Я - риэлтер, сейчас у меня собственное агентство. Заниматься недвижимостью я начала ещё в советские времена, когда меняла нашу хрущёвку на квартиру с улучшенной планировкой. Доска объявлений об обмене квартир располагалась на Центральном рынке, где после 6 часов вечера собирались люди, чтобы обменяться информацией, порасспрашивать знатоков, поискать маклеров и найти себе подходящий вариант. Я стала ходить туда сразу же после свадьбы. С больной мамой было неудобно жить в смежных комнатах, имея к тому же маленького ребёнка. К моменту нашего обмена я уже имела опыт оформления документов, составления многоступенчатых вариантов сделок с недвижимостью, и слыла опытным специалистом.
Потом, в 92-м , началась приватизация. Первыми моими клиентами оказались друзья мужа. Моряки народ занятой, "бумажками" заниматься не приученный, вот и обратились ко мне с просьбой оформить в собственность их квартиры капитан и старпом с судна, где муж тогда работал. Он всегда всем рассказывал, какая у него необыкновенно "умная, красивая, добрая и т. д." жена. Ну, и само собой, хвастал, что я умею делать и то, и сё. Рассказал он друзьям и коллегам об очень удачном нашем обмене. По его рекомендации они и попросили заняться приватизацией. Я работала в школе, не за горами был декрет, считалось, что у меня есть время оформить нужные документы и зарегистрировать их жильё.. Само собой разумеется, что я согласилась. Всё получилось хорошо, приватизация была освоена. Кроме опыта, само собой, появились и деньги. Работа мне эта нравилась, я занималась ею с удовольствием.
Бывали в моей практике разные случаи - и смешные, и неприятные и, страшные.Однажды, например, я пришла смотреть квартиру, и дверь мне открыл абсолютно голый пьяный мужчина:
- Ты ко мне? Раздевайся быстрее, у меня мало времени! - приказал он, хватая меня за руку.
- Я - маклер, мы договорились о просмотре на это время, если Вы помните! - отстранилась я от кавалеристого клиента.
Мужик молча вытолкнул меня на площадку, с грохотом захлопнув дверь. Я стояла у двери, пытаясь сообразить, что предпринять, когда дверь снова распахнулась, и на пороге оказался хозяин, но теперь абсолютно трезвый и одетый.
- Здравствуйте, я Вас ждал, проходите! - вежливо пригласил он меня.
Работать с этим человеком оказалось легко и даже приятно. Он был корректен и исполнителен. Всё ,что требовалось, делал чётко и быстро. Вёл себя, как настоящий джентльмен, и ни разу не заговорил об инциденте, произошедшем при первой нашей встрече. Только, когда получив обменные ордера, он рассчитывался со мной, спросил:
- Вы, Елена, простили меня за мою дикую выходку ?
Позже я старалась не ходить в квартиры одна: мало ли, что может ещё произойти!..
Происходило ещё много всякого. Приходилось бывать в квартирах, где алкаши-хозяева пропили всё, что было можно, вплоть до газовых плит и батарей, ванн и межкомнатных дверей. Где тараканов было так много, что они висели с потолка роями вдоль стен. Где комнаты были превращены в общественные сортиры, и всякое отребье спало навалом на полу прямо в дерьме.Где один пьяница, столяр-краснодеревщик, перед выездом из густонаселенной коммуналки в отдельное жильё, передушил всех соседских кошек и выложил трупики несчастных зверьков под двери бывшим своим соседкам в отместку за то, что они неделю не давали ему выпить и отмывали его, чтобы можно было идти с ним в присутствие.
Правда, помогло их старание отчасти: трезвого и чистенького алкаша привезли к нотариусу... мокрого, в ботинках, полных мочи! Просто повезло, что нотариус оказалась женщиной доброй и отзывчивой. Она вышла на улицу, и "мокрохвостый" клиент подписал договор не выходя из машины. Как я его ругала - разговор отдельный...
В общем, ко дню о котором я хочу рассказать, я была уже тёртым калачом. Научилась говорить с людьми на разных языках и чувствовать себя везде в своей тарелке. Я приобрела некоторую жесткость и смелость.
Как-то раз пошла я осмотреть дом, выставленный на продажу в нашем агентстве. Осмотр был назначен на вечернее время - хозяева приходили с работы после 20 часов...
Осмотрев объект, обговорила с хозяевами за чашкой чая условия сделки, обсудили их пожелания, подписали договор и распрощались. Время уже подходило к десяти часам вечера. По моим меркам - поздновато, тем более, что домик находился в другом конце города, и добираться домой было далеко и долго. Но работа - есть работа! И я поспешила на трамвай. В такой поздний час здесь ходили уже только трамваи.
Остановка была совсем рядом. Я увидела приближающийся вагон и обрадовалась, что не придется мерзнуть. Был ноябрь, и уже ожидался снег. Заскочив в трамвай, я глянула на часы и машинально отметила время - 22.03.
Трамвай неторопливо отъехал от остановки, на ходу закрывая двери, я устроилась поудобнее в полупустом вагоне и прикрыла глаза.
Нос у меня собачий... Откуда-то потянуло палёным. Я открыла глаза, привстала,чтобы посмотреть в низ трамвая - обычно так пахнет, когда плавятся тормозные колодки. Нет, не дымит, а край глаза отметил отблеск. Глянула в сторону и чуть не закричала "Пожар!" - из-под ног вагоновожатой рвались иссиня-красные языки пламени. Тётка не чувствовала их только потому, что была одета в зимнее пальто и валенки...
Немногочисленные пассажиры не замечая ничего, ехали спокойно, а вот трое ребят сзади меня валтузили друг друга, громко смеясь.
- Парни, только без паники! - они насторожились и притихли, - станьте по одному у каждой двери, как только трамвай остановится, рвите двери. Вагон горит!
Ребята соображали хорошо, разбежались по точкам, и смотрели на меня. Я быстро подошла к кабине вожатой:
- У Вас из-под ног огонь выбивается! Откройте двери и выпустите людей!
- Господи, что делать-то? - подняла на меня глаза совсем молодая девочка.
- Останови вагон! Открой двери! - прошипела я ей в ухо. Девчонка послушно остановила трамвай.
- Двери не открываются! - чуть не плача сказала она.
- Ребятки! Давай! Граждане пассажиры, просим покинуть вагон! Трамвай дальше не поедет! - скомандовала я громко.
Люди нехотя стали двигаться к выходам. Кое-кто закричал "Горим", но паники не возникло. Нас было совсем немного, а открытые двери - три!
Мы все вышли на пустынную неосвещенную улицу, припорошенную первым свежевыпавшим снежком. Последней выбежала вагоновожатая, на ходу пытаясь сбить огонь с низа пальто. Кто-то бросился ей помогать. А она, очухавшись, полезла вдруг по лесенке не крышу вагона, чтобы, опустив дугу, обесточить вагон. Проделала она это ловко и быстро.Но когда ступила не землю, вагон был уже весь охвачен ревущим пламенем!Стёкла, звонко лопаясь, рассыпались черными осколками по дороге. Огонь рвался в разные стороны, клубы страшного дыма столбом улетали в небо...
Пожарники подъехали почти сразу, их часть находилась в ста метрах от трамвая. Они просто увидели пожар. Но тушить было уже нечего - от вагона остался только металлический скелет, ни дверей, ни стекол, ни сидений просто уже не было. Команда, скорее всего для порядка, сноровисто полила останки транспорта пеной, а главный вызвал милицию.
Люди все, как один, стояли молча. Никто не расходился. Я посмотрела на часы - 22.11!
- Не может быть! Всего восемь минут, а столько всего произошло!
Какая-то старушка тихонько тронула меня за рукав:
- Девочка! Дай, Бог, тебе счастья! Если бы не ты, мы бы все там сгорели за эти восемь минут!
Когда послышались звуки милицейской машины, народ резво разбежался, будто никого и не было. Молодая парочка, подхватив меня под руки, торопливо потянула за собой. Да я и не сопротивлялась...
Трамвай этот оказался последним, потому что он стоял на рельсах, преграждая путь следующим за ним вагонам. Пройдя пешком шесть остановок почти в кромешной темноте Балтийского района, мы оказались у Южного вокзала. Парочка начала прощаться со мной:
- Спасибо Вам, женщина! Здорово, что Вы не растерялись и всё так чётко организовали! Как Вас хоть зовут? А то даже имени нашей спасительницы не знаем. У нас двое детей дома могли осиротеть сейчас, если б не Вы!
- Господи! Да у меня же тоже двое дома запертые сидят! - вспомнила я, наконец, о своих детях. Дочке - десять и сыну - годик! - и поспешила дальше.
Здесь была уже цивилизация. Но мне до дому было шагать ещё 12 остановок . Ночью, одной.
Я шла, а куда было деваться? Мобилок ещё не было, автоматы по пути следования не работали, будто кто-то их все нарочно поломал. Таксисты, заслышав, куда мне ехать, отказывались меня везти. Наша улица у них называлась не Горького, а Горькая - такая была тогда отвратительно битая дорога...
Доплелась я до дому уже во третьем часу ночи. Пока я шуршала замками, за дверью заплакала маленькая Танюшка. Бедный ребёнок уснул в коридоре, как собачонка под дверью, ожидая меня...
- Мамочка, родная! Где ты была так долго? Я уже всем нашим позвонила, тебя нет нигде! Я Костика накормила, подгузничек ему сухой надела и спать уложила. Идём чай пить, я новый чайник поставила, те два уже выкипели!
Чай пила только Таня, а у меня так тряслись руки, когда я осознала всё произошедшее, что я не в состоянии была удержать чашку в руках.
... Когда всё в доме стихло, я сидела на кухне и плакала навзрыд...
Муж в рейсе, документов при себе у меня не было, да они бы и сгорели, скорей всего. Двое деток, закрытых на не отпирающиеся без ключей замки. Куда пошла? Где искать?
Стало совсем страшно.

Всё чаще и чаще стали посещать меня мысли, которые раньше мелькали в голове только в юном возрасте.
Года в четыре, когда хоронили моего малюсенького братца, впервые я услышала слово "умер"...
Когда засыпали землёй крошечный гробик, похожий на синюю коробку из-под куклы, я спросила у мамы:
- А как же он там один будет? Кто ему пелёночки поменяет и сисю даст?
- Никто. Ему уже не нужны ни сухие пелёнки, ни молочко. Он умер.
- Как это - умер?
- Его теперь нет и никогда больше не будет с нами.
- А с кем?
- С Боженькой. На небесах...- мама заплакала ещё горче.
Я долго смотрела на темно-синее небо в белоснежные облака. Они летели быстро-быстро, подгоняемые холодным осенним ветром.
"Интересно, - думала маленькая девочка, Лена - а там, на облаках, кто ещё есть? И что они там делают? Спать на облаке, наверное, очень мягко, но ведь укрываться-то нечем. И мамы нет..."
- А там только Боженька и Олежка?
- Нет, милая, там и другие люди тоже есть. Там мои папа, бабушка и дедушка, мои сёстры и братья. Они с ним там поиграют, и помолятся вместе. А Боженька, Отец Небесный, с ними вместе там живёт и помогает найти путь к новой жизни...
- А здесь у братика старая была?
- Леночка, ты ещё маленькая, многого не поймёшь сейчас. Знай только одно - главное Слово, и Слово это - Бог. Он всё знает про всех. Плохих наказывает, а хорошим указывает правильный путь в этой жизни. А на небе все , кто с ним, живут в раю. В раю красиво и всегда весна. Там все счастливы, - и мама снова заплакала, но уже не так горько, как мне показалось...
Дома она поставила свечи перед откуда-то взявшейся иконой и остаток дня, и всю ночь молилась-молилась уже без слёз, накрыв голову черной кисеёй...
Я ворочалась в своей постели. Мне было очень больно где-то в груди, что-то ныло и накатывала такая тоска, что было страшно. Мама сказала, что с Богом на небе живут только младенцы и люди, которые на земле приняли веру в него. А куда деваются те, кто не принял? И как Олежек из земли на небо попадёт?
Что ли Боженька его откопает?...
Эти мысли долгое время не давали мне покоя, но ответы на все вопросы мне позднее, когда мама слегла
от страшной болезни, дала бабушка. Она приехала из Андреевки и привезла с собой большой деревянный баул, наполненный теми иконами, что были в её деревенском доме повсюду. Теперь они перекочевали в бауле на наш новый шифоньер. Только три из них были размещены во втором слева от двери углу: днём их занавешивали ночной гардиной, чтобы никто посторонний не увидел. Это была наша тайна.
А ещё, с появлением бабушки, в нашу комнату стали зачем-то закрывать на ключ дверь. Мне сказали, что это для того, чтобы никто не тревожил больную маму. Но Сережка и Оля - соседские дети все равно залезали в нашу комнату, отвернув кошму из нижней рамки стеклянной двери, мы привыкли бывать друг у друга когда кому хотелось. И нашу тайну они тоже знали, бабуся научила и их молиться. И мы, все трое, мал мала меньше, стояли на коленках и читали шёпотом "Отче Наш", чтобы никто не увидел и не наказал нас за это...
... В детстве это казалось какой-то игрой, потому что было тайной. А только теперь, когда перевалило за 50, пришло осознание, что это есть реальность...
Люди живут своей жизнью, встречая на пути радость и горе, счастье и беду, хороших и плохих людей, находя своё место в жизни или, плывя по течению, не сделали ничего стоящего, так и не занявшись ничем толковым, обретая уверенность в своих силах или в смятении проживая до седых волос. Не каждому дано заполнить пустоту бытия...
Я бежала и бежала по жизни, пытаясь побольше узнать, испытать и увидеть. Училась, любила, работала, родила детей, растила и воспитывала их, как могла. Наверное, кому-то принесла радость, а кого-то и обидела. Кем-то интересовалась, а кого-то и не заметила.
И обнаружила недавно, что остановилась. Что многого, что было обыкновенным и интересным, теперь уже больше никогда на будет. Что впереди очень немного чего-то нового и двигаться вперед уже поздно. Время выбирает молодых и креативных. На лирику нет времени и места в душах нового поколения. Они другие. Это мы ещё плачем над книжками и сериалами. Это мы подаём монетку безногому калеке, сидящему в колясочке в оживленном месте. Это мы воспитываем ещё внуков и правнуков своих, и не говорим детям, что у нас своя жизнь, что мы их сами вырастили и что нам никто не помогал. Мы цепляемся за внуков, возвращая себе молодость, и заполняя их проблемами наши будни. Это называется Забота.
Это мы прощаем нашим взрослым детям их безразличие и эгоизм, не забываем об их днях рождения и останавливаем от неправильных шагов, пытаясь оградить от ошибок. Это мы отвечаем на их вопросы, потому что знаем на них ответы - у нас свой жизненный опыт и ошибки тоже были, и мы хотим, чтобы они не совершали их вслед за нами. Это мы брали больничные или отпуска, чтобы посидеть с ними, когда они болеют, и увольнялись с работы, чтобы помочь подрастить внучат хотя бы до садика. А у них всегда не хватает времени. Куда бегут? И как они остановятся? Так же незаметно и потихоньку, как и мы? Или тоже, когда придет их время, услышат в трубку: " Извините, но Ваш возраст нам не подходит. Мы принимаем на работу специалистов до 35 лет". - "Но у меня опыт колоссальный!" - "Мы даем дорогу молодым..."
А мне куда? Чем заняться, кроме дома и кухни?Как самой денег заработать на мало-мальски приличное существование ? Я могу, я хочу быть полезной и необходимой. Я поделюсь своими знаниями и опытом с вами, креативные вы наши потомки!..

...Я лежала в больнице и не могла ходить домой после обеда - сильно кружилась голова. Дома муж был "на хозяйстве." Он каждый день приходил после ужина и мы бродили в тенистом больничном парке, взявшись за руки, до самого звонка к отбою.Дети приходили в палату когда могли - то днём, то вечером, когда выдавалось время. Приносили астры и яблоки, творог и рыбу, а ещё приносили и съедали сдобные булочки, которых я не ем, они об этом знают. Таня улыбалась и нашептывала мне в ухо свои девичьи секреты, а Котя тревожно заглядывал мне в лицо, бесконечно спрашивая, как я себя чувствую и когда меня выпишут домой. Он целовал мне руки и прижимал их к своей груди, а уходя опускал голову, чтобы не видно было слез, которые наворачивались ему на глаза...
Женщины смотрели на нас кто с радостью, а кто и со злостью.
- Здоровенный детина, а матери мозоли на руках нацеловывает. Любовь, куда там!
- А твой сынок ни разу ни "здрасьте" ни "до свидания" тебе не сказал, сунет пакет и - за дверь.
- А мне и не надо! Принёс пожрать - и ладно!..
...С нами в палате лежала женщина. Ещё молодая, она всё свободное от процедур время стояла у окна и смотрела на остановку за забором. За три недели к ней так никто и не пришёл. Она в первые дни рассказывала нам о том, какой у неё хороший и красивый муж, что дочь вышла замуж за богатого человека и занимается бизнесом вместе с ним., что неженатый сын любит её больше всех в семье. А потом, дня через три эти разговоры прекратила - к ней за это время никто не пришёл. Мобильника у неё почему-то не было и мы давали ей свои телефоны, чтобы она позвонила своим домочадцам. Но телефоны их были либо заняты, либо вне зоны действия сети...
Перед выпиской она позвонила соседке, чтобы та передала мужу или дочери, что её выписали и чтобы они принесли ей зонт и теплые вещи. Август кончился, и зарядили прохладные дожди.
...Во время тихого часа, сильно хлопнув дверью, в палату вошла молодая огненно-рыжая девушка и громко спросила:
- Мам, где ты тут?
Женщина,как и все мы, проснувшись от стука двери, неуверенно повернула голову на звук знакомого голоса:
- Ой, Анжелочка, ты пришла, моя радость!
- Ты давай тут не сюсюкай, надоело! - резко оборвала девица мать, -давай, одевайся скорее, там стоянка запрещена, ещё не хватало, чтобы меня из-за твоих капризов оштрафовали! Сама что ли до дому не в состоянии добраться? У тебя же поясница болела, а не ноги, не растаяла бы по дороге.
- Так ведь холодно уже, а на такси денег нет, да и ключи от дома Вадик забрал.
- Вот тебе шмотки, зонтик и ключи. Добирайся сама! На тебе "стольник", потом отдашь, - хватит доехать. Я побежала, я на педикюр записана, некогда мне! - и она выскочила из палаты, снова сильно хлопнув дверью...
Женщина тихо заплакала, зажав в кулаке сто рублей и ключи.
Все стали её успокаивать и утешать.
- Не обращайте внимания, может, и в самом деле у неё времени нет. Ведь приехала же, всё привезла. Дома все узнаете, про всё расскажете, всё будет хорошо.
- Нет, девочки, не утешайте меня, ничего уже не будет хорошо.Они меня и дома замечали только тогда, когда что-то было от меня нужно. А не стало меня, сами обошлись, даже не заметили, что меня нет. Я с работы поздно прихожу, а муж и дети ещё позже. В тот день меня на "скорой" прямо с работы увезли.
Что была и, что не стало меня в доме - всё одно...
А мне почему-то вспомнилось, как меня отыскали дети, когда я, забыв дома телефон, задержалась на работе...
Было уже часов девять, начало десятого вечера, когда я услышала, что кто-то стучит в окно моего кабинета на втором этаже. От ужаса я чуть не упала в обморок: держась за подоконник в стекло барабанил мой пятнадцатилетний сын! Я распахнула окно:
- Сына, мальчик мой! Как же ты влез на второй этаж! А вдруг упал бы - темно уже на улице.
- Не причитай! Ничего же не случилось. Просто мы за тебя волновались. Телефон отключен, а тебя всё нет и нет. Во всей конторе свет погашен, только у тебя свет горит. Парадная закрыта, мы стучим-стучим, никто не открывает. Кричали под окном - ты не выглянула. Вот и пришлось в окно лезть, а то вдруг тебе плохо. Неужели позвонить не могла - отец дома за сердце хватается. Как вылезать-то из окна будешь?
- Вот ненормальные! Что со мной случиться может? Котик, я же директор, у меня есть ключи от всех кабинетов и от входа. Пошли домой, окно закрывай, - говорила я, одеваясь на ходу.
Внизу стояла заплаканная Татьяна, а из тесного двора выруливала на улицу автовышка.

А год назад я сильно простудилась и лежала дома с высокой температурой. В воскресенье муж ушел на сутки, дома оставались дети и я. Наглотавшись таблеток я задремала на диване под бормотанье телевизора. Где-то в доме зазвонил телефон, я очнулась и прислушалась. Говорил мой сын:
- Нормально всё. У меня мама заболела, сейчас заснула, кажется. Нет, я не пойду сегодня никуда. А вдруг маме хуже станет? Папа на работе... Нет, не зови, я не выйду. Пока, -кому-то отказал он.
- Сынок, ты иди погуляй, сегодня же выходной. Таня дома и мне ничего не надо. Я же сама встать могу,если надо будет что-то.
- Нет уж! У меня нет запасной мамы, я с тобой побуду.Я себя уважать перестану, если с тобой что-нибудь случится, а я тебе не помог. Ты лучше давай, раз проснулась, вставай и пошли потихонечку на кухню, я тебе ингалятор приготовил. Кашляешь, как старушка.
- Да я ведь и в самом деле уже старая...
- Да ты у меня еще девчонка хоть куда! Вот поправишься, и будешь как новая копеечка! - приговаривал он, ведя меня под руку на процедуру.
На шум из комнаты высунулась дочка:
- Обалдел совсем?! - рассердилась она на брата, - Куда ты маму тащишь? Она еле ходит...
- На ингаляцию. Врач сказала, что надо ингаляцию три раза в день делать, чтобы кашля не было.
- Отнес бы ей в комнату. С такой температурищей ей только по лестнице и бегать вверх-вниз.
- Ничего, я наверх её на руках отнесу.
Мне от этих слов стало ещё хуже, чем до сих пор было.
- Нет, сынок, я уж лучше в своей в комнате побуду. Ингалятор тебе легче тащить, чем меня, - остановилась я перед ступеньками.
- Ой, мамуля, и правда, не подумал. Прости. Не сердись, я сбегаю вниз, ща ингалятор притараню...
После ингаляции я всё никак не могла успокоится, разные мысли теснились у меня в голове...

"Господи, сделай так, чтобы дети мои были уже совсем взрослыми - с семьями и детьми, когда ты меня призовёшь! Чтобы было их кому утешить, с кем поговорить, у кого совета спросить. Чтобы я была спокойна за них, что всё у них сложилось хорошо. Вразуми и помилуй их! Не остави их призрением своим!.."
...Моя мама не раз говорила мне одно и то же:
- Слава Богу, ты учишься в техникуме! Диплом получишь - можно и умирать. Специальность у тебя в руках будет.
- Ну вот ты и замужем, теперь ребёночка родишь, и я спокойно умереть могу.
- Вот Наталочка подрастет, в школу пойдет, и я успокоюсь.
- Молодец, что решила высшее образование получить. А то как-то не по-нашему было. Я тебе с ребёнком помогу: буду её читать-писать учить, разговаривать будем, стишки разные, книжки ей буду читать, как тебе когда-то. Только ты учись, не брось. Сережа тоже будет рад, что ты добиваешься большего. Вот доживу, чтобы на твой диплом поглядеть, и тогда уж уйду, чтобы вам не возиться со мной.
Она мерила свою жизнь по моей, намечая для себя невидимые рубежи...
...А теперь и я так часто думаю. Переживаю за детей. Может, Господь специально мне их давал так не спеша, чтобы дольше быть мне мамой и заботиться об очередном ребенке? Молюсь о них и прошу для них здоровья и помощи на их жизненных дорогах. Сейчас-то всё понятно, а дальше? Храни, Господи, их от бед и несчастий!
Что ждёт нас по ту сторону бытия? Чёрное безмолвие, или райские кущи? Вернемся ли на Землю, чтобы прожить новую жизнь, или будем оттуда видеть своих, молиться о них, чтобы не грешили, и ждать, примет ли Бог и их под свою руку?..
И, вообще, думаю и теперь, как в детстве: как это так - всё будет завтра, как вчера и сегодня, только без меня?...
В числе других, этот рассказ был опубликован в литературном журнале "Обложка" № 7 за 2014 год

И снова Чужой

Ночью проснулась от какого-то шелеста, даже шороха...
  При такой жарище балкон, разумеется открыт. Сразу подумалось - мыши. Чуть сильнее проснувшись сообразила, незачем мышам из жары в жару лезть, да к тому же в спальню. Тогда кто?
 Наш посёлок только выглядит поселком, а на самом деле находится совсем рядом с Центральным рынком, от которого до площади  300 метров. Зато последними домами моя улица упирается в знаменитый кёнигсбергский  МаксАшманнПарк -  когда-то жемчужину европейской ландшафтной архитектуры 18-19 веков. Сейчас его поставили под охрану ЮНЭСКО, и все ждут, когда поступит финансирование на его восстановление, которое уже заложено в планы. Даже конкурс на проведение реконструкции выиграла Швейцария, если я не путаю.Все калининградцы ждут этого события: точно так же произошло со знаменитым Кафедральным собором, все долго ждали его восстановления, и его восстановили, не прошло и тридцати лет!..Зато теперь это - главная достопримечательность янтарного края...
 На наших улицах преспокойно вышагивают стайки куропаток, сильно поредевшие было от гастарбайтеров, но нынче их поголовье более заметно, чем в прошлые два года. Весной появился, наконец, долгожданный аист. Первый за двадцать лет существования нашего "посёлка поэтов". Нет, поэты не мы, а Светлов, Ахматова, Высоцкий, Цветаева, Булгаков с Зощенко, Франко и Пастернак, именами которых названы  все восемь наших улиц и  три переулка.
  Когда мы въехали в новый дом, я не могла налюбоваться на потрясающей красоты январские рассветы, благодатную тишину и хрустальную прозрачность  чистейшего воздуха. Даже собака  часами сидела на крыльце, никуда не убегая, всё было рядом и ничего не смешивалось, чтобы возникла необходимость все подробно обнюхивать. Лора гоняла из-под белоснежных сугробов стайки куропаток, которые её совсем не боялись, улетая недалеко, часами наблюдала за снегирями и воробьями, спорящими, чья первая очередь к кормушке на кусте боярышника.
А весной появляются  скворцы, дрозды, крошечные малиновки и соловьи, кукушки, сороки-вороны  и ещё куча разных птах. На озере в парке появляются гуси, а серые утки и лебеди там и зимуют, подкармливаемые людьми со всей округи.
  В общем, ясно: мы живём на природе. Так кто же из тварей божьих шарится по моей комнате в половине третьего ночи? Послушала-послушала и задремала. Но, как только этот непонятный звук снова возник, только теперь  у изголовья кровати, моментально выскочила из постели и включила верхний свет. Шорох был со стороны мужниной половины. Но его сейчас нет, он в отпуске у старшей дочери в городе-герое Одессе. А мне страшно...
 Позвала Ляльку. Вообще-то, она у нас знатная дама - Цецилия Блэкберри, а попросту Лялька или Бэрри. Она хоть и двухкилограммовая малютка, но всё-таки собака. Сонный пёсик без энтузиазма прибежал на мой зов, поглядел вопросительно и вдруг бросился в угол, откуда были слышны шорохи.
 Звонкий лай оповестил о том, что я не сошла с ума, и звуки мне не приснились. Терьерское чутьё моего тоя проверено многократно, и Ляля уверенно "выгоняла" из засады не прошенного визитёра...
 Я, зачем-то напялив халат, осторожно подошла поближе, когда лай перешёл в рычание. Берри оглянулась на меня и всем своим тельцем показала, где прячется гость...
 Только я протянула руку, чтобы отодвинуть портьеру, как оттуда не спеша выполз на свет огромный...
кузнечик, а может  кто-то сильно похожий на него...
 Бой был неравным, а потому стремительным - один удар тапкой решил исход битвы. Чудовище было длиной со спичечный коробок, темно-зеленое и толстое...
 Когда я пила валерьянку на кухне, подумала: " И чего было надо этой твари в доме? Неужели жажда познания привела этого насекомомонстра в человеческое жильё?"

За три дня  до отъезда мужа  в отпуск ЭТО появилось в доме...
 Рациональный и бесстрашный супруг, конечно же, махнул рукой:
 - Да брось ты! Откуда в доме кто-то возьмётся? У нас тут своих ребят полно: и Лялька бы залаяла, и кошаки б занервничали!..
 А кошки , таки, нервничали. Они подолгу сидели у полога, закрывающего спуск в подвал и прислушивались. Лялька в своём маленьком домике тоже поскуливала и рычала.
 - Это от жары. А кошки чуют незнакомый запах чопера. Всё просто, дорогая! Тебе просто почудилось, - заключил Сергей, укладываясь досыпать. Я тоже прилегла, было только полшестого...
 И, как всегда, только задремала, послышался звук царапанья  и чьи-то лёгкие шаги...
 Июльское солнце уже во всю светило в окна ванной и кухни, заливая холл желтым светом. Трусить было ни к чему, и я смело шагнула навстречу неизвестному.
 За пологом почему-то никого не нашлось, никаких меток "чужого" не было. Я даже заглянула под стоящую вверх дном бочку - никого. Странно, кто же тогда царапался? А главное, чьи шаги были слышны наверху?
 Каська с Ричем мирно сидели возле пустых мисочек и подробно меня рассматривали.
 - Ну, вы даёте, ребята! За ночь по полной слопали. Давайте-ка,  на улицу, нечего тут шуршать...
 Сна,  как ни бывало. Поплелась в кабинет, включила комп. Лялька суетливо задергала обрубочком хвоста и закружилась под ногами, на ходу полизывая мне щиколотки.
 - Ну, запрыгивай! - дождалась она приглашения подремать за моей спиной в уютном кресле.
 Компьютер  привычно шелестел, странички открывались и закрывались, дом молчал.
 День начался. Прошло уже пять дней, с тех пор, как я услышала  тот же звук. Кто-то явно перемещался  между подвалом и вторым этажом, где идет ремонт. Ремзона отделена от  нас тяжелым брезентовым пологом, и неизвестный квартирант, никак без шума не может пробраться в наши помещения.
 Внизу не было заметно чьего-то присутствия, но в кошачьих мисочках стремительно исчезали остатки корма, дозы которого я значительно уменьшила. Теперь моя пушистая парочка питалась по команде, как собаки: корм выдается на пять минут, затем посуда убирается; кто не успел, тот опоздал!  И мисочки исчезают в недрах зеркального "командора" до следующей кормёжки.
 Я решила разобраться до конца в этом постороннем шуме, для чего пришлось пригласить в дом Лору, которая уже давно прекрасно обитает в будке, и ночует в подвале. По утрам, когда я выхожу из дома, чтобы прогулять её и Лялю  к озеру, из-за решётки  подвального окна видна её красивая морда: она давно с нетерпением  ждёт меня, сидя на подоконнике.
 Но в этот раз я спустилась в подвал из дому. Овчарка явно не ожидала увидеть меня. Она   повернула к двери свою прекрасную голову, чтобы просто понаблюдать за кем-то, кто ходит там давно и беспрепятственно. Конечно, собака мне обрадовалась, но я понимала, что моя затея, обыскать дом с её помощью, бессмысленна - вся моя скотинка просто привыкла к чужаку за неделю. Но всё же я пригласила её с собой на прогулку по дому. Лора с удовольствием пошла слева от меня. Обойдя все открытые комнаты и помещения рядом со мной, она ни разу даже ухом не повела.
 - Лора, сидеть, - приказала я собаке, которая бросила на меня вопросительный взгляд: что это за новости в доме тренироваться? Села.
 - Девочка моя, мне надо, чтобы ты нашла здесь непрошеного гостя. Ищи кошку! - дала я знакомую собаке команду. Наши кошки частенько прятались, не желая идти в дом, а я не могла оставлять их на улице на ночь после того, как бродячие собаки ночью порвали мою Мусечку.
 Лора подробно обнюхала все закоулки, обежала вокруг меня, приглашая за нею, и остановилась возле ящика для инструментов.
 - Что? Ты хочешь сказать, что в ящике кто-то есть? - я робко приоткрыла крышку, - ну? - пёс сунул нос в пустой ящик и весело побежал  в холл к закрытой балконной двери.
  - Ну? Что ты имеешь ввиду? - я подошла ближе. Дверь была открыта вверх, ни войти, ни выйти через неё никто бы не смог. Я махнула рукой и пошла к лестнице. Лора пригласительно гавкнула. Пришлось вернуться.
  - Чего тебе?
 Умница встала на задние лапы, передними упираясь в откос балконного проёма. Я открыла дверь и вышла на балкон. Краем глаза успела заметить, как нечто нырнуло вниз справа: по прислонённой к балкону тонкой доске вниз спускался соседский кошак. Это был ухажёр всех моих прежних кошек. Три из четырех приносили мне котят от этого Флинта. Девочек уже больше года нет, их, как и остальных кошек в округе,  съели гастрарбайтеры, строящие на наших улицах дома, а их "муженёк" привычно посещает наш дом, в надежде снова встретиться хотя бы с одной их них... Каська ему не подходит, от неё после операции самкой не пахнет, но уйти от нас не хватает сил. А тут такая пруха - открыт вход в заветный дом!...
 Эта бестия пару раз пробиралась через открытый балкон  в гостиную, где поначалу была наша спальня.
Я ни разу не застала его, но оба раза  подолгу обнюхивала всю мебель и углы, чтобы найти место, где этот гад пускал свою масляную вонючую струю. Он, видите, ли, метил "свою территорию". Сын два раза ловил  полосатого "сибиряка" и запирал в чуланчике под крыльцом, надеясь отвадить кавалера от нашего дома, но всё равно он появлялся снова и снова. То в кухне, то в гостиной на окне частенько приходится убирать следы его кошачьих границ.
  Он ждёт...
 

Поехала я как-то в начале лета с двумя дочками в Одессу.
Билетов в это время года было не достать, но мне посчастливилось приобрести по блату авиабилеты до Киева. Ну! Киев - это ж почти Одесса! Счастливые мы прилетели в столицу советской Украины, а билетов до Одессы на самолёт и нет. Оказывается, и внутри республики такое же творится, как и на всём пространстве нашего необъятного Союза...
Приехали из Борисполя на вокзал и легко купили билеты на ночной поезд, на который они только и были. Времени чуть заполдень. Оставили вещи в камере хранения, и налегке поехали смотреть столицу моей родины.
Киев - огромный прекрасный город, там есть, что посмотреть, но детских сил хватило ненадолго. Мы приземлились пообедать в неплохом ресторане. Всё было по-домашнему вкусно. Ели настоящий украинский борщ с пампушками, знаменитые котлеты "по-киевски", а на десерт - приличный кусок прославленного "Киевского торта". Девочки были в восторге, когда после обеда я ещё одарила их моим любимым абрикосовым мороженым. Прогуляли по городу до сумерек и уставшие вернулись на переполненный транзитными пассажирами вокзал.
С трудом нашли местечко в закутке под лестницей, рядом с линейным отделением милиции. Там уже был постоялец: старичок в вышитой рубахе мирно восседал на огромном деревянном бауле. Он меленько закивал, приглашая нас располагаться, и надвинул на лоб свой видавший виды бриль. Мы поужинали огромными варениками, купленными в кафе с многообещающим названием "Вишенка", запили их клубничным лимонадом, и расположилась подремать. Вскоре дети уснули. До поезда оставалось часа три...
Я "бдю". Чтобы не проспать поезд, начала потихоньку петь всё подряд, что к языку прилипало. Акустика под мраморными сводами лестницы оказалась на уровне. Дверь отделения приоткрылась, высокий здоровенный парень-милиционер выглянул, повертел головой, озираясь, я притихла, но он сказал:
- Пойте, гражданочка, себе на здоровье, негромко только, но чтобы и нам слышно было.
Сижу, пою себе дальше. Перебрала с десяток песен, одни допевала до конца, другие бросала, едва начав. Через какое-то время во вкус вошла, а тут и время потихоньку подходит, пора на платформу идти. Я концерт свернула и вдруг слышу, дедок, вроде дремавший возле мусорки, ворчит:
- Заморочила голову митафону! Круть его, круть, а щас и вовсе выключила. Ты, доча, включи, нехай поёт! Песни такие передавали душевные, ажно сон разбежался!
- Дедушка, это я пела. Мне уходить на поезд надо, а ещё детей будить-собирать!
- Ну, тады збирай-збирай, чо ж тут зробишь, раз ехать надо.
Когда мы уходили из-под гостеприимной лестницы, дед помахал рукой:
- Доброго пути тебе, митафонушка!...
... В вагоне было тихо, пассажиры уже спали. Тут же выяснилось, что одна из наших нижних полок занята здоровенной девахой, которая ехала из Львова.
- Ну, вот, с этими поездами вечная неразбериха: голова беременная от дорожных проблем, - проворчала я, укладывая девочек на одну свободную полку.
Маленькая сухонькая бабулька в беленьком платочке резво спустилась сверху и побежала за проводником:
- Доча, слухай! Там жинка беременная с двумя дочкАми. Куды ж ей на гору влизты? Ты бы куряшку на её место определила, а? Ну, будь ласка, уважь сердешную.
Сонная прокуренная девица скромно послала нас всех очень далеко, и отвернувшись лицом к стенке, снова мирно засопела.
- От же ж корова комолая, а ну, встань! Лэжить тут на чужому мисте, ще й матерыть нас.
- Я с конечной еду, а они на подсадку: пусть спасибо скажут, что билеты достали. Полку им ещё нижнюю подавай, - возмутилась беззлобно девица.
- Да у женщины билеты именно на нижние полки, а вы заняли её место, - начала проводница.
- Вона ж беременная, чи ты зовсим сказылась? А ну, геть звидцы! - рассердилась старушонка, срывая простыню с несговорчивой попутчицы.
Я сидела рядом с уснувшими детьми в уголке, поджав ноги, и не очень понимала, что происходит. Когда девка влезла, наконец, на свою полку, бабушка ловко застелила постель и погладила меня по голове:
- Лягай, сердешная, трэба виддохнуть, намаялась, поди, с дивчатками. А як там малэсэнький? Дужэ йому плохо, чи як?
- Какой маленький? Вы про что?
- Хиба ж ты не розумиешь? Я ж тоби про малятко, шо у тэбэ в животи. Колы родышь?
Я, наконец, поняла, что старушка приняла меня за беременную:
-Нескоро ещё, бабуля, нескоро...
А сама подумала:" Странный народец, эти старики. Один меня с магнитофоном спутал, другая за беременную приняла..."

 

  Я всегда очень любила грибы. Ходила с грибниками в лес, умею их собирать и отличать съедобные от поганок. Теперь ем только шампиньоны, благо, их производят разные ИП и ООО в достаточном количестве, чтобы их было можно покупать частенько.Времени на выезд в лес практически нет, а последнее время и ездить не с кем.
Готовлю грибочки, как научила одна кировчанка - исключительно в сметане. А вот ту её грибовницу, никак не получилось сготовить ни разу, как ни старалась. Видно, для этого чудесного супа нужны только лесные грибы... А после одного случая я их видеть не могу!..
В конце лета 75 года, после окончания техникума, мы поехали к Наташкиным родственникам в Кировскую область, в райцентр Ленинское. Ехали к дяде Васе, а приехали, как потом оказалось, к тете Капе.
Дядя Вася - брат Наташиной матери, Зои Петровны. Широколицый коренастый блондин, шофёр. Шутник и балагур, он говорил так, что нам, девчонкам, не было понятно, говорит он серьезно или опять шутит...
Тётя Капа - Капиталина Демьяновна -тихая высокая сухощавая черноволосая женщина, работала скотницей в колхозе. Еле уговорив начальника фермы дать ей не вовремя отпуск, весь его посвятила нам. Улыбчивая и мягкая, она расспрашивала меня о моей жизни. Я рассказывала ей всё искренне, потому что чувствовала какую-то необъяснимую близость к этой простой деревенской женщине. Она плакала навзрыд от горя, которое преследовало меня почти с самого моего рождения, радовалась, что замужем я за хорошим, добрым человеком, что есть доченька у нас, сетовала, что я приехала одна, без семьи. Все новости о Наташе она знала из писем, но всё равно спрашивала и переспрашивала одно и то же. Её искреннее чувство к нам сразу было видно, она прямо так и сказала: " Ти ни одной девоньки, а ту - парочка! Да обыдве ряхие какие!" Она нас холила и лелеяла, баловала всякими подарочками и угощала разными деревенскими вкусностями. Каждое наше утро начиналось с её негромкого, но настойчивого " Робеньки, ходитё ести! Грибовница холодеет!".
Два сына-бугая, красавчик Коля и долговязый Вовка, тоже работали в колхозе механизаторами.
По поводу нашего приезда всё семейство взяло отгулы, и на станции нас встречали на двух "Москвичах" всей семьёй.
После охов и слез от радости встречи, нас с Наташкой погрузили в машину и медленно поехали по главной сельской улице, останавливаясь чуть ли не у каждого прохожего:
- Глянь, Семеновна, племяшка прикатилась, Зойкина дочка , да с девкой. Городские, из Неметчины, в жинсах, ну прям, как парни! Техникумы покончали - и к нам на сено приехали.
И так возле каждого односельчанина, который попадался по пути.
На краю большого, как оказалось, села стоял дом, о каких я читала только в книжках. Большой длинный, серый от дождей, бревенчатый домище. С левой стороны - жилая половина, с правой - скотный двор. Всё под одной крышей. Морозные северные зимы давно продиктовали такое условие для совместного проживания всего живого под одной кровлей. Мне показалось, что это очень разумно придумано людьми - не надо на улицу выходить, а прошел через просторные сени, дверь напротив открыл, а там и куры, и коровы, и свиньи, и дрова - всё вместе!..
В доме комнаток было много, но мы с подругой попросились в одну и пока умывались и переодевались с дороги, все куда-то пропали. Казалось, что мы одни в доме. Я походила по многочисленным чистеньким комнатам, удивилась, что в каждой есть и кровать, и зеркало. Зачем? Наташа сказала, что так модно. Это говорит о достатке в доме. Пахло сеном и чистыми простынями...
- Девки, ну как наши хоромы? ВажнЫ? Смотришь-ту, как не видавши.
- Мне нравится, - смущенно ответила я. - А кроватей зачем так много?
- От приедешь другорядь с мужиком, можно спать в разных! А чо, не красиво?
- Красиво! И кружева на подзорах чудесные!
- Васьк, а Васьк! Лянь - девка-ту с понятиями!
... Когда в первый раз нас угощали грибовницей, я не поняла - суп это или грибы в сметане? Попробовав, определила - Суп! Картошки совсем немного, зато грибо-о-ов!.. Всё это счастье заправлено домашней вкуснющей сметаной и укропчиком с грядки.А между грибками - курятинка мелкими кусочками. И сварено это в печке, а не на плите...
От внимательных глаз тёти Капы не скрылось ничего:
- Важна грибовница-ту?
- Угу,- кивнула я с набитым ртом.
- Поди, в вашем Кинасберге и грибов-ту несть?
- Есть, только маловато. Искать надо.
- А у нас-ту травы за ними не бачь.
- Вы шутите! Как это - грибов, что ли больше, чем травы?
- Крестом обешаю...
Когда пролетела неделя, полная гостей, гостинцев, запотевших графинчиков с разными наливочками, бесконечных разговоров о нашем и об их житье-бытье, дошел, наконец, и черед до прогулок с экскурсиями. За пару дней мы пролетели по всем родственникам и друзьям с ответными визитами. Сходили в клуб на танцы, где местные девчонки нас точно побили бы, если бы не бдительная охрана Василия Петровича.
- Ну чо вы, девчата! Дайте парням хоть подержаться за городских девок! Пусть учуют, какой от них дух городской идет! - спускал он стычки на тормозах. - А Ленка-ту за мужиком уже, да донька есть уже.
Пусть покуролесят. Вишь, лапищи как трясутся, как с похмелюги, робеет пацанва-ту!..
Василий Петрович говорил по-русски более чисто, чем его жена, оттого речь его казалась грубоватой, а Капа почти не оторвалась от корней вятского диалекта, потому не всё сразу было понятно. Но говорение её завораживало меня так же, как журчание родника неподалеку от дудинского дома.
Этот северный говорок казался мне поначалу не совсем изящным, но потом я привыкла к его медленной мелодичности. Растянутые гласные чередовались с как бы исковерканными согласными, и получалась Музыка. Потом, годы спустя, я писала курсовик по северным русским говорам и с теплом вспоминала тёплую северную женщину - Капиталину Демьяновну Дудину...
Она-то и позвала нас "в грибы".
- Робеньки, валяйте за самоходкой, повели девок в грибы! Чаю, не зыряли они таких-ту, ак у нас тути.
... В грибы ехали с полчаса по проселкам да оврагам. Полоса Черного леса выскочила перед машиной как-то сразу. И - стеной. Деревья лиственные и хвойные стояли вперемежку - высокие и могучие. Лес не шевелился. Птичьи голоса да жужжание насекомых нарушали необыкновенную тишину августовского зноя.
Я на секунду обомлела от такой суровой красоты. Ну, прямо картина Шишкина!..
Взяли по корзинке и по ведру. Тётя Капа решила насушить мне в подарок ведро грибов. Велела всем нам сопливых не брать и мяток тоже: " Берём красноголовики и дядьку". Потом оказалось, что сопливые - подберёзовики, а мятки - пластинчатые грибы, которые там за грибы и не считались.
Вова, Коля, Наташа и я шеренгой вошли в темный густой лес. Оказалось, что идти больше никуда и не надо - грибы действительно стояли сплошным ковром сразу же за первым рядом деревьев. Травы почти не было видно. Я не сразу пришла в себя от увиденного. А потом, очухавшись, начала рвать грибы выкручивая их из земли "волчком", как научили вятичи. Через некоторое время ко мне подошли ребята и выкинули из ведра половину грибов. Зачем брать плохие, если белых и подосиновиков полно? Быстро накидали полное ведро "важных" грибов, подхватили его и пошли к машине, оставив меня наедине с пустым лукошком и Наташкой. Мы не торопясь выбирали некрупные боровички, как вдруг что-то засопело и зашуршало вблизи. Я подняла глаза и увидела совсем маленького медвежонка шагах в пяти от меня. Он сидел на попе, как ребенок, и смотрел на нас глупыми круглыми глазами. И совсем не боялся. Я протянула вперёд руку:
-Мишутка, лапушка, иди сюда! - и поползла к нему, давя грибной ковёр коленями.
- Ленка! Смотри! - окликнула меня Наталья.
Я оглянулась на неё и перевела взгляд по направлению её руки...
Шагах в десяти от меня, напротив медвежонка, спокойно стояла метра под два ростом, светлобрюхая медведица, опершись обеими лапами о ствол толстого дерева. Она медленно что-то жевала, внимательно глядя на меня. Я замерла и смотрела на неё с интересом.
- Красавица! - восхитилась я.
- Беги, дура! - прокричала подружка, сверкая пятками.
Я было побежала, но вернулась за корзинкой, почти уже полной белых грибов. С лукошком я выбежала из лесу через несколько секунд - мы не ушли вглубь леса, а продвинулись всего метров на десять. Навстречу мне кинулась тётя Капа. Выхватила у меня корзину и запихнула поскорей в урчавшую машину. С открытыми дверцами "Москвичок" рванул с места.
Когда мы отъехали далеко от леса, Николай остановил машину, достал откуда-то бутылку самогона и велел:
- Глотни-ко!
- Зачем? Я не хочу!
- За свою жизнь, синица! Хозяйка-ти порвать тя за малого могла!
Только глотнув чистейшей самогоночки, я наконец, сообразила, в какой опасности была...
- Почему она не двинулась с места?
- А тама ещё двое робят было за ней, - ответила бледная, как полотно Капиталина Демьяновна, - гбы ён один, дык где б ты щас вякала?



 

ВАНЕЧКА

Буратино

СТОЛИК НА ТРОИХ

Леся Пикуль

Рассказы от Хромоножки

 В день  моего рождения неожиданно приехал из Клайпеды Юрий, давний приятель  мужа.Он собирался лететь  на судно в Сингапур, а авиарейс был заказан из Калининграда. Бросив чемодан в гостинице, он примчался к нам с цветами.
   - Здравствуй, Леночка! Это - тебе. Гостей принимаете?
   - Конечно, принимаем, входи! Как кстати цветы, у меня сегодня - День рождения!
   - Поздравляю! А я и не знал. Припёрся, как снег на голову, да ещё и без подарка. С меня - вечер в ресторане, приглашаю!
  Гость выглядел потрясающе: шикарный бежевый  замшевый пиджак прекрасно сочетался с темными модными брюками и рубашкой в тон. Каштановые волосы стильно пострижены, массивная печатка с агатом привлекала внимание к его изящным, совсем не мозолистым, белым рукам. По профессии и по призванию Юрий Борисович был капитан...
  Он метеором слетал в новый, недавно открывшийся ресторан "Ольштын" и заказал столик на троих...
 ... Вечер мы провели спокойно. День был будний, публики было немного. Музыка звучала на удивление тихо и приятно. Танцевали и пили мало, виделись мы редко и было о чем поговорить.У Юрки родилась наконец-то дочь. Наличие трёх сыновей  его не устраивало.Он давно очень хотел девочку, поэтому рассказывая о ней, весь светился от счастья. Мы собирались на юг и тоже рассказывали ему о наших планах.Домой решили идти не поздно. В гостиницах тогда гостей пускали до одиннадцати. Да и самолет улетал рано утром.
Юра первым вышел на крыльцо и ожидал нас, присев на широкий мраморный парапет. Сергей задержался в туалете, а я вышла вслед за гостем. Только  собралась присесть рядом, как вдруг откуда ни возьмись, возник милиционер:
  - Гражданин! Вы нарушаете порядок. Видите, что здесь цветы посажены?
  Юра оглянулся:
 - Да,  вижу, но я ведь далеко от них сижу, не помну.
 - Ах, Вы ещё и пререкаетесь! Пройдёмте к патрульной машине.
  Ни слова не говоря, Юрчик побрёл за лейтенантом. Я осталась на крыльце, поджидая мужа, и, как только он появился в дверях ресторана, велела ему ловить такси и ехать за машиной, которая  уже готова была увезти нашего гостя в отделение. Я стремительно спрыгнула с крыльца чуть ли не под колёса тронувшемуся  газику. Водитель  резко затормозил, из машины выскочил тот самый лейтенант, и без слов, схватив под руку,  засунул в машину и меня. Дверь захлопнулась, и мы поехали в отделение милиции, которое находилось буквально  в сотне метров за углом ресторана.
  Машина ревела, как зверь, сидящим впереди не было слышно наших разговоров.
  - Юрка, давай мне твои документы и деньги, быстро!  Снимай кольцо, - приказала я ему, - и билет на самолет гони, бегом!
  - Ты что? Зачем? Не надо! Всё будет хорошо...- вяло отмахнулся он.
  - Наивный! - рассердилась я, - ты в зеркало на себя посмотри: одет, как пижон, надушен, как граф, перстень, как у буржуя, и полные карманы денег. Тебя там сейчас вытрясут, как половичок, и не видать тебе больше морей, как собственных ушей!
  Он улыбнулся:
  - Правильно Николаич говорит про тебя, что ты у него - Башка-а!
   Сунув всё в сумку, я успокоилась.
  - Ты, Юр, молчи, как немой. Назовёшься - всё, загранвизу прихлопнут навсегда, не посмотрят, что ты - Герой соцтруда!  Я сама  тут всё разрулю, понял?
  Он кивнул.
   Когда мы вышли из машины, Серёжка уже стоял у двери в отделение. За спиной мента я замахала ему руками. Он отошёл в сторонку.
  - Гражданка, а Вы куда? Вас не задерживали, уходите! - попытался оттеснить меня лейтенантик.
  - Это мой гость, я иду с ним, а, кроме того, Вы сами меня в машину затолкали! - твёрдо заявила я.
  - Ну, воля Ваша, пойдемте.
  У двери я сунула сумочку мужу и вошла в темный коридор вслед за задержанным.
  В дежурке воняло средством от тараканов, было накурено и грязно.
   Юру усадили у стола, за которым восседал белобрысый майор. На табличке, прикрепленной к стене у него за спиной, было написано: "Дежурный по району м-р Беляков С.С."
  Мне предложили стул у двери...
  Беляков уже минут двадцать пытался вытянуть из Юрки хоть слово, но тот сидел, опустив голову на грудь и, казалось, дремал.
  - Так, гражданочка, - обратился он, наконец , ко мне, - присядьте поближе к столу, я с Вами поговорю.
  - Нет, мне и здесь хорошо Вас слышно, товарищ майор. Спрашивайте.
  - Ладно. Назовите Ваши фамилию, имя, отчество, где проживаете? Что вы делали в ресторане?
  - Я тут в гостях у родственников. Фамилия моя Степанова, адрес я не знаю. У меня сегодня день рождения!  - я  решила прикинуться простофилей. 
  - Поздравляю, - без улыбки кивнул С.С., - я повторяю вопрос: что вы делали в ресторане?
  - Ужинали, танцевали.
  - И-и?.. - вопросительно вытянул шею милиционер.
  - Что "и"? - округлила  я глаза.
  - Выпивали!? - радостно выдохнул допросчик.
  - А как же! Обязательно, - простодушно подтвердила я, - бутылку самого лучшего шампанского!
  - Каждому? - в надежде спросил майор, теряя терпение.
  - Зачем - каждому!  На троих... Стоит оно шибко дорого, чтоб каждому. А мы люди небогатые...
  Милиционер привстал из-за стола и оглядел по очереди меня и Борисыча:
  - Что-то не больно вы на бедных похожи, небось муж в море ходит? - кивнул от на Юрку, который расслабился и принял вальяжную позу, закинув ногу на ногу.
  - Майор, мне кажется,  вечер перестаёт быть томным, - нагло сменила я дурацкий тон. - Что, конкретно, Вы от нас хотите? Сформулируйте причину задержания, пожалуйста!
   Он оживился, да настолько, что выскочил из-за стола и начал бегать по дежурке из угла в угол.
  - Ваш муж был задержан у ресторана "Ольштын" в нетрезвом состоянии, оскорбляющем человеческое достоинство! Кроме того, он сидел на газоне, нарушая тем самым общественный порядок. Я ясно выражаюсь? - он взглянул на меня и продолжил, - Вы должны оплатить штраф и услуги медвытрезвителя! Всего  90 рублей. Вопросы есть? - он  мешком плюхнулся на стул.
  -  Какого вытрезвителя? За что штраф? У нас и денег-то с собой нет.
  Мент впился глазами в мои  бриллиантовые серьги:
  - Можно и не платить деньги... - он выжидательно примолк, но  не увидев никакой реакции, закончил предложение, - можно и по-другому рассчитаться. Мы сообщаем о нарушении на работу вашему мужу или Вам, организация перечислит штрафы  на казённый счет.
   Потом "дежурный м-р"  что-то долго писал на бланке, а затем подозвал меня расписаться. Я подмахнула лист почти не глядя, чтобы уже, наконец, покинуть гостеприимное отделение милиции...


  ... Был конец августа. Перед началом занятий я заехала на факультет узнать расписание и получить учебники. В деканате, как всегда, суетилась маленькая сухощавая замдекана Нина Ивановна Попитченко.
   - Леночка! - обрадовалась она  мне, - здравствуй, дорогая! Очень хорошо, что ты пришла. Хочу предупредить тебя - на тебя пришло странное  письмо из милиции.Там написано, что тебя задержали в нетрезвом виде у ресторана, что ты совершала хулиганские действия. Что за ерунда? Насколько я тебя знаю, ты у нас человек морально устойчивый, секретарь студенческой парторганизации, отличница, а тут - такое! Ну-ка, присядь, расскажи, что там и как было.
  Я всё рассказала без утайки. Нина Ивановна тяжело вздохнула:
  - Да, солнце моё, я-то тебе верю, но будет большой скандал. Скрыть ничего не удастся - у тебя удержаны два штрафа из летней стипендии, а это уже  зарегистрированный университетский документ. Если бы я была не в отпуске, можно было бы как-нибудь это письмо потерять, а со штрафом сама бы разобралась...
  - Меня отчислят? - перепугалась я.
  - Да ты что, глупая! Даже не думай об этом. Если мы будем таких, как ты отчислять, кто будет  тогда у нас  учится? Ну персональную стипендию отберут -  переживёшь, не малоимущая. Партсобрание - вот что страшно! Из партии могут исключить...
    - Мне любопытно было бы узнать, как они меня нашли? Ведь я не назвала ни фамилии, ни адреса, не говорила, что учусь в университете...
  - Ой, да ты совсем молодая, если не понимаешь, что они могут всё. На, читай! - протянула она мне злосчастный протокол.
  В нем на первой же строке была указана моя девичья фамилия, адрес и все остальные данные...
И нагло написано, что я была задержана в нетрезвом состоянии, оскорбляющем человеческое достоинство, что я хулиганила и топтала цветы...
  ... Я съездила в милицию с этим протоколом. Нашла того белобрысого майора и прямо в лоб спросила, зачем он это сделал.
  - А что же Вы хотели, гражданочка? Кто-то же должен был штраф уплатить. Сразу бы отдали деньги - и дело с концом. Теперь расхлёбывайте.
  В парткоме районного отделения милиции в ситуации разобрались сразу, как только принесли журнал дежурств и протоколы задержания. В тот день было только одно уличное  задержание   "неопознанного мужчины, от которого пахло спиртным, сидящего на газоне у входа в ресторан "Ольштын".   Мне принесли устные извинения, вызвали  Белякова, прямо на моих глазах его пропесочили и отпустили.
 - Вы удовлетворены? - спросил меня парторг.
 - Да, но позвоните, пожалуйста, на факультет или нам в партком, скажите, что это ошибка.
   Он при мне не дозвонился, а потом оказалось, что и вообще не позвонил...
   И партсобрание факультета  было назначено. В повестке -  моё персональное дело .

  ... Не помню, как я дожила до назначенного дня.
  Но вот все собрались. Нина Ивановна подошла ко мне и велела  рассказать всё так, как и ей. И что я была в милиции и там разобрались в ситуации. Она улыбнулась мне  своей усталой улыбкой и ушла - она не была коммунисткой.
   Сначала зачитали протокол - аудитория осуждающе загудела. Потом я рассказала всё, как на духу. Потом начались вопросы. Всё шло по заведённому протоколу.
  - Скажите, выпивали вы в ресторане или нет? - спросила доцент  Дарьялова.
  - Да, бутылку шампанского. Как же быть в ресторане, отмечать день рождения и не выпить?
  - А откуда у вас деньги на ресторан? - ехидно допытывалась доцентка.
  - Во-первых, у меня именная стипендия  - 86 рублей, а во-вторых, откуда дети - оттуда и деньги! - выпалила я кособоко. В задних рядах молодые преподаватели захихикали, партсобрание снова осуждающе загудело.
 - Я хотела сказать - от мужа! - исправилась я. Народ выдохнул с облегчением.
 Выступили против меня ещё два педагога. Но вот руку поднял профессор Александр Николаевич Шрамм. Сердце моё упало.Филолог с мировым именем, он был строг и, казалось, суров. Его побаивались не только студенты, но и коллеги. На экзаменах он не давал спуску никому, "любимчиков" у него не было.Знаменитая его фраза " На "отлично" русский язык не знаю даже я", не давала шансов сдать у него экзамен с наскока."Пятёрки" он ставил только тем, у кого и по другим предметам оценки были отличные. Орлиный профиль и черные густые вразлёт  брови, почти сходившиеся у переносицы, придавали ему ещё бОльшую суровость.Он, в отличие от остальных выступающих, вышел к столу председателя собрания.
Наверное, это была привычка - вещать, обращаясь к лицам аудитории. Но  стоя таким образом, он оказался рядом со мной - плечом к плечу. Я подняла подбородок.
  - Товарищи! Мы здесь все - коммунисты, - торжественно начал он, - перед нами стоит наш  молодой соратник. Да, она допустила ошибку, но какую? Да просто она выручала своего друга! Вы можете себе представить, что за бокал шампанского заслуженного человека могли бы вышвырнуть  с работы, а он - отец четверых детей? Она совершила героический поступок, поставив себя под удар.Скажите, кто из нас не выпивает на свой день рождения? - он многозначительно посмотрел на галёрку, где сидели молодые преподаватели, с которыми мы весело отмечали не один праздник ещё в те годы, когда я после техникума работала в университетской бухгалтерии.
  Собрание озадаченно загудело  разными голосами, а Александр Николаевич продолжал:
  - Лично я доверяю этой студентке, которую знаю, как и вы все, уже давно. У нас нет оснований не доверять  нашему товарищу она - отличница и  общественница, несмотря на то, что у неё семья и много домашних забот. Елена ни разу не пропустила ни одной лекции или семинара, хотя имеет разрешение на свободное посещение. Если мы не будем верить таким людям, то кому тогда - будем? - он выжидательно замолчал. 
   Собрание перестало дышать и напряглось.
  - Я предлагаю не объявлять ей никаких выговоров, а тем более, строгого  с занесением в учётную карточку, как тут предлагали предыдущие ораторы, - закончил он, и душевно пожал мою холодную от страха руку. Я сделала над собой усилие и улыбнулась в ответ.
  - Кто ещё хочет выступить? - спросила председатель собрания Ваулина. Было видно, что она огорчена таким поворотом, потому что сама только что яростно клеймила меня позором.
  В притихших рядах  высоко поднялась рука... профессора Глинкина!  Сердце моё ёкнуло -  этого учёного мужа все знали, как человека порывистого и критичного. Он, конечно, был прекрасный педагог. Студенты посмеивались над ним, когда на лекциях он, распаляясь, краснел, как рак, увлекая за своей мыслью аудиторию, за что и  был прозван Красным. Ещё у него было прозвище Палкин, потому что он за каждое замечание ставил студентам  пометку - палочку. Когда палочек накапливалось количеством четыре и  из них получался крестик,  он выдавал нам подписную квитанцию на научное литературное издание.А нет денег на подписку - сдаешь на зачете или семинаре специально заданную тему, как правило, не по программе.
  Он так  энергично поддержал Шрамма, что я от удивления даже повернулась к нему всем корпусом!..
Вот уж поистине - не знаешь, где найдёшь! В завершение от тоже потряс мою руку.
  После выступления  Красного я смотрела на ситуацию уже  совсем другими  глазами.    Вовчик Варфоломеев и  Игорь Савостин  по-приятельски ободряюще подмигивали мне с галёрки...
  Партсобрание не только проголосовало за то, чтобы ограничиться  простым устным замечанием, но и предложило написать в милицию ходатайство о возврате незаконно удержанных штрафов.
  ...Сидя после рейса у нас на кухне за столом, Юрка, испуганно таращил глаза, когда я рассказывала о событиях, последовавших после его задержания. Он облегчённо вздохнул, когда услышал, что всё кончилось для меня благополучно. Не долго думая, он вытащил из чемодана роскошное английское пальто, которое вёз жене, и отдал мне.

ПРИЗНАК НЕОБУЗДАННОЙ ДИКОЙ СТРАСТИ
Рассказы от Хромоножки

Леся Пикуль

 Мне было 25, а моему мужу 31 год. У нас подрастала дочь-первоклассница, а мы какие были восемь лет назад, такими и оставались ...
  Я встретила мужа из очередного рейса 5 дней назад, оставалось еще 2 дня моего отпуска за свой счет, который мне  всегда давали на работе для встречи мужа-моряка. Раньше это было просто. На прежней работе, когда через пять  месяцев я снова попросила отпустить меня на неделю за свой счет, мне отказали. Я уволилась, встретила мужа,  съездив за ним в Таллинн, а потом легко нашла другую работу, прямо во дворе нашего дома. И сейчас, вся бухгалтерия с нетерпением ждала моего прихода на работу, чтобы порасспросить меня про всё-всё: продемонстрировать обновки, рассказать, как встретились, как доехали до дома, какой я стол накрыла для мужа и осветить ещё много-много всяких бабских вопросов...
   В тот день мы собирались сходить в кафешку или ресторан, потанцевать или просто побродить по городу, который был ещё свеж и зелен, несмотря на то, что был уже сентябрь.
  Решая куда всё-таки выдвинуться, мы заспорили, у кого из нас длиннее ресницы. Стали класть на них спички. У меня  вышло 7, а у Сергея- 5.
 - Ну, ладно, твои длиннее, ты ведь женщина, тебе положено быть красивее меня. Но я ведь тоже красавчик?! - он всегда  любовался собой, и хотел, чтобы и я признала, что он неотразим.
 Мы сейчас уже немолодые, но муж по-прежнему проводит много времени у зеркала, и упрекает меня за то, что я ни разу не сказала, что он красивый... В молодости он был приятной наружности. Голубоглазый блондин с роскошной кудрявой шевелюрой, крупноватым  по-мужски носом и чувственным, нежно очерченным пухлогубым ртом. Некоторую мужественность лицу придавал  подбородок с волевой ямочкой. Мелкие белые зубы и широкая улыбка делали его неотразимым для дам. Мои подруги  восхищались его умением сказать каждой то, что она хочет услышать. Все женщины у него были красотками...
  - А спорим, если я оденусь в женскую одежду, за мной даже и мужики будут толпами ходить?- Ему хотелось мне доказать то, что я и сама знала, но вслух не сказала до сих пор.
  - Давай проверим, -ляпнула я некстати.
 Надо знать моего супруга! Он тут же волчком забегал по квартире, отыскивая для себя одежки среди моих вещей.
 - Ты с ума сошел! Обуви ты не найдешь для себя. У меня нога на 5 размеров меньше. И скажи на милость, куда ты денешь свои волосатые руки и ноги?
  На секунду остановившись, он метнулся в ванную, наскоро сбрил волосы с икр на ногах и с рук до локтя, и заорал:
 - Выщипай мне брови и намажь ногти лаком!  Все остальное у меня в порядке.
 Спорить я и не пыталась. Всё что выдумывал мой муж или желала я, всегда происходило. Жить с ним было весело и легко. Ни разу, придя с работы, я не заставала своего Сережку без дела. Он уже приготовил и обед, и ужин. Перестирал  пелёнки за моей парализованной мамой. Сгонял по магазинам за продуктами. Протёр пыль, и с порога отправлял меня мыть руки:
 - Давай, Ленця, скорее собирайся, мы идем в кино( или еще куда-нибудь).
В те недолгие недели его береговой жизни я была вполне счастливой и свободной. Он был первый человек, который ухаживал за мной и накрывал на стол для меня. Раньше я все делала сама. В двухмесячном возрасте я осталась без отца, он погиб в Венгрии, выполняя свой воинский долг. Мама училась в мединституте по вечерам, а днем работала в больнице. Меня отдала в круглосуточные сначала ясли, а потом и в садик. После был интернат, где  я проучилась 6 лет. А когда бабушка уехала жить к другим своим детям, сказав, что я уже большая и сама справлюсь со всем, мы остались вдвоем: я и мама... и все взрослые проблемы той жизни.
 Может быть, поэтому Господь послал мне Сережку?...
 ... Я подбрила густые брежневские брови до приличной ширины, уложила плойкой кудри своего Аполлона, накрасила, подпилив, лаком ногти. "Шедевр" был готов! Удивительно, но потом, в 92 году, на вокзале в Одессе нас встречала Наташка, одетая в кокетливый комбинезончик, такого же цвета, какое было платье на её отце. В тон платью были помада и маникюр. Она постриглась, обрезав две  толстенные косы, и кудрявые волосы рассыпались торчком в разные стороны. Помните, причесочку "Анжела Дэвис"?
Это был один-в-один портрет Серёжки. Даже мелкостью фигуры и ручек она в отца. Спрашивается: причём тут я?
 Надо сказать, что я была девушка не мелкая. Ростом 170 см, я была на три сантиметра ниже мужа. Хоть и весила я 60 кг, хрупкой не казалась - у меня широкая кость, широковатые плечи и узкие бедра. По оценке Серёжки - спортивная фигура. Мы носили одни джинсы на двоих...
 Проблема возникла с туфлями, но, наряженный в мои одежки муж, уже звонил своему приятелю, у которого жена работала в "Башмачке". Через полчаса приехал Игорь и привез жутковатые бордовые босоножки 41 размера. Они до сих пор хранятся у нас, как память о нашей разудалой молодости.
  Часам к 8 вечера мы были готовы к выходу. Жили мы в центре, поэтому пошли пешком. Тогда не было ночных дискотек, кафе работали до 10-11 часов вечера. И все гуляли по Ленинскому проспекту просто так - туда-сюда. Пошли и мы, решив по пути, что идем  есть мороженое в "Снежинку".
 На высоких каблуках я была такого же; роста, как и муж. Думаю, что и фигуры наши были похожи. Худощавый Сергей не был широкоплечим Гераклом.
 Через два квартала мы заметили, что за нами увязались два парня.
 - Слушай, дорогой, я буду звать тебя Галей, а ты молчи, а то они твоего баса не поймут. Скажу, что у тебя горло болит. Благо, шарфик на шее есть, кадык прикрывать...
 Мы только вошли в кафе, а парни, обогнав нас на входе, уже заняли столик у окна:
 - Привет, девчонки! Садитесь с нами. Мест свободных больше нет, заодно и познакомимся.
 - Меня зовут Миша, а моего друга - Олег, - обращаясь ко мне сказал черноволосый двухметровый парнище.
 - А меня зовут Лена. Это моя сестра - Галя.
 Мы заказали мороженое и кофе с пирожными. Ребята заказали то же самое и бутылку "Варны" - выпить за знакомство. Поначалу разговор не клеился, но выпив по второму заходу, все закурили и общение наладилось. Сергей курил, картинно откидывая руку и зажав "для понта" сигарету между средним и безымянным пальцами. Он любовался собой в зеркале окна, закинув ногу на ногу. В это время к окну подошла соседка и посмотрела на него с удивлением. Позже она спрашивала у меня, почему не видно сережиной сестры...
 Мы болтали обо всем и ни о чем. После третьего захода стало проявляться, кого кто интересует: Миша
 заинтересовался моим мужем, Олег взял меня за руку под столом. Николаич мой позеленел, увидев это. Но тут же покраснел, когда Миша положил свою лапищу ему на плечо.
 Он открыл было рот, чтобы возмутиться, но вовремя на меня посмотрел. Бедняга забыл, что у него горло болит. Через некоторое время наши кавалеры исчезли, как оказалось, купить еще вина. Одной бутылки действительно было маловато...
 Пока их не было мы друг в друга покидали камней.
- На фига ты позволила взять себя за руку? Что ты его кадришь, что ли?
 - Я не поняла, ты что мне здесь муж или подружка Галочка?
 - Но мы так не договаривались, - прошипел Серега.
 - Тебя, вон, совсем Мишка заобнимал, я же - ничего, - попыталась я оправдаться.
 Наш диалог прервали возвратившиеся парни. "Сидение" продолжилось. Помаленьку все опьянели. Трезвее всех была я. Олежка смотрел на меня пристально, как на картину. Миша почти уже тискал моего мужа. Тот сопел, но сопротивлялся слабовато.
 - Галочка, какие у тебя красивые волосы, - промычал бугай, заправляя прядь волос за ухо Сережки.
 Олег открыл рот от изумления, увидев волосатое ухо "Галочки". Из уха  торчал пук волос - в спешке
 мы забыли постричь буйные ушные заросли.
 - Волосатые ушки - признак необузданной дикой страсти. Это - во-первых, - констатировал пьяный Михаил,  а потом произнес крылатую фразу из фильма "В джазе только девушки":
  -А, во-вторых  у каждого свои недостатки! - И сжал Серегу не на шутку крепко, пытаясь поцеловать в щёчку...
 - Да пошёл ты!..  - прогремел, отстраняясь мой любимый своим густым голосом. Олежка от изумления отпустил мою руку.
 Сергей вскочил, уронив с грохотом стул, и подхватив меня, поспешил к выходу.
 Наши кавалеры кинулись за нами. Мы бросились наутёк.
 - Девчонки, постойте, дайте хоть телефончик, если есть.
 Бежать на каблуках умеют только женщины, мой супруг не смог. Один каблук сломался сразу, а второй
 оттопырился назад. Мы остановились, чтобы снять испорченную обувку, и нас тут же догнали наши ухажеры...
 - Девочки, ну что вы такие дикие? Извините, если мы вас чем-то обидели!
 - Мы не девочки, мы - муж и жена, - сказал Сергей, поднимая с асфальта отломанный каблук.
 Миша помолчал немного и сказал тупо: " Ну и шуточки у вас, девчонки! И кто же муж ? Кто жена?"
 - Я - муж, - выкатил грудь колесом мой благоверный .
 - Думаешь, я поверю? Просто ты охрипла, вот и выделываешься, - настаивал глупый Миш.
   Подбежав поближе к дороге, Сержик свистнул, заложив два пальца в рот, проезжавшей машине.
 Такси остановилось и мы в него благополучно загрузились. Мишка подбежал и схватил ручку на дверце
машины. Он попытался нас остановить: " Девочки, не уезжайте, ну пожалуста!.."
   Пока мы ехали домой, страсти улеглись. Дома мы уже хохотали, рассказывая наперебой о своем приключении моей мамуле. Эксперимент вполне удался. Серж выиграл спор, правда ухажер был всего один, зато какой!
  Уже засыпая, Сережка пробормотал вдруг: "Жалко Мишаню, он по-моему, ко мне воспылал"...
 А про" признак необузданной дикой страсти" он не забывает всю жизнь.Всегда, когда я выстригаю ему из ушей волосы, смеется, вспоминая наивного Мишу.
 

Хромоножка

Когда мой будущий муж сделал мне предложение, я отказала. Мне не было еще и 17 лет.
   -Когда у тебя день рождения?
   Через неделю, - ответила я, не понимая,какое это имеет значение.
- Значит, через неделю подаём заявление!" -Сергей засиял, как медный таз, -" Ты забыла, жизнечка моя, что я живу в Одессе, а это Украинская ССР. Понимаешь?"
  - Не-а, не понимаю,- почему-то обиделась я.
   -На  Украине расписывают с 17 лет! Мы едем подавать заявление! - выпалил он и умчался, будто его ветром сдуло.
 Я пошла к маме, как всегда, когда надо было что-нибудь решать. Мудрая мамочка сказала:" Пусть он всё решает, он парень ответственный, разберетесь".
...Когда Сергей в первый раз пришёл ко мне домой, чтобы познакомиться с моей мамой, мы были знакомы меньше суток. С порога он заявил, представившись :" Вы скоро будете моей тёщей! Вы не против, чтобы я называл Вас по имени?" Мамуся обалдело посмотрела на меня, и ответила: " Конечно, против...
 Аргумент Сереги был такой:" Я свою маму зову Аллунчик, Вы не хуже её, поэтому Вы будете - Даша, чтоб не сильно фамильярно"...
  Мама чуть не упала с дивана!  Её единственная дочь, которая обращалась к ней на "Вы" привела в дом какого-то наглеца!  Не давая ей опомнится, он схватил гитару, которая висела на стене и запел протяжную свадебную песню на украинском языке. Будущая теща уронила слезу умиления и спросила:
 -  Видкиля хлопчина?
 -  С Одессы! - гордо произнес жених.
  Мама была в восторге, мы оказались земляками . Теперь ему можно было всё: Серёжечка, открой шампанское, Серёженька, подай конфеты, Серёжа, поставь цветы в вазу, - меня как будто и не было в комнате. Это была любовь с первого взгляда...
  ...Сергей прилетел часа через два. С билетами. Билет до Одессы тогда стоил 30 рублей...Сейчас в Одессу из Калининграда не уехать без пересадки ничем. Пока мы разглядывали билеты, он начал звонить своим родителям.
  -Аллуся, я решил жениться, а девочке только 17 лет. Поэтому ты сходи к кому надо и договорись насчёт регистрации в городе-герое.. Надо до 1 сентября уже вернуться в Калининград. Лена учится в техникуме.
 - Сынок, что за девочка, когда вы познакомились и к чему такая спешка?
  - Мам, пап, это самая красивая девочка в мире и его окрестностях! У нее длинные белые волосы и зеленые глаза, как папе нравится. Она умничка. Я с ней ещё не спал. Правда, есть у неё небольшой изъян, - мои брови взлетели на лоб, - у неё одна нога покороче другой!  Но ты не переживай, на каблуках незаметно,один каблук немножко подрезают, и всё нормально...Короче, мы прилетаем 28 августа, встречайте! Пока!
  Я была без сознания , так же,  как и его мама далеко от Калининграда .
  - Что ты наделал! А вдруг они и в самом деле поверили тебе?
  - Конечно, поверили. Но ты не представляешь, как они будут счастливы, когда узнают, что твои ножки одинаковые!
  Промотавшись тщетно неделю по магазинам, мы купили свадебные наряды на толкучке. Зато всё было классное. Контрабандные шмотки казались тогда верхом моды .
...И вот самолет приземлился в аэропорту Одессы.
  - Иди одна впереди меня, не оглядывайся, не бойся, всё будет хорошо!
  Я спускаюсь по трапу с огромной, но лёгкой коробкой, в которой упакован свадебный наряд, и иду по лётному полю в первых рядах пассажиров . Встречающие бегут нам навстречу( помните, раньше так было?), и я пытаюсь узнать среди них своих будущих родственников. Но нет, не увидела.
   Когда я подошла  к воротам в аэропорт, коренастый мужчина сказал, глядя на меня,стоявшей рядом с ним заплаканной женщине: " Видишь, какая куколка тоже замуж выходит. Всё при ней, и ножки одинаковые! А наших что-то не видать"...
   Я узнала Аллу Васильевну сразу. Мой муж - копия своей матери.Пройдя чуток вперед, я оглянулась. Серега шёл по полю и махал им рукой. Мать выдохнула:
 - Слава Богу! Он один прилетел!  Одумался!
  Не дав сказать ей ни слова, окликнул меня: "Счастьичко моё, куда ж ты сбежала от меня?" Я тогда ещё не привыкла к его выходкам, но сопя от обиды, промолчала.
  Мои свёкры растерялись. Отец, покрасневший от радости, схватил меня за руку и начал её трясти, не в силах произнести ни слова, а Аллуся заплакала ещё сильней, и полезла меня целовать. Эффект был потрясающий!!! Они не могли налюбоваться мною. Гладили меня, крутили во все стороны, разглядывая. Они были счастливы. И Серёжа тоже...
 ... Много раз потом мы вспоминали со смехом нашу первую встречу.
Теперь нет уже ни свекра, ни моей дорогой мамуленьки, а Алла до сих пор сердится на сына за его неудачную шутку.

Шурина примета

  Я ПОМНЮ

©Леся Пикуль

Рассказы от Хромоножки



      Я помню себя очень рано: что-то очень чётко и объёмно, а что-то только на уровне образов, ощущений...
     Красно-белую с золотыми прожилками коробочку из-под духов "Красная Москва", скользкое ароматное земляничное мыло, любимый вкус рыбьего жира, который ненавидели все, кроме меня. Большую белую ванну в новой квартире и - чудо - горячую воду прямо из крана! Голубой огонь газовой плиты после одесской дровяной плиты на огромной кухне тоже казался мне фантастикой, как и белые чугунные батареи невесть отчего очень горячие сами по себе.
   Облака под ногами, яркое солнце и упругость штурвала в кабине самолета, который летел между Одессой и Ташкентом, сладкий запах винограда без косточек, хруст румяного гребня огромного чебурека и вкус юшечки из него, грохот зелёного эмалированного горшка, бьющегося по мрамору пола в аэропорту.
    Мамины красные с бантиком шпильки, её розовую чалму из ребристого поролона, роскошное зеленоё бархатное платье, капроновые перчатки-сеточка, маленьткое серебряное колечко с голубым камешком. Вкус её фирменного винегрета с майонезом и стук деревянной ложки, когда его сбивали...
    Сбор всех соседей у экрана нашего телевизора, единственного на весь подъезд. Черно-белые передачи - КВН с очень молодыми Масляковым и Жильцовой, Тамару Миансарову, детским голосом поющую "Солнечный круг", длиннорукого Магомаева с таким дивно-красивым голосом, толстые хрупкие пластинки с песнями "Подмосковные вечера" Трошина, романсами Аллы Баяновой.
  Коробку из-под монпасье, полную "чёртовых пальцев" и "куриных богов", черную коробку из-под лаковых рижских босоножек мамы, заполненную фантиками от несуществующих нынче конфет, открытками с любимыми артистами - Юрием Яковлевым, Натальей Фатеевой, Дзидрой Ритенбергс и Вией Артмане, Ириной Скобцевой, Ростиславом Пляттом...
   Коробку от телевизора с драгоценными красками - гуашью, карандашами, акварелями и альбомами с моими рисунками, где на зелёном танке со звездой ехал папа, на корабле плыл домой отчим, мама стояла возле детской кроватки в белом халате и шапочке с красным крестом и держала в руках шприц с длиннющей иголкой.

   Множество коробок из-под бело-розового зефира, заполненных стеклянными ёлочными игрушками, многие из которых и сейчас красуются на наших новогодних ёлках.
   Огромный чемоданище, в котором я спала когда-то, позже заполненный игрушками: красивым длинноносым Буратино, шоколадным индусиком в белой чалме и в набедренной повязке, деревянным клоуном- акробатом, который выделывал номера на перекладине, когда я крутила ручку. А ещё там были розовая неваляшка, калейдоскоп с разноцветными стекляшками внутри, причудливо складывающимися в узоры, которые я могла рассматривать часами, самые настоящие мамины часики-кирпичик на лаковом ремешке, у которых я откусила заводное колёсико. Огромный пупс с необыкновенными одёжками, которых не было ни у кого из моих друзей: вязаные кофточки-шапочки-шарфики-штанишки, настоящее пальто на ватине с меховым воротничком, фетровые валенки, лаковые туфельки, бархатные тапочки, шелковые и ситцевые платьица, белая панамка, золотая корона и пышная пачка-снежинка, точно такая же, какую мне шила из марли мама для новогоднего утренника в саду.
   Часы в хрустале, которые раньше стояли на зеркальном серванте, а сейчас стоят в стенке, а, главное, до сих пор идут! Другие часы-будильник со слоном и светящимися в темноте стрелками, которые украл в мастерской часовщик, тоже до сих пор идут и звенят, но стрелки в них уже простые. Большое зеркало в золочёной раме, , скрипучий шифоньер, фанерный крашеный кухонный стол, тяжеленные табуретки, прикроватные плюшевые коврики с оленями и с букетом роз. Серебристую немецкую губную гармошку с прекрасным звуком, на которой я, как ни странно, наигрывала несколько простеньких мелодий.
    Трехколесный велосипед со звонком, белые сандали, зелёное шелковое платье с белыми кружевами, китайское пальто с капюшоном, подбитое кроличьим мехом - единственное в городе, привезенное отчимом из-за моря. Вкус американского молочного шоколада из большой картонной коробки в красно-золотой обертке, противный вязкий вкус заморской хурмы, необыкновенный фрукт банан, душистый и скользкий.

  Помнится маленькая белая болоночка Белка, простой серый полупудовый полосатый котище, коих потом у меня никогда не было, три золотые рыбки в огромном бутыле. Ослик Филимон и гусыня с кудрявыми крыльями, старый верный пес-колли Бэн и черно-перламутровая курица, высиживающая змей. Одноногий голубь, несколько лет проживший на нашем подоконннике. Теперь их совсем не видно...

Время шло и воспоминания стали другими.
Белоснежный накрахмаленный фартук с крыльями на линейку 1 сентября. Толик Стродт, который нёс меня на плече, большой колокольчик и его звон, от которого лопались перепонки, а я всё звоню и звоню им, оглядываясь по сторонам и задрав нос от распирающей меня гордости.
Вспоминаются пятерки и звездочки, наклеенные на тетрадки за каждую из них. Первые любимые книжки - "Тимур и его команда", "Повесть о настоящем человеке", "Белеет парус одинокий", "Старик Хоттабыч"...

Подслеповатую интернатскую воспитательницу Полину Федотовну помню . При встрече с нею через 40 с лишним лет, обнялась с нею, как с родныи и близким человеком и снова увидела в её карих близоруких глазах счастливые слёзы. Никогда не забуду свои театральные успехи, которые начались с роли Лисы в постановке "Теремка". Потом были - капризная принцесса, которая хотела зимой подснежников, белокурая Герда, нашедшая своего Кая.
Солнечные полосы на тетрадках из высоченных окон с ещё немецкими рамами, скрип перьевой ручки и дребезжащий цокот пера о дно фарфоровой чернильницы-непроливашки. Необыкновенную радость от того, что меня забрали из интерната, и непреодолимое отвращение к школе после трёх дней пребывания там.
Политехникум, где мы стали взрослыми уже в 15 лет. Первую любовь - черноглазого улыбчивого хохленка Максименко, с которым оказалась рядом на концерте в честь посвящения нас в студенты. Его тёплые и мокрые от волнения ладошки, судорожно сжимающие мои запястья, неловкий поцелуй в коридоре, стыд и счастье от этого. Помню я БэМа (Бориса Марковича Карагоза)- директора политехникума, как дразнил он меня Сонькой, которую я сыграла в постановке "Горячее сердце" и стала знаменитостью техникума.
Первую сигаретку, закуренную в задымленном туалете КПТ. И первое любовное письмо...

   Помню в подробностях ночь, когда мы шли по пустынному городу с очень говорливым белокурым одесситом, каким-то чудом заплывшим в Калининград. Помню, как он нервно сглотнул слюну, после того, как сам, неожиданно для себя, выпалил: " Если бы ты знала, зеленоглазая, как я в тебя втрескался! Будь моей женой!" Помню, как мама чуть не упала в обморок от того, что он сказал ей ТЫ. И как дрожал её голос, когда она выговорила ему: "Молодой человек, потрудитесь говорить со мной на Вы! Даже моя дочь говорит мне ВЫ. А Вас я вижу впервые!.." И не забуду, как она была счастлива от того, что мы стали мужем и женой. Она проплакала весь день, с утра, когда я надела белое платье и фату, и до вечера, когда я надевала роскошный пеньюар, готовясь спать с мужем...

Потом было всё вперемежку: радости сменяло горе, рождения чередовались со смертями...
  ... Сначала родилась Наташа, а через два года умерла в Херсоне бабушка. Потом родилась Таня, а через шесть лет умерла мама. Помню, как она улыбалась всем нам из гроба, словно хотела сказать, как она счастлива, что покинула, наконец, свое парализованное 30 лет тело и теперь стала свободной. Потом родился Костик, а через полгода в Одессе родился старший внук Никита.

  А потом всё закрутилось так быстро, что я не успевала запоминать числа и даже годы. Тысячи, кажется не меньше, лиц, которые мелькали, как в калейдоскопе, когда я начала заниматься недвижимостью. Иностранные консулы угощали меня королевскими вкусняшками и редкими сортами кофе и чая, а в перерывах между приёмами мне открывали двери голые полупьяные мужики и материли тётки-алкашки с мокрыми вонючими подолами юбок... Сотни благодарных клиентов помнятся не так хорошо, как одна тётка, которая получила всё и даже больше, чем просила, а потом написала на меня телегу в прокуратуру, что я её обманула в чем-то. Но горечь от этого воспоминания компенсировал прокурор, осуществлявший эту проверку. Ему очень понравилось, как я работаю и он стал моим клиентом на долгие годы. Мы с ним дружим до сих пор.
  Вспоминаю девчонок из группы 171-бух в политехникуме и совсем не помню сокурсниц из университета. Может, потому, что была лет на 8-10 старше их, но зато помню, как мне нравилось учиться и узнавать колоссальное количество нового, интересного и необходимого. Помню, как не вылезала из библиотек, стараясь не пропустить ни одного текста по программе и какое я испытывала удовольствие от чтения.

Помню многое из того, о чем не писала в своих маленьких рассказах и всё, о чем писала....
Как росли, учились и заканчивали школы мои дети, как девочки защищали свои вузовские дипломы и выходили замуж Как "сдавала" с сыном в прошлом году впервые в жизни ЕГЭ...

А теперь рядом со мной кряхтит маленький человечек, который меня уже узнает, только пока не знает, что я - его бабушка, на которую он так похож.


Интересно, что будет помнится нам лет через десять-двадцать?..