Мы дети Космоса. И наш родимый дом
Так спаян общностью и неразрывно прочен,
Что чувствуем себя мы слитными в одном,
Что в каждой точке мира весь мир сосредоточен...
И жизнь повсюду жизнь в материи самой,
В глубинах вещества от края и до края
Торжественно течёт в борьбе с великой тьмой,
Страдает и горит, нигде не умолкая.
А.Л. Чижевский

Павел Андреевич ненавидел мух. Ненавидел неистово. Он и не знал раньше, что, оказывается, бывают и такие фобии.
Всё самое плохое в его жизни было связано с появлением мух, которые своим занудливым жужжанием и прилипчивостью до такой степени его затыркивали, что он начинал совершать опрометчивые поступки. Собственно из-за мухи он женился, так как в молодости уехал на дачу с друзьями к своему научному руководителю. Они там гуляли, пили, купались. На даче молодой аспирант Паша Находка познакомился с профессорской дочкой, и там он был атакован мухой, когда он разговаривал в беседке с девушкой. Муха топталась по его голой спине, потом нагло потирала лапы, сидя на его тарелке. Он озверел и, ничего не соображая, отбивался от неё. Когда дочка профессора о чём-то его спросила, он как раз долбанул муху об стол и радостно заорал: «Да!», что и послужила оказывается его признанием в любви и страстным желанием жениться на Регине.
Жизнь оборвалась на взлёте. С Региной не полетаешь.
Вот и теперь, не смотря на осень, в комнате летала здоровенная сизая муха и все время норовила сесть ему на руку или на лысину. Здесь не могло быть мух, но эта откуда-то взялась. Он, закипая, скручивал в трубочку отчёт, чтобы её шарахнуть, когда вошёл руководитель отдела.
Кирилл Владимирович, гудя, что-то рассказывал ему, а подлая муха, даже не подлетая к шефу, норовила сесть на лысину Павлу Андреевичу, который затаился и ждал момент, когда гадкая тварь сядет на удобное плоское место, и он саданёт её приготовленным отчётом. Муха жужжала, и очумевший Павел Андреевич периодически путал: кто это жужжит муха или его шеф. Наконец, она села, и он радостно шарахнул по ней, воинственно вскричав:
- Так!
- Ну, я рад, что вы согласны! Только не ожидал, что вы так близко к сердцу принимаете проект. Да-а… Старые кадры, не то, что молодёжь! - прогудел шеф. Он одобрительно похлопал по плечу ошалевшего Павла Андреевича. - Ну-с, завтра они приезжают, и вы занимаетесь только ими.
Шеф покивал всем и величественно выплыл из комнаты. Павел Андреевич впал в прострацию. Шефа он презирал, тот был глуп и, как все бывшие троечники, жаден. Ну почему он не согласился на предложения вояк, и наших, и американских, убрать этого кретина. Почему? Но шеф был так восхитительно туп, что лучше ширмы нельзя придумать, только поэтому этот осёл всё ещё был в их проекте.
- Господи! На что же я согласился, даже не зная, о чем идёт речь? Проклятые мухи! - он позвал Клёпу, старшего научного сотрудника, прозванного так за толщину и тонкий голос, и спросил: - Что он жужжал?
- Как что? Завтра приезжают гринписовцы, и мы, - Клёпа замялся, - точнее ты, их ведёшь на экспериментальный объект.
- Клёпа! Он что сдурел?!
- А ты зачем соглашался, Паша? Зачем? Уж сколько раз говорили, оставь ты этих мух! Оставь!
- Твари-и!
- Дурак ты, Паша! Плюнь ты на мух. Ты подумай, на нашем полигоне тренируются со всех стран, а если гринписовцы узнают на чём солдатиков тренируют, то нам кранты.
- Американцы, твари! Мы же с ними соглашение подписали! Как они этих «зелёных» пропустили? Как произошла протечка?! Ведь главное, что наш-то идиот убеждён, что это роботы. Ах, едрёна копоть! Так, когда те приезжают?
Клёпа изумился.
- Ты что совсем его не слушал, а что орал: «Так»? - увидев глубокое отвращение на лице начальника, Клёпа сжалился, - Они уже приехали и живут в гостинице, а завтра едут в наш центр.
Минуты две Павел Владимирович молчал и краснел и, когда Клёпа решил, что того вот-вот хватит удар, вдруг счастливо улыбнулся.
- Господи, да как это я забыл! Последняя группа уехала месяц назад, новые прибудут не раньше, чем через два месяца. У нас есть время! - он выскочил в общую комнату и, зло зыркнув глазами на подчинённых, заорал: - Всех размажу! Чтобы немедленно роботов на полигон. Этим мы сначала будем показывать наше программное обеспечение, потом погуляем по русскому обычаю. Отметим их приезд. Хе… Счастливый! Мля!!!
Клёпа что-то бормотал по телефону, Павел Андреевич остановил его:
- Думаю, вам хватит времени на создание демонстративной тропы. Этих «зелёных» надо напоить так, чтобы они и не подумали ехать сразу. Та-ак… Что ты, Клёпа, вылупился? Звони Гошке. Этот котяра там всех баб на уши поставит, пусть сегодня же приезжает. Не забудьте, отправить на полигон всякое дерьмо: шарики, флажки. Надо украсить центральный въезд и забор. Господи! Что же ещё? Да! Снимите таблички с надписями «Опасная зона». Охрану спрятать, чтобы «зелёные» не поняли, кто оплачивает проект. Поставьте заслон, вдруг они захотят что-то передать. Чёрт, ненавижу мух!
- Паша, там же вылупились нимфы! Завершён семилетний цикл.
Павел Андреевич посерел, схватился за телефон и начал орать в трубку:
- Внимание, у нас гости. Предупредить авиацию, пусть в случае чего бьют нимф на взлёте. И не забудьте про огнемёты по периметру.
Поднялась суета, из квартир вылавливали сонных и очумелых программистов, ревели моторы машин, которые увозили на испытательный полигон образцы. Звонили телефоны. Новые программы поведения образцов отлаживали по дороге, а Павел Андреевич мрачно обдумывал, как бы сделать, чтобы ему самому не поехать. Его тяжкие думы были развеяны музыкой свадебного марша.
- Регина, зараза! - мрачно подумал он. - Достала! Какого черта ей-то надо? Вроде бы она у родственников.
Он снял трубку
- Паша?! Соскучился, Зая?! - резкий голос жены, заставил его сморщиться. - У меня для тебя подарок. Теперь о тебе узнают все.
- Да ты что, киска?! А зачем? - просипел Павел Андреевич.
- Паша, не будь ослом! Ты давно заслужил нобелевскую. Пока никто не знает, но я в Москве познакомилась с ребятами из Гринписа и предложила им приехать к нам. Рассказала, как ты болеешь за природу родного края. Они связались с министерством, и получили разрешение, но даже они не знают, что я добилась. Едут двое кинооператоров снимать фильм. Да, я в министерстве подкинула идею об использования полигона для практик, ну конечно не студентов, а магистрантов. Секёшь?! Твой шеф, ещё не понял, это известность, это признание! Так вот, к нам уже едут практиканты…
- Регина-а! Ты что-о сделала?!! - это был стон.
- Как что? Пытаюсь создать почву для твоего мирового признания. Не благодари меня. Пока на практику едут только трое девочек-магистрантов и их руководитель. Да, по поводу фильма. Его снимают французы, и …
- Реги-ина!! Ё-о-о! - раздался рёв мамонта.
- Я знала, что ты оценишь. Собственно, мы уже здесь. Завтра едем к тебе на работу. Так что, жди.
- Почему завтра? Реги-ина-а, ты знаешь, что делаешь со мной?! - хриплый стон-выдох.
- О! Какой ты страстный, малыш! - провозгласила его жена и отключила телефон.
Павел Андреевич посмотрел на Клёпу, и вздохнул. Их жены дружили, и вся семейная жизнь Павла Андреевича была известна Клёпе. Помощник хлопнул его по плечу:
- Не расстраивайся, Паша. Я предлагаю позвать егеря Михалыча, и рассказать ему всё.
- Не надо, - устало проговорил Павел Андреевич. - Он не дурак. Он ведь сам тогда уволился и всех своих увёз из урочища. Не пойдёт он. А ты сам-то, пошёл бы? Вот и я думаю, что делать? Начальничка бы туда бросить. Ха! Под нимф.
Ночью Павел Андреевич метался, наконец, совесть взяла верх над страхами, и он обстоятельно собирал вакцины и препараты, перечитывал отчёты. Слава Богу, хоть Регина не было.
Чёрт знает, кто приедет, и поэтому он решил, что поедет сам. Надоело ему жить, так как он живёт. Да и интересно, всё же. Пятнадцать лет феномену, а изучают только роботы, да погибают солдатики. Надоело всё: и то, что при деньгах он не имел право на выезд, и тайга эта надоела, до коликов. Тянуло в горы, но нельзя, там тоже зона. Хорошо хоть никелевый комбинат успели закрыть и вывезти людей.
Павел Андреевич усмехнулся, как тогда ловко они про радиацию придумали. Люди, которых насильно нельзя было выгнать, так хорошо платили на комбинате, бежали, вытаращив глаза, когда им сказали, что Чернобыль отдыхает по сравнению с тем, что здесь, и кое-что показали.
За ночь он до деталей продумал, как всех защитить, придумал про особую форму энцефалита и новую вакцину. Утром подтянутый, пахнувший духами, он ждал гостей в своём кабинете.
Вбежавший Клёпа был бледен.
- Паша, их там четырнадцать человек…
- Едрёна копоть! Бабы есть?
- Да, студенты и преподаватель, все бабы, чтоб их!
- Знаешь, какая у меня мечта? - зло прошептал Павел Андреевич.
Клёпа сочувственно вздохнул, он знал и, подхватив шефа под руку, потащил того в конференц-зал.