Осторожно! Под катом очень много знаков. Несколько часов старалась, ну же...

... А они говорят: «Кому она нужна, ваша литература? И что она вообще есть такое?»

Но чудаки еще такие есть
Вдыхают полной грудью эту смесь.
И ни наград не ждут, ни наказанья,
И думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же неровного дыханья...

Их было тридцать, этих чудаков. Назовите как угодно: финалисты фестиваля «Молодой Литератор» или кучка неадекватных людей, - от названия мало что зависит. Три десятка личностей, подключенных к одному Космосу, как сказал победитель МЛ Паша Кузьмин ;). Тридцать человек с нафиг снесенными башнями, талантливые абсолютно во всем. И еще добрый десяток давно уже молодых литераторов (частицу «не» не потеряла, не делайте ошибок!), которым сносило крышу наравне с нами. И не было никаких искусственных границ. Никто и не думал делить: поэтов и прозаиков, членов жюри и конкурсантов, организаторов и организуемых. Никто из матереющих литераторов не думал заискивающе смотреть на матерых снизу вверх, и никто из жюри не смотрел свысока. Глаза в глаза, на равных, - потрясающе. И не было границ в самовыражении: хочешь - ругайся матом, хочешь - на стол с ногами, хочешь - на сцену с петлей на шее и заклеенным ртом. Наверное, потому, что понятно - сумасшедшую творческую лавину из тридцати человек не остановить. И любые поставленные им рамки будут сметены на раз. Был живой сносящий с ног (иногда и в прямом смысле) поток творческого общения, и каждая фраза, произнесенная вслух, была больше, чем фраза.
Что было до этого фестиваля?.. У меня лично какая-то другая, совершенно серая и спокойная жизнь: дом, университет, мойка посуды, стирка белья.

Те же знакомые люди,
Все те же портреты на фоне,
А мне хочется новых прелюдий,
Хочется новых симфоний...

Дохотелась – на тебе, девочка, возьми! Забудь о том, как сидела ночью перед пустым листом вордовского текста, пытаясь что-то вычерпать из почти пустой себя. Забудь: теперь тебя подключили к какому-то неисчерпаемому источнику через невидимый разлом черепной коробки. Теперь уже и не вспомнишь, что «в сводках последних известий те же знакомые рожи». А если и вспомнишь – то это будет уже совсем не так важно.
Теперь другое:

Вспомнить древнее ощущенье –
Свет в глазах, яд в крови,
И на колени встать, и лунным женьшенем
Грусть свою отравить.

Да, чего греха таить: в нашей крови (я не ошиблась – в нашей, теперь мы все как бы одной крови) плескался не только творческий яд, но и вполне прозаическая водка. Именно прозаическая! Потому, что оплотом правящей партии была комната № 12, в которой официально проживали два прозаика, а неофициально – половина лагеря. Другая половина тоже наведывалась на огонек, не претендуя при этом на получение прописки. Водки было много, очень много по количеству бутылок. И вместе с тем очень мало – предполагаю, что после нашествия молодых литераторов водка кончилась на всей базе «Взморье» и в радиусе 10 км вокруг.

Отсидимся тут, покуда хватит,
И пойдем по городу искать:
Я уверен, мы найдем собратьев –
Не одни мы любим выпивать!

Собратья находились, любопытно, правда было бы узнать, сколько стоила бутылка водки из бара базы «Взморье», проданная разбуженной барвуменшей в два часа ночи... Зато «Русского Авангарда» после фуршета было много, и вопреки рассказу Виктора Ерофеева, русский авангард еще не кончился.
... Но не в водке дело, многоуважаемые братия и сестры. Тридцать пар глаз, тридцать радикально разных миров, - и оппаньки! – поняли друг друга, слились в едином порыве и выдали на-гора очень замечательные результаты. На самом деле, мне кажется, судить и «жюрить» нас было бесполезно: за эти три дня каждый из нас стал частью одного целого. Так что, победили все. Хорошо, что не было пьедестала почета: он бы рухнул нафиг, когда на него залезли бы тридцать талантов.
Перебрать всех по именам не смогу, память местами отказывает, не выдерживая такого количества эмоций и впечатлений. Конечно, все обитатели комнаты № 12 никогда-никогда не забудут многомногомногоуважаемый шкаф (признайтесь, что любопытно, что ж там делали Помелов с Мациной в шкафу, а?). С тем же Антоном Помеловым – обалденно эмоциональный обмен крестами, родивший строки «крест на крест, крест-накрест» (тяжел, я вам скажу, крест этого товарища в шинели. И шинель тяжела и фуражка...). С тем же Антоном – надрывное «К Лиличке!». С теми действующими лицами театр кабуки и «что-то еще. Не помню».
Паша Кузьмин – а нужны ли здесь мои слова?! Все его видели, все его знают. Все знают, что Паша – это п...ц! (в хорошем смысле). К тому же Паша – еще и актер. Тоже в хорошем смысле слова. Играет кучу разных ролей, но остается все-таки самим собой. У него много масок, но ни одна не приросла к лицу. Дай Бог, чтобы так было и дальше. И байка про водопад (простите меня, занимающуюся незаконным тиражированием) уже пошла по рукам под заголовком «Кузьмин водопад». Да, и еще спасибо Паше Кузьмину за мою концептуальную фразу: «Деточка, все мы, прозаики, немножко Паши...».
Дима Лавров. Просто умка-умничка. Автор баек, обошедших пол-интернета и ставшим уже народным творчеством. Человек, хорошо поющий и играющий на гитаре. И – самое главное! – умеющий открывать дверь номера 12 изнутри!
Сергей Арефьев, зажигающий на гитаре так, что утром многие проснулись с синими коленями – от постоянного ритмичного безудержного отбивания ритма. Как я жалею, что не успела записать это на диктофон... Повторим как-нибудь? Только щитки для коленок не забыть бы...
Паша Беляев. Гитарист и певец, человек, с которого, можно сказать, началась вся песенная эпопея в комнате № 12. А ведь начало – уже половина дела. Хочется сказать только одно: Паша, учи еще песен всяких и разных!
Аня Бородина. Удивительно терпеливый человечек, согласный слушать мои стихи до половины пятого ночи (репетиция перед субботним читаком). Маленький мышонок, которого я отпаивала ромашковым чаем. Человек, спасший меня от превращения в айсберг секонд-хэндовым свитером. И еще человек, у которого замечательная мама. Ее лицо теперь для меня всегда останется лицом всех Матерей на свете.
Софья Грехова. Умница, красавица и талантище – без капли преувеличения. Я еще до поездки на МЛ твердо знала, кто будет обладателем Гран-при «МЛ-2007». Надо было в букмекерскую контору пред фестом зайти, что ли... :) И многое из того, что я хотела тебе сказать, я сказала в коротеньком стихотворении на клетчатом листочке... А то, что не сказала, выразится, наверное, в одной банальной фразе: «Я тебя люблю». Без пошлостей и превратных толкований. Можно сказать: я люблю твои стихи, манеру подачи, твое лицо, твои глаза, мысли, склад характера... Но, Боже мой, как это долго – и невнятно. Останемся в пределах малой формы, выраженной в буквах ЯТЛ. Паша, не ревнуй, ладно?..
Гриша Гелюта. Дааааа, ночь на коврике в тамбуре нашего домика – это нечто. А Линор Горалик – это да! Почему-то с тобой у меня ассоциируется поразительная нежность, умиротворенность, спокойствие и глубина. И запахи – трубочного табака и еловых иголок на ледяном коврике. Потрясающая откровенность; знаете, как графоманы говорят, что между людьми протягивается какая-то нить, да?.. Вот она и протянулась – на психо-эмоциональном уровне. Может быть, просто японское спокойствие Григория Петровича уравновесило истерический нерв Инги Игоревны. И наступил какой-то странный баланс. Но в любом случае – это тема рассказа, который обещает быть хорошим. Дайте мне только дописать доклад для студконференции! Ну пожалуйстаааааа!
Конечно, Даша Овчинникова и Лена Дурникова... Девочки, простите меня, у меня уже не хватает слов по отдельности... Главное воспоминание – автобус, ползущий на Горе-море, наши кресла рядом, моя попа 52 размера – затычкой в окне, чтобы не дуло на Лену. Дашин слон Черешня и мой Йохан в обнимочку. Яблоки и стаканчики, обмен страничками А4, сверка образа в стихах и образа реального... Для меня все начиналось именно с вас...
Саша Сапожникова. Можно я буду коротка? Ты разорвала меня на мелкие клочки, как будто я смотрелась в беспощадное зеркало. Перевернула с ног на голову, выжала до последней капли и наполнила снова. Я в номинации «Проза» я ставила именно на тебя. Только на тебя. И еще раз на тебя.
Ребята, конкурсанты, простите, но у меня действительно уже болят пальцы, танцующие по клавиатуре... Я вас всех безумно люблю, даже тех, с кем, увы, не удалось пообщаться плотно. Если кого-то обидела, не упомянув здесь, наберите мой номер телефона – язык у меня еще не так устал, как пальцы. Угу?.. Не обижайтесь, плз, нижеследующий кусок про жюри я писала раньше, чем начала про конкурсантов...
И еще десяток замечательных людей, которым выпала тяжелая доля судить нас. Захар Прилепин, просто очаровавший меня своим вопросом: «Ну, так старик-то твой умер или нет?» и попыткой угадать дальнейший сюжет. Я и представить не могла, что мой тщедушный старикашка может быть кому-то сильно интересен! Ильдар Абузяров, которого я поначалу принимала за такого же конкурсанта, как и мы. Когда я увидела его в жюри, моя челюсть упала и пропахала полкилометра (я честно подумала, что после моих «откровений» об учебе на современном филфаке, мне уже вообще ничего не засветит). А он после прозаического читака сидел в комнате № 12 и так же, как и все мы, отхлопывал ритм ладонями по коленям. Ильдар очень четко определил критерии таланта и гениальности: «Талантливы вы все, а гениальность будет видна по результатам работы». Лев Харламов... Лев, простите меня, если начну говорить о вас, то другой Лев, Толстой, со своей «Войной и Миром» будет нервно курить. Хочу только дважды попросить прощения: за то, что в ваш адрес прозвучала фраза про «немолодого мужчину с бородой» (Достоевский это был, Достоевский!) и за «К Лиличке» Маяковского – мое истеричное многократное прочтение оного произведения, наверное, вас до сих пор преследует в ночных кошмарах. Евгений Евгеньевич Прощин. Как меня поразил и тронул ваш вопрос на крыльце клуба: «А почему вы, студенты, меня так боитесь?»! Теперь с полной уверенностью могу сказать: «Мы вас не боимся!». Хотя шесть лет учебы на филфаке прошли для меня именно под знаменем с начертанным девизом «Боюсь ЕЕП». Особенно концептуальны были «зверушки» Салтыкова-Щедрина, не припоминаете случаем? Хотя я перестала бояться в тот момент, когда Леонид Юрьевич Большухин поручил мне написать рецензию на стихи Егора Кирсанова. Я, помнится, сидела три дня – в шоке от того, как различны сознания, живущие в одном теле – преподавателя и поэта. Но, я думаю, нынешним студентам-заочникам не стоит рассказывать, что Евгений Евгеньевич не такой уж и страшный. Иначе они теорию литературы, Кантемира, Капниста и прочая так никогда и не выучат. :) Леонид Юрьевич Большухин – вам отдельное спасибо. Именно благодаря вашему курсу «Современный литпроцесс» в моей голове щелкнула нужная шестерня – и понеслось. Ведь все представленное мной на фестиваль было написано в течение февраля 2007 года, т.е. после сессии с вашим замечательным курсом. И если когда-нибудь мне удастся достичь каких-то успехов в литературе – слова благодарности вам будут первыми после обращения к Господу Богу, маме и отцу. Арсений Гончуков. Отдельная благодарность этому человеку, из-за которого состоялся второй день фестиваля в отдельно взятой комнате. За освещение всего официального мероприятия в телеэфире – тоже низкий поклон. Правда, неофициальная часть была интереснее, надо было заснимать именно ее и выпускать как программу-конкурента «Дому-2». (Ага, я даже название знаю – «Дурдом 12»). Правда, Арсений обделил меня книжкой, а мне очень хотелось ее почитать, т.к. я с непередаваемым удовольствием читаю его стихи в ЖЖ. И мне обалденно нравится манера подачи (а кому не нравится, пусть кинет в меня тапком, я не обижусь). Марина Кулакова. Марина, вам просто нечеловеческое спасибо. Как часто мы звучали на одной волне: не от того ли, что каждый день мотаемся с Автозавода в верхнюю часть, только никогда не пересекающимися маршрутами?.. А ваши слова про Иванушку-дурака и Василису Прекрасную... Я буду хранить – как засушенный благоуханный цветок – среди страниц моей памяти.
И последние слова благодарности. Последние, но самые огромные. Олечке Лукиновой, Сергею Задыраке, Андрею Носову и Катюше Магуськиной. Вы сделали огромное дело: официально – организовали тридцать обормотов. Неофициально – стали проводниками: между нами и Чистой энергией общего космоса. Есть у Медведева отличная песня «Марш небесных связистов» - это про вас...
Вдруг искрящимся жалом
по позвоночнику пробежала
самая звездная, самая звонкая
из частот...
Хочется раскинуть руки пошире – и всех вас – в объятия. Боюсь, не рассчитаю силу, задушу от радости – и не будет у нас третьего «Молодого Литератора»... А он нужен – как связь, как свет, как воздух. Спасибо вам...
Фестиваль закончился. Фестиваль продолжается. Нам всем еще суждено
... встретиться со вздохом на устах
на хрупких переправах и мостах,
на узких перекрестках мирозданья...
Встретиться – и взорвать этот мир еще и еще раз. Я теперь понимаю теорию Большого Взрыва – рождения Вселенной. Просто когда-то в мировом пространстве встретились несколько десятков молодых литераторов. И возник целый мир, огромный и невообразимый...
... А что же дальше? Дальше – бесконечность, если верить моему рассказу, читанному в «Трамвае». А дальше
По морю аки посуху в заветный порт,
Словно стилет из посоха достать аккорд,
Издали, постепенно, от седьмой строки,
Звонким штыком рефрена да в позвонки.
Тает снег кашицей по плечу,
Мне почему-то кажется, что я лечу,
С облака слой сажи смахнув плащом –
Куда летишь? Дальше, ну куда ж еще.


При написании отчета использовались фрагменты текстов Владимира Высоцкого, Александра Васильева, Олега Медведева, Алексея "Полковника" Хрынова. Ну, а проза – вся моя. Недаром же я поэт-про заеГ, ну... :)