Памяти моей мамы с любовью и благодарностью.
Даже по деревенским меркам того времени , семья была не маленькой. Дед с бабкой, отец с матерью, да двенадцать детей возрастом от грудничков до взрослых двадцатилетних парней. Родители были люди набожные, абортов не признавали, а про контрацептивы , похоже, и не догадывались. Впрочем, так же жили и все вокруг. Время было такое.
Отец с матерью были люди не ленивые. Бока на палатях не отлеживали и потому смогли не только прокормить такую ораву ребятишек, но и построить большой крепкий дом, небольшую мельницу и амбар. Завели хозяйство: коров, свиней, гусей и кур. Со временем купили лошадей и стали сдавать их в наем за деньги людям, которые спешили мимо их хутора по своим делам в далекий город Хабаровск. Соседи стали называть их заимку полустанок.
Крепкая семья была. Жили не богато, но дружно, батраков не нанимали, управлялись со всем хозяйством своими силами, но работать приходилось всем с самого раннего возраста. Кто-то в поле с отцом косил траву для скота, скирдовал и возил сено, кто-то на мельнице помогал старшему брату молоть муку, кто-то матери помогал управлять с коровами и свиньями. Один чистил стайки, другой возил навоз в огород. Девчонки стирали, убирали, готовили еду. Малыши пасли уток и гусей. Так и жили.
Революция, интервенция, гражданская война обошли их хутор стороной, а вот зависть мимо не прошла. В 1940 году кто-то донес властям о крепком хозяйстве этой семьи, в мгновение ока на хутор налетела орда с мандатами и винтовками, за 24 часа хутор разорили, амбар опустошили, скотину угнали в ближайшую деревню, где еле-еле сводил концы с концами какой-то горе-колхоз, а семью погрузили на две телеги и повезли в далекий Хабаровск.
От лагерей, семью спасло только то, что у них никогда не было наемных работников. Да еще потому, что, как не старались , но не смогли обвинить в шпионаже . Какой уж тут шпионаж, если они со своего хутора отродясь никуда не выезжали.
Но вернуться "раскулаченной" семье на хутор не позволили. Оставили в Хабаровске. Дали две комнатки в каком то бараке и сказали, чтобы жили , как все и работали на благо Родины.
Она была пятым ребенком в этой семье. На ее долю, кроме домашних дел, досталась забота о семерых братьях и сестрах, родившихся после нее. Родителям надо было кормить семью и заниматься детьми они не могли. Поэтому лет с пяти ее стали называть "Няня". Все детство, отрочество и юность были отданы тяжелой домашней работе и заботам о младших братьях и сестрах.
Когда семья оказалась в Хабаровске, ее жизнь стала еще хуже. Тесные комнаты, общая кухня, скандалы соседей, клопы, тараканы, хроническое недоедание и работа, работа, работа. Она уже была юной девушкой, но в раскулаченной семье не было денег, чтобы купить ей даже мало -мальски приличное платье. Она стыдилась своего вида и старалась никому не попадаться на глаза. А уж, об учебе и не мечтала даже.
Когда началась война, ей все-таки пришлось покинуть свою раковину и идти в этот страшный мир чужих людей. Необразованная, диковатая, плохо одетая девушка - на какую работу она могла рассчитывать? Единственное, что она умела-ухаживать за другими людьми. Отец устроил ее нянечкой в больницу.
- Ну, вот я и опять няня. Хорошо, - подумала она и приступила к работе.
Халат, который ей выдали на работе, помогал ей скрывать то тряпье, в которое она много лет "наряжалась" и поэтому она стала немного посмелее, научилась не бояться новых людей, держаться уверенно и даже завести себе подружек. О любовных романах она и не помышляла. " Вокруг такое горе. Война. Люди гибнут. Ванюшку брата убили. Стыдно об ухажерах мечтать в такое время. Да и кто посмотрит на такую забитую деревенщину, как я ?", - думала она и всячески сторонилась мужчин.
Война закончилась, забрав двух старших братьев. Но третий брат Николай вернулся живым и невредимым, да еще и с женой. Погостили они не долго и ухали жить "насовсем" к родителям молодой жены в село Тамбовку, что под Благовещенском. В Тамбовке молодые устроились как князья. Николай стал работать водителем автолавки в райпотребсоюзе, Маруся стала работать там же бухгалтером (Образованная!) Им дали комнату в общежитии, а через два года они построили небольшой домик и зажили самостоятельно. От хорошей ли жизни или от большой любви, но за пятилетку они "настрогали" пятерых ребятишек погодков - четырех сыновей и дочку.Марусе пришлось бросить работу. Дом, огород, хозяйство и пятеро детей легли на ее плечи. Без Марусиной зарплаты такую ораву прокормить становилось все труднее. С горя Николай стал выпивать, а где выпивка , там скандалы и драки. Семья была на грани распада. И тут Николай вспомнил про "няню". Он пошел на почту, заказал переговоры с Хабаровском и по телефону долго рассказывал матери и отцу в каком тяжелом положении оказалась его семья.
Что делать? Надо выручать сыночка. Тем более , что "няня" до сих пор еще не замужем, хоть ей уже тридцать лет. Ну, видно судьба у нее такая.
Что она могла возразить родителям? Действительно, семьи своей она еще так и не завела, жила с родителями в том же бараке и работала в той же больнице. Ее более везучие братья и сестры уже жили своими домами и здесь в Хабаровске в ней никто уже не нуждался. И она поехала туда, где ее ждали.
В семье брата ее встретили радушно. Понимая, что, повесив ей на шею своих детей, они лишают ее личной жизни, Николай и Маруся ее успокаивали и обещали горы золотые.
- Я сейчас выйду на работу в РАЙПО, начну зарабатывать и с каждой зарплаты буду тебе обнавки покупать. А пока вон мои старые платья можешь носить, а то, смотрю, ты так и не научилась хорошо одеваться, - говорила Маруся
-Ты только будешь за ребятишками приглядывать, а все остальное Маруся сама будет делать после работы,- говорил Николай.
Она улыбалась и кивала головой.
Конечно, никто никаких нарядов ей так и не купил. Денег в большой семье лишних не было, а , если какая копейка и появлялась, то наряды покупали Марусе, ведь она работала " на людях". Ну , а "няня" сидит дома, ей наряды показывать некому, она донашивала старые вещи Маруси.
И домашние дела , конечно же, легли на ее плечи. Неужто она бы стала ждать, когда эту работу станет делать Маруся? Не барствовать вызвали ее, а работать. Вот она и работала, как вол. Огород, коровы, свиньи, куси, утки, сад, стирка-уборка и пятеро детей мал мала меньше - стали ее заботой на долгие десять лет.
Однажды в дом пришел участковый инспектор из милиции. Он стал стыдить Марусю и Николая за то, что те завели себе прислугу, которая должна не их обслуживать , а заниматься общественно-полезным трудом. Он сказал, что , если "няня" не устроится на работу, он привлечет ее к уголовной ответственности за тунеядство по ст. 209 УК РСФСР. И тут няня удивила всех. Она пошла в комнату, порылась в своих пожитках и принесла участковому удостоверение, прочитав которое он сказал:"Извините. Меня ввели в заблуждение", откозырял и ушел. Маруся взяла в руки это удостоверение, прочитала и спросила:
-Что же ты раньше не говорила, что у тебя инвалидность? Тебе, наверное, и пенсию должны платить?
-Да, там копейки. Я их маме на книжку перечисляю. У нее то совсем пенсии нет. Она на похороны себе собирает.
На этом и закончился разговор. Никого не смутила, что "няня" инвалид по здоровью с детства и что тяжелый физический труд, ей противопоказан.
Когда ребятишки подросли, няня заметила, что Николай и Маруся стали с ней не ласковы. Разговаривали недовольным тоном, раздражались от каждого ее слова, вели разговоры о том, что в доме мало места и мало денег.
Однажды соседка , которая частенько заводила с няней разговоры о том, как бессовестно ее эксплуатируют Маруся и Николай, увидела, что няня плачет, собирая в саду у изгороди малину. Она стала расспрашивать и когда узнала, что няня стала лишней в доме, сказала:
- Уходи! Немедленно уходи от них!
- Куда же я уйду? Пока я тут жила, родители умерли. У меня нет ни квартиры, ни работы, ни образования, ни знакомых, ни-че-го! Куда мне идти???
- Поживи у меня. А я поищу тебе работу и жилье.
-Найдешь работу и жилье, тогда и уйду. А пока терпеть буду.
Через несколько дней соседка позвала ее к себе и сообщила:
-Тут недалеко от Тамбовки есть село Николаевка. Там есть пансионат для престарелых и инвалидов. У меня там кума работает. Она сказала, что , если хочешь, то тебя возьмут работать нянечкой и комнату дадут. Согласна?
- Нянечкой? Конечно согласна.
Через несколько дней она уехала в Николаевку и впервые зажила самостоятельной жизнью. Тяжелую работу нянечки она не считала тяжелой. Ей просто не с чем было ее сравнить. Поэтому она мыла полы, носила ведра с борщом и компотом из столовой, выносила"утки", перестилала постель, мыла окна и выполняла любую другую работу терпеливо и спокойно.
А комната, которую ей выделили в двухэтажном бараке, вообще ей казалась раем. И хоть комнатка была крошечная, а из мебели в ней была только солдатская кровать, стол с табуретками, да пара тумбочек (все это из списанного имущества ей дали на работе) она с радостью возвращалась домой и с любовью наводила уют и порядок. Она тщательно на несколько раз выбелила известью стены и потолок, вымыла окна , купила дешевенький тюль и из белых простыней сшила занавески, украсив их вышивкой. Стол накрыла клеенкой. Табуретки покрасила , тумбочки отмыла и накрыла салфетками, которые сообразила из остатков простыни, порезанной на занавески. Ее дом принял обжитый и даже праздничный вид. Впервые она была так счастлива.
Конечно, заработная плата у нянечек не велика. Но впервые она могла тратить деньги так, как ей заблагорассудится. И одна эта мысль делала ее небольшую зарплату просто царским подарком. Она стала понемногу покупать себе новые (!) вещи. Позволяла себе маленькие радости , вроде небольшой шоколадки или бутылки лимонада.
-Это племянникам, - лгала она продавщице в магазине, стесняясь своего "баловства". Боялась, что будут смеяться над тем, что сорокалетняя женщина, как ребенок ест шоколад. А ведь она его ела впервые за свою жизнь.
Она еще не знала, какой сюрприз готовит ей Судьба.
В пансионат поступил новый пациент. Медсестры и нянечки шептались.
- Надо же, фронтовик, офицер, видный какой!
- Он женат?
- Нет. Жена его бросила. как он заболел, сразу и бросила.
- А дети есть?
- Если бы были, их бы заставили алименты платить. А раз к нам поступил,значит нет детей. Или может отказались ухаживать.
- А болезнь у него какая?
- Сахарный диабет.
- А почему с тростью и прихрамывает? Ранение?
- Нет. Гангрена началась, часть ступни ампутировали.
Она слушала эти разговоры и не придавала им значения. Оказалось , напрасно.
Новый пациент по неизвестной ей причине, обратил на нее внимание и стал все чаще заговаривать с ней. Она была обескуражена. Как надо вести себя с мужчинами, она не знала. Поэтому на всякий случай, разговаривала грубо и неприветливо. Но его это не смутило. Видимо ему было настолько плохо и
одиноко, что он не мог держать в себе эту боль. Так завязались отношения двух абсолютно не похожих друг на друга, одиноких, больных и настрадавшихся людей.
Она видела, что ему тяжело находится в стенах пансионата, среди сотен чужих, несчастных, больных и убогих стариков и после того, как ему ампутировали вторую ступню , она забрала его в свой "рай", в свою комнатку в бараке, которая стала их совместным домом. Благодаря ее заботе, он прожил еще два года и умер на ее руках.
После его смерти, оказалось, что у нее будет ребенок. Когда этот факт стал очевиден для окружающих, все дружно обозвали ее придурочной и посоветовали избавиться от ребенка. Без дипломатических изысков, она всех посылала по матери .
Конечно, в ее возрасте рожать было легкомысленно. Но что же делать, если Бог послал ей ребенка именно в этом возрасте? Неужто убить? -Ни за что !,- решила она.
В назначенный срок родилась здоровая девочка. С этого мгновения ее жизнь обрела смысл. Всю свою нерастраченную любовь и нежность она вылила на свою девочку.
Жили они не богато. Но для того, чтобы дочь была "не хуже других" она просто рвала жилы. Здоровье ухудшалось стремительно, но она продолжала работать и сцепив зубы переворачивала тяжелобольных пациентов , таскала ведра, мыла и скоблила. А после дежурства бежала в огород, который от года к году становился все больше. Большую часть картошки и овощей с огорода она сдавала в столовую пансионата , чтобы на вырученные деньги одеть - обуть дочку на зиму и собрать ее в школу. Ранним утром, перед дежурством, она убегала в ближайший лес за грибами и ягодами, которые были большим подспорьем зимой для них с дочкой. А еще она собирала очистки от картофеля и овощей, сливала помои и относила их соседке, которая за это каждый день наливала для ее дочки поллитровую банку молока.
Тяжелее всего было заготовить на зиму топливо. Уголь надо было пересеять и сложить в сарай, а дров надо было исхрится где-то найти. Три лета подряд она на себе(!!!) таскала бревна, вылавливая их из реки, куда они попадали с плотов неподалеку. Она обвязывала эти бревна веревкой и тащила по одному по земле к своему сараю, где бревна сохли до осени. А потом она их сама ручной пилой пилила на чурки и колола на дрова.
Иногда казалось , что жизнь не стоит того, чтобы за нее бороться. В такие моменты она становилась скандальной, раздраженной и истеричной. Она научилась ругаться матом и делала это с большим удовольствием . Ей казалось что именно эта брань отражает то черное и страшное , что терзало ее душу. Но когда приступы истерики проходили , она стыдилась своей слабости.
Она смотрела на дочь и понимала, что не имеет права сдаваться. Ведь вот она - награда за ее муки! Девочка росла хорошенькой, умненькой, послушной. Ей очень нравилось заплетать роскошные , слегка вьщиеся волосы дочери, нравилось слушать как она заучивает стихи, смотреть как она уплетает жаренную картошку.
Она гордилась дочерью. Да и как не гордиться, если все , и учителя, и соседи , и родственники наперебой восхищаются ее красотой и умом? Немножко цепляло за душу, что все похвалы сопровождались недоумением - Как же так , у " такой" (немолодой, больной, необразованной, не красивой) матери и вдруг "такой" золотой ребенок? Но она старалась пропускать эущей и эти обидные слова мимо ушей и слышать лишь похвалу.
Она долго не сдавалась. Но у всего сущего есть свой ресурс. Когда дочка закончила школу и поступила в институт, она ликовала. Оставалось совсем немного - дать дочери высшее образование и выдать замуж.
Но тут Судьба подставила ей подножку. Боль, которае мучила ее почти всю жизнь, стала нестерпимой. И она слегла. Она надеялась, что отлежится, подлечится и поднимется. Но надежды не сбылись. Больше она уже не поднялась. Нет, она тогда не умерла. Это было бы слишком легко - просто взять и умереть. Еще долгие годы она , прикованная к постели, корчилась в муках от боли, а врачи все никак не могли поставить точный диагноз. Они были единодушны, что у нее опухоль. Только одни говорили, что это рак желудка, другие, что это рак матки, а третьи, что это рак кишечника. Но лечили все равно плохо. Да и чем лечить рак? Тем более , когда в стране даже упаковку Но-ШПЫ можно "достать" только по очень большому блату.
Дочке пришлось бросить институт, пойти работать и забрать ее к себе в Благовещенск, где дочь получила небольшую квартиру без удобств.
Время шло. Болезнь медленно, но прогрессировала. Когда боль отпускала , она думала о том как была права, родив дочку. Что бы она сейчас делала без дочери? Кто бы заботился о ней?
Она прожила еще десять лет. Натерпелась , конечно за эти годы столько, что хватит десятерым. Но всегда и всем говорила, что прожила хорошую жизнь. И до последнего дня , как умела, старалась "угодить" дочке и показать ей свою любовь.
24 августа 1986 года ее не стало.
Упокой, Господи душу рабы твоей Ефросиньи и прости ей согрешения ее вольные и невольные и даруй ей Царствие Небесное.