Сти́вен Джон Фрай

(англ. Stephen John Fry; род. 24 августа 1957 года) — английский комедийный актёр, писатель и драматург, известность которому принесли прежде всего роли в британских комедийных телесериалах (особенно «Чёрная Гадюка» (1985—1989) и «Дживс и Вустер» (1990—1993)), бывших одними из многих работ творческого союза Фрая и Хью Лори. Также Фрай известен по роли Оскара Уайльда в фильме «Уайльд» (1997).

Стивен Фрай в Великобритании почитаем как человек, сумевший сделать себя носителем эталонного английского духа. Он отличается уникальным, необыкновенно изысканным классическим английским выговором и считается носителем безупречного английского языка.

Ранние годы.

Стивен Фрай родился в Хампстеде, Лондон, в семье английского физика и изобретателя Алана Джона Фрая и его жены Марианны Евы Фрай (урождённой Ньюман). Родственники по материнской линии были венскими евреями, многие из которых пострадали во время холокоста, в частности, тётя матери Фрая Регина Ламм со своими детьми и мужем[1] погибла в Освенциме. Родители матери, Мартин и Роза Нойман (Neumann), переехали из Шуран (современная Словакия) в Англию, что и спасло их от холокоста. Детство Фрая прошло в деревне Бутон в графстве Норфолк, куда семья переехала из Чешэма, Бакингемшир.

После пребывания в начальной школе, Фрай отправился в подготовительную школу Стаутс-Хилл, а оттуда в закрытую частную школу Аппингем, где он был распределён в Феркрофт-хаус (англ. Fircroft house). В 14 лет за кражу денег его отправили к родителям на триместр, а в пятнадцать лет исключили из Аппингема за опоздание из Лондона (4 дня смотрел кино), а после и из школы Пастон.

В семнадцать лет, бросив Норфолкский колледж искусств и технологий (англ. College of West Anglia) и провалив экзамены, Фрай сбежал из дома, прихватив кредитные карточки друга семьи. Он был арестован в Суиндоне и провёл три месяца в тюрьме предварительного заключения для малолетних правонарушителей Паклчерч, был приговорён к условному заключению сроком на два года и выдан на поруки родным.

Фрай продолжил обучение в Нориджском городском колледже (англ. City College Norwich). После чего успешно сдал вступительные экзамены в Кембридж и поступил в знаменитый Куинз-колледж, где изучал английскую литературу. Помимо учёбы он принимал участие в постановках студенческого театра «Рампа», где и познакомился со своим другом и соратником Хью Лори.

В 1987 году на экраны вышел первый выпуск юмористической передачи Стивена Фрая и Хью Лори «Шоу Фрая и Лори». Полная (за восемь лет существования шоу) коллекция DVD на русском языке вышла в 2007 году. С 2003 года ведёт юмористическую викторину «QI» («Quite Interesting»). Фрай принимал участие и в создании серьёзных телепередач, в том числе посвященных биполярному расстройству и СПИДy.

Фрай многократно выражал своё восхищение Пэлемом Вудхаузом и Дугласом Адамсом (с которым он дружил). Он сыграл главную роль в фильме «Уайльд», а также Дживса в сериале «Дживс и Вустер»; записал аудиокнигу «Гарри Поттер» (7 частей), а также аудиокнигу «Автостопом по галактике» и читает текст за кадром в одноимённом фильме. Кроме того, рассказчик говорит голосом Фрая в первых пяти частях видеоигры о Гарри Поттере, а также Фрай озвучил Чеширского кота в фильме «Алиса в стране чудес» (2010).

Интересные факты.

Открытый гей. С 1995 года по 2010 год жил со своим другом Дэниэлом Коэном. В 2010 году Стивен стал встречаться с актером Стивеном Веббом.
Поддерживает GNU и Фонд свободного программного обеспечения.
Атеист, вместе с Кристофером Хитченсом участвовал в дебате, где выступал против того, что Католическая церковь оказывает позитивное влияние на общество. Также выступал в поддержку атеистической кампании в Великобритании.
Стивен Фрай открыто заявил о наличии у него биполярного аффективного расстройства и даже снял документальный фильм на эту тему: «Безумная депрессия со Стивеном Фраем» (Stephen Fry: The Secret Life of the Manic Depressive). Реж. Росс Уилсон, BВC, 2006

Статья о Стивене Фрае в журнале PSYCHOLOGIES, апрель 2011года. 

Текст Алины Хараз. 

Стивен Фрай: «Я сбежал после премьеры спектакля, не сказав никому ни слова».

Остроумный, добродушный, невозмутимый… 43-летний британский актер Стивен Фрай снял пронзительный фильм-исповедь, в котором мужественно рассказывает о том, что страдает биполярным расстройством. Эта душевная болезнь способна вознести человека к вершинам успеха – и делает его жизнь невыносимой. Фрагменты монолога из фильма.

Моя роль мне казалась творческим провалом, и критики отзывались о ней нелестно. Но почему-то было ощущение, что я провалился не только в этой роли, но и во всем, что сделал хорошего до того. На следующий день ранним утром я зашел в гараж, занавесил дверь альпинистской стеганой курткой и сел в свою машину. Мне кажется, я просидел не менее двух часов, положив руки на руль. Это была попытка самоубийства, а не крик о помощи. Но потом я представил, как меня увидят мои родители, и не стал этого делать…

Вся моя жизнь мне стала казаться сплошной неудачей. Но, как ни странно, внешне это никак не проявлялось. Потом я узнал, что многие люди, страдающие биполярным расстройством*, внешне могут выглядеть вполне счастливыми, когда их душа пребывает в депрессии. Я на пароме перебрался в Европу и был убежден, что больше никогда не вернусь в Англию. Но в Гамбурге обнаружил, что во множестве газет пишут обо мне. Оказывается, люди волновались, думая, что я покончил с собой. Пораженный этим, я вернулся в Лондон и лег в госпиталь...

В возрасте 37 лет я впервые услышал диагноз, объяснявший и невероятные взлеты, и невероятные падения, преследовавшие меня всю мою жизнь. «Маниакальнодепрессивный психоз» – я был в ужасе. Но одновременно и был рад, что врачи наконец обнаружили причину экстремальных проявлений моих чувств и моего поведения. Психиатр посоветовал мне взять длительный отпуск. И я прилетел в Америку, где в течение многих месяцев только общался с психотерапевтом и гулял по пляжу. Мозг буравили десятки вопросов: сумасшедший ли я? Откуда взялась эта болезнь? Можно ли было ее предотвратить? Излечима ли она? И что ждет меня в будущем? Тогда-то я и понял, насколько серьезен мой диагноз. В Англии этим недугом страдают четыре миллиона человек, многие из которых кончают жизнь самоубийством.

Почему я решился сказать о своей психической болезни открыто? После того как мне поставили этот диагноз, я продолжал работать. И о своей болезни молчал. Но теперь я хочу рассказать о ней, чтобы нарисовать подлинную картину, о которой большинство людей ничего не знают.

Впервые я почувствовал, что со мной происходит что-то неладное, когда мне было лет четырнадцать. Я помню, что жил тогда какой-то особой жизнью, словно в непрерывной эйфории. Наверное, именно это и называется манией. Я отказывался играть с друзьями и часто в одиночестве «бродил» по крышам домов. Помню свои смешанные чувства – страха и превосходства над теми, кто внизу. Я был скандалистом и выскочкой, со мной невозможно было справиться. Психиатр высказывал разные предположения: подростковая депрессия, легкое депрессивное состояние, ничего серьезного, крайняя инфантильность...

     А потом я впервые украл. А потом – еще. Нет, я не нуждался ни в деньгах, ни в вещах, которые воровал. Испытывал ли я стыд? Полагаю, да. Но при этом, находясь в чужой комнате и пытаясь в ней отыскать какие-то совсем не мне принадлежащие вещи, я испытывал странное возбуждение. Мне казалось, что я смотрю кино, герои которого грабят квартиру. Мои нервы были на пределе, а сердце билось где-то в горле. Тогда я не занимался ни спортом, ни чем-то другим, что способно было бы дать подобный выброс адреналина. Возможно, именно его-то мне и не хватало.

Я не знаю, было ли это проявлением болезни, но и учителя, и родители (а сказать по совести – и я сам) считали мое поведение обычным юношеским протестом. Меня исключили из школы. И я начал красть кредитные карты у друзей своих родителей. Однажды я бродил по Лондону с двумя украденными кредитками в кармане, и меня переполняло ощущение свободы. Я покупал себе невероятные костюмы со стоячими воротничками и шелковые галстуки, какие носили в 20-е годы, пил коктейли в «Савойе» и «Ритце». Мысль о безнравственности того, что я делал, мне в голову не приходила. Я целиком был во власти своих маниакальных фантазий и забыл о существовании других людей. Я был центром собственной вселенной.…

Конечно, это не могло длиться долго. Несколько месяцев я ездил по стране с крадеными кредитками, а потом меня арестовали и отправили в дом предварительного заключения. Поскольку к тому времени большая часть моей жизни уже прошла в закрытых школах-пансионах, для меня в той обстановке не оказалось ничего нового, особенного. Только вместо старост и воспитателей там были тюремные надзиратели.

Я вспомнил свою первую депрессию, которую пережил примерно за полгода до той идиотской, нелепой кражи. К тому моменту моя самооценка была на нуле. Помню, какие нечеловеческие усилия мне были нужны, просто чтобы встать с дивана, дойти до холодильника... И все потому, что я ощущал себя полным ничтожеством. А еще я все время думал о смерти – о смерти вообще и о своей в частности. Тогда я впервые попытался покончить с собой – наелся таблеток. Мне было 17 лет. Таблетки вызвали рвоту, и это меня спасло. Потом подобные глубокие депрессии случались со мной еще раз пять или шесть…

Смог бы я избежать этих проблем, если бы узнал о своем заболевании раньше, еще в школе? Врачи говорят, что биполярность, резкая смена состояний эйфории и глубокой депрессии, сегодня приобрела масштабы эпидемии. И американские врачи с легкостью ставят этот диагноз детям. Но если бы мне поставили его в 16 лет, я бы с тех пор так и сидел на таблетках. И смог ли бы я тогда добиться успеха?

В течение всей моей жизни этот недуг терзал меня глубочайшими депрессиями – и одновременно служил мне мощнейшим источником творческой энергии. До сих пор я относился к нему без внимания, однако теперь не уверен, что поступал правильно. Я решился узнать, насколько серьезно мое состояние, нужно ли мне вообще лечить мою болезнь и кардинально менять жизнь.

Результаты обследования, которое я прошел в Университете Кардиффа, меня буквально поразили. Профессор Ник Кредок сообщил: «Мы разработали специальную шкалу. Ноль означает полное отсутствие у вас признаков биполярности. Между 1 и 39 располагаются те, у кого был хотя бы один эпизод болезни – приступ эйфории. Между 40 и 59 – имеющие гипоманию. Выше 60 по шкале – люди, испытывающие мании в полном объеме. Я полагаю, что по нашей шкале у вас – выше 70. Вы относитесь к числу тех, у кого признаки биполярности проявляются вполне отчетливо». Мягко говоря, моя болезнь оказалась намного серьезнее, чем я думал. Потом выяснилось, что среди психиатров нет и единого подхода. Часто диагноз ставится, лишь когда проявления болезни достигают кризисной точки. Как, собственно, это произошло и со мной. Врачи советовали избегать стрессов, не перегружать себя работой и больше отдыхать. Я отнесся к этому совету серьезно. Хотя и не уверен, что именно стресс загоняет меня в маниакальное состояние или депрессию, потому что не могу вспомнить ни одного периода в своей жизни, когда бы я не испытывал стресса. Некоторые люди просто не понимают, что такое стресс. К примеру, если вы с легкостью можете провести в офисе целый день, то для меня это настоящий стресс. Один человек выдерживает, другой сходит с ума…

Гуляя тогда по пляжу, я думал и о другом способе лечения – лекарстве на основе лития. Это стандартное средство, которое прописывают семи из десяти страдающих биполярностью. Но оно имеет побочное действие: постепенно лишает человека чувств. Хотя врачи уверяют, что это не так и в зомби превращает скорее сама болезнь… С того момента как одиннадцать лет назад мне поставили диагноз, я не принимал лекарств. И сегодня сомневаюсь, что это правильно. Практически все мои «коллеги» из тех, с кем я разговаривал о нашей болезни, признают, что лекарства им помогают или когда-то помогли. Но меня пугает то, что впоследствии отказаться от них будет невозможно.
«Я СПРАШИВАЛ: ЕСЛИ БЫ МОЖНО БЫЛО ИЗБАВИТЬСЯ ОТ БОЛЕЗНИ, НАЖАВ НА КАКУЮ-НИБУДЬ КНОПКУ, ВЫ БЫ ЭТО СДЕЛАЛИ? И МНОГИЕ ОТВЕТИЛИ: НЕТ»


Я очень удивился, узнав, что врачи до сих пор используют и электрошок. Причем тем, кто в глубокой депрессии, он помогает лучше, чем любое из известных сегодня лекарств. Об этом рассказал мне «электрический мальчик» Энди Берман, которому такое лечение помогло выжить**. В юности он прошел все возможные круги экстрима: был стриптизером, проституткой, наркоманом. Но после электрошока Энди стал успешным бизнесменом и помогает таким больным, как я. Он рассказал мне, что примерно 20% людей с биполярностью кончают жизнь самоубийством, 40% неспособны на самостоятельную жизнь и вынуждены жить с родителями... Но 20% каким-то образом стабилизируются, выздоравливают и добиваются огромных успехов! И это удивляет меня больше всего.

Моя болезнь останется со мной до конца моих дней. Осознать это очень тяжело. По словам психотерапевта, мы можем уменьшить количество приступов и сделать их менее тяжелыми. Но я по-прежнему не могу согласиться жить на лекарствах. Понимаю, что так, как раньше, я жить уже не смогу. Но в то же время я люблю свой недуг: маниакальное состояние приносит мне невероятное наслаждение, придает моей жизни вкус авантюры. Я даже думаю, что лучшее во мне сформировалось именно в результате невероятных перепадов настроения. Работая над этим фильмом, я расспрашивал других, тех, кто тоже страдает биполярностью, о том, как они решают это противоречие. Я спрашивал: если бы можно было избавиться от болезни, нажав на какую-нибудь кнопку, вы бы сделали это? И многие ответили: нет.

А что выбрал бы я? Пожалуй, я тоже не стал бы нажимать эту кнопку, чтобы вернуться к нормальной жизни. Ни за какие сокровища мира».

Источники: http://ru.wikipedia.org

http://www.wday.ru