— Грибы! – прочувственно произнёс человек, — а не погулять ли нам?
Коты переглянулись. Котов было трое. Им всем было по два года, потому что они были братьями.
Про года они не знали, но помнили, что они все время вместе. Смутно в их памяти мелькала мама. Давно было… мама была, а потом пропала и братья, проголодавшись, и отчаянно пища, отправились ее искать. Не нашли. Им стало холодно и мокро. Браться сгрудились в кучку, забившись под листья около ствола дерева. Они старались согреться, но никак не получалось.
На их удачу по посадке, в которой они родились, прошел человек.
— Ну, куда ты пойдёшь! — говорила ему дома жена, — дождь вот-вот крапать начнёт.
— Не сахарный, — отмахнулся мужчина и всё-таки отправился прогуляться.
Врачи рекомендовали ему гулять каждый день. Он был человеком добросовестным: надо, значит надо.
— Зонтик возьми, настырный! – улыбнулась жена.
Человек, поцеловал её в щёку, взял зонтик и быстро вышел, будто застыдившись проявления своих чувств. Женщина проводила его взглядом из окна и, снова улыбнулась, погладив щёку. Человек почувствовал её взгляд когда вышел из подъезда, и, взглянув на окно, помахал ей, в свою очередь смущенно улыбнувшись.

- Смотри, она снова пришла,- девушка лет двадцати в униформе магазина обратилась к напарнице. И теперь они обе смотрели на женщину средних лет, стоявшую напротив витрины со стороны улицы.
- Ну, что вы на неё уставились? Ну, смотрит. И что?- обратился к девушкам парень в такой же униформе.
- Антон, она же приходит каждый месяц! Стоит, смотрит. И уходит. Она даже ни разу не зашла!- возмутилась одна.
- Да! Каждое двадцать пятое число. Можно даже в календарь не заглядывать,- вторила другая.
- Она вам, что? Мешает? Лучше займитесь своими обязанностями,- Антон махнул головой в сторону кладовки, где громоздились коробки с поступившим товаром.
- Слушаемся, Антон... Как там тебя по отчеству?
- Палыч я как Чехов.
- А кто это?
- Займитесь делом.

- Одна ты будешь.
Ростом почти 1,90, веса немалого. Была б худая, так хоть на подиум. А тут?
Вековухой станешь. Кто на такую громилу-то позарится? Гренадерша,
- сокрушалась тетка Катя, глядя на Веру.
Та стояла у зеркала и ненавидяще смотрела на себя. Над ней в школе смеялись.
И прозвища давали обидные. Другим девчонкам носили портфели, звали
на свидание, она же одни тычки получала.
Вера росла по натуре очень доброй и общительной. И однажды с ней
попыталась подружиться Лида. Вера расцвела. Наконец-то у нее подружка
появилась! Можно друг другу рассказывать все девичьи секреты, гулять вместе.
А потом услышала в коридоре разговор Лиды с одноклассницами.
- Я специально с Веркой дружу. Потому что она страшная и большая. На ее
фоне даже я кажусь крохотной и симпатичной! - смеялась подружка.
Так Вера осталась снова одна. Школа закончилась. Нужно было учиться.
Тетя Катя, воспитывавшая девочку (родителей Веры не стало, когда она
была маленькой), советовала ей идти на модных бухгалтеров и экономистов.
А Вера мечтала стать поваром. Она очень любила готовить. Пусть даже
угощать было некого. Сама ела мало. А то, что была в теле - так комплекция
такая, против природы не попрешь. Один раз Вера изнуряла себя тренировками. Похудела. Да только как бросила, вес снова вернулся.
Да еще и с удвоенной силой.

Живет в нашей деревне баба Тоня. Давно живет,ей уже за 90, и была у неё когда-то собака, помесь овчарки с дворнягой, кличку никто и не помнит уже, но все помнят, что была она умница и добытчица.
Поедут мужики в лес дрова рубить, а надо сказать, что раньше дрова в лесу пилили и сразу кололи и в поленницы складывали, а уж осенью вывозили...
Колют мужики, а собака тут как тут— схватит полешко в зубы и домой бежит. Посмеются мужики сначала, а потом в затылках чешут, собака за день ходок 20 делает, это сколько же она дров хозяйке приносит? Пол-кубика дров запросто перетаскает. Они к б.Тоне с претензией--привяжи, мол, пса, сколько дров уж перетаскал...А бабка в ответ: " Ой, не сидит он на цепи, воет, да и нет никаких дров, все в лесу потерял, вон лежат 3 штуки у ворот, забирайте."
Поглядят мужики, а и правда, нет нигде дров, махнут рукой и восвояси.
Усмехаются в усы-знать, бабка в сарай перетаскала, да и ладно, вроде
шефской помощи ей. А утром приедут в лес,а собака сидит, ждет.
И ведь с поленницы не таскала, ждала когда расколка будет.

✨️
«Мужчина, 33 года, вес 140 кг. И кот Шницель, 28 лет. Нам очень тяжело одним!"
- Смотри, какое смешное объявление! Автор, наверное, или из ума выжил, или решил других повеселить! Нормальный человек никогда бы такого не написал. Прикинь, он еще и фото выставил! Обалдеть! Жирная рожа, да кот рядом облезлый, смотри, Маня! – хохотнула Оливия.
Она гордилась в жизни двумя вещами: своей внешностью и именем.
Школьная подруга Маша, или как все ее звали, Маня, была полной противоположностью Оливии.
Невысокая, с совершенно белесыми ресницами, бровями и прозрачно-голубыми глазами, в очках, субтильного телосложения.

В одной из комнат огромной коммуналки жили две грымзы. Они были родными сёстрами, и если бы не существенная разница в возрасте, то можно было даже подумать, что они близнецы.
Обе худые, сухощавые, с тонкими, всегда поджатыми губами, с дульками на головах. Носили одинаковые серые, невзрачные костюмы. Их ненавидела, побаивалась и презирала вся коммуналка.
Молодые люди ненавидели за то, что они обе всегда делали замечания, и были вечно недовольны.
За громкую музыку, за вечеринки, за поздний приход.
Дети побаивались из-за того, что пожилые дамы каждый раз жаловались родителям за малейшую провинность, типа невыключенного света в туалете или брошенных фантиков в парадном.
Милая и добродушная Никитична презирала за все. За высшее образование, которого у неё не было, а у сестёр было, за отсутствие семей и детей, за отвратительную манеру делать всем замечания.
Ну вот она к примеру: ни во что не вмешивалась, ни к кому с жалобами не приставала, на проказы детей и поздние приходы Витька и Сергея просто не реагировала. А этим двум ну до всего было дело. Грымзы, они и есть грымзы.
Дети любили Никитичну. Никогда она не ябедничала родителям, хоть что делай, хоть в ее присутствии, а она улыбнётся хитро, подмигнёт, и молчок.
А детей в коммуналке было много, шум и гомон стоял постоянно.

Стою в очереди в паспортном столе. Передо мной мужик непонятного
возраста, в непонятной одежде.
Вроде в косухе, но в чёрных строгих штанах с хорошо выглаженными
стрелками. Вроде волосы до плеч, но их мало. Такой, знаете,
Джеймс Хэтфилд на пенсии. Задумчив. В глазах читается большой
жизненный опыт, основанный на методе проб и ошибок.
В кабинете за столом сидит женщина в форме. Что-то пишет, потом кричит: «Следующий!». К ней в кабинет заходит Джеймс и, вместо приветствия,
выдает:

Рита очень соскучилась по сестре. И по ее шумному семейству. У Даши было
четверо детей. Пятый ребенок муж. Леша был таким добродушным и тихим,
что хотелось потрепать его по щеке и дать конфетку. Но Дашка была
счастлива с ним. И за это Рита его тоже любила. У самой Риты детей
не было. Да и замуж как-то не получилось. Кто нравился ей - не позвал,
а кто звал, тот не нравился. Но она не отчаивалась. Тридцать пять еще
не приговор. Найдется ее половинка. Не может не найтись. Сестра жила
в городе, а у Риты был маленький домик в поселке. Сейчас зима и дома
работы не было, вот Рита и приехала проведать семейство Перепелкиных.
Самое забавное, что у них с сестрой была фамилия Курочкины. Угораздило ж
Дашу так "кардинально" сменить ее!

- Зачем вообще нужны такие люди? Бесполезные, пустоцветы, никчемные.
Не станет их и ни один человек не вспомнит, - сказала тетя Катя.
Она ошиблась. Всегда, когда поспевают красные яблоки в саду Ариши,
ее вспоминают. Да и в другие дни. Почему-то раньше никто из посельчан
не говорил ей, что она хорошая. Или что они ее любят. Не сказали при жизни.
Не успели. И как и все, называли за глаза "Ариша-дурочка".
Только дед Павлуша всегда шептал:
- Сердце ты людское. Доброта ты наша и совесть!

Поезд тронулся в вечерних сумерках, оставляя позади очередную станцию.
Андрей занимал верхнюю полку. Ехать было долго и скучно. Он даже
обрадовался, что у него появились соседи, решил, что наконец-то будет
с кем поговорить. Но две женщины, вошедшие на этой станции, не оправдали
надежд Андрея. Она была постарше, вторая помоложе, видимо мать и дочь.
Андрей предложил помощь, с багажом, но молодая деловито отказалась.
Тогда чуть позже Андрей предложил чаю с бутербродами и печеньем,
всё это было у него с собой и лежало на общем столе.
- Спасибо, не нужно. – Буркнула в ответ старшая. После чего, пошушукавшись
о чём-то с дочерью, легла на нижнюю полку и отвернулась. Вскоре и младшая,
заняла свою вторую верхнюю и тоже уснула.

Когда ночь свежим мёдом дышала, а деревня забылась в нежным облаке снов, Прасковье Филипповне что-то совсем не спалось. Она лежала на мягкой перине, в кровати с железными шашечками и вспоминала свою прошлую жизнь. Да, когда-то она была молодая, но, годы взяли своё. Она вспоминала особенно молодость, когда воевала, где на фронте лучила прожектором самолёты. Услышит гул вражеского самолёта, включает прожектор и начинает лучить самолёт, словно зайца, захватит лучом, тут подключается новый прожектор. Из двух прожекторов самолёт может вывернуться, а из трёх уже нет. Тут зенитчики по самолёту кэ-эк длинными трассирующими очередями… И всё, нет самолёта. Участник войны была Прасковья Филипповна, награды имела, заслуги, но об этом почти никогда не рассказывала. Муж умер давно, был трактористом, так в поле и умер на тракторе. От трудов праведных умер передовой тракторист, загнал себя в рвении по строительству коммунизма. Дочка давно уже выросла, вышла замуж и в город уехала, к матери редко теперь приезжала, в делах всё в делах была аки пчела, деньги всё зарабатывала, тянуло её к печатной продукции. (для тех, кто не знает, самой популярной печатной продукцией в жизни людей являются – деньги!). Тут ни дать и ни взять, много бед из-за них происходит, так как денег в нужном количестве на всех не хватает. Почему у одних денег много, а другим не хватает, говорят, до сих пор ещё толком не выяснено. Об этом учёные думают, но к единому мнению до сих пор не пришли. Учёным давалось, что всё не так просто, как кажется. Те пришли лишь к тому, если кажется, нужно креститься.

Когда ночь свежим мёдом дышала, а деревня забылась в нежным облаке снов, Прасковье Филипповне что-то совсем не спалось. Она лежала на мягкой перине, в кровати с железными шашечками и вспоминала свою прошлую жизнь. Да, когда-то она была молодая, но, годы взяли своё. Она вспоминала особенно молодость, когда воевала, где на фронте лучила прожектором самолёты. Услышит гул вражеского самолёта, включает прожектор и начинает лучить самолёт, словно зайца, захватит лучом, тут подключается новый прожектор. Из двух прожекторов самолёт может вывернуться, а из трёх уже нет. Тут зенитчики по самолёту кэ-эк длинными трассирующими очередями… И всё, нет самолёта. Участник войны была Прасковья Филипповна, награды имела, заслуги, но об этом почти никогда не рассказывала. Муж умер давно, был трактористом, так в поле и умер на тракторе. От трудов праведных умер передовой тракторист, загнал себя в рвении по строительству коммунизма. Дочка давно уже выросла, вышла замуж и в город уехала, к матери редко теперь приезжала, в делах всё в делах была аки пчела, деньги всё зарабатывала, тянуло её к печатной продукции. (для тех, кто не знает, самой популярной печатной продукцией в жизни людей являются – деньги!). Тут ни дать и ни взять, много бед из-за них происходит, так как денег в нужном количестве на всех не хватает. Почему у одних денег много, а другим не хватает, говорят, до сих пор ещё толком не выяснено. Об этом учёные думают, но к единому мнению до сих пор не пришли. Учёным давалось, что всё не так просто, как кажется. Те пришли лишь к тому, если кажется, нужно креститься.

Я шёл выносить мусор и увидел на снегу полбуханки хлеба. Я поднял его, хлеб оказался высохшим и больше напоминал камень, и кинул в контейнер. Только я отошёл, как услышал сзади ругательства.
Я обернулся. Наклонившись, в контейнере ковырялся очень пожилой человек.
-Бомж!?, - подумал я, - Хотя, нет. Одет прилично. Что же его так заинтересовало
в этом ящике? Дед достал тот самый хлеб, стряхнул его и бережно убрал в пакет.