«…И тогда из морской дали поднимется корабль с алыми парусами. Он приплывёт, чтобы забрать тебя», — услышала Нина из трещащего лагерного радио. Это читали «Алые паруса» — сказку, которую её муж написал специально для неё. В тот момент она перевязывала рану старому зэку в больничной палате. До свободы оставалось полтора года. Но Нина знала: выдержит. Ради него. Ради своего Грина — гениального мечтателя, который научил её верить в чудо даже в аду.
Как Ассоль встретила своего Грея


Они познакомились в 1918-м в Петрограде. Нина, студентка-медик, подрабатывала в газете. Там она впервые увидела Александра: высокий, худой, с глазами, словно смотрящими куда-то за горизонт. Он почти не разговаривал, но когда Нина улыбнулась ему, в его жизни появился свет.
Через год Грина забрали в Красную армию. В солдатском мешке, кроме грязного белья, он нёс рукопись «Алых парусов». Уже тогда решил: посвятит её той самой девушке с тёплой улыбкой.
После войны писатель, переболевший тифом, жил в Доме искусств — приюте для нищих литераторов. Комната — как ледяной чулан, еда — морковный чай и чёрствый хлеб. Однажды, выйдя на улицу, он снова встретил Нину. «Это она», — подумал Грин.
«Он убил жену и капитана в Африке!»
Нина каждый день навещала писателя, хотя друзья предупреждали: «Он опасен! Говорят, зарезал первую жену, а в юности убил капитана и украл его рукописи!» Всё это была ложь. Первая жена Грина жила счастливо с другим, а про «убийство капитана» придумали завистники. Но Нина верила только ему.
Они уехали в Феодосию, купили квартиру на гонорары от книг. В 44 года у Грина впервые появился свой дом. Жили тихо: читали вслух, собирали библиотеку, гуляли у моря. Но счастье длилось недолго. Советской власти не нравились «безыдейные» романы Грина. Денег не хватало — Нина вязала на продажу платки, а Александр писал «Бегущую по волнам», снова посвятив её ей.
«Пью за ожидание смерти, называемое жизнью»
К 1930 году Грин превратился в старика: туберкулёз, нищета, отчаяние. «Я одинок. Все умрут. За что выпить? За жизнь? Смерть? Любовь?» — писал он. Нина, всё ещё молодая и красивая, не отходила от него ни на шаг.
Последней надеждой стал переезд в Старый Крым. Там, в домике с яблоневым садом, Грин умер на руках у жены. Ей было 34, ему — 51.
После смерти мужа Нина едва не сошла с ума. Но нужно было заботиться о больной матери и бороться за память о Грине. Когда началась война, она осталась в оккупации, работала в газете, но тайно помогала партизанам. Однажды спасла 13 заложников, уговорив фашистов их отпустить.
В 1944-м её угнали в Германию. После Победы 45-го Нина вернулась в Крым — и тут же попала в сталинский лагерь. 10 лет каторги, но даже там она оставалась «той самой Ассоль»: перевязывала раны, утешала, носила в кармане потрёпанную фотографию Грина. Зэки обожали её, а надзиратели уважали.
Выйдя на свободу, Нина узнала: их дом в Старом Крыму местный чиновник превратил в сарай. «Верните!» — требовала она. Её гнали, смеялись, угрожали. Но через годы борьбы дом отстояли. Так появился музей Грина — благодаря упрямой женщине, которая верила в алые паруса даже тогда, когда все вокруг называли её мужа «буржуазным писателем».
Нина пережила Грина на 40 лет. Умерла в 1970-м, оставив после себя не только музей, но и легенду о любви, которая сильнее войн, лагерей и смерти. Как-то она сказала: «Он научил меня видеть чудо в каждом рассвете. Даже если за окном — колючая проволока».