Я чуть-чуть не такая, как ты бы того хотел... 
Что ж... решительно вычти из избранных королев...
Нарисуй что-то более нежное на холсте...
Напиши что-то менее грешное... Отболев,
успокоится сердце, и выгладится душа...
Неудобная память не станет терзать твой сон...
Жаль... 
До истины нам оставался всего лишь шаг -
по полшага навстречу для каждой из двух сторон...

* * *

Tы чуть-чуть не такая...но я ведь ещё не знал,
Что моё королевство - с другой стороны земли...
Hарисую как есть - непослушна, нежна, грешна,
A вокруг так и вьются соседские короли...
Hеудобная память - да разве такая есть?
Подари мне твой сон - лёгкой птицей в него влечу...
Hас давно осудили - сидеть на одной скамье
И до встречи остался не шаг, а совсем чуть-чуть... 

Елена Ломакина, Игорь Приклонский

Вы скажете: - Смотришься крайне нелепо!- 
Сидишь как ребёнок, уткнувшись в колени…
Рыдаю в ответ и от слёз своих слепну,
Приткнувшись в углу, словно маленький пленник.

И множится горе моё многократно.
Оно непомерно. Оно бесконечно.
Зачем Вы меня убедили в обратном?
Ведь я Вас считала таким человечным.

Вы хмурите лоб. Рассуждаете здраво.
А я обливаю слезами колени.
Вы прАвы, конечно…Вы десять раз прАвы…
Но это уже ничего не изменит.

И сверху обрушившись, словно цунами,
Не стоит твердить, в правоте торжествуя,
Что быть ничего не должно между нами…
Ведь что «не должно», то уже существует.

Юлия Вихарева

Ты читаешь меня как открытую книгу, 
Что, картинки мои хороши? 
Не сердись, просто я все никак не привыкну, 
Что читать можно и для души. 

Все не верится, что не забава, не прихоть, 
Не от нечего делать в ночи 
Ты читаешь меня осторожно и тихо, 
Подбирая к страницам ключи. 

Все мне кажется, что не совсем заслужила, 
Все мне кажется не расплачусь. 
Но из малых чудес прорастают большие. 
Я читаю тебя и молчу...

Rimka

Он скажет: «Ты!» в какой-то важный миг.
Я промолчу и в душу не полезу.
Он одинок – примерно, как лесник,
не выходивший сызмала из леса.

Нам выпадает в день по три звонка.
Звонить почаще вроде нет причины.
Как будто он – смотритель маяка,
живёт на башне посреди пучины…

Как будто сел в космический корабль
и крутится весь день на центрифуге…
А я, что я? Я маленький журавль.
И мне давно пора бы быть на юге.

Как ни тверди «нельзя», как ни долдонь,
кончается всегда одним и тем же –
перелечу к нему я на ладонь,
и он меня согреет и утешит,

забыв, что должен сторожить маяк
и что почти созрел для космонавта…
Он скажет: «Ты –
моя, моя, моя!»
И это правда. Истинная правда. 

Ника Невыразимова

Я рисую на листочке вопросительные знаки,
В чашке кофе остывает, и лениво дремлет кот...
Нарисую свои мысли на линованной бумаге,
Зарифмую их небрежно – будет их всего пятьсот!

Сотня первая – про город, что тревожно тянет душу,
Тот, что шепчет что-то дерзко в тусклом свете фонарей,
Он меня поймёт и примет, он разгонит скуку, стужу,
Чуть надменен, ласков, нежен - и умён, как сто чертей.

А моя вторая сотня – вся про крылья и полёты,
Вся – вопросы без ответов, многоточий череда.
Там такие междометья, слов и ритмов переплёты -
Без защитного жилета не входите, господа!

Третья сотня – вся из сказок, из фантазии и света,
Вся наполнена цветами, мандаринами, парчой.
В ней гуляет Маргарита, что-то снова пишет Мастер,
И Алиса в Зазеркалье развлекается игрой.

А последние все мысли, а последние две сотни, –
Я, пожалуй, на бумагу перекинуть не решусь.
Пусть их ветер разметает, пусть пылятся в подворотне –
Без тебя и без иллюзий жить когда-то научусь.

Ирина Василенко

Время не лечит. Не жди. Не надейся.
Это обман, для несчастных людей.
Это надежда, душой отогреться,
В сумерке, вечно потерянных, дней.

Время не лечит. А лечат нас люди,
Что протянули нам руку свою.
Лечат заботы. И горы посуды.
Чашка эспрессо, в кафе по утру.

Лечат проблемы. Отчеты. Проверки.
И на работе завал на столе.
Лечит коньяк. Лечит дым сигаретный.
Лечит рассвет в одиноком окне.

Лечат духи. Дни Рождения. Даты.
Новости. Музыка. Рифмы. Слова.
Время не лечит- это предвзято,
Просто мы учимся жить от нуля.

Ксения Газиева

Не ставьте крест на человеке,
Не заглянув в его нутро,
Ведь даже в самом мерзком смехе
Порой скрывается добро.

Я не прошу за всех на свете,
И сам давно не без греха,
Но мы же люди на планете,
А не пустые потроха.

Давайте шанс и замечайте
Хоть что-то лучшее в других,
По праву ближним воздавайте,
Не обделяя остальных.

Вам, может быть, однажды тоже
Дорога станет нелегка.
И в этот самый миг поможет
Чья-то добрая рука...

Я вернусь в этот мир еще через пару столетий.
Я вернусь в этот мир, по Тебе одной лишь скорбя.
Будут розы цвести...будут так же улыбчивы дети...
Будет всё, как и прежде, но только не будет Тебя...

Или будешь цветком - удивительно синим и нежным
И отчаянно гордым, но с более тонкой душой...
Я Тебя отыщу в этом красочном море безбрежном,
Я спущусь к Тебе с неба алмазною каплей большой.

Будет всё, как и прежде: в дурманящий запах покоса
Я спущусь в эту ночь серебристым, душистым дождём... 
И обнимут Тебя тихим утром прохладные росы,
И, как прежде, рассвета с Тобою вдвоём подождём...

А потом на заре два счастливых, как мы, человека
Приподнимут бутон и разделят росу на двоих...
Ах, как долго мне ждать это утро далекого века.
Я сегодня хочу быть дождём на ладонях Твоих...

Наша жизнь так на зебру похожа!
То улыбка, то хмурая рожа,
То «День добрый!», то «Шли бы Вы лесом»,
То надавят на хрупкое весом.

То «Уйдите», то «Будьте любезны»,
То «Негодны», то «Очень полезны»,
То «Смотри!», то «Нахал, отвернитесь!»,
То прогонят, то крикнут «Вернитесь!»

Черно-белых полос в жизни много,
Так записано, видно, у Бога,
Слишком скучно всегда быть счастливым,
Можно стать хоть на час нелюдимым.

И для нас эта зебра прекрасна!
То «Не понял», то бодрое «Ясно!»
То «Кошмар», то веселая «Тройка»,
То Бетховен, то Шнитке, то Бойко&

Бодро цокает зебра по свету,
Чтобы все знали истину эту:
Хоть полос в жизни с длинную реку,
лишь одна Жизнь дана человеку.

Не знала в чём её вина,
И почему так получилось,
Она живёт совсем одна,
Хотя вороною родилась.

Есть у неё один огрех -
Он вызов стае оголтелой, -
Что не похожа так на всех:
Не может быть ворона белой.

Вот и приходится страдать,
Своих сородичей бояться.
Со всеми вместе не летать,
Навек гонимою остаться...

Кто у кого берёт пример?
С людьми такое же бывает.
Когда ты в серости не сер,
Как это многих возмущает!

Пусть ты не глуп и не убог,
Тебя из всех не выделяют.
Но если чем отметил Бог,
Вороной Белой называют...

Потоки сплетен побегут,
Правдивой ложью обрастая.
С любовью грязью обольют,
Любых отличий не прощая.

Наверно, проще серым быть,
Среди других не выделяясь.
И только сильный может жить,
Вороной Белой оставаясь...

А. Игнатов

Шесть дней из семи в неделю он словно в коме:
работа, друзья и затхлый привычный быт...
Он будто плывет на странном пустом пароме,
а порт назначенья им навсегда забыт.
Он – словно случайно выживший в гекатомбе.
Он все потерял, зато уцелел. И вот –
шесть дней из семи в неделю он робот. Зомби.
Его завели, как куклу, – и он идет.
Он распознает, как прежде, места и лица.
Он помнит свои маршруты и где рожден.
Он знает, как есть. Он помнит, как спать и бриться, –
шесть дней из семи обходится этим он.
Он знает давно: ничто под луной не ново,
но, верность пустой мечте до сих пор храня,
шесть дней из семи в неделю он ждет седьмого –
всего одного достойного жизни дня.
Один только день в неделю – его вершина,
и там пустоты кончается полоса...

В субботу ему разрешают увидеть сына.
На три часа. 

Александр Габриэль

Я не умею по-другому… Не умею…
Вот и пишу слова любви на белом – мелом…
Наполнив музыкой строку, для Вас играю…
Я по-другому не могу… И пусть по краю
Я с Вами вечером, и днём, и даже ночью…
Ах, сколько будет их ещё: из многоточий,
Полунамёков, полуфраз, полупризнаний…
Дрожит невидимая нить – что между нами
Тонка, натянута, вот-вот готова лопнуть…
Сегодня Вы звучали мне… И сто мелодий
Слились в единый странный зов снегов и ветра…
Я возвращалась, уходила в зове этом…
Пыталась главное сказать, но… не сказала…
Ворчали сумерки и плакали вокзалы
О тех, с которыми срывались планы встречи…
Ноябрь выстукивал дождём "ещё не вечер"...
Я в унисон ему шептала Ваше имя…
А время шло, не торопясь… в своё предзимье…

Лара Мишанова

Первая любовь не забывается… 
И слезинкам грустного дождя 
Юною душою улыбается, 
По руинам прошлого пройдя… 

Кто её прогнал такую чистую? 
Кто её святую не сберёг? 
Почему она шальная, быстрая, 
Подвела неправильный итог? 

И зачем она меня преследует? 
Душу мне сомнением сверлит… 
И зачем в ночи со мной беседует, 
В час, когда семья спокойно спит… 

Кто тебя позвал ко мне из прошлого, 
Где малина спелая цвела, 
Где тебя такого нехорошего 
Я с ума нечаянно свела… 

И зачем мне в душу пробираешься 
По тропе нехоженой давно? 
И зачем напомнить мне стараешься 
Серии забытого кино? 

Что же ты, любовь моя наивная, 
Не прощаешь глупости моей? 
Я сейчас такая объективная… 
После долгих лет, ночей, и дней… 

Только как исправить настоящее, 
Не разбив мечты других людей? 
Я блуждаю, как лесною чащею, 
По судьбе несолнечной своей… 

А душа из клетки вырывается 
И ночами светит как луна… 
Первая любовь не забывается, 
Потому что первая она… 

Ирина Самарина-Лабиринт