Трубецкой Пётр Николаевич: биография

05 октября 1858 - 04 октября 1911

князь, государственный и политический деятель, землевладелец

Биография

Родился 5 октября 1858 года в Москве. Крещён 21 октября того же года в церкви Николы в Гнездниках, восприемниками были его дед — генерал-лейтенант князь Пётр Иванович Трубецкой (1798—1871), владелец подмосковной усадьбы Ахтырка и тётка — графиня С. В. Толстая, воспитанником которой П. Н. Трубецкой был вместе со своими сёстрами Софьей и Марией после смерти матери. Детство их прошло в имении Узкое. Их отец, директор Московского отделения императорского Русского музыкального общества (РМО) князь Николай Петрович Трубецкой в 1861 году вновь женился — на Софье Алексеевне Лопухиной (1841—1901), от второго брака у Н. П. Трубецкого было десять детей — сводных братьев и сестер П. Н. Трубецкого; наиболее выдающимися среди них были знаменитые университетские профессора и философы Сергей и Евгений Николаевичи Трубецкие.

Окончив юридический факультет Московского университета, П. Н. Трубецкой начал службу по ведомству Министерства внутренних дел. В 1883 году он впервые «исполнял должность» Московского уездного предводителя дворянства, заменив графа А. В. Бобринского, тогда же к нему от С. В. Толстой перешла подмосковная усадьба Узкое (формально была продана за достаточно небольшую для такого владения сумму). В 1884 году он заменял уже губернского предводителя дворянства. Впоследствии посты уездного и губернского предводителей П. Н. Трубецкой получил путем выборов.

После венчания 1 октября 1884 года с княжной Александрой Владимировной Оболенской (1861—1939) они уехали в путешествие по Европе.

Его жена

Московским губернским предводителем дворянства П. Н. Трубецкой был в 1892—1906 годах. Параллельно он получал придворные и гражданские звания, пройдя путь от камер-юнкера до егермейстера и став в 1896 году действительным статским советником.

П. Н. Трубецкому принадлежал ряд имений в южных регионах страны: в с. Козацком Херсонской губернии, Долматово Таврической губернии, Сочи (Ардуч) Черноморской губернии. Как крупный винодел он был одним из учредителей (в 1901 году) комитета виноградарства и виноделия Императорского Московского общества сельского хозяйства. В Козацком, кроме многочисленных виноградников заложенных в 1896 году, существовало тонкорунное овцеводство — одно из лучших в России и большой конный завод.

31 июля 1900 года в Узком, где тогда жил Сергей Николаевич Трубецкой, в кабинете П. Н. Трубецкого скончался известный философ Владимир Сергеевич Соловьев. П. Н. Трубецкой присутствовал на его похоронах, состоявшихся в Новодевичьем монастыре.

Весной 1905 года П. Н. Трубецкой вместе с князем А. Г. Щербатовым, графами Павлом и Петром Дмитриевичами Шереметевыми, публицистами Н. А. Павловым и С. Ф. Шараповым и другими стал учредителем и главным деятелем монархического Союза русских людей в Москве (после поражения на выборах в 1-ю Государственную думу, активность Союза резко сократилась; многие его члены стали участниками других черносотенно-монархических организаций).

В 1906 году он был избран от дворянских обществ в Государственный совет (П. Н. Трубецкому и петербургскому губернскому предводителю дворянства графу В. В. Гудовичу, поддержанных министром внутренних дел П. Н. Дурново, принадлежала идея отдельного представительства от дворянства в Государственном совете. В Госсовете П. Н. Трубецкой впоследствии возглавил земельную комиссию. Одно время он был председателем партии центра, в чем усматривался известный либерализм, так как председателями групп и партий становились, как правило, лишь лица, попавшие в верхнюю палату российского парламента не по выборам, а по назначению Николая II.

Погиб П. Н. Трубецкой 4 октября 1911 года будучи убит в Новочеркасске одним из собственных племянников Владимиром Григорьевичем Кристи. Туда приехали семьи Трубецких и Кристи на торжественную церемонию перенесения праха донских военных деятелей, среди которых был их предок граф В. В. Орлов-Денисов, в усыпальницу только что завершенного войскового собора. После церемонии П. Н. Трубецкой отправился кататься на автомобиле вместе с женой своего племянника Марией (Марицей) Александровной Кристи, урожденной Михалковой (1883—1966) и приехал в свой вагон на станции Новочеркасск. Туда пришел и В. Г. Кристи, который застрелил П. Н. Трубецкого. Тело его 7 октября было перевезено в Москву и погребено в Донском монастыре. Следствие по этому делу по просьбе вдовы П. Н. Трубецкого Николай II прекратил, В. Г. Кристи был сослан в имение родителей Замчежье (Кишиневский уезд Бессарабской губернии).

http://www.people.su/109734

История херсонского имения князя Трубецкого

15.10.2016

Наверное, большинство херсонцев знает, что в Херсонской области, в селе Казацкое расположено имение Петра Николаевича Трубецкого.

Но, мало, кто знает, что в самом начале своей истории оно принадлежало совсем другому человеку, а именно - генералу-адъютанту графу Ивану Андреевичу Остерману, который происходил из знатного немецкого рода Ostermann.

При Екатерине II Иван Андреевич служил российским посланником в Стокгольме, позже стал вице-канцлером, а при Павле I - государственным канцлером и президентом коллегии иностранных дел.

А дело было так.

9 июня 1782 года Ивану Андреевичу Остерману было отведено 15 тысяч кв. десятин земли, на которой и основали село Казацкое, название которого произошло от рукава реки Днепр – Казак.

В 1795 году здесь числилось 108 человек, переселенных хозяином из Курской, Могилёвской и Тамбовской губерний.

Как же имение Остермана перешло к Трубецким? Всё очень просто. По крайней мере, так гласит сама легенда, пересказанная Владимиром Трубецким: «В восьмидесятых годах XVIII столетия прадед мой граф Василий Васильевич Орлов-Денисов, впоследствии генерал-адъютант государя Александра Павловича, проходя с казаками из Крыма на Север, остановился на ночёвку в 70-ти верстах севернее Херсона. Заехав к соседней помещице графине Браницкой, в её село Каменку, провел там вечер, поспорил с хозяйкою и на пари выиграл это её имение с прилегавшей к нему землёй в количестве 18 000 десятин. Место это понравилось прадеду, и он велел построить на высоком берегу Днепра из местного камня дом — копию Московского Румянцевского музея, обмеблировал его полностью, построил казарму, конюшню и хозяйственные постройки и, наконец, переселил из Рязанской губернии, из другого своего имения «Борки» - крестьян».

Граф Василий Васильевич Орлов-Денисов был одним из храбрейших военачальников своего времени, человеком благородных душевных качеств.

Его дочь, Любовь Васильевна Орлова-Денисова, получила имение в качестве приданного, когда выходила замуж за Николая Петровича Трубецкого. Вскоре у супругов родился сын – Петр. К сожалению, Любовь Васильевна скончалась, когда Петр Трубецкой был еще ребенком, поэтому князя воспитывала её сестра — графиня Софья Васильевна Толстая (1817-1885).

Петр Николаевич Трубецкой, кроме Казацкого, владел двумя подмосковными имениями - Узким и Большим Голубиным - и был попечителем начальных земских училищ в селе Конькове.

Князь был абсолютно уверен, что если дворянству и суждено уцелеть как классу, то оно должно получить пример ответственного и рачительного отношения к земле. Так, он расширил имение деда, Казацкое, до площади в 67 000 акров, со временем превратив его в образцовое винодельческое хозяйство. Сам дворец Трубецкой также перестроил. Стены, в которых совы вили гнезда, князь приказал снести, построив большой дом из 30 комнат со всеми удобствами, необходимыми для культурной жизни.

Сейчас имение Трубецких выглядит так.

Подготовила Наталия РОЖКОВАН

http://khersonci.com.ua/public/19070-istoriya-kher...eniya-knyazya-trubetskogo.html

Дореволюционная Россия на фотографиях. Собственный Его Императорского Величества Конвой

Князь Трубецкой Георгий Иванович

Полковник Собственного ЕИВ Конвоя Иван Гаврилович Свидин

Свидин Михаил Иванович
Последний представитель династии Свидиных в Собственном Его Императорского Высочества Конвое. Он был сыном штаб-офицера конвойца, но провёл в полках Кубанского Казачьего Войска более пяти лет, до прикомандирования в 1904 году к гвардейской части. Участвовал в Первой Мировой войне. В гражданской войне полковник М. Свидин неоднократно командовал Кубанским Гвардейским Дивизионом. Далее жил в эмиграции в Югославии более двадцати лет. В годы Второй Мировой Войны участия в боевых действиях не принимал, но, несмотря на это, Свидина, почти 70-летнего старика, "бравые" английские военные выдали в Лиенце красным. Умер в советских лагерях. Место захоронения неизвестно.

Император в форме полковника Собственного Е.И.В. Конвоя

Празднование 100-летия Конвоя.



Праздник в честь дня создания Конвоя в следующем, 1909 году, в Ливадии

Император (на переднем плане) вместе с офицерами Конвоя принимает водные процедуры в финских шхерах

Офицеры и солдаты около царскосельского вокзала у колокола в день поднятия его в звонницу церкви Собственных Его Величества Конвоя и Сводного пехотного полка.

Государь в сопровождении конвойцев и свиты.







https://humus.livejournal.com/2168119.html

Загрузите наше замечательное генеалогическое программное обеспечение

	ttps://www.myheritage.com/person-1006492_392175741_392175741/княжна-мария-александровна-долгорукая-трубецкой?lang=RU Родилась: 1869     Умерла: 1949 (в возрасте ‎~80‏)           Информация     Факты       Близкие родственники Князь Георгий (Юрий) Иванович Трубецкой Ее муж Князь Александр Сергеевич Долгорукий Ее отец Ольга Петровна Шувалова (Долгорукий) Ее мать Княжна Софья Александровна Долгорукая (Ферзен) Ее сестра Князь Сергей Александрович Долгорукий Ее брат Княжна Ольга Александровна Долгорукая (фон Менсдорф-Пули-Дитрихштейн) Ее сестра Княжна Варвара Александровна Долгорукая (Кочубей) Ее сестра
		Поиск предков:

Трубецкой, Георгий Иванович

Перейти к навигации Перейти к поиску

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Трубецкой.

Георгий Иванович Трубецкой

Князь Георгий (Юрий) Иванович Трубецкой (5 ноября 1866, Лондон — 27 декабря 1926, Версаль) — военачальник Русской императорской армии, генерал-лейтенант Свиты Е. И. В., командир Собственного Е. И. В. Конвоя.

Дворянин.

Биография

• 1888 — окончил Пажеский корпус, выпущен корнетом в лейб-гвардии Конный полк.
• 9 августа 1892 — поручик.
• 16 декабря 1896 — штабс-ротмистр.
• 9 августа 1900 — ротмистр.
• 1902 — флигель-адъютант.
• 6 апреля 1903 — полковник.
• 1904-1905 — участвовал в русско-японской войне, был прикомандирован к 7-му Сибирскому казачьему полку.
• 12 апреля 1904 — состоял в распоряжении Главнокомандующего на Дальнем Востоке.
• 10 апреля 1906 — командир Собственного Его Величества Конвоя.
• 31 мая 1907 — генерал-майор за отличие с зачислением в Свиту Его Величества.
• 31 мая 1913 — генерал-лейтенант.
• 1 января 1914 — помощник командующего Императорской Главной Квартирой
• 18 октября 1914 — командующий (впоследствии начальник) 2-й кавалерийской дивизии.
• 1917 — командир особого конного отряда.
• Июнь 1918 — арестован большевиками, но освобожден.

Эмигрировал во Францию. Умер в Версале. Погребен 30 декабря 1926 года на кладбище Батиньоль в Париже.

ТРУБЕЦКИЕ. Жизнь после революции

Статья из газеты: АиФ Суперзвёзды № 16 19/08/2003

Мы продолжаем знакомить вас с семейной хроникой одной из самых известных дворянских фамилий России - князей Трубецких. В прошлом номере "Суперзвезд" были опубликованы воспоминания княгини Любови Оболенской о дореволюционной жизни семейства. Сегодня о том, как сложилась судьба славного дома Трубецких после Октябрьского переворота 1917 года, рассказывает 97-летний князь Сергей Григорьевич Трубецкой, любезно предоставивший в распоряжение "Суперзвезд" семейную переписку.

МЫ продолжаем знакомить вас с семейной хроникой одной из самых известных дворянских фамилий России - князей Трубецких. В прошлом номере "Суперзвезд" были опубликованы воспоминания княгини Любови Оболенской о дореволюционной жизни семейства. Сегодня о том, как сложилась судьба славного дома Трубецких после Октябрьского переворота 1917 года, рассказывает 97-летний князь Сергей Григорьевич Трубецкой, любезно предоставивший в распоряжение "Суперзвезд" семейную переписку.

1918 год

ПЕРЕД отступлением с Кавказа большевики многих арестовали и расстреляли. Дядя Миша Лопухин, офицер Сумского полка, был арестован в августе 1918 года в Москве. Княгиня Голицына ходила просить о нем к видному социал-демократу Смидовичу, который был родственником митрополита Евлогия и учителем Лопухиных в молодости. Смидович сказал Голицыной, что поможет ей, если Миша Лопухин даст обещание не выступать против их правительства. Дядя Миша отказался и был расстрелян 23 августа 1918 года после покушения на Ленина... На расстрел его вели с другом, Николаем Николаевичем Коротневым. Когда их вели вдоль какого-то забора, Коротнев перепрыгнул через этот забор и сумел скрыться. Позже он пришел в церковь, где служили панихиду по убитым, в числе которых было его имя. Он потом говорил шутя: "Я был на собственной панихиде". Коротнев женился на невесте дяди Рафаши Лопухина. В иммиграции они жили в Нью-Йорке, где оба скончались.

А вот еще одно чудесное спасение от смерти нашего родственника Алеши Сайнт-Витгенштейна. Он ехал из Петербурга на юг в Добровольческую армию. Он был еще совсем молодым, 16-17 лет. По дороге его арестовали и привели в комиссарский двор, где были уже несколько заключенных.

Солдат, их охранявший, сжалился над его молодостью. Подозвал к себе и сказал: "Иди в конец двора, прыгни через забор и беги в лес. Комиссар спит, а проснется - тебя не пожалеет и расстреляет". Алеша спросил: "Но ты будешь в меня стрелять?" Солдат сказал: "А как же, конечно, буду, но в воздух". Так и случилось. Он остался жив.

1919 год

МЫ, КАК уже было сказано, жили в Ялте (Крым), и вся жизнь казалась нормальной. Прожили на одном месте с сентября 1918-го до апреля 1919 года. Но письма этого времени, с начала года по август, не сохранились, что, видимо, произошло из-за неожиданного наступления красных.

Перед Пасхой, за недели три, брат Николай, Миша и я пошли в Гурзуф в гости на два-три дня к Урусовым.

Вернувшись обратно, к вечеру мы узнали, что нас с волнением ждали, так как надо было бежать от большевиков. В порту Ялты уже стояли пароходы для посадки. На следующий день мы погрузились на русский пароход "Посадник", который почему-то был с французской командой и шел под французским флагом.

1921 год

МНОГИЕ беженцы стремились перебраться во Францию. Письмо одной из наших родственниц к моему отцу дает полную картину происходящего в Париже.

"Милый дядя Гриша!

Как вы все поживаете, очень ли несносно всем вам в Вене, не собираетесь ли сюда? Очень жаль, что все-таки не здесь живете. Тут теперь так много своих, что прямо как будто это - наш город. Приехали Володя, Маша с семьей, Евгения Павловна Писарева и Женичка Лопухина с мужем. Евгения Павловна совсем такая же осталась, только зубы у ней выпали, и это ее очень меняет. Женичка же, кажется, очень довольна своим мужем, муж доволен Женичкой, и, в общем, он уж не такой урод, как говорили. Володя и Маша (Трубецкие) поселились в St. Germain, где нашли очень дешевую дачу - 500 франков в месяц. Они очень в грустном положении, т. к. абсолютно без денег. Мара продала уже все, что у нее было, - остались лишь бриллианты в ушах, а Володя еще дела или место себе не нашел, т. е. нашел место в 1500 фр. в месяц, но это так мало, что не стоит и брать. Очень у них страшно. Мы придумали теперь с Машей открыть мастерскую платьев - будем копировать хорошие модели и заниматься экспортом решительно во все страны. Взяла себе в компанию жидовку, у которой ходы во всех странах, и очень надеемся, что это дело будет нам давать доход. Алеша же все поет и поет. В воскресенье первый концерт, где он участвует в Cerele des Alkies, за что получает 500 фр. Зовут его в турне по Америке. Мама, Татя и Соня все в Константинополе. Мама, говорят, в хорошем виде, но очень мучается вопросом денег, которых у нее совсем почти не осталось".

Одними из первых писем, полученных из России моими родителями в Австрии, были письма от Веры, жены Евгения Николаевича Трубецкого, и ее сына Сергея Евгеньевича. Письмо от 2 сентября.

"...Милый, дорогой Гриша. Как я была обрадована видом твоего почерка. Очень тебя благодарю за твое письмо и за всю теплоту и ласку и заботу о нас. А эта любовь и ласка так согревают душу и помогают жить! Мы с Соней писали тебе, что всегда тебя любим, но что со смерти Жени у нас к тебе еще особое чувство. Ты с ним был, и это сознание для нас большое утешение".

Л. П. Оболенская 30 июля просит отца помочь устроить выезд из Москвы тете Азе (сестре любимой матери): "...Мама до того мучается, что т. Азя в Москве умирает от голода (даже у ней нарывы от недоедания), а мы теперь набрали деньги на ее вывоз, ей невозможно дальше там оставаться, она, наверно, умрет, если останется еще зиму..."

Миша Осоргин (парижское Сергиево подворье) пишет Пап`а 21 октября: "...Спешу поделиться с тобой известием, только что мной полученным от Мам`а (Лизы Осоргиной), которое меня ужасно беспокоит и прямо покоя не дает. Представь себе, что 12 сентября арестовали Георгия на квартире тети Ольги в Москве, с ним арестованы Петя Глебов, Володя Комаровский, Володя Михалков. Мама пишет, что целую неделю не решались нам этого сообщить... пишет, что никто не знает, в чем дело..."

Лина Черткова пишет Пап`а 12 сентября: "...Дней 10 назад мы решили покинуть Кишинев - очень неустойчивое положение. Вблизи города небезопасно жить, детей наших мы учили все время дома, верстах в трех от города. Ольга готова в 6-й класс, а Сережа - почти в 5-й класс. Соня - во 2-м классе. Учебные заведения здесь посредственны..." Дальше пишет, что у них есть кой-какие деньги и хотят переехать в Германию.

В октябре месяце Пап`а получил несколько писем, одно за другим, от Верочки Трубецкой из Москвы, где в очень осторожной форме она пишет о заболеваниях, больницах и т. д., что означает аресты и тюрьму. Она пишет: "...Мария и Тоня Осоргины наконец получили разрешение вернуться в Измалково. Никто не знает, в каком состоянии находится заболевший Георгий, который в той же больнице, где был первоначально Сережа Трубецкой. Слава Богу, Миша и Лиза бодры... уповаю на Господню милость, да умудрит Он нас в том, что от нас зависит, а во всем остальном полагаюсь на Божью волю. Дай Бог сил, бодрости и терпения..."

Осенью родители и мы, три младших сына, поехали через Баден-Баден повидать Гагариных, а потом в Берлин - держать экзамены в русскую гимназию. К нашему стыду, мы все провалились. После экзаменов, при чтении результатов, директор просто сказал: "Братья Трубецкие провалились". На этом мы вернулись в наш Баден.

1922 год

СОВЕРШЕННО неожиданно наша няня Саша получила в Бадене в конце апреля 1922 г. длинное письмо от нашего конторщика Федора Ивановича Дрожанова. Он пишет об очень плачевном состоянии Васильевского. За четыре года революции почти все было разрушено. Очень странно, что это письмо прошло без цензуры.

Он пишет, что наши оба дома сгорели дотла - они были обращены в детские приюты с 1918 г.: "...Пожар объясняется поджогом, сделанным надзирателем дома, чтобы скрыть от назначенной комиссии свой подлог и воровство... Лучшая мебель была вывезена неизвестно куда, а библиотека еще в начале революции была вывезена в Венев. На дворе все постройки еще целы, только стоят без окон и дверей... На скотном дворе организовано Васильевское советское хозяйство, причем "культурно-показательное". "...Продолжается плохой урожай, скот был уничтожен, нет удобрения..." "... Из тех людей, что жили в имении до 1918 г., никого не осталось. Молыныч, бывший управляющий, уехал в Венев. Все постарше вымерли..."

"...Лукерия Ивановна (старая кормилица Мам`а) служила в детском приюте, по случаю старости и слабости брошена из приюта, она страдала от голода и холода и вскоре умерла..."

Пишет дальше: "...От тифозной эпидемии люди мрут, люди голодают, хоронят без гробов и священников..." Он откровенно дальше критикует создавшееся положение: "...население ужасно стонет от продовольственных налогов".

"...Школы бездействуют, больницы бездействуют. Одним словом, жить так невозможно, а когда будет спасение? Неизвестно! Берут налоги: с лошади - 15.000.000, с коровы - 10.000.000, со свиньи - 5.000.000. Сейчас идет изъятие скота, серебра, ценных вещей по храмам всея России, с оружием в руках и пулеметами. Были, конечно, сопротивления, но они бессильны..."

"...Цены тут страшные: два с половиною миллиона рублей стоит фунт сахара, соль - 150.000 р., керосин - 50.000 р., хорошая лошадь - 150.000.000 - 250.000.000, корова тоже таких цен..."

"...Все живут без сахара, перекуривают сахар в самогон, пьют большевики и коммунисты. Поезд Москва - Венев ходит раз в день с разбитыми вагонами, без воды и отопления, билет стоит 1 млн. р.*".

1924 год

ДЛЯ меня начался новый год с первого моего отпуска из школы. В январе я провел в семье две недели, уехавши из Бадена в конце июня месяца. Для меня все было ново. Парижа я не знал, все было интересно. Ходил по музеям.

Мама пишет 23 января и дает семейные вести: "...Ты, вероятно, слышал, что Ленин наконец умер. Пока трудно сказать, как пойдет дальше дело с Россией, кто его заменит.

У нас тут невероятное событие: Николай Лермонтов - жених очень милой барышни Сабуровой - каково! Вчера вечером они у нас были и объявили об этом. Кроме того, Вовка Матвеев женится на Тане Лопухиной. Обе свадьбы будут у нас. Дедушка решил в саду строить церковь, и уже к этому приступили. Со Страстной у нас будет служба. Вот сколько у нас событий. Тут тетя Марина, а в четверг приезжает тетя Верочка Трубецкая с детьми и Соней, им Саша нанял квартиру в Париже..."

Вообще за эти школьные годы я получал частые письма от Пап`а и Мам`а, в которых всегда они давали мне семейные новости, многие письма сохранились.

В середине марта Мам`а пишет: "...Долго Тебе не писала, у нас тут родила Марина (Гагарина-Трубецкая) девочку Марину, очень миленькую, и я нахожусь при ней в больнице в Париже. Дома почти не бываю. Тебя запустила. Н. Милорадович, который живет у нас, выдержал экзамен на шофера и очень счастлив. Я буду с Мариной, должно быть, до будущего четверга, тогда вернусь в Кламар. Без меня там все вверх дном."

Хочу дать объяснение, почему все держали экзамены на шофера такси и радуются. Нельзя забывать, что большинство русских в эмиграции - бывшие военные с 1914 г., у них не было других перспектив, и они надеялись на скорое возвращение в Россию, и потому думали, что такси - занятие ненадолго. По свидетельству Сергея Гескета, будучи шофером, он зарабатывал 3000 франков в месяц, а как молодой инженер мог бы получать только 1500 франков, а надо было кормить семью.

Мам`а пишет отцу, который уехал лечиться в Bain les Bains: "...Вчера вернулась от Оли. Тут я попала на суету. Умер в Белвю брат Тимашева, и его вчера привезли в нашу церковь и сегодня отпевали. Я очень устала. Одновременно с привозом тела вчера неожиданно появилась сестра Ник. Серг. Арсеньева. Сегодня же утром у нас весь сад был полон разных графинь..."

Пап`а отвечает: "...Ты, бедная, хлопочешь о живых и мертвых, но о чужих покойниках. И что дальше! Нельзя закрывать двери ни живым, ни мертвым, но я пишу Ольге, что наш дом надо окрестить "Машино подворье".

1941 год

В ПИСЬМАХ Мам`а нашел следующую ее запись. Это, если так можно сказать, ее крик души и крик негодования на Сталина, его политику. Очевидно, письмо было написано при вступлении немцев в СССР в июне месяце 1941 г.:

"Смело в бой пойдем
За Русь Святую
И кровь свою прольем,
Кровь молодую!

Это со вчерашнего вечера звенит у меня в ушах, вижу идущих молодых, милых людей, поющих это, вижу гробы, вносимые друг за другом в Новочеркасский собор! А сколько неизвестных и дорогих лежит, и некому их похоронить.

Вчерашнее радио совсем меня перевернуло. Что же это, ведь они (большевики. - Ред.) гнусным голосом говорили, что в 17-м году одержали победу над нами, убили наших детей и теперь сравнивают их с немцами и фашистами; нет, пока над Россией Сталин, нет у меня Родины, кроме Перекопа, где лежит Костя; Ковно, где сидит Миша в тюрьме, и Барановичей, где Д. Поля. Вспоминаю Пап`а, который, невзирая на недавнюю войну с немцами, пошел на переговоры с ними и несколько раз с ними встречался, лишь бы свергнуть большевиков. Трудно, знаю, все переносить, но есть и невозможно переносимые вещи. Хотела это сказать, но не могу, слишком трудно. Есть правда? Не знаю, но неправду чувствую".

Привожу здесь целиком письмо брата Миши, где он красочно описывает все прелести своего ареста и заключения. Письмо было переписано Мам`а и прислано нам в Америку.

Письмо Миши от 2 сентября 1941 г.

"Милая Мама! Так давно не писал и о вас ничего не имею. Не знаю, с чего начать, начну с конца. Попал я в тюрьму сравнительно не так давно. Меня поймали в церкви на Страстной неделе. У большевиков все такой же беспорядок, как во время революции; меня искали с самого их прихода, но искали в Ковно, а я почти что открыто жил в Вильно и даже работал и был "стахановцем" на фабрике, где никто никогда ничего не делал, так как не было сырья. Но на каждой фабрике нужны "стахановцы"; было бы болото, черти всегда найдутся. И вот пришли репортеры снимать наше "социалистическое строительство", потребовали и мою фотографию в "лабораторию", где нечего было ни измерять, ни проверять, но сказали, что у меня фотогеническая борода, и на следующий день я был в газетах с "140-процентным перевыполнением норм". Пришлось сбрить бороду и ехать назад скрываться от рекламы, жить с другой физиономией и с другим паспортом. Но тем не менее меня поймали. Прятался хорошо, а поймали в церкви. Обвинили в "шпионаже и контрреволюции", так что странно, что жив, не расстрелян. На допросах требовали признания своей вины, но этого не добились. Тюрьма совершенно темная, без воздуха, без книг, но с массой самых разнообразных насекомых для любителя зоологии. Но, в общем, все хорошо, и я знал и верил, что освобожусь, и оказался прав.

Освободили нас партизаны. НКВД (бывшее ГПУ) успело замучить, отступая, только 80 человек, т. к. сторож бежал с ключами и чекисты должны были взламывать железные двери каждой камеры. Времени было мало, а работа трудная. Потому до меня и добраться не успели. По выходе из тюрьмы я тоже был партизаном и, вооруженный "до зубов", стрелял сразу из двух пистолетов, как в американском фильме.

В Щорсах жить еще нельзя. Там в лесах все еще много разных красноармейцев и покуда очень неспокойно. Парк же теперь напоминает кладбище. Там ведь большевиков закапывали; теперь же там закапывают тех, кто закапывал при большевиках. Дом в Щорсах пострадал, т. к. крестьянам нужны были гвозди, они их вытащили из крыши, и крыша рухнула, а год спустя ее увезли за 20 км для Советов. Это типично, а посему не удивляйтесь. В Вишневе иначе. Большевики этот дом отремонтировали заново, привезли массу наворованной великолепной мебели. Но при бегстве большевиков честные поселяне украли все и даже прихватили несколько окон и дверей.

Дорогие мои милые Паша, Катя, Костя и все! Пока прощайте. Получите это письмо, наверно, когда я еще буду в Щорсах! Крепко, крепко вас всех обнимаю и целую. До скорого все вместе!"

Редакция выражает благодарность за консультации и предоставление фотографий Сергею Алексеевичу САПОЖНИКОВУ, 1-му вице-предводителю Российского и предводителю Московского Дворянских Собраний.http://www.aif.ru/archive/1684160

Прохорово

Спаса Нерукотворного

церковь

Дата публикации или обновления 15.01.2016

Храмы Московской области

• К оглавлению - Подробные истории храмов Московской области.
• Создано с использованием книг протоиерея Олега Пэнежко.

Церковь Спаса Нерукотворного

Село Прохорово.

В 1627 г. на этом месте была пустошь Захаркова на р. Рожае в устье речки Бобровки.

В 1635 г. она продана из Поместного приказа Прохору Фёдоровичу Данилову, который поселил здесь крестьян и назвал сельцо Захаровским.

В 1646 г. здесь был двор вотчинников, приказчика и 3 двора крестьян.

В 1654 г. сельцом владел сын Прохора Федоровича Иван.

С 1678 г. сельцом владел уже боярин Иван Богданович Милославский, женатый на Дарье Прохоровне, урождённой Даниловой. Воевода царя Алексея Михайловича, Иван Богданович Милославский был послан с полками регулярной пехоты для очищения от шаек Степана Разина Астрахани. В Астрахань он вошел в ноябре 1671 г. С.М. Соловьев писал: Воры... разбежались с Самары каждый в свой город, а Федька Шелудяк с астраханцами поплыл в Астрахань, где принял главное начальство после Уса, умершего червивою болезнью. Но следом плыли к Астрахани государевы люди с воеводою боярином Иваном Богдановичем Милославским.

В конце августа суда Милославского показались в виду Астрахани; воры отправились было против него на стругах, чтоб не пропустить к городу; но боярин отбил их, пристал к берегу и построил себе земляной город на устье реки Болды.

Отсюда несколько раз посылал он уговаривать астраханцев и донских Козаков к сдаче, обещая государеву милость; «они же, яко дикие зверие, ни мало внимаху».

Коэаки не ограничились только обороною: атаман Алешка Каторжный стал со своим отрядом на нагорной стороне, чтоб мешать сообщению Милославского с Верхом, козаки решились напасть даже на самый стан Милославского, но были отбиты.

12 сентября боярин велел сделать земляной городок и на нагорной стороне, на речке Соленой, против своего стана, Шелудяк и Каторжный немедленно напали на новый городок, но были поражены наголову. Три месяца после того стоял Милославский под Астраханью; воры не предпринимали более наступательных движений, но и не сдавались.

На помощь к Милославскому явился черкесский князь Каспулат Муцалович и осадил Астрахань с другой стороны. Милославский, чтоб иметь более возможности к увещаниям, позволил астраханцам свободный вход в свой стан для переговоров; каждый день являлись они к нему пьяные и говорили всякие речи; боярин отвечал всегда мягко, уговаривая взыскать милость великого государя.

Наконец в Астрахани обнаружилось разделение между закоренелыми ворами, которые не хотели сдаваться, и между умеренными, желавшими принести вины свои. Последние, убегая насилий от противной стороны, начали перебегать в полки государевы: боярин принимал их ласково, приказывал кормить и поить.

Воры в злобе на этих перебежчиков кричали, что побьют вдов, оставшихся от прежде побитых ими, побьют остальных детей боярских, подьячих и митрополичьих людей; но время их явно проходило, у них уже недоставало ни силы, ни смелости для новых преступлений.

Сам Федька Шелудяк истребил единичную запись, составленную на другой день по смерти митрополита Иосифа.

Князю Каспулату Муцаловичу удалось как-то выманить к себе Шелудяка и задержать. Сильное волнение началось в Астрахани, когда узнали, что Шелудяк в руках у государевых людей.

Кончилось тем, что 26 ноября астраханцы дали знать Милославскому о своей покорности.

27 ноября по вновь наведенному мосту на реке Кутуме двинулись государевы полки в покорившийся город: впереди шли священники с молебным пением, несли икону богородицы «Живоносный источник в чудесех», данную Милославскому при отпуске государем, по обычаю.

Астраханцы вышли навстречу и, увидав икону, пали на землю и завопили, чтоб государь отдал им вины, как милосердый бог грешников прощает. «Вины всем отданы,- отвечал Милославский, - и вы государскою милостию уволены».

Воевода прямо отправился в собор к молебну; с иконы «Живоносного источника» велел списать новую и оставить в соборе на память будущим родам. По стенам и воротам стали сотники и стрельцы московские».

Как некогда во Пскове в подобных же обстоятельствах, так теперь и в Астрахани никого не тронули. Сам Федька Шелудяк жил на свободе на воеводском дворе; другие заводчики бунта также оставались без наказания, поплатившись только награбленным добром в пользу воеводы и приказных людей; даже Алешка Грузинкин <убийца митрополита>, задарив последних, получил отпуск из Астрахани; другие воры закабалились в холопи воеводе и приказным людям.

Но когда все совершенно успокоилось, летом 1672 года явился в Астрахань князь Яков Одоевский для суда и расправы: главные заводчики - Федька Шелудяк, Алешка Грузинкин, Феофилка Колокольников, Красулин были повешены; Корнилко Семенов, у которого нашли заговоры, сожжен как еретик; другие отправлены на службу в верховые города».

В 1687 г. сельцо Захаровское названо в документе Прохоровом.

В нём деревянная церковь Спаса (Нерукотворного Образа), построенная в 1687 г. стольником Сергеем Ивановичем Милославским. В приходной окладной книге патриаршего казенного приказа по отписке Перемышльского старосты поповского записано: «в прошлом в 1698 г. февраля в 3 день...в вотчине стольника Сергея Милославского в с. Спасском, Прохорово тож, построена церковь, и поп де у той церкви есть, а данных денег не платит, а что с той церкви дани - того ему не ведомо. И по указу св. патриарха в то село на попа послан казенного приеаза пристав по наказу, и по посылке пристав в казенный приказ тоя церкви попа Алексея явил, а в допросе поп Алексей сказал: в селе де Спасском, Прохорово тож, выстроена церковь во имя Всемилостивого Спаса, а в каком году построена, он того не ведает, а он де поп к тоя церкви посвящен в 1692 г., а у той церкви двор его попов, а причетниковых дворов нет, да в приходе двор вотчинников, да 6 дворов крестьян... велено данные деньги взять с попова, с вотчинникова да 6 дворов крестьян за 7 лет...и о строении благословенную грамату спрашивать как С. Милославский из посылки булет». По прошению того же С.И. Милославского в 1720 г. вместо ветхого построен новый деревянный храм.

В 1737 г. Александр Сергеевич Милославский продал село Ивану Петровичу Раговскому, а в 1752 г. селом владеет княжна Екатерина Ивановна Трубецкая, по закладной от Раговского.

Во 2-й половине XVIII в. на средства прадеда графа Льва Николаевича Толстого, князя Дмитрия Юрьевича Трубецкого (1720-1792), женатого на любимице императрицы Елизаветы Петровны Варваре Ивановне (урождённой княжне Одоевской, ум.1788 г.), в Прохорове построена однопрестольная церковь Спаса Нерукотворного Образа.

Князю Дмитрию Юрьевичу наследовал сын князь Иван Дмитриевич Трубецкой (ум. 1827). Князь Иван Дмитриевич Трубецкой женился на Екатерине Александровне Мансуровой (ум. 1831). У Ивана Дмитриевича и Екатерины Александровны Трубецких было двое сыновей (Николай и Юрий) и три дочери (Аграфена, Софья и Александра). Секретарём князя Ивана Дмитриевича был будущий историк Михаил Петрович Погодин (1800-1875), он же был учителем младших детей князя. Возможность пользоваться библиотекой Трубецких помогало расширению умственного кругозора будущего ученого. Семья Трубецких жила в основном в другом своем имении, которое было расположено ближе к Москве - Знаменское-Садки. Здесь Погодин познакомился с соседом по имению Трубецких, князем Петром Андреевичем Вяземским, не разоказовавшим поддержку молодому ученому, сыну крепостного крестьянина. В своем дневнике Погодин мало что мог рассказать о князе Иване Дмитриевиче, который «жил крайне замкнутой жизнью, в семье появлялся редко и всегда держался от остальных особняком».

После смерти отца Николай и Юрий Ивановичи Трубецкие разделил имение, Николаю досталось Знаменское-Садки, Юрию – Прохорово.

В 1848 г. в Прохорове построена новая каменная церковь, сохранившаяся до нашего времени. В ней, кроме главного престола, в подклете устроен тёплый придел во имя святого великомученика Георгия Победоносца, небесного покровителя строителя храма, действительного статского советника, князя Юрия Ивановича Трубецкого (ум. 1850), который приезжал в Прохорово на лето. В приделе располагалась родовая усыпальница. От брака князя Юрия Ивановича (с княжной Варварой Ивановной Прозоровской) родилась дочь, княжна Варвара Юрьевна, вышедшая замуж за своего дальнего родственника князя Петра Петровича Трубецкого.

От второго брака с княгиней Ольгой Федоровной родился князь Иван Юрьевич и княжны Анастасия и Софья Юрьевны.

Во 2-й половине XIX в. село принадлежало князю Ивану Юрьевичу Трубецкому (1841-1915), военному атташе при Российском посольстве в Париже. Сын князя Ивана Юрьевича, князь Юрий Иванович Трубецкой (1866-1926) получил образование в Пажеском корпусе. По окончании корпуса он служил, с 1888 г. в лейб-гвардии Конном полку.

В 1889 г. князь Юрий Трубецкой женился на княжне Марии Александровне Долгоруковой (1869-1949), дочери обер-гофмаршала князя А.С. Долгорукова. Своей жене, любимице императрицы Марии Феодоровны, князь Юрий обязан успешной придворной и военной карьерой.

Князь Ю.И. Трубецкой сражался с японцами в 1904-1905 гг.

С 1906 по 1913 г. был командиром Собственного Его Императорского Величества конвоя.

В 1907 г. князь Юрий Трубецкой произведен в генерал-майоры с зачислением в Свиту Его Императорского Величества. В.Ф. Джунковский описывает празднование в Санкт-Петербурге 300-летия Дома Романовых, в течение празднований князь Юрий Иванович всегда следовал рядом с коляской императора.

В 1914 г. князю Юрий Трубецкой был отставлен от командования царским конвоем.

В 1914 г. князь Юрий Иванович Трубецкой назначен помощником коменданта Императорской Главной квартиры.

С октября 1914 г. по апрель 1917 г. был командиром 2-й кавалерийской дивизии и особого конного отряда на Северо-Западном фронте, награжден орденом Св. Георгия 4-й степени.

В 1915 г. произведен в генерал-лейтенанты с зачислением по гвардейской кавалерии.

После Февральской революции 1917 г. князь Юрий Трубецкой - в отставке, жил в Петрограде.

В июне 1918 г. был арестован, но вскоре освобожден. Эмигрировал, жил во Франции. Скончался в Версале.

При храме с. Прохорово издавна был проложен причт: священник, дьячек и пономарь.

В 1850 г. настоятелем храма был священник Иоанн Аретинский.

В 1900 г. настоятелем храма и законоучителем в Прохоровской школе был священник Александр Михайлович Никольский.

С 1900 г. попечителем школы был князь Юрий Иванович Трубецкой.

Прохоровская церковно-приходская школа была открыта в 1895 г. Она помещалась в церковном доме.

В 1909 г. в школе обучалось 40 человек. Заведовал школой священник В. Троицкий.

Клировая ведомость 1923 г. сообщает, что земля священнослужителей имеется в общем наделе граждан с. Прохорово.

В 1922 г. по мандату Комиссии по изъятию церковных ценностей из церкви с. Прохорово было вывезено более 4-х пудов серебряной церковной утвари. Священник прохоровской церкви Василий Николаевич Михайлов показал, что дом священника построен при князе Трубецком в 1859 г. и стал для проживания непригоден. Могилы храмоздателей были осквернены.

В 1937 г. храм был закрыт и разорен, большой колокол, весил более 100 пудов, был разбит прямо на колокольне, котому что сбросить с колокольни его было невозможно, он не проходил в проемы яруса звона. Настоятель храма о. Евгений Алексеевич Михайловский (1875-1937, родился в с. Орловка-Троицкое Епифановского уезда Тульской губернии, имел начальное образование), 27 ноября 1937 г. был арестован по ложному обвинению в принадлежности к контрреволюционной церковной группе и контрреволюционной деятельности, и 11 декабря того же года расстрелян.

Богослужения в храме были возобновлены в 1989 г.

Прихожанами проведены восстановительные работы.

В расположенной на левом берегу р. Рожай усадьбе Скобеево, в 1880-х гг. принадлежавшей жене генерал-майора Владимира Ивановича Ершова, наказного атамана Оренбургского казачьего войска Елене Михайловне Ершовой (урожденной Леонтьевой, дочери шталмейстера), с 22 июля по 1 сентября 1884 г. у своего брата Анатолия Ильича, снимавшего усадебный дом на лето, гостил Петр Ильич Чайковский.

В эти дни он писал: «Вся местность вообще и самое Скобеево в особенности мне очень симпатичны». Здесь он работал над фортепьянным концертом.

Усадебный дом, в котором в двух комнатах на втором этаже жил Петр Ильич, восстановлен во второй половине 1980-х гг.

http://www.vidania.ru/temple/temple_mosobl/moskovs...asa_nerukotvornogo_cerkov.html

Храм Спаса Нерукотворного с. Прохорово

Прохорово в начале XVII столетия называлось пустошь Захаркова на речке Рожае. Свое название она получила по имени владельца Прохора Федоровича Данилова, которому в 1635 году пустошь Захаркову Замыцкой волости Московского уезда продали из «обводных земель» Поместного Приказа: «16 четвертей, пустошь Зуевка, Аверлова тож, а в ней пашни 10 четвертей, пустошь Кузнечиха на суходоле». Тогда же на новом месте в сельце Захаровском вотчинник поставил свой двор и поселил крестьян. В 7162 (1654) году Прохоровская вотчина «справлена за сыном его Иваном Даниловым в вотчину» и часть пустошей новый владелец променял «новокрещену Михаилу» в поместье. По документам Поместного Приказа известно, что в декабре 7191 (1683) года вотчина Ивана Данилова в Замыцкой волости справлена за сестрой его Дарьей Прохоровной Даниловой, вдовой боярина Ивана Богдановича Милославского. В отказной книге записано: «Отказано боярыне вдове Дарье Прохоровне боярыне Ивановой жене Милославского брата ее родного Ивана вотчина Данилова в Московском уезде в Замыцкой волости село Спасское, что была пустошь Захаровка с пустошьми».

С 1687 года село Спасское Прохорово тож отказано стольнику Сергею Ивановичу Милославскому. К 1698 году относится дело из Патриаршего Казенного Приказа о неуплате данных денег Перемышльской десятины Спасской церкви в селе Спасском вотчины стольника Сергея Милославского. В допросе Спасской церкви священник Алексий Евстратов сообщил: «В селе де Спасском, Прохорово тож построена церковь во имя Всемилостивого Спаса, а в котором году построена церковь - того он не ведает, а он де поп Алексей к той церкви посвящен в 1692 году, а у той де церкви двор его попов, а причетниковых дворов нет, а в приходе двор вотчинников да 6 дворов крестьянских, а пашни церковных и сенных покосов нет». В 1704 году по, переписным книгам в селе упоминались двор вотчинников и конюшенный с деловыми людьми и 22 двора крестьянских.

В декабре 1720 года на средства С.И. Милославского в селе Спасском Прохорове построили новую деревянную церковь «во имя Всемилостивого Спаса».

В 1734 году после кончины Сергея Милославского его вдова Аграфена с детьми Александром, Федором и дочерьми разделили между собой недвижимое имение в Московском уезде. Село Спасское по разделу перешло во владение Александру Сергеевичу Милославскому «на ево жеребей отца ево недвижимое имение и в том числе Замыцкой волости село Спасское, Захарово, Прохорово тож, да деревня Сидориха». В феврале 1737 года прапорщик А.С. Милославский продал свое имение при селе Спасском, Прохорово с пустошьми и людьми майору Ивану Петровичу Раговскому за 4000 рублей. Последний в 1752 году заложил свое владение княжне Екатерине Ивановне Трубецкой. Таким образом, с середины XVIII века вплоть до октябрьской революции 1917 года село Спасское, Прохорово с деревнями оставалось родовым подмосковным гнездом князей Трубецких. Княжна Е. И. Трубецкая - дочь от второго брака князя Ивана Юрьевича Трубецкого (1667 - 1750) с Ириной Григорьевной Нарышкиной. Умершая бездетной, она передает свою подмосковную вотчину двоюродному брату, князю Дмитрию Юрьевичу Трубецкому, сыну князя Юрия Юрьевича Трубецкого и Ольги Ивановны Головиной.

При Трубецких в Прохорове на месте деревянной Спасской церкви построили каменный однопрестольный храм во имя Спаса Нерукотворенного образа без колокольни, который состоял в числе церквей Перемышльской десятины Московской епархии.

В «Экономических примечаниях» к Генеральному межеванию Московской губернии, датированных концом 1760-х - началом 1770-х годов, в селе Спасском, Прохорово тож владения князя Дмитрия Юрьевича Трубецкого упоминаются каменная Спасская церковь и в усадьбе деревянный господский дом. Этому описанию соответствует план Генерального межевания села Спасского, Прохорово тож владения князя Дмитрия Юрьевича Трубецкого, выполненный в 1770 году. Здесь на плане мы видим центральную часть усадьбы с главным домом и хозяйственными постройками. Рядом с домом располагалась Спасская церковь. На карте изображены дороги из деревни Ивино в деревню Валищево, из села Спасского в деревню Сидориху, из села Спасского в сельцо Мещерское. Церковная земля разделялась на три участка по обе стороны реки Рожай: на участке дороги из Ивина в Валищево, по обе стороны дороги из села Спасского в деревню Сидориху.

Благочестивой семье князей Трубецких в Москве принадлежала известная городская усадьба на Покровке (Яузской части), ранее находившаяся во владении рода Апраксиных. Здесь в главном трехэтажном каменном доме наверху в середине XVIII века на средства князей Трубецких устроили домовый храм во имя Благовещения Богородицы.

Возможно, каменную Спасскую церковь в подмосковном Прохорове и домовый Благовещенский храм на Покровке построили в одно время второй половины XVIII столетия.

После кончины князя Дмитрия Юрьевича Трубецкого село Спасское-Прохорово с деревнями Ивино и Сидориха перешли во владение его сына князя Ивана Дмитриевича Трубецкого, женатого на Екатерине Александровне Мансуровой. Многочисленная семья князей Трубецких дружила с семейством Пушкиных (князь Иван Дмитриевич приходился троюродным братом С.Л. Пушкина). По свидетельству сестры поэта О.С. Павлищевой, ее с братом Александром в детские годы «возили на уроки танцевания к Трубецким» на Покровку. Есть упоминания, что А.С. Пушкин бывал на даче Трубецких у Девичьего поля (ул. Усачева). Есть возможность предполагать о посещении поэтом и дальней подмосковной в Прохорове. Домашним учителем детей И.Д. и Е.А. Трубецких, выезжавшим в ними в летнее время в усадьбу, был известный русский литератор и историк М.П. Погодин. Незадолго до своей кончины в 1827 году князь И. Д Трубецкой заложил Спасское-Прохорово с деревнями в Опекунский Совет (долг тайному советнику Г.А. Дурасову) и, таким образом, имение состояло «под запретом», без права продажи. По более поздним данным, недвижимое имение при селе Спасском с деревнями Ивино и Сидорихой и в принадлежащих к ним пустошах Сапроновой и Угоди (помещичья земля): «пашни 152 д. 279 саж., сенокоса 89 д. 1681 саж., строевого и дровяного леса 769 д. 99 саж., перелога и кустарника 118 д. 903 саж., под домом, садом, огородами и вообще господской оседлостью 22 д. 2288 саж., а всего 1159 д. 450 квад. саж.».

После Отечественной войны 1812 года помещик камергер князь И.Д. Трубецкой просил преосвященного епископа Дмитровского Августина (Виноградского) в июле 1814 года разрешить отремонтировать Спасскую церковь «покрыть железом». При храме числились 62 приходских дворов с населением 588 человек, « в том числе в селе 30 дворов, в деревне Ивиной 10, в деревне Сидорихе 11, в сельце Мещерском вотчины господина С.В. Шереметева 11 дворов».

В марте 1827 года после кончины действительного камергера князя Ивана Дмитриевича-Трубецкого («без всякого особенного распоряжения») наследниками движимого и недвижимого имения в Москве, Московской и Курской губерниях оставались его супруга Екатерина Александровна, урожденная Мансурова, и их дети: сыновья - князья Юрий и Николай Ивановичи, дочери - Софья Ивановна Всеволожская и Александра Ивановна Мещерская.

После 1828 по 1850 годы имение при селе Спасском - Прохорово принадлежало статскому советнику князю Юрию Ивановичу Трубецкому. На карте, снятой в 1838 году, мы видим подробное изображение усадебно-паркового ансамбля князей Трубецких, расположенного по обе стороны обсаженной деревьями дороги из Мещерского в Прохорово. На одной стороне (к реке Рожай) находился главный усадебный дом и два флигеля с отдельно стоящими хозяйственными постройками. За главным домом на плане видна каменная усадебная Спасская церковь с, так называемым, старым кладбищем. Напротив дома, за дорогой, мы видим комплекс скотного двора.

К 1840 году относится закрытие старого кладбища в селе Спасском, Прохорове, которое располагалось слишком близко к крестьянским домам, что было отмечено и тогда же князем Ю.И. Трубецким было отведено новое место для кладбища.

До 1840-х годов при Ю.И. Трубецком продолжала существовать Благовещенская домовая церковь в московском доме. Попытка закрыть ее относится к 1841 году, когда благочинный докладывал в Консисторию о том, что в московском доме владелец не проживает, а с 1838 года сдает его в наем купцу 1 гильдии С.Д. Воронину. В 1845 году благочинный священник Павел Платонов докладывал митрополиту Московскому и Коломенскому Филарету о том, что домовая церковь «по случаю отъезда князя в чужие края, предположительно на год, остается без богослужения». Возможно, упразднение московской домовой церкви и необходимость использования ее церковного, ризничного имущества - одна из причин строительство нового, более просторного храма в подмосковной усадьбе князей Трубецких

Еще при жизни кн. Ю.И. Трубецкого по благословению митрополита Московского и Коломенского Филарета (Дроздова) в 1848 году в селе Спасском-Прохорове на новом месте начали постройку новой каменной церкви с колокольней. Главный престол оставался тот же во имя Спаса Нерукотворенного образа. Новый придел устроили в нижнем (теплом) храме во имя святого великомученика Георгия Победоносца в честь Ангела-хранителя владельца имения, князя Юрия (Георгия) Ивановича Трубецкого. К сожалению, нам неизвестно имя архитектора - автора проекта каменного храма в Прохорове. Документы вотчинной конторы сохранили нам имена подрядчиков - производителей работ по строительству церкви. Подрядные записи относятся к 1848 году. Так, каменные работы производил владимирский купеческий сын Филат Степанович Кирюхин («складка церкви и колокольни, переделка пола в нижней церкви во имя великомученика Георгия и за простилку плитами около печей»). Штукатурные работы выполнил владимирский крестьянин Василий Степанович Полканов. («штукатурка церкви, колокольни и паперти снаружи и внутри»). Плотницкую работу исполнил владимирский крестьянин Парфен Комедианов («по колокольне, паперти и нижней церкви»). Иконостасные работы выполнил «рещик и временный купец» Иван Григорьевич Котов («за иконостас в верхней церкви»). За кузнечные работы по строительству храма отвечал кузнечный мастер московский мещанин Федор Карпович Воронин («за железные вещи для церкви»). Для писания икон или картин на религиозные темы у князя Ю.И. Трубецкого был обучен крепостной художник Федор Иванович Ковалев, которому помещик обещал, «если он получит серебряную медаль или звание свободного художника, дать свободу» (1845 г.).

16 августа 1850 года действительный статский советник князь Ю.И. Трубецкой скончался. В октябре того же года его жена княгиня Тереза Фердинандовна Трубецкая обращается к властям об утверждении родового недвижимого имущества, в том числе и подмосковной «Спасское, Прохорово тож с деревнями Ивиной и Сидорихой, по 8 ревизии 233 души с пустошами Сапроновою и Угодью», за ней и ее детьми князем Иваном Юрьевичем и княжнами Софией и Анастасией, а также разрешить опекунство над ними, как над малолетними. По своему духовному завещанию (26 октября 1848 года), князь Ю.И. Трубецкой пожелал быть погребенным в склепе придела великомученика Георгия Спасского в Прохорове храма. 21 октября 1850 года княгиня Т. Ф. Трубецкая от рождения католического вероисповедания, присоединилась к Русской Православной Церкви по чиноположению и стала называться княгиней Ольгой Федоровной.

К 1851 году относится сохранившаяся до наших дней уникальная опись Спасского имения, составленная для Опекунского совета над имениями малолетних князей Трубецких. Из общих сведений сообщалось, что имение состоит в 7 верстах от Московского Тульского тракта, расположено на реке Рожай. В сведениях о постройках в селе Спасском, Прохорово тож для пребывания летом семейства наследников покойного князя Трубецкого упоминались: четыре господских флигеля, два флигеля для служащих людей, кухня с ледником, баня, конюшня, новый скотный двор, хлебный амбар и флигель для помещения управляющего.

Из представленной описи видно, что значительные строительные работы в имении велись одновременно с постройкой Спасской церкви. Недаром князь Юрий Иванович в феврале 1848 г. берет под залог своего московского дома заем в 13420 рублей серебром. По Спасской экономии каменщиком Василием Кирюхиным были выполнены следующие работы: «поправка фундамента под 3-м флигелем, у людского флигеля за перекладку трех столбов у ворот и поправку ограды на господским дворе, за разные починки, и переделки в риге».

Дорого князю стоили заграничные учителя, обучавшие его детей. Известны имена француженок Августины Гиллиш, и Каролины Мишель, а также англичанина Ивана Васильевич Беллю. Все они ежегодно летом жили со своими воспитанниками в Прохорове.

Из донесения московского Обер-полицмейстера в начале 1852 года, отвечая на запрос Министерства Иностранных дел, он писал, что, «князь Георгий Трубецкой в 1850 году умер и что вдова его проживает ныне в Флоренции (дача маркиза Лукезини в герцогстве Тосканском близ Флоренции), а имение состоит ныне в ведении Московской Дворянской Опеки»

С 1860 - 1861 гг. имение при селе Спасском-Прохорове с деревнями Подольского уезда Московской губернии находится во владении князя И.Ю. Трубецкого. В 1863 г. Подольский уездный суд утвердил раздельную запись, совершенную 22 июня 1860 года и ввел во владение князя И.Ю. Трубецкого, «доставшимся ему имением... в селе Спасском, Прохорово тож с деревнями Сидорихой, Ивиной со всеми землями... водами и всякого рода угодьями при селе Спасском 652 десятины 437 сажен, в том числе священнослужителей и под их усадьбами 33 десятины 2001 сажен, при деревне Сидорихе 739 десятин 992 сажен и при деревне Ивиной 207 десятин 133 сажен, да в пустошах, принадлежащих к означенному имению, всего 1885 десятин 1307 сажен».

В июне 1862 года составили Уставные грамоты на селения, принадлежащие корнету лейб-гвардии Конного полка князю Ивану Юрьевичу Трубецкому, село Спасское, Прохорово тож с деревнями Ивина и Сидориха. В селе Прохорове «всей земли состояло в пользовании крестьян до обнародования Положения 381 десятин 969 сажен... всех крестьянских усадеб 26»

В 1884 году усадьба при селе Спасском Подольского уезда Шебанцевской волости принадлежало гвардии полковнику князю Ивану Юрьевичу Трубецкому.

Из выкупного акта 1884 г. : «В даче села Прохорово тож находилось: под дорогою, улицею и проспектом 4 десятины 936 сажен, под речками и полуречками 3 десятины 1940 сажен, под кладбищем 1344 сажен, под кабаком 40 сажен, под домом мещанина Савельева 30 сажен, церковной пашни 22 десятин и под новым кладбищем 1200 сажен, итого в даче села Спасского, Прохорово тож 31 десятин 690 сажен».

К 1880-м годам относится ситуационный план и плохо сохранившаяся анкета имения И.Ю. Трубецкого при селе Спасском, Прохорове. Усадьба управлялась управляющим из главной конторы вотчин князей Трубецких с жалованием 600 рублей, на полном содержании. Система хозяйства была трехпольная. Родовое имение, перешло по наследству. Церковь построена в 1848 году. В имении сада нет, огороды для экономии, есть аллеи лип и берез. Масло из имения сбывалось в Москву. В оранжереях выращивались персики, сливы и цветы. Для работы в них нанимали садовника и его помощника.

На схематическом плане усадьбы Трубецких показан центр имения по обе стороны дороги из Мещерского в Прохорово. Жилая часть усадьбы обращалась к роще. Здесь показаны деревянные одноэтажные на каменном фундаменте флигеля - дачи, здание конюшни. На другой стороне - комплекс зданий скотного двора.

В 1895 году Московское губернское правление утвердило проект каменной с железной решеткой ограды при Спасской церкви села Прохорова пятого благочиннического округа Подольского уезда, выполненный известным архитектором Павлом Михайловичем Самариным

По страховой ведомости 1910 года кроме одноглавой кирпичной церкви и двухъярусной колокольни, Спасскому в Прохорове приходу принадлежала деревянная бревенчатая на кирпичном фундаменте одноэтажная церковно-приходская школа, построенная в 1890 году, и деревянный бревенчатый сарай.

По ходатайству Московского епархиального училищного совета в начале 1915 года предполагалась постройка нового здания Прохоровской церковно-приходской школы, в том числе и на средства Кирилле - Мефодиевского братства.

Подробное описание усадьбы князей Трубецких и страховой ситуационный план «имения Спасское - Прохорово, принадлежащего князю Юрию Ивановичу Трубецкому, находящегося Московской губернии Подольского уезда близ села Прохорово, в 12 1/2 верстах от станции Столбовая» относится к февралю 1915 года.

После октябрьского переворота 1917 года усадьбу в Спасском, Прохорове Шебанцевской волости Подольского уезда б. князя Трубецкого национализировали и передали в отдел совхозов Московского губернского земельного отдела. В акте приемки хозяйства от 3 июня 1919 года управляющий советского хозяйства «Прохорово» Иван Константинович Булышкин (с 1917 г.) дал следующие сведения о количестве земли:

Под усадьбой 2 десятины

под парком 16 десятин;

под огородами 4 десятины;

под пашней 50 десятин;

леса 900 десятин»32

По описи жилых и хозяйственных построек в Прохорове числились: дом управляющего, дом для рабочих, семь одноэтажных деревянных дач, конюшня, скотный двор, птичник, баня, амбар, сарай, водокачка, погреба, сенной сарай, кирпичный завод, ретирады.

К началу 1920- годов (1921 - 1922) относятся земельные планы, усадьбы б. князей Трубецких: советского хозяйства «Прохорово».

В 1925-1926 годах Подольский уездный земельный отдел проводил ликвидацию совхоза «Прохорово» с проектом использования имущества и земельных угодий бывшей усадьбы Трубецких. Иллюстрацию ситуации на это время дает «Чертеж расположения угодий землепользования техникума сельскохозяйственного, машиноведения при селе Спасском, Прохорово тож Шебанцевской волости". Интересно, что на плане отсутствуют большинство построек усадьбы (видимо, были уже проданы и перенесены в другие места), а также показан Спасский храм с прилегающим участком кладбищенской земли и участок церковной земли (причтовая земля).

По клировой ведомости Спасского храма за 1923 год о церковной земле записано, что «земля священнослужителей имеется в общем наделе с гражданами села Прохорова». Про свой дом священник о. Василий Николаевич Михайлов показывал, что его построил князь Ю.И, Трубецкой в 1859 году и он «для проживания непригоден». Принадлежащие церкви сторожка и церковный сарай находились в твердости.

В 1922 году по мандату уездной комиссии по изъятию церковных ценностей из храма было вывезено более 4 пудов серебряной утвари. В 1937 году храм был закрыт, настоятель священник Евгений Михайловский арестован и расстрелян на Бутовском полигоне. Оставшаяся утварь разграблена. Уникальный 101-пудовый колокол был разбит прямо на колокольне, так как не проходил в проём. Ещё ранее были осквернены останки храмоздателей.

К лету 1989 года в верхней части церкви не осталось ни полов, ни оконных и дверных заполнении. В нижней церкви располагался склад овощей.

Богослужение возобновлено на праздник Успения Божией Матери в 1989 году. Проведён комплекс ремонтно-восстановительных работ по верхнему и нижнему храму. Воссозданы, полностью утраченные, переход между колокольней и храмом и северное крыльцо. Отреставрированы завершения, фасады, белокаменный цоколь, внутренний штукатурный декор, полы, столярные заполнения окон, приобретены новые колокола, начаты работы по восстановлению внутреннего убранства храма.

Приходской совет Спасского храма является заказчиком разработки охранных зон выдающегося памятника садово-паркового искусства XVI-XIX веков - усадьбы князей Трубецких.

 
В настоящее время, в связи с модернизацией и расширением транзитного шоссе от Малого Московского кольца до поселка Столбищево,  проведенного в 2008  году вопреки протестам защитников исторического наследия Подмосковья, http://spashram.ru/hramyi/hram-spasa-nerukotvornogo-sela-prohorovo.htmlСпасский храм села Прохорово  вынужден строить по спецпректу сложное инженерное сооружение – защитную железобетонную подземную стену, повторяющую конфигурацию плана церкви, с возведением на ее основе ограды из камня.
 
Для завершения строительства данного сооружения необходимо 500 тыс. руб. Подробнее

Настоятель храма протоиерей Владимир Переслегин

Фотогалерея

Тел. храма (495) 996-7968. Просмотреть карту проезда

Историческая записка о селе Спасское Прохорово

Прохорово в начале XVII столетия называлось пустошь Захаркова на речке Рожае. Свое название она получила по имени владельца Прохора Федоровича Данилова, которому в 1635 году пустошь Захаркову Замыцкой волости Московского уезда продали из «обводных земель» Поместного Приказа: «16 четвертей, пустошь Зуевка, Аверлова тож, а в ней пашни 10 четвертей, пустошь Кузнечиха на суходоле». Тогда же на новом месте в сельце Захаровском вотчинник поставил свой двор и поселил крестьян. В 7162 (1654) году Прохоровская вотчина «справлена за сыном его Иваном Даниловым в вотчину» и часть пустошей новый владелец променял «новокрещену Михаилу» в поместье. По документам Поместного Приказа известно, что в декабре 7191 (1683) года вотчина Ивана Данилова в Замыцкой волости справлена за сестрой его Дарьей Прохоровной Даниловой, вдовой боярина Ивана Богдановича Милославского. В отказной книге записано: «Отказано боярыне вдове Дарье Прохоровне боярыне Ивановой жене Милославского брата ее родного Ивана вотчина Данилова в Московском уезде в Замыцкой волости село Спасское, что была пустошь Захаровка с пустошьми».

С 1687 года село Спасское Прохорово тож отказано стольнику Сергею Ивановичу Милославскому. К 1698 году относится дело из Патриаршего Казенного Приказа о неуплате данных денег Перемышльской десятины Спасской церкви в селе Спасском вотчины стольника Сергея Милославского. В допросе Спасской церкви священник Алексий Евстратов сообщил: «В селе де Спасском, Прохорово тож построена церковь во имя Всемилостивого Спаса, а в котором году построена церковь - того он не ведает, а он де поп Алексей к той церкви посвящен в 1692 году, а у той де церкви двор его попов, а причетниковых дворов нет, а в приходе двор вотчинников да 6 дворов крестьянских, а пашни церковных и сенных покосов нет». В 1704 году по, переписным книгам в селе упоминались двор вотчинников и конюшенный с деловыми людьми и 22 двора крестьянских.

В декабре 1720 года на средства С.И. Милославского в селе Спасском Прохорове построили новую деревянную церковь «во имя Всемилостивого Спаса».

В 1734 году после кончины Сергея Милославского его вдова Аграфена с детьми Александром, Федором и дочерьми разделили между собой недвижимое имение в Московском уезде. Село Спасское по разделу перешло во владение Александру Сергеевичу Милославскому «на ево жеребей отца ево недвижимое имение и в том числе Замыцкой волости село Спасское, Захарово, Прохорово тож, да деревня Сидориха». В феврале 1737 года прапорщик А.С. Милославский продал свое имение при селе Спасском, Прохорово с пустошьми и людьми майору Ивану Петровичу Раговскому за 4000 рублей. Последний в 1752 году заложил свое владение княжне Екатерине Ивановне Трубецкой. Таким образом, с середины XVIII века вплоть до октябрьской революции 1917 года село Спасское, Прохорово с деревнями оставалось родовым подмосковным гнездом князей Трубецких. Княжна Е. И. Трубецкая - дочь от второго брака князя Ивана Юрьевича Трубецкого (1667 - 1750) с Ириной Григорьевной Нарышкиной. Умершая бездетной, она передает свою подмосковную вотчину двоюродному брату, князю Дмитрию Юрьевичу Трубецкому, сыну князя Юрия Юрьевича Трубецкого и Ольги Ивановны Головиной.

При Трубецких в Прохорове на месте деревянной Спасской церкви построили каменный однопрестольный храм во имя Спаса Нерукотворенного образа без колокольни, который состоял в числе церквей Перемышльской десятины Московской епархии.

В «Экономических примечаниях» к Генеральному межеванию Московской губернии, датированных концом 1760-х - началом 1770-х годов, в селе Спасском, Прохорово тож владения князя Дмитрия Юрьевича Трубецкого упоминаются каменная Спасская церковь и в усадьбе деревянный господский дом. Этому описанию соответствует план Генерального межевания села Спасского, Прохорово тож владения князя Дмитрия Юрьевича Трубецкого, выполненный в 1770 году. Здесь на плане мы видим центральную часть усадьбы с главным домом и хозяйственными постройками. Рядом с домом располагалась Спасская церковь. На карте изображены дороги из деревни Ивино в деревню Валищево, из села Спасского в деревню Сидориху, из села Спасского в сельцо Мещерское. Церковная земля разделялась на три участка по обе стороны реки Рожай: на участке дороги из Ивина в Валищево, по обе стороны дороги из села Спасского в деревню Сидориху.

Благочестивой семье князей Трубецких в Москве принадлежала известная городская усадьба на Покровке (Яузской части), ранее находившаяся во владении рода Апраксиных. Здесь в главном трехэтажном каменном доме наверху в середине XVIII века на средства князей Трубецких устроили домовый храм во имя Благовещения Богородицы.

Возможно, каменную Спасскую церковь в подмосковном Прохорове и домовый Благовещенский храм на Покровке построили в одно время второй половины XVIII столетия.

После кончины князя Дмитрия Юрьевича Трубецкого село Спасское-Прохорово с деревнями Ивино и Сидориха перешли во владение его сына князя Ивана Дмитриевича Трубецкого, женатого на Екатерине Александровне Мансуровой. Многочисленная семья князей Трубецких дружила с семейством Пушкиных (князь Иван Дмитриевич приходился троюродным братом С.Л. Пушкина). По свидетельству сестры поэта О.С. Павлищевой, ее с братом Александром в детские годы «возили на уроки танцевания к Трубецким» на Покровку. Есть упоминания, что А.С. Пушкин бывал на даче Трубецких у Девичьего поля (ул. Усачева). Есть возможность предполагать о посещении поэтом и дальней подмосковной в Прохорове. Домашним учителем детей И.Д. и Е.А. Трубецких, выезжавшим в ними в летнее время в усадьбу, был известный русский литератор и историк М.П. Погодин. Незадолго до своей кончины в 1827 году князь И. Д Трубецкой заложил Спасское-Прохорово с деревнями в Опекунский Совет (долг тайному советнику Г.А. Дурасову) и, таким образом, имение состояло «под запретом», без права продажи. По более поздним данным, недвижимое имение при селе Спасском с деревнями Ивино и Сидорихой и в принадлежащих к ним пустошах Сапроновой и Угоди (помещичья земля): «пашни 152 д. 279 саж., сенокоса 89 д. 1681 саж., строевого и дровяного леса 769 д. 99 саж., перелога и кустарника 118 д. 903 саж., под домом, садом, огородами и вообще господской оседлостью 22 д. 2288 саж., а всего 1159 д. 450 квад. саж.».

После Отечественной войны 1812 года помещик камергер князь И.Д. Трубецкой просил преосвященного епископа Дмитровского Августина (Виноградского) в июле 1814 года разрешить отремонтировать Спасскую церковь «покрыть железом». При храме числились 62 приходских дворов с населением 588 человек, « в том числе в селе 30 дворов, в деревне Ивиной 10, в деревне Сидорихе 11, в сельце Мещерском вотчины господина С.В. Шереметева 11 дворов».

В марте 1827 года после кончины действительного камергера князя Ивана Дмитриевича-Трубецкого («без всякого особенного распоряжения») наследниками движимого и недвижимого имения в Москве, Московской и Курской губерниях оставались его супруга Екатерина Александровна, урожденная Мансурова, и их дети: сыновья - князья Юрий и Николай Ивановичи, дочери - Софья Ивановна Всеволожская и Александра Ивановна Мещерская.

После 1828 по 1850 годы имение при селе Спасском - Прохорово принадлежало статскому советнику князю Юрию Ивановичу Трубецкому. На карте, снятой в 1838 году, мы видим подробное изображение усадебно-паркового ансамбля князей Трубецких, расположенного по обе стороны обсаженной деревьями дороги из Мещерского в Прохорово. На одной стороне (к реке Рожай) находился главный усадебный дом и два флигеля с отдельно стоящими хозяйственными постройками. За главным домом на плане видна каменная усадебная Спасская церковь с, так называемым, старым кладбищем. Напротив дома, за дорогой, мы видим комплекс скотного двора.

К 1840 году относится закрытие старого кладбища в селе Спасском, Прохорове, которое располагалось слишком близко к крестьянским домам, что было отмечено и тогда же князем Ю.И. Трубецким было отведено новое место для кладбища.

До 1840-х годов при Ю.И. Трубецком продолжала существовать Благовещенская домовая церковь в московском доме. Попытка закрыть ее относится к 1841 году, когда благочинный докладывал в Консисторию о том, что в московском доме владелец не проживает, а с 1838 года сдает его в наем купцу 1 гильдии С.Д. Воронину. В 1845 году благочинный священник Павел Платонов докладывал митрополиту Московскому и Коломенскому Филарету о том, что домовая церковь «по случаю отъезда князя в чужие края, предположительно на год, остается без богослужения». Возможно, упразднение московской домовой церкви и необходимость использования ее церковного, ризничного имущества - одна из причин строительство нового, более просторного храма в подмосковной усадьбе князей Трубецких

Еще при жизни кн. Ю.И. Трубецкого по благословению митрополита Московского и Коломенского Филарета (Дроздова) в 1848 году в селе Спасском-Прохорове на новом месте начали постройку новой каменной церкви с колокольней. Главный престол оставался тот же во имя Спаса Нерукотворенного образа. Новый придел устроили в нижнем (теплом) храме во имя святого великомученика Георгия Победоносца в честь Ангела-хранителя владельца имения, князя Юрия (Георгия) Ивановича Трубецкого. К сожалению, нам неизвестно имя архитектора - автора проекта каменного храма в Прохорове. Документы вотчинной конторы сохранили нам имена подрядчиков - производителей работ по строительству церкви. Подрядные записи относятся к 1848 году. Так, каменные работы производил владимирский купеческий сын Филат Степанович Кирюхин («складка церкви и колокольни, переделка пола в нижней церкви во имя великомученика Георгия и за простилку плитами около печей»). Штукатурные работы выполнил владимирский крестьянин Василий Степанович Полканов. («штукатурка церкви, колокольни и паперти снаружи и внутри»). Плотницкую работу исполнил владимирский крестьянин Парфен Комедианов («по колокольне, паперти и нижней церкви»). Иконостасные работы выполнил «рещик и временный купец» Иван Григорьевич Котов («за иконостас в верхней церкви»). За кузнечные работы по строительству храма отвечал кузнечный мастер московский мещанин Федор Карпович Воронин («за железные вещи для церкви»). Для писания икон или картин на религиозные темы у князя Ю.И. Трубецкого был обучен крепостной художник Федор Иванович Ковалев, которому помещик обещал, «если он получит серебряную медаль или звание свободного художника, дать свободу» (1845 г.).

16 августа 1850 года действительный статский советник князь Ю.И. Трубецкой скончался. В октябре того же года его жена княгиня Тереза Фердинандовна Трубецкая обращается к властям об утверждении родового недвижимого имущества, в том числе и подмосковной «Спасское, Прохорово тож с деревнями Ивиной и Сидорихой, по 8 ревизии 233 души с пустошами Сапроновою и Угодью», за ней и ее детьми князем Иваном Юрьевичем и княжнами Софией и Анастасией, а также разрешить опекунство над ними, как над малолетними. По своему духовному завещанию (26 октября 1848 года), князь Ю.И. Трубецкой пожелал быть погребенным в склепе придела великомученика Георгия Спасского в Прохорове храма. 21 октября 1850 года княгиня Т. Ф. Трубецкая от рождения католического вероисповедания, присоединилась к Русской Православной Церкви по чиноположению и стала называться княгиней Ольгой Федоровной.

К 1851 году относится сохранившаяся до наших дней уникальная опись Спасского имения, составленная для Опекунского совета над имениями малолетних князей Трубецких. Из общих сведений сообщалось, что имение состоит в 7 верстах от Московского Тульского тракта, расположено на реке Рожай. В сведениях о постройках в селе Спасском, Прохорово тож для пребывания летом семейства наследников покойного князя Трубецкого упоминались: четыре господских флигеля, два флигеля для служащих людей, кухня с ледником, баня, конюшня, новый скотный двор, хлебный амбар и флигель для помещения управляющего.

Из представленной описи видно, что значительные строительные работы в имении велись одновременно с постройкой Спасской церкви. Недаром князь Юрий Иванович в феврале 1848 г. берет под залог своего московского дома заем в 13420 рублей серебром. По Спасской экономии каменщиком Василием Кирюхиным были выполнены следующие работы: «поправка фундамента под 3-м флигелем, у людского флигеля за перекладку трех столбов у ворот и поправку ограды на господским дворе, за разные починки, и переделки в риге».

Дорого князю стоили заграничные учителя, обучавшие его детей. Известны имена француженок Августины Гиллиш, и Каролины Мишель, а также англичанина Ивана Васильевич Беллю. Все они ежегодно летом жили со своими воспитанниками в Прохорове.

Из донесения московского Обер-полицмейстера в начале 1852 года, отвечая на запрос Министерства Иностранных дел, он писал, что, «князь Георгий Трубецкой в 1850 году умер и что вдова его проживает ныне в Флоренции (дача маркиза Лукезини в герцогстве Тосканском близ Флоренции), а имение состоит ныне в ведении Московской Дворянской Опеки»

С 1860 - 1861 гг. имение при селе Спасском-Прохорове с деревнями Подольского уезда Московской губернии находится во владении князя И.Ю. Трубецкого. В 1863 г. Подольский уездный суд утвердил раздельную запись, совершенную 22 июня 1860 года и ввел во владение князя И.Ю. Трубецкого, «доставшимся ему имением... в селе Спасском, Прохорово тож с деревнями Сидорихой, Ивиной со всеми землями... водами и всякого рода угодьями при селе Спасском 652 десятины 437 сажен, в том числе священнослужителей и под их усадьбами 33 десятины 2001 сажен, при деревне Сидорихе 739 десятин 992 сажен и при деревне Ивиной 207 десятин 133 сажен, да в пустошах, принадлежащих к означенному имению, всего 1885 десятин 1307 сажен».

В июне 1862 года составили Уставные грамоты на селения, принадлежащие корнету лейб-гвардии Конного полка князю Ивану Юрьевичу Трубецкому, село Спасское, Прохорово тож с деревнями Ивина и Сидориха. В селе Прохорове «всей земли состояло в пользовании крестьян до обнародования Положения 381 десятин 969 сажен... всех крестьянских усадеб 26»

В 1884 году усадьба при селе Спасском Подольского уезда Шебанцевской волости принадлежало гвардии полковнику князю Ивану Юрьевичу Трубецкому.

Из выкупного акта 1884 г. : «В даче села Прохорово тож находилось: под дорогою, улицею и проспектом 4 десятины 936 сажен, под речками и полуречками 3 десятины 1940 сажен, под кладбищем 1344 сажен, под кабаком 40 сажен, под домом мещанина Савельева 30 сажен, церковной пашни 22 десятин и под новым кладбищем 1200 сажен, итого в даче села Спасского, Прохорово тож 31 десятин 690 сажен».

К 1880-м годам относится ситуационный план и плохо сохранившаяся анкета имения И.Ю. Трубецкого при селе Спасском, Прохорове. Усадьба управлялась управляющим из главной конторы вотчин князей Трубецких с жалованием 600 рублей, на полном содержании. Система хозяйства была трехпольная. Родовое имение, перешло по наследству. Церковь построена в 1848 году. В имении сада нет, огороды для экономии, есть аллеи лип и берез. Масло из имения сбывалось в Москву. В оранжереях выращивались персики, сливы и цветы. Для работы в них нанимали садовника и его помощника.

На схематическом плане усадьбы Трубецких показан центр имения по обе стороны дороги из Мещерского в Прохорово. Жилая часть усадьбы обращалась к роще. Здесь показаны деревянные одноэтажные на каменном фундаменте флигеля - дачи, здание конюшни. На другой стороне - комплекс зданий скотного двора.

В 1895 году Московское губернское правление утвердило проект каменной с железной решеткой ограды при Спасской церкви села Прохорова пятого благочиннического округа Подольского уезда, выполненный известным архитектором Павлом Михайловичем Самариным

По страховой ведомости 1910 года кроме одноглавой кирпичной церкви и двухъярусной колокольни, Спасскому в Прохорове приходу принадлежала деревянная бревенчатая на кирпичном фундаменте одноэтажная церковно-приходская школа, построенная в 1890 году, и деревянный бревенчатый сарай.

По ходатайству Московского епархиального училищного совета в начале 1915 года предполагалась постройка нового здания Прохоровской церковно-приходской школы, в том числе и на средства Кирилле - Мефодиевского братства.

Подробное описание усадьбы князей Трубецких и страховой ситуационный план «имения Спасское - Прохорово, принадлежащего князю Юрию Ивановичу Трубецкому, находящегося Московской губернии Подольского уезда близ села Прохорово, в 12 1/2 верстах от станции Столбовая» относится к февралю 1915 года.

После октябрьского переворота 1917 года усадьбу в Спасском, Прохорове Шебанцевской волости Подольского уезда б. князя Трубецкого национализировали и передали в отдел совхозов Московского губернского земельного отдела. В акте приемки хозяйства от 3 июня 1919 года управляющий советского хозяйства «Прохорово» Иван Константинович Булышкин (с 1917 г.) дал следующие сведения о количестве земли:

Под усадьбой 2 десятины

под парком 16 десятин;

под огородами 4 десятины;

под пашней 50 десятин;

леса 900 десятин»32

По описи жилых и хозяйственных построек в Прохорове числились: дом управляющего, дом для рабочих, семь одноэтажных деревянных дач, конюшня, скотный двор, птичник, баня, амбар, сарай, водокачка, погреба, сенной сарай, кирпичный завод, ретирады.

К началу 1920- годов (1921 - 1922) относятся земельные планы, усадьбы б. князей Трубецких: советского хозяйства «Прохорово».

В 1925-1926 годах Подольский уездный земельный отдел проводил ликвидацию совхоза «Прохорово» с проектом использования имущества и земельных угодий бывшей усадьбы Трубецких. Иллюстрацию ситуации на это время дает «Чертеж расположения угодий землепользования техникума сельскохозяйственного, машиноведения при селе Спасском, Прохорово тож Шебанцевской волости". Интересно, что на плане отсутствуют большинство построек усадьбы (видимо, были уже проданы и перенесены в другие места), а также показан Спасский храм с прилегающим участком кладбищенской земли и участок церковной земли (причтовая земля).

По клировой ведомости Спасского храма за 1923 год о церковной земле записано, что «земля священнослужителей имеется в общем наделе с гражданами села Прохорова». Про свой дом священник о. Василий Николаевич Михайлов показывал, что его построил князь Ю.И, Трубецкой в 1859 году и он «для проживания непригоден». Принадлежащие церкви сторожка и церковный сарай находились в твердости.

В 1922 году по мандату уездной комиссии по изъятию церковных ценностей из храма было вывезено более 4 пудов серебряной утвари. В 1937 году храм был закрыт, настоятель священник Евгений Михайловский арестован и расстрелян на Бутовском полигоне. Оставшаяся утварь разграблена. Уникальный 101-пудовый колокол был разбит прямо на колокольне, так как не проходил в проём. Ещё ранее были осквернены останки храмоздателей.

К лету 1989 года в верхней части церкви не осталось ни полов, ни оконных и дверных заполнении. В нижней церкви располагался склад овощей.

Богослужение возобновлено на праздник Успения Божией Матери в 1989 году. Проведён комплекс ремонтно-восстановительных работ по верхнему и нижнему храму. Воссозданы, полностью утраченные, переход между колокольней и храмом и северное крыльцо. Отреставрированы завершения, фасады, белокаменный цоколь, внутренний штукатурный декор, полы, столярные заполнения окон, приобретены новые колокола, начаты работы по восстановлению внутреннего убранства храма.

Приходской совет Спасского храма является заказчиком разработки охранных зон выдающегося памятника садово-паркового искусства XVI-XIX веков - усадьбы князей Трубецких.http://moral.ru/Trubetsk.htm

Меньшово при князьях Трубецких.  

   В 1886 году умерла Мария Алексеевна Лопухина. Имение Меньшово осталось во владении сестер: Лидии Лопухиной и Софьи Трубецкой. С 1887 года это подмосковная усадьба перешла в распоряжение князя Николая Петровича Трубецкого. Дочь Николая и Софьи Трубецких – княжна Ольга, составлявшая письменную летопись семьи Трубецких, так объяснила это событие. «Тетя Лидя (Лопухина) проводила это лето в Скобеевке (у своей тети Аграфены Александровны Оболенской), потому что в Меньшове перестраивался ее старый домик так, чтобы вместить и всю нашу семью. После долгих и бесплодных поисков имения, которое могло бы удовлетворить требованиям семьи, и вместе с тем не легло бы слишком непосильным бременем на бюджет, Папа и Мама остановились на мысли сделать пристройку к старому Меньшовскому дому и жить там с тетей Лидией, которой слишком грустно было туда возвращаться одной после смерти тети Маши».

   Присматривать за перестройкой дома взялся старый знакомый и добрый сосед по имению Владимир Иванович Ершов. Для перестройки дома был нанят архитектор, личность которого не установлена. Сообразуясь с пожеланиями Николая Петровича: «чтобы зала была так построена, чтобы был простор для установки сцены», он отделил гостиную от залы аркой, «что и оказалось действительно очень удобным для шарад и спектаклей». Единственным недостатком ремонта дома было то, что внутри него, после реконструкции, оказалось много дефектов. По мнению Ольги Трубецкой В.И.Ершов был «так занят своим хозяйством, что навряд ли мог успешно за ней (стройкой) следить, но Владимир Иванович пользовался таким авторитетом хозяина и практичного человека, что никто не думал вникать в детали этой перестройки».

   Жившие в соседней Скобеевке Аграфена Оболенская и Лидия Лопухина не могли спокойно смотреть на ремонт дома. Обе плакали и жалели перестраиваемый старый Меньшовский дом, который был основательно разобран. Без окон, без дверей и кое-где без фундамента, он напоминал им разоренное общипанное гнездо. К тому же стройка велась медленно, но Ершов уверял: «что это бездействие необходимо и умолял не торопить его». Николай Петрович изредка заглядывал на стройку, но постоянно там не жил. Дом в усадьбе Меньшово был полностью отремонтирован к лету 1888 года.   

   Новый неформальный хозяин Меньшово князь Николай Петрович Трубецкой(1828-1900г) оставил значительный след в истории развития музыкальной искусства в России и Москве. Упоминания о его деятельности имеются во всех справочниках и энциклопедиях. Посвятив свою молодость музыке, растратив на организацию различных музыкальных мероприятий большую часть своих личных средств, позднюю половину своей жизни, ему приходилось искать деньги на содержание своей семьи.

   Родившись в знатной и богатой семье генерала, князя Петра Трубецкого, Николай Петрович получил прекрасное образование в Пажеском корпусе. В молодости он воевал, участвовал в Венгерской и Крымской компаниях. Затем перешел в статскую службу. Его страстным увлечением была музыка. Не имея специального музыкального образования, он прекрасно играл на фортепиано, пел и сочинял музыку. На долгий срок Николай Петрович стал председателем Московского отделения русского музыкального общества. Состоя в близкой дружбе с музыкантами братьями Антоном и Николаем Рубинштейнами, князь Николай Трубецкой, совместно с Николаем Рубинштейном,  стал соучредителем Московской консерватории. Благодаря его усилиям, в Москве стали регулярно проводиться симфонические и квартетные концерты, открылась консерватория, в которой получали музыкальное образование одаренные дети.

   Занимаясь общественными делами, князь Николай Трубецкой растратил большую часть принадлежащих ему средств. Пытаясь восполнить потерянное, он решил заняться сельским хозяйством. Николай Петрович приобрел имение на юге Российской империи, и занялся выращиванием и продажей хлеба, а также овцеводством. Несколько лет, в отрыве от семьи, он провел в своем южном имении - Сидор. Однако, начинания его были неудачны, ни он сам, ни нанятые им управляющие, так и не смогли заработать средства на содержание семьи. Находясь на грани разорения, Николай Петрович вступил в службу, и с 1876 по 1885 год занимал должность вице-губернатора Калужской губернии. Но и жалования чиновника большого ранга не всегда хватало на семейные нужды, а взяток он не брал. Родовое имение Ахтырку, а также и Сидор пришлось продать. Выпустив в жизнь старших сыновей, князь Николай Петрович Трубецкой вышел в отставку и в 1887 году переехал с семьей, на жительство в Москву. Начиная с 1888 года, летние месяцы он проводил в семейном окружении, в тихом и спокойном уголке Подмосковья – усадьбе Меньшово.

   А семья у князя, по традиции тех лет, была большой. От двух браков, он имел одиннадцать детей. В первый раз он был женат на умершей в молодости графине Любови Васильевне Орловой-Денисовой. От этого брака он имел трех детей: Петра (1859-1911), Софью( замужем за Владимиром Глебовым) и Марию (за Григорием Ивановичем Кристи). От второго брака с Софьей Алексеевной Лопухиной родились: сыновья Сергей(1862-1905г), Евгений(1863-1920г) и Григорий(1874-1930г), а также дочери: Елизавета (за М.М.Осоргиным), Антонина (за Ф.Д.Самариным), Марина (за князем Николаем Гагариным), Варвара (1870-1933, за Г.Г.Лермонтовым) и Ольга(26.04.1867- 1947г).

   К 1888 году его старшие дети уже жили самостоятельно, имели семьи и своих малолетних детей. Старший сын от первого брака - Петр владел подмосковным имением «Узкое», поэтому в Меньшово он если и бывал, то очень редко, так же как и его родные сестры: Софья и Мария. А вот дети от второго брака Узкому предпочитали Меньшово. Старшие сыновья Сергей и Евгений, после окончания в 1885 году Московского университета, посвятили себя науке. К 1888 году оба жили недалеко от летнего местопребывания своих родителей. Сергей был оставлен на кафедре для подготовки к получению звания профессора и в 1888 году был принят в число приват-доцентов Московского университета. Евгений, пройдя военный сбор и получив офицерское звание, вышел в запас. В 1886 году он стал приват-доцентом Демидовского юридического лицея в Ярославле. В обычные дни он читал лекции один раз в неделю, поэтому на остальные шесть дней он уезжал в Москву. Так что, начиная с 1888 года, все члены семейства Николая Петровича Трубецкого, кто все лето, а кто и несколько дней, проводили в Меньшовской усадьбе.

   Рассказать об этом поможет составленная Ольгой Николаевной Трубецкой «Летопись семьи Трубецких». Итак, 6 июня 1888 года большинство членов семьи Трубецких прибыли в отремонтированный усадебный дом. «Папа переехал раньше других и вместе с Александрой Ивановной и Александром расставлял, как умел, мебель в доме и приготовил все комнаты. Он очень хлопотал и с нетерпением ждал нашего приезда и первого впечатления». А вот первое впечатление у Ольги было неважным. «Дом только что был выкрашен в красный цвет и как это бывает при окраске мумией, цвет был слишком яркий и светлый, и вокруг еще не был посажен хмель, который так скрасил дом в последствии. Балкона у подъезда тоже еще не было и крыльцо было очень неуютное, чтобы не сказать больше. Зато внутри все было так свежо, светло и прибрано, и большая зала так симпатична, что мы скоро примирились с внешним видом дома, который постепенно становился если не красивее, то уютнее. При том окружающая природа сразу пленяла. Папа очень доволен был верхней террасой и терракотовыми вазами, которые он расставил на тумбах балюстрады, цветов в них еще не было, и вид их мало способствовал украшению, но Папа требовал, чтобы ими восхищались».

   Постепенно вся семья Трубецких, за исключением дочери Елизаветы, вышедшей замуж за Михаила Михайловича Осоргина и жившей в Калужском имении Осоргиных – Сергиевское, собрались в Меньшово и его окрестностях. Сергей Николаевич в октябре 1887 года женился на княжне Прасковье Владимировне Оболенской и решил жить своей, пока небольшой семьей, отдельно, но недалеко от всех. Для него был нанят расположенный в нескольких верстах от Меньшова, дом в усадьбе Прохорово. Сестра Ольга сама ездила обустраивать временное, но все таки семейное гнездо молодоженов.     Другим местом, куда все Трубецкие приезжали в это лето, была усадьба Скобеево. Там продолжала проживать в летние месяцы княжна Аграфена Александровна Оболенская – тетя Груша. Проезжая туда и оттуда, им нельзя было миновать усадьбы Воробьево, где их всегда с охотой принимала семья Ершовых, Ольга Трубецкая была очень близка с Верой Ершовой и живущей вместе с ней Марией Хитрово. У тети Груши жила еще одна родственница семьи Трубецких - Соня Евреинова.

   В это лето компанию собравшимся в Меньшове молоденьким девушкам, составили только брат Гриша, приезжавший в гости в Воробьево Бобби (Борис?) Нечаев и Николай Андреевич Кислинский – домашний человек в семье Трубецких. Уже взрослые братья Сергей и Евгений и сестра Ольга больше занимались развлечением для взрослых, хотя и они с удовольствием катались по Рожае на лодке. Сергей постоянно приезжал из Прохорово в Меньшово, где с удовольствием играл с братьями, Кислинским и Ольгой в большой теннис. Евгений просто обожал эту игру и если не сыграл с утра, то ходил сам не свой. Другим его развлечением была охота. Ольга же предпочитала верховую езду (ездила в Мещерское, Тургенево и Одинцово), купанье в реке и чтение. Гулять пешком она не любила, так как с детства была хрома.

   Взрослые же наслаждались чудной природой, свежим воздухом, задушенными разговорами. Время от времени в Меньшово, погостить на несколько дней, приезжали родственники и друзья. Этим летом был дядя Капнист, подруга дочери Варвары - Анна Сытина. Конец летнего сезона Ольга решила отпраздновать домашним спектаклем. «…сейчас Боре (Лопухину) письмо чтобы привозил пьесы, 20 (августа) – он был здесь, 22 - роли были переписаны, 26 мы играли уже «Беду от нежного сердца» и «По гнездышку и птичка». Все приготовления к спектаклю дети Трубецких сделали в тайне от взрослых. Появление сцены и занавеса было объяснено проведением не спектакля, а шарады. Затея Ольги удалась, и может быть впервые за все время существования поселения, в окрестностях Меньшово произошло театральное представление.    

   Последним днем, когда большинство членов семьи Трубецких и их гости были в Меньшово, было 30 августа. «…Вчера перед концом дом переполнен был. Приехали Петя-брат (Петр Николаевич Трубецкой), Вася и Юша Давыдовы, тетя Груша». Однако и в сентябре жизнь в этом уголке Подмосковья не замирала. После отъезда родственников, Сергей Трубецкой с женой перебрался в Меньшовский дом, где готовил свою диссертацию. Папа с Владимиром Ивановичем Ершовым ездили по каким-то делам к Мальвинскому (Мальвинское-Отрадное). Гости продолжали навещать Трубецких и в прохладные октябрьские дни. В осеннее Меньшово приезжали Алексей Лопухин и Сергей Озеров. Наконец к наступлению холодов, то есть к середине октября жизнь в имении Меньшово замерла.

   Дачная жизнь в Меньшове продолжалась и летом следующего 1889 года. Лопухины, старики Осоргины, Самарины, Лидия Беклемишева, Андрей Озеров и другие родственники, кто на день, а кто и на несколько недель, приезжали навестить семью князя Николая Петровича Трубецкого. Мест на всех не хватало и тогда гостей явившихся без приглашения, а следовательно и без места, принимала тетя Груша в Скобеево. Именно у нее поселились Петр и Лина Самарины. Ольга Трубецкая писала брату Евгению: «..ужас что народа было у нас».

   В этот год Ольга серьезно увлеклась фотографией. Она приобрела фотоаппарат и сама снимала, проявляла и печатала фотографии. Особенно широкое поле деятельности у нее было в Меньшово. Ведь кроме Меньшовских дачников и их соседей, можно было снимать и прекрасные живописные виды вблизи имения. Но и этого показалось мало. Ольга Николаевна, вместе с сестрами и подругами занялась и художественной фотографией. Софья Алексеевна Трубецкая, в сентябре переехавшая из Меньшово в Москву, писала сыну Жене, жившему в Ярославле: «…Вчера мне прислали фантастическую картинку из «Демона»: на обрыве крутом Маня Хитрова изображает Демона, только вышла скорее ведьма чем Демон, а внизу Мария в костюме Тамары идет за водой, и это вышло очень мило и место выбрано дикое». Местом проведения этой съемки были обрывистые берега реки Рожаи в окрестностях Меньшово. Сделанные Ольгой Трубецкой фотографии Меньшовской дачной жизни, пользовались популярностью среди ее родственников, и ей пришлось сделать их несколько комплектов на заказ. В этом ей помогала сестра Марина. Где сейчас эти фотографии? Как было бы интересно посмотреть на жизнь, бурлившую в Меньшово 120 лет назад.

   По вновь возникшей традиции день именин Николая Петровича Трубецкого справлялся в начале октября, в Меньшово. Для этого празднования взрослые Трубецкие приехали туда на несколько дней. Трубецкие дети не уезжали оттуда с лета, и весь сентябрь были предоставлены сами себе. Приехав к ним в Меньшово, Софья Алексеевна удивленно писала сыну Евгению: «…Здесь все время идет такое веселье, такое оживление и даже упоение какое-то, что я попала как-бы из темноты в ослепительный свет, который не могу совсем переносить».

   Под конец дачного сезона в Меньшово съехались друзья сестер Трубецких. Здесь были Мария Рачинская и ее брат Александр, Борис Лопухин, Алексей Капнист, Мария Хитрова и другие соседи из Воробьево. Для именинника был устроен сюрприз, сыграна шарада. Софья Алексеевна Трубецкая писала: «…Кто был мил в шараде, так это Марина, которая выплясывала целый балет. Маня Хитрова выучила ее разным балетным танцам, и она так грациозна и мила, и совсем по балетному танцует. … Вчера она изображала адский огонь в царстве Плутона, и танцовала быстрый танец в прелестном костюме красном с черным, освещенная бенгальским огнем, и была прелесть как мила». Наконец, после справленных именин, все Трубецкие, их родственники и друзья покинули Меньшово, чтобы вернуться в него следующим летом.          

   Все лето 1889 года, в своем подмосковном имении провела и Лидия Алексеевна Лопухина. Зимой с тетей Лидой случилась беда, ее хватил удар, после которого наступила частичная парализация. Одним из видов лекарств был свежий деревенский воздух. Лидию Алексеевну привезли на лето в Меньшово. Вместе с ней приехала фельдшерица, которая постоянно следила за ее состоянием. Из Москвы, время от времени к ней приезжал доктор Рот. И надо сказать, пребывание на природе немного помогло больной. К онемевшей руке и ноге Лидии Алексеевны постепенно возвращались прежние ощущения.

   Следующий 1890 год был знаменателен для Меньшовского имения тем, что его посетил известный русский философ Владимир Сергеевич Соловьев. Знакомство между ним и Сергеем Трубецким произошло в 1888 году. С этого момента Трубецкой стал учеником Соловьева и одним из лучших его последователей. В 1889 году Сергей Николаевич Трубецкой защитил в Московском университете магистерскую диссертацию под названием «Метафизика в древней Греции». Эта работа значительно повысила его репутацию в кругу русских философов. Диссертация вышла и в виде книги. На его философские труды стали обращать внимание признанные специалисты в этой области. А Сергей Николаевич перешел из разряда учеников в разряд друзей прославленного философа. Приезд Владимира Соловьева в Меньшово, уже был визитом старшего друга к младшему.   

   Раньше было известно, что Соловьев приезжал к Трубецким в имение Узкое. Дважды в 1890 году, он навестил Сергея Трубецкого и в имение Меньшово. Этот факт стал известен из дневника Ольги Трубецкой. К сожалению, она не указала, в какие дни Соловьев приезжал в их подмосковную усадьбу. Вероятно, из-за очень большого наплыва друзей и родственников, этим летом Ольга Николаевна вела дневник урывками, и даты приезда Соловьева, она просто не записала. Зато уже осенью, вспоминая впечатления прошедшего лета, Ольга Николаевна записала в дневник свои интересные впечатления от визита этого неординарного человека.

   «Лето прошло в большой сутолоке: дом (в Меньшово) постоянно полон народа. За этот месяц (середина августа-сентября) ужас сколько у нас перебывало. Маня Рачинская приезжала два раза и все Капнисты, Алеша (Лопухин?) чуть ли не каждую неделю. Соловьев, который приезжал в первый раз на один день, а во второй на два дня, разговору о себе оставил немало. Появление его во второй раз было эффектнее. Мы все завтракали в многолюдной и шумной кампании, стол растянут был во всю залу. Вдруг, отворяется дверь передней и в ней появляется огромная фигура Соловьева с невероятно всклокоченными волосами. Был сильный ветер, он высунулся в окно вагона, и ветер сорвал его шляпу, и он приехал из Подольска с непокрытой головой, возбуждая всюду по пути в деревнях изумление у обывателей и любопытство мальчишек, которые неслись за пролеткой, пока хватало духу. Наружность его и без того приковывает. Тетя Груша относилась к нему с недоброжелательством и не без страха. Она почему-то считала его антихристом, и ей жутковато было с ним. Мама тоже относилась к нему не совсем доверчиво. Много спору было, позирует он или нет. Длинные волосы его особенно не нравились и служили аргументом к его позерству. Весь день он шагал по лесу или по саду с Сережей, и мы видали его только за обедом, завтраком и чаем, да в краткие промежутки общего сидения на террасе после обеда и завтрака. Конечно, он замечал, как мы все были им заняты, и наподдавал жару в нашем смысле. Был необычно теплый, сухой вечер после знойного дня. Все высыпали на луг, и пошли на край обрыва к трем березкам, на Линино место, и Соловьев с Сережей присоединились к нам. Соловьев предупредил нас, чтобы мы не пугались, если ночью услышим шум и даже крики. Его иногда посещают привидения и последнее время все какие-то страшные звери, то петухи необычайного размера, то обезьяны, и иногда бросаются его клевать, или кусать, и он тогда кричит. Сообщение это большое возбуждение и смех произвело в младшей компании. Скоро все заметили какую-то белую юркую кошечку, которая вертелась около нас и когда мы двинулись дальше, она вилась вокруг Соловьева, чертя вокруг него круги. В длинном макинтоше, с растрепанной всклокоченной головой, в сумерках надвигающейся ночи, его фигура была в самом деле необычайна, и хотя он шел впереди с Грушей и Сережей, до него долетали обрывки разговоров молодежи, которая шла сзади. «Не пугайтесь этого кота, - сказал он вдруг обернувшись к ним, - это мой пудель». Когда разошлись спать, в доме все таки не смолкало оживление и хохот. Все ждали криков Соловьева и придумывали, как на это реагировать. Я спала с Грушей Панютиной, а напротив, через коридор – Соловьев. Мы тоже долго не спали и прислушивались к гаму в комнате сестер. Вдруг в дверь к нам кто-то мягко стукнул, и послышалось громкое царапание. Нам стало неуютно. Груша приотворила дверь, оказалось кошка Соловьева за дверью… Никогда ни раньше, ни после она не являлась и появление ее в двери было совсем неприятно».

   Конечно, Соловьев приезжал в Меньшово не шокировать или пугать местную и дачную публику, а навестить своего друга, обсудить с ним вопросы философии. В одном из писем из Берлина, куда Сергей Трубецкой поехал со своей семьей поздней осенью 1890 года, он писал матери: «…Ольга и ты спрашиваете меня про статью Соловьева: для меня она не была новостью, потому что Соловьев прочел мне ее в Меньшово». В дальнейшем дружеские отношения между братьями Трубецкими и Владимиром Соловьевым продолжились до самой его смерти. Кстати, и умер Владимир Сергеевич Соловьев летом 1900 года, находясь в гостях у Петра Николаевича Трубецкого в его усадьбе «Узкое».

   Как обычно, летом 1891 года, члены семьи Трубецких приехали в свое подмосковное имение. Вот только настроение у отдыхающих было не особо радостным. Княжна Аграфена Александровна Оболенская начала быстро и сильно сдавать. Ольга Трубецкая записала в своем дневнике: «Тетя Груша опускается и стареет с ужасающей быстротой». Это было ее последнее лето в родных местах. 22 октября 1891 года, она скончалась.

   Начало дачного сезона 1892 года произошла в спорах между Софьей Алексеевной Трубецкой и членами ее семьи. Прочитав только что вышедшую статью Льва Толстого «Первая ступень», Мама, до этого Льва Толстого не переносившая, вдруг сделалась его поклонницей. Она перестала есть мясные блюда, и вместо льняных скатертей, приказала застилать на стол купленную клеенку. Папа, Евгений и даже дочери ополчились против нее. И чуть ли не в лицо насмехались над ее новыми причудами.

   Из других подробностей этого лета Ольге Трубецкой запомнилось появление в окрестностях Меньшово цыганского табора. В дневнике за 12 июля она записала: «Сегодня у нас за Посиберехой проявился табор цыган. Ходим мы туда всей гурьбой и все Валищевские и Меньшовские тоже пришли поглазеть. Красиво они раскинулись по мелколесью, но сами – несмотря на поэзию дикости – неприятны и чужды и неуютны». Из новых лиц в этот год приезжал в Меньшово Митя Истомин.

   10 августа в Меньшово праздновали день рождения княжны Марины Николаевны Трубецкой. На праздник, в помещичью усадьбу, пригласили и местных крестьян с детьми. Ее старшая сестра Ольга записала в своем дневнике: «Вчера Марине минуло 15 лет. Ее праздновали вечером иллюминацией. Девочки Ершовы жили здесь 2 дня. Праздник для крестьянских ребятишек был полный – весь день играли они у касс в саду, визжали. Вечером зажгли иллюминацию, и весь сад наполнился народом, водили хороводы, пение, пляска. Всюду гудел народ. … Перед крыльцом раздавались шумные крики одобрения пляшущим, слышался топот ног, однообразный ритм гармонии».    

   Все лето 1893 года в Меньшове царила тишина и скука. Лишь на несколько дней, в подмосковное имение Трубецких, приехали погостить дядя Петя и тетя Лина Самарины. Представители молодежи Трубецких и их родственников собрались здесь лишь в сентябре. Приехав из имения Самариных Молоденки, Ольга Трубецкая застала здесь веселую и шумную компанию. Из гостей здесь были Сергей Евреинов, Михаил Осоргин, князь Николай Гагарин и Дмитрий Истомин. «Шум, гвалт стоял страшный – вспоминала Ольга, - к тому же дождик, не помня себя, лил, и все это шумело в доме». К этому же следует добавить, что в Меньшовском доме, на несколько дней, собралось несколько молоденьких прелестных девиц, и молодые представители аристократических фамилий старались показать себя во всей красе. «Митичка Истомин вел оживленную беседу с Линочкой и иногда «словами поэта выражаясь», пускался декларировать стихи. Николай Гагарин не отходил от Марины и находился в каком-то возбужденном состоянии. Бедная Ольга только наблюдала за общим весельем, в нем не участвуя. Она лишь заносила в дневник свои впечатления: «Тетя Лида и Мама очень довольны и оживлены воскрешением прежнего Меньшова».

   В следующем году в Меньшово произошло гораздо больше событий достойных упоминания в семейных бумагах князей Трубецких. Ольга Николаевна, приехав в Меньшово из Крыма в середине мая, почувствовала себя здесь как дома. Съездив на несколько дней в имение брата Петра Николаевича «Узкое», она записала в дневнике: «В Узком нет Меньшовской деревни и ее красоты, нет и запаха с цветущих лугов, но зато по утрам в Меньшово нет таких ярких и прохладных уголочков на террасах, ни этой красы цветов, богатства, яркости красок и необычайного аромата роз, гвоздик, резеды».

   Главным Меньшовским событием 1894 года было празднование 17-летия сестры Марины. Подготовка к нему началась загодя, за несколько недель. Живший больше обычного в это лето в Меньшово дядя Петр Федорович Самарин, взял подготовку к празднованию торжества, в свои руки. Несмотря на возраст, он лично рисовал и вырезал транспаранты, клеил бумажные воздушные шары и фонари для иллюминации. Он составил сценарий, по которому должно было происходить торжественное мероприятие, в том числе и спектакль. Но времени оставалось мало и взяли первую попавшуюся комедию «Путаница». В спектакле должны были участвовать: Ольга, Варвара и Григорий Трубецкие, Сергей Евреинов. Дядя Петя Самарин взял себе роль лакея. За три дня до торжества начались репетиции. Все Меньшовские обитатели несколько дней жили ожиданием этого праздника, с опаской поглядывая на небо. И это лето было необычайно дождливым и все опасались, что и в этот, особый день опять пойдет дождь.

   Наконец 16 августа 1894 года, в Меньшово стали съезжаться гости. Приехали братья Петр и Иван Раевские, Владимир Евреинов, Дмитрий Истомин, братья, князья Евгений и Сергей Щербатовы, князь Николай Гагарин. Погода была великолепной и в саду развесили флаги и фонари для иллюминации. Но к концу дня опять зарядил несносный дождь и все поспешили укрыться в доме. Но на этот вечер была запланирована генеральная репетиция спектакля. Всех гостей, чтобы не портить впечатления от предстоящего представления отправили в комнату на втором этаже. А репетиция прошла в зале, где была установлена сцена. Уставшие хлопотами, хозяева и гости улеглись спать рано, предвкушая завтрашний праздник. Марина была в восторге, и никакой дождь не мог испортить ей настроение.

   С утра 17 августа все собрались поехать к обедне в Воробьево, но ее отменили. Тогда была объявлена лотерея. Папа выиграл вязаную шерстяную шапочку, сразу надел ее и ходил по дому всем рассказывая, как его голове будет тепло зимой. Погода издевалась над жителями и гостями Меньшово. Солнце то светило и грело, то скрывалось за дождевыми тучами, из которых лился холодный дождь. Молодежь пользовалась моментами, когда было солнечно, и бежала из дома играть в теннис. Петр Федорович подзадорил играющих учреждением тотализатора. О дожде тут же забыли, и началась азартная игра, в которой себя не жалели. В результате Петя Раевский и Женя Трубецкой подвернули ноги. Для оставшихся в доме, на балконе заливалась шарманка.

   К завтраку подъехала Мария Голицына с мужем. Они слыли одними из лучших организаторов танцев на Московских домашних балах, и их встретили с большим удовольствием. К обеду приехали и последние гости: из соседнего имения Воробьево его хозяйка Варвара Сергеевна Ершова, а из Москвы муж сестры Антонины – Федор Самарин. Из письма Лидии Алексеевны Лопухиной следует, что праздничный обед завершился двумя выстрелами из пушки. Но что это была за пушка и откуда ее взяли Трубецкие, установить не удалось.       

   За обедом следовал спектакль и не участвующие в нем взрослые удалились в комнату за карточный столик – играть в винт. Спектакль прошел успешно, актеры наслаждались игрой, а зрители хохотали над ними. Особенно был хорош исполняющий главную роль Гриша. Петр Федорович, исполнивший маленькую роль лакея, выходил кланяться как настоящий артист и ему хлопали больше всех. После спектакля актеры спели еще и куплеты, посвященные Марине.  

   После спектакля все пошли в сад, расцвеченный фонарями. Посмотреть на иллюминацию приехали священники с соседних церквей: Прохоровской и Акулининской. Последний, привез с собой все свое семейство. Лидия Лопухина удивлялась в письме: «Какую надо жажду удовольствий, чтобы ночью возвращаться в такую погоду и просто плавать, потому что говорят, до Акулинино сплошная река». Иллюминация на взгляд тети Лидии прошла очень неудачно: «дождик так покрапывал, кроме того, во время спектакля натаскали свечей из фонарей». Но молодежи все нравилось, они восторгались красотой изукрашенных аллей и гуляли до 11 часов вечера.

   Завершал праздник бал. Шарманку внесли в зал и начались танцы, на взгляд устаревшей тети Лидии похожие на беснование. На мазурке, Марине получившей большое количество подарков, Петром Федоровичем Самариным, был вручен главный подарок – драгоценная брошь с цифрой 17. Вот так в Меньшово прошел самый запоминающийся день лета 1894 года. После него гости стали покидать Меньшово. 27 августа Мама с младшими сестрами уехала в Крым, а на даче оставались Папа, тетя Лида, Ольга и Гриша. А с сентября Ольга Трубецкая осталась в Меньшове совсем одна. Еще с весны она занялась садом и цветами. Взяв себе в помощники мужика Гаврюшку, она копалась в саду, и не жалея старых деревьев, наводила в нем порядок. Осенью Ольга Николаевна затеяла небольшую перестройку, а точнее новую пристройку к дому. Папа же с этого года  как-то отдалился от хозяйственных дел и сыновья Сергей и Евгений в переписке между собой, беспокоясь о его финансовом состоянии, советовались, как ему помочь.

   К большому сожалению, княжна Ольга Николаевна Трубецкая довела летопись своей семьи только до 1894 года и подробности пребывания Трубецких в Меньшово с 1895 года, мало известны. Однако и в последующие годы, члены семьи Трубецких продолжали приезжать в Меньшово. Тем более, что семья Трубецких стала разрастаться за счет родившихся детей, которым летом был просто необходим свежий деревенский воздух.   Сергей Николаевич, от брака с княжной Прасковьей Владимировной Оболенской (1860-1914), имел детей: Марию (1888-1934), Николая (1890-1938) и Владимира (1891-1937). . Кстати, княжна Прасковья Владимировна приходилась внучкой князю Андрею Петровичу Оболенскому, родному брату бывшего владельца сельца Меньшова  князю Ивану Петровичу Оболенского. Вот так через брак представительница княжеского рода Оболенских вернулась в свою родовую вотчину.  

   Другой брат Евгений Николаевич, в 1889 году женился на княжне Вере Александровне Щербатовой. У них также родились дети: Сергей, Софья и Александр. На смену младшим детям Николая и Софьи Трубецких, в детские комнаты Меньшовского дома пришли их внуки. Дочери Николая Петровича, выйдя замуж, ушли в дома своих мужей. Но по приглашению дедушки и бабушки, внуки: князья Трубецкие и Гагарины, Лопухины, Самарины и Осоргины, в сопровождении своих родителей, навещали их и в подмосковной усадьбе.

   В 1895 году умерла Лидия Алексеевна Лопухина и Меньшовская усадьба полностью перешла во владение Николая и Софьи Трубецких. Однако и они недолго распоряжались своим любимым подмосковным имением. 19 июля 1900 года, в Меньшово, от разрыва сердца, скончался князь Николай Петрович Трубецкой. А на следующий год умерла и его жена княгиня Софья Алексеевна Трубецкая.

   Вместе с ними уходили из жизни и их ровесники, приезжавшие погостить в Меньшово.

Замечательной личностью, не раз навещавший Трубецких в их подмосковной усадьбе, был их дальний родственник Петр Федорович Самарин(1831-1901). Закончив юридический факультет Московского университета, он поступил на службу по гражданскому ведомству. Во время Крымской войны, Петр Федорович поступил в армию и участвовал в боевых действиях. После объявления в 1861 году манифеста об освобождении крестьян, Петр Самарин бросил службу и посвятил себя обустройству крестьян. Он был первым мировым посредником в Богородском уезде Московской губернии. Своих же крестьян он наделил землей гораздо больше, чем следовало по Манифесту. Был Тульским губернским предводителем дворянства. В 1880 годах Петр Федорович отошел от государственных дел, жил в Москве и с своем имении Молоденки Епифанского уезда Тульской губернии. Это был умный, образованный, начитанный человек, обладавший большой эрудицией, слывший знатоком и любителем искусства. Ему принадлежала богатая коллекция редких офортов и гравюр. Особенно славилось его собрание работ Рембрандта.

   Петр Федорович Самарин был близко знаком со Львом Николаевичем Толстым. Их знакомство, переросшее в дружбу, произошло в 1857 году. В 1860 годах Самарин частенько приезжал к Толстому в его тульское имение «Ясная поляна». Лев Николаевич, 1860-70 года, наносил ответные визиты в Молоденки. А сошлись они на почве общего увлечения охотой. Но вот взгляды на жизнь у них отличались кардинально. Частенько их разговоры заканчивались ссорой. Пока они были молоды, то находили в себе силы прощать друг друга. Но с возрастом нетерпение к чужим принципам обострялось. В 1881 году в Ясной Поляне разгорелся очередной спор о смертной казни. Петр Самарин ратовал за то, что участников убийства императора Александра 2 надо казнить. Лев Толстой был категорически против. Произошла неприятная сцена, после которой отношения друзей охладели. Они продолжали встречаться, но по записям в дневнике видно, что Лев Николаевич больше не считал Самарина своим другом. Петр Федорович Самарин стал прообразом Сахатова - героя комедии Льва Толстого «Плоды просвещения»

   Имение Меньшово перешло во владение их старшего сына князя Сергея Николаевича Трубецкого. К этому времени он достиг больших успехов в своей карьере. В год смерти отца он защитил в Московском университете докторскую диссертацию и был назначен экстраординарным профессором на кафедре философии. Тогда же он стал одним из редакторов журнала «Вопросы философии и психологии». Братья Сергей и Евгений Трубецкие, в начале 1900 годов стали в один ряд с выдающимися философами того времени. Старший брат вошел в историю русской философской мысли как автор собственной оригинальной концепции, которую сам называл «теорией конкретного идеализма». Сергей Трубецкой создал фундаментальные труды по истории античной философии, онтологии, гносеологии и культурологи.

   Научную и преподавательскую работу Сергей Николаевич сочетал с большой общественной деятельностью. С самого начала складывания в России либерального движения он активно участвовал в его становлении. В 1902 году он стал ординарным профессором родного университета и получил чин статского советника.

    В сентябре 1905 года доктор философии Сергей Николаевич Трубецкой стал первым избранным ректором Московского университета. Именно в это время, в России проходило реформирование народного образования и революционные волнения. Студенты всегда активно участвовали в манифестациях, и университет несколько раз закрывался. Все эти переживания сказались на молодом ректоре. 29 сентября 1905 года, после бурного обсуждения в кабинете министра народного просвещения вопросов реформирования университетского образования, Сергей Николаевич скончался от кровоизлияния в мозг.

   Князь Евгений Трубецкой недолго служил в Демидовском лицее. В 1893 году он был приглашен преподавать в Киевский университет. С Киевом связано около десяти лет его жизни. Здесь он активно занимался научной работой и стал профессором философии. В эти годы Евгений Николаевич редко бывал в Меньшово. Летние месяцы, он со своими домашними, проводил в «Наре» - подмосковном имении отца жены, князя Щербатова, расположенном в Верейском уезде Московской губернии. В 1906 году Евгений Николаевич переехал в Москву. Но и после переезда, он и его семья редко бывали в Меньшово. У них появилось собственное имение в Калужской губернии и уезде – Бегичевка. Там семейство Евгения Николаевича и проводила большую часть лета.

   Младший брат Григорий, закончив историко-филологический факультет Московского университета, избрал себе карьеру дипломата и поступил на службу в Министерство иностранных дел. Получив назначение на должность атташе российского посольства в Константинополе, к 1901 году Григорий Николаевич уже стал первым секретарем этого посольства.  По некоторым данным, он занимал дипломатические посты также в Вене и Берлине. Если в годы службы за границей, он приезжая в отпуск в Россию летом, то без сомнения навещал своих родителей и брата Сергея, живших в Меньшово.

   После смерти князя Сергея Николаевича, имение на берегах Рожаи осталось за его семьей, и перешло к его жене Прасковье Владимировне Трубецкой. В архивном фонде князя Н.П.Трубецкого каким-то чудом сохранилась книга с годовыми отчетами по усадьбе Меньшово за 1903 – 1910 года. Из этой книги можно узнать о доходах и расходах помещичьего хозяйства этого имения. За все указанные года расходы всегда превышали доходы, то есть это подмосковное имение Трубецких было убыточным. Деньги тратились на жалование: управляющему, садовнику, кухарке, пастуху, водовозу и рабочему. Кроме этого на помещичьи деньги закупались «харчи», оплачивалась страховка, выплачивались повинности (налоги), производилась оплата за выполнение сельских работ, ремонт дома и других строений, а также печное отопление. В доходную часть зачислялись деньги, вырученные за: продажу скота (телята, жеребята) и сдачу в аренду лошадей. На господских полях выращивалась: рожь, овес, греча, картофель и капуста. Возможно, часть урожая продавалась и вырученная от этого сумма также включалась в доход. Хозяйственными вопросами в это время занимались не господа, а нанятый ими управляющий, который и составлял годовые отчеты. Скорее всего, владельцы имения были недовольны своими управляющими, так как в отчетах за эти восемь лет упоминаются три фамилии: до августа 1907 года был Болтухов, далее Шутов, а с августа 1909 года Мосальский.  

   Из воспоминаний сына Сергея Николаевича – Владимира, выпущенных в печать под названием «Записки кирасира», известно, что Трубецкие и после семейной трагедии 1905 года, продолжали проводить летние месяцы в Меньшовской усадьбе. Владимир Сергеевич так вспоминал о лете 1911 года проведенном в этом подмосковном имении. «Лето мы, как обычно, всей семьей проводили в подмосковном имении Меньшове, где я практиковался в полуинструментальной съемке местности при помощи приобретенной мензулы, руководствуясь учебником топографии барона Бринкена.

   Учитывая предстоящую службу, летом я ежедневно понемногу ездил верхом на лошади, купленной у казака из «собственного Его Величества конвоя». Это был некрупный, но очень ладный гнедой конек, которому я из мальчишества и фасону ради собственноручно отрезал хвост и остриг гриву, придав лошади дурацкий англизированный вид и к тому же назвав ее «Пиф-паф». На этом мустанге я ужасно лихачествовал и проделывал довольно глупые выкрутасы и всякие фокусы, серьезно воображая, что постигаю высшую кавалерийскую премудрость. Все местные и даже отдаленные канавы и загородки я перепрыгивал на бедном Пиф-пафе. Прыгал почем зря, но с таким увлечением и сердцем, что довел несчастную скотину до изнурения и чуть не до полной разбитости передних конечностей. Так готовился я к службе в коннице. В семье меня, конечно, начали считать уже замечательным кавалеристом. …

    В общем, лето 1911 года прошло для меня тихо, без событий. Это было последнее лето, что я жил при своей матери, и я никуда не выезжал из Меньшова, за исключением двух поездок в Калужскую губернию к невесте, которую любил все так же пылко».

   И после 1911 года усадебный дом Трубецких, все летние месяцы заполнялся их многочисленной родней. Лишь с 1914 года обстановка в имении Меньшово могла измениться. В этом году умерла хозяйка имения княгиня Прасковья Владимировна Трубецкая. Тогда же в 1914 году, началась первая мировая война. К сожалению, об этом периоде жизни семьи Трубецких ничего не известно. Но вполне может быть, что усадьба в Меньшово продолжала являться своеобразным центром, куда с удовольствием приезжали весело провести время молодые члены дворянских аристократических фамилий: Трубецких, Лопухиных, Оболенских, Самариных, Гагариных, Осоргиных, Капнистов, Мансуровых, и других родственных хозяевам семейств. Великий перелом, поставивший все с ног на голову в судьбе России, изменил течение жизни и в этом уютном уголке Подмосковья. После Октябрьской революции 1917 года, усадьба Трубецких близ деревни Меньшово пришла в запустение.

    Судьба членов этого княжеского семейства сложилась по разному. Переехав в 1906 году из Киева в Москву, Евгений Николаевич Трубецкой служил профессором Московского университета. Он имел признанный авторитет в области философии права. Евгений Трубецкой был деятельным публицистом и отстаивал идею независимости церкви от государства. Его философские труды известны и в современное время. Кроме научной работы он занимался и политикой. В 1907-1908 годах, Евгений Николаевич состоял в Государственном Совете. Трубецкой участвовал в организации и деятельности ряда научных обществ: Психологического при Московском университете, Религиозно-философского общества им. Вл. Соловьева и других; менее известных. Он был инициатором и участником книгоиздательства «Путь» (1910—17).  В 1918 году ему, по понятным причинам, пришлось бежать из Москвы на Украину, сначала в Киев, затем Одессу. Вместе с офицерами Добровольческой армии, он перебрался в Новороссийск, где и умер в 1920 году, от тифа.

   Его младший брат Григорий Николаевич, в 1906 году вернулся из-за границы, где занимал дипломатические должности. Вместе с братом, с 1906 по 1910 год, он редактировал общественно-политический журнал «Московский еженедельник». В 1912 году Григорий Трубецкой вернулся на дипломатическую службу и был советником по ближневосточным делам. В 1915 – 1915 годах, он был российским посланником в Сербии. В 1917 – 1918 годах Григорий Трубецкой являлся участником «Поместного собора». В  1918 году, он уехал из большевистской Москвы на юг России, где в правительстве Деникина занимал пост начальника управления по делам исповеданий. В составе правительства П.Н. Врангеля, замещал П.Б.Струве, отвечающего за внешние сношения. В 1920 году Григорий Николаевич эмигрировал из Крыма за границу, сначала в Австрию, затем Францию. Он участвовал в политической жизни русской эмиграции, сотрудничал с изданиями зарубежной русской печати. Умер князь Григорий Николаевич Трубецкой в 1930 году, в пригороде Парижа.

   В заключение рассказа о владельцах усадьбы Меньшово упомянем о детях Сергея Николаевича Трубецкого, также проведших здесь свое детство и юность. Старший сын Николай, по примеру отца и дядей, в 1908 году поступил в Московский университет, на историко-филологический факультет. До этого он увлекался этнографией, фольклористикой, языкознанием, историей и философией. Закончив в 1912 году обучение в отделении сравнительного языковедения, Николай Сергеевич был оставлен на кафедре. Постепенно он вышел в ряд ведущих русских лингвистов, фольклористов и славяноведов. Октябрьская революция не способствовала его занятиям наукой, и он перебрался из Москвы на юг, а затем, в 1920 году эмигрировал из России в Болгарию. Здесь он вел научно-преподавательскую деятельность в Софийском университете в качестве профессора. Последние годы своей жизни, Николай Сергеевич Трубецкой провел в Австрии, где служил профессором славистики в Венском университете. Он не занимался политикой, но тем не менее Советская власть считала его своим врагом, также впрочем, как и фашистское гестапо. Многочисленные обыски в его квартире, изъятие его работ, угроза ареста, свели его в могилу.    

   Автор мемуаров «Записки кирасира» - Владимир Трубецкой, имевший большую семью, не смог уехать за границу и остался жить в Советской России. Все имущество было отобрано и ему приходилось больше выживать, а не жить. Во времена НЭПа наступило временное улучшение, и Владимир Сергеевич, под псевдонимом В.Ветов, стал публиковать свои рассказы в журнале «Всемирный следопыт». Но наступили страшные 30 годы. Журнал был закрыт, а один из его авторов – Владимир Трубецкой, в 1934 году, вместе с семьhttp://spashram.ru/istoriya-kraya/istoriya-menshov...ino-do-seredinyi-xix-veka.htmlей был сослан в далекий Андижан. Он был обвинен в связи с закордонным монархическим центром, руководителем которого якобы был его старший брат, эмигрировавший из России Николай Сергеевич Трубецкой. Позднее обвинение поменялось, и бывший князь оказался «членом национал-фашистской организации». Именно там, в Средней Азии, Владимир Сергеевич и написал, конечно не для печати, а для своих родных воспоминания «Записки кирасира». Летом 1937 года Владимир Трубецкой был арестован. Дальнейшую его судьбу предсказать нетрудно. В этом страшном году оборвалась жизнь нескольких миллионов бывших дворян, священников и простых людей, на кого пало подозрение Советской власти.

Старшая сестра Мария Сергеевна, в 1910 году вышла замуж за Аполлинария Константиновича Хрептович-Бутенева. Скорее всего, после 1917 года они уехали из России.