
никаких поступков. Тогда он ведет себя так, словно эта
отстраненность имеет для него значение. Так тоже можно, потому
что и это будет контролируемая глупость.

(с) "Отдельная реальность", Карлос Кастанеда

– Для воина борьба с чувством собственной важности – не
принцип, а чисто стратегический вопрос, – ответил дон Хуан. –
Твоя ошибка заключается вот в чем: то, что я говорю, ты
рассматриваешь с точки зрения нравственности.
– И я действительно считаю тебя человеком высоконравственным,
дон Хуан.
– Ты просто заметил мою безупречность. И это все, – произнес он.
– Безупречность, равно как избавление от чувства собственной
важности, – понятия слишком неопределенные, чтобы
представлять для меня какую-то практическую ценность, –
заметил я.
Дон Хуан чуть не задохнулся от смеха, и я в вызывающем тоне
потребовал от него объяснения того, что такое безупречность.
– Безупречность есть не более чем правильное использование
энергии, – сказал он. – И все, что я говорю, к вопросам морали и
нравственности не имеет ни малейшего отношения. Я обладаю
энергией, и это делает меня неуязвимым. Чтобы понять, тебе
необходимо самому накопить достаточное количество энергии.

(с) "Огонь изнутри", Карлос Кастанеда