А как же бешено хочется секса: и так, и обратно, и с подвывертом слева, и с перегибом справа, и вдоль и поперёк, и каждый раз в промежутке яростно целоваться, почти откусывая губы и рискуя запутаться языками, и по-декадентски отпивая Мартини, чтобы с новыми силами броситься в бой; нагло пыхтеть, хрипеть, стонать на зависть соседям, брыкаться босыми пятками в дээспэшную стенку советского ещё дивана, вжиматься в тело, пытаться слиться вместе, воедино, ощущать дрожь тела в губах, нарошно трогать те самые места где сладче и больнее всего; резко переменить тактику, с агрессии на тонкие, едва заметные ласки, в самых правильных местах — дразниловка, заманиловка, и ему кажется, что вот-вот... но — хуй! И продолжать гестаповские мучения, пока он сам не взбеленится и не сграбастает тебя в адское пекло, и тогда ещё немножко подразнить, помучить... и, когда перестанет звенеть посуда в буфете, и обмякнет скелет и мясо в руках, и губы испустят облегчительный вздох после яростного вопля, обнять за плечи, уткнуться носом в ключицу, и сказать, "А знаешь, я люблю тебя".