А. Анисимов
Рис. В. Освера

СПЕКТР ЯЗЫКОВ

   Сейчас ясно, что в силу ряда ограничений на правила построения языковых структур существует, как и для изотопического, или "внутреннего", пространства элементарных частиц, лишь ограниченный набор состояний "пространства мысли" и возможно только конечное количество типов языка. И у каждого языка своя логика, свое видение мира.
   
   Еще сорок лет назад польский ученый Лукасевич построил трехзначную логику, а вскоре была создана математическая теория логических исчислений, соответствующих любому числу измерений истинности. Традиционная двузначная логика (с двумя значениями истинности: да и нет) - всего лишь частный или "вырожденный" случай логики многозначной, обладающей более широкими возможностями. В принципе можно представить себе живые существа, которые пользуются другой логикой, чем мы. С ними человеку - не исключено - еще придется встретиться во вселенских просторах или даже на Земле (в этом смысле "подозрительны" дельфин, осьминог, муравей). Быть может, при каких-то обстоятельствах, связанных с особенностями  будущей общественной практики и культуры, человек приобретет способность мыслить в рамках недвузначной логики. Ведь пространство образов меняет свою внутреннюю организацию чрезвычайно гибко. Например, при определенных условиях среды у человека удавалось создать впечатление самоочевидности свойств неэвклидова пространства. Сейчас мы, люди, последовательно говорим и опознаем, сканируя образы один за другим. Вместе с тем нет никаких причин, помимо конкретных особенностей нашего физического, физиологического и нервного аппарата, запрещающих опознавать параллельно, скажем, два, три, четыре образа. Делают же так современные ЭВМ.

   Б. Уорф, один из авторов известной концепции "лингвистической относительности", считал, что каждый язык по-своему ориентирует внимание на тех или других сторонах действительности, навязывает свой способ членения мира всем говорящим на данном языке.  Например, в структуре предложения русского (и любого индоевропейского) языка заложено противопоставление деятеля - подлежащего и действия - сказуемого, и соответственно  все наблюдаемые в мире объекты, описываемые словами, распадаются на две группы: вещи и процессы, пространственные и временные. По мнению Уорфа, отношение субъекта и предиката, а затем закон противоречия и двузначная логика вырастают именно из этого фундаментального деления.

   Напротив, в языках американских индейцев противопоставление деятеля и действия, пространства и времени не выражено, нет, к примеру, глаголов и существительных  в нашем понимании. У них, как у детей, попросту несколько иной тип логики, чем в индоевропейских языках. Поэтому переход от одного языка к другому сопоставим, говоря словами Э. Сепира, с переходом от эвклидовой геометрии к другой, неэвклидовой.
   Между языками налицо своеобразная дополнительность, которая существует также и между различными культурными традициями. В этом смысле лучшего языка не  существует. И попытки сведения всего разнообразия языков к одному языку означали бы то же самое, что и сведение всех школ и направлений, существующих в искусстве, к одному направлению и к одной школе. Это страшно обеднило  бы человечество.

   Если, образно говоря, в пространстве мысли, как в органной трубе, могут возникать "стоячие волны" и всего несколько десятков, сотен их устойчивых конфигураций, то легко объясняется близость отдельных языков, заведомо не обменивавшихся друг с другом. Как объяснить, например, тот факт, что дравидские языки аборигенов Индостана и угрофинские языки традиционных жителей Поволжья и Приуралья имеют около 70 гнезд близких корней? История и данные антропологии решительно говорят об отсутствии в обозримое время контактов между дравидами и угро-финнами. По-видимому, простое совокупное воздействие многообразных внешних факторов заставило срезонировать во внутреннем пространстве образов ту струну, которая сродни этим языкам.

   Или рассмотрим такой факт, как поразительное совпадение орнаментов на керамических изделиях, принадлежащих заведомо не общавшимся между собой обществам и культурам. Сами орнаменты относительно просты. Это позволяет предположить, что их элементы соответствуют тем простым признакам, которые опознаются специализированными врожденными клеточными системами (полями Хюбеля), осуществляющими первичную обработку информации. Совпадение орнаментов - это совпадение "настройки", "резонанс" состояний "пространства образов".

 
ОТ ГЛАЗА К УХУ

   Ученых давно поражала "сверхОбразность" всех иероглифических   языков.   Например, вместо "щедрость" древние египтяне говорили "протягивание руки", вместо "ум" - "острота лица", а вместо "энергичный" - "выходящий из сердца". В чем дело?
   По-видимому, иероглифическая письменность весьма зависима от особенностей грамматического строя и звуковой организации языка. Например, в китайском языке на сочетания отдельных звуковых элементов - фонем - наложены очень строгие ограничения, и число потенциальных звуковых оболочек слов не превышает 10 000, в то же время как в русском и в других индоевропейских языках оно достигает 2 000 000.

   Ввиду ограниченного числа возможных слов китайцы оказались вынужденными связывать с каждой фонемой большое количество значений, которые в устной речи поясняются мимикой, жестом, обстановкой, контекстом беседы и т.п., а в письме двум значениям с одинаковым звучанием будут соответствовать различные иероглифы. Китайцы, следовательно, объединились в культурном отношении не общностью звуков родного языка, как европейские народы, но общностью знаков, применяемых а письме. Поэтому для китайской культуры и сопряжено с таким большим трудом расставание с иероглифами.

   Но в ходе охватившей весь мир научно-технической революции конкретно-образные  "языки глаза" вынуждены приспосабливаться к нормам тех склонных к абстрагированию "языков уха", которые породили само логическое мышление. На камикадзе далеко не уедешь. Поэтому в нашем веке "отставшие" языки вступили в период бурного развития. Особенно  это заметно в Японии. В век машин, газет, телевидения и т.п. японский язык оказался в кризисном состоянии. Отсутствовала необходимая терминология, к тому же традиционными средствами не так-то просто быстро и точно выразить отвлеченную мысль. Пришлось вступить на путь широких заимствований из индоевропейских языков не только слов, но и грамматических форм.

   Япония не исключение. В процессе приспособления к современной культуре сильные изменения претерпели, например, языки тюркских народов Советского Союза. В них появились придаточные предложения, возникли новые "абстрагирующие" средства выражения. Для этих языков русский сыграл такую же роль, как латынь для новых европейских языков.
   А вот африканским языкам еще только предстоит совершить долгую эволюцию к такой форме, которой должен  удовлетворять язык, способный, скажем, обслуживать современную науку. Африканские страны недаром разделены до сих пор на "франкоязычные" и "англоязычные". Увы, они вынуждены использовать в качестве государственных языки своих бывших хозяев, потому что лингвистическая эволюция протекает  значительно медленнее политической революции.

 
В СЕМИОТИЧЕСКОЙ  РЕТОРТЕ

   Раз язык человека проникает до последних глубин и изменяется вместе с изменением образа мышления и жизни данного народа, то не приведет ли выход из состояния "вавилонского смешения языков" к генетической и антропологической унификации человечества? Не взаимосвязано ли "пространство мысли" с генетическим кодом?
   Отечественная научная мысль уже давно догадывалась о влиянии условий жизни и культурно-хозяйственной деятельности на антропологический тип. К особо стремительным переменам склонны черты лица и строение черепа. Феномен акселерации сделал очевидным теснейшее взаимовлияние между внешностью  человека и его внутренней культурой, насыщенностью информацией. Изменилась знаковая (семиотическая) среда - и резко, на протяжении жизни одного-двух поколений, изменился физический облик человека.

На рис.: Хотя санскрит и древнегреческий принадлежат к одной языковой семье (индоевропейской), они по-разному  отображают  пространственно-временные структуры. Древнегреческий четче "дробит" мир, что позволило античным философам мысленно воспарить над ним, уйти в бесконечность. Санскрит же видел мир более связным, поэтому индийские мудрецы населили его сонмами могучих взаимопроникающих стихий, а сами ушли в себя, открыли богатства нуля.

   Очень глубоко, судя по всему, взаимодействие между языком и генофондом (совокупностью наследуемых признаков). Например, когда иранские племена смешались с арабскими и  тюркскими пришельцами, то индоевропейский персидский язык явно приобрел  "сверхОбразный" акцент. Напротив, если в пределах уральской языковой семьи доля монголоидной компоненты падает ниже 10%, то ясно обнаруживается тенденция к "индоевропеизации", охватившая, кстати, раньше остальных эстонский и мордовский. В специальной литературе приводятся статистически достоверные данные, свидетельствующие как о способности генотипа программировать характер языка, употребляемого той или иной группой людей, так и об обратном воздействии языка на наследственность. В частности, язык способен "очищать" до исходного состояния народ, подвергшийся метисации   или смешиванию с представителями других антропологических типов.

   Язык настолько могуч, что, как свидетельствует история, относительно маленькая этническая группа, им пользующаяся, в ходе метисации может - конечно, на протяжении довольно длительного времени - ассимилировать большую. Единственное условие - генофонд малой группы не должен перегружаться примесями инородных элементов сверх некоего предела, за которым наступает деформация языка и вообще семиотической среды. Сам предел, или "порог", по-видимому, зависит от того, сколь жестко господствующие социальные институты следят за соблюдением традиционных норм быта и языка. Чем устойчивее и тверже проводится эта программа, тем выше "порог". Отсюда ясна роль культурной традиции в сохранении генетической преемственности народа. Именно благодаря указанному механизму происходила в прошлом и протекает сейчас культурная и генетическая ассимиляция и стандартизация национальных и расовых общностей. В этом смысле типичный пример - становление русского народа. На огромных просторах Восточной Европы жили многочисленные угро-финские и монголоидные племена, среди которых терялась горстка славян-колонистов.  Так, в земле вятичей на рубеже VI-XII веков славянских погребений было 16%, , а в IX-X веках -  72%. Еще в XIII-XIV веках в ярославской, костромской, владимирских группах кривичей европеоидные черты были несколько ослаблены, и угасание монголоидной компоненты соответственно  падает на XV-XVI века.

   Волны монголоидов не раз  затопляли Русь, и, если бы генетический код не выравнивался славянской речью, сохранившей господство,  обитатели днепро-донских и поволжских равнин давно потеряли бы  индоевропейский облик, а в их жилах текла бы не русская, а уральско-тюрко-монгольская кровь. Но в семиотической  реторте, в пламени великого и могучего русского языка, переплавка человеческой руды шла полным ходом... Влияние семиозиса   (прежде всего языка) на генетический код, на наследственность позволяет четко разделять мир людей и мир животных. В мире животных генетически значимы, прежде всего, естественные компоненты семиозиса  типа ландшафта, то есть те элементы  среды, которые определяют состав восприятий. В мире же человека генетически значимы главным образом искусственные, культурные элементы семиозиса. Поэтому человек более автономен, чем животное, от внешней среды, поэтому он социален. Постольку же культуру легче регулировать и контролировать, чем природную среду.  В системе "социальная культура + генотип человека" связи более тесные, чем в системе "природная среда + генотип животного".


* * *
   Думается, общее для всех разумных существ "пространство мысли"  не случайный, а органически присущий вселенной объект. Оно необходимо для существования мира в такой же степени, в какой необходимы классы элементарных частиц, все эти нуклоны, мезоны, гипероны и т.п., возникающие и исчезающие в движении материи и вместе с тем постоянно сохраняющиеся и воспроизводящиеся во вселенских кругооборотах. Если это так, то в пространстве и во времени существует конечное количество первообразных типов интеллекта, в совокупности составляющих спектр вселенской мысли. Быть может, человечеству будущего понадобится еще неведомый "новый язык", "новое слово", чтобы завоевывать небо.

   Физики стремятся найти "уравнение мира", из которого следовал бы спектр всех сил и форм мертвой материи. Если основываться на идее органической связи человека со всем космосом в целом, то не менее важна задача получить формулу всех возможных состояний пространства мысли, спектр всех возможных языков, в совокупности образующих вечно живой, могучий язык космоса.

(Журнал "Техника - молодежи" 3/1971)

начало

Серия сообщений ""Техника - молодежи" СССР":
Часть 1 - Биография сахара
Часть 2 - Занимательная История
...
Часть 30 - Замыслы прошлого. 1971. Ледовая плотина
Часть 31 - Пространство мысли ч.I
Часть 32 - Пространство мысли ч.II
Часть 33 - О некоторых событиях и открытиях прошлого столетия
Часть 34 - О первом дальнем плавании парусно-моторных шхун
...
Часть 42 - Космический дом человечества
Часть 43 - Фото со смотра-пробега антикварных автомобилей в Юрмале в 1986 году
Часть 44 - Московский вернисаж «багги». Фото со Всесоюзного смотра-конкурса кроссовых автомобилей в 1974 году