Я нарисую уютный дом: 
За занавеской — дрожащий свет. 
Стёкла подёрнуты тонким льдом. 
Узкой ладони застывший след. 
Я нарисую камин: в огне 
Тихо потрескивают дрова… 
Твой силуэт где-то там, в окне,  — 
Сквозь снегопад различим едва. 
Я нарисую (уж ты поверь!) 
В самом конце твоего пути 
Пару ступенек, крыльцо и дверь, 
Чтобы ты смог в этот дом войти. 
Ель нарисую и кресла — два. 
Старый подсвечник, а в нём свечу… 
Выйдет банальным рисунок? Да! - 
Именно этого я хочу.

Когда, устав от нервотрёпки,
Вконец износится душа,
То осторожно, чуть дыша,
Достану я иглу для штопки.
И ниток шёлковые прядки,
И тканей ярких лоскутки…
Чтоб всем невзгодам вопреки,
Душа опять была в порядке.
Пусть истрепалась до предела,
Но мне латать — не привыкать,
Негоже дырками сверкать:
Заплатками — другое дело!
И буду вновь носить (не струшу!)
Свою заштопанную душу.

• Чуть позже небо упадет на город,
  Накроет черным горы этажей
  И молча взглянет мне в глаза с укором:
  Что было, не воротится уже.
  Под вечер мысли щурятся из логов
  И шепчут что-то с привкусом вины,
  И снова снятся сны без диалогов,
  Без слов, без смысла и без тишины.
  А может быть, все это только снится -
  Усталый город в ворохе огней,
  Ванильный шорох вырванной страницы
  И синий хруст крахмальных простыней...