Г  Л  А  В  А     С  Е  Д  Ь  М  А  Я       В  Ы  Х  О  Д    И  З    Т  Е  Л  А

В августе 1965 года мы начали проводить тесты Инстрима и собственные эксперименты с конвертами. В октябре должна была выйти моя первая книга, и Пег Галлахер, репортер StarGazetteЭльмиры, взяла у меня интервью. До этого мы были знакомы поверхностно, но теперь стали хорошими друзьями. Билл (муж Пег) был заместителем директора по рекламе StarGazette, и они с Пег вскоре собирались в отпуск в Пуэрто-Рико. Мы решили провести опыт.

Мы не собирались поддерживать контакт обыч­ными способами. Вместо этого Сет попробует «на­строиться» на Галлахеров во время их отпуска Пока они отдыхают, мы будем проводить этот эксперимент вместо наших тестов с конвертами. Мы знали, что Пег и Билл едут в Сан-Хуан, но на этом наша информация заканчивалась. Кроме того, ни я, ни Роб никогда не бывали в Пуэрто-Рико.

Шел очередной сеанс, Сет рассказывал о путеше­ствии Галлахеров. Я сидела в любимом кресле-качалке, говоря для Сета, и вдруг оказалась на заднем сиденье такси. Неожиданно машина резко повернула направо, и меня отбросило в угол сиденья. На мгновение я все­рьез испугалась — не привыкла резко переноситься из удобной гостиной в быстро движущееся такси!

Мне хватило времени, чтобы разглядеть шею водителя — она была толстой и крепкой. Лица его я не видела. Пока все это продолжалось, я потеряла связь со своим телом, сидевшим в гостиной. Мои субъектив­ные ощущения были ощущениями человека, который внезапно потерял равновесие при резком повороте машины. Однако пока все это происходило, мое фи­зическое тело сидело в кресле-качалке и без перерыва говорило за Сета

— Поездка в такси. Наша любительница кошек [прозвище, которое Сет дал Пег, которая кошек не любила] смеется. Плата в три доллара, которая ка­жется слишком высокой. Водитель, скорее старый, чем молодой, с крепкой шеей. Цель поездки — справа, за поворотом.

Когда Пег и Билл вернулись, мы узнали, что в целом эти ощущения оказались верными. Она заплатили три доллара за такси из аэропорта в мотель. Пег сердилась, потому что два года назад эта поездка стоила меньше двух долларов. Их машина круто повернула вправо. Пег и Билл хорошо это запомнили, не только из-за рез­кого движения такси, но и потому, что водитель поехал, на красный свет. Поворот был таким неожиданным, что они потеряли равновесие. Правда, водитель не был «скорее старым, чем молодым». Однако Пег сказала, что сзади он казался пожилым, потому что его шея выглядела какой-то грубой и пятнистой. Она также была толстой и крепкой.

Когда слова Сета подтвердились, я пришла в вос­торг. Я видела именно то, что должна была увидеть, если бы физически находилась в такси. Пег и Билл не

ощутили моего присутствия.

У этого события были любопытные последствия. Тело определенно покидала я, но увиденное описывал Сет. Его голос и личность контролировали мою фи­зическую систему, а мое сознание находилось в дру­гом месте, на расстоянии многих километров. Мне не нужно было передавать Сету происходящее — он

описывал его сам.

При этом он не упомянул о том, что я почувство­вала, когда меня отбросило к дверце машины. По­тому что он ничего не ощутил? Или потому, что я непременно запомнила бы это переживание сама? И вот еще вопрос: если мое сознание перенеслось в пространстве от Эльмиры до Сан-Хуана, что произо­шло со временем? Сеанс происходил в понедельник, 25 октября 1965 года, а случай с Галлахерами имел место неделей раньше, в понедельник, 17 октября. Однако я ощущала все так, словно действительно на­ходилась в тот момент в Пуэрто-Рико (Сет описал правильно и другие события этой поездки).

Следующий эпизод не касается непосредственно Сета, я просто следовала его указаниям по использо­ванию внутренних чувств. Я решила проверить, какие впечатления о поездке Галлахеров смогу получить сама Поэтому как-то утром на той же неделе я легла, за­крыла глаза и сказала себе, что найду Пег и Билла

Внезапно, без всякого перехода, я почувствовала, что опускаюсь на длинное узкое крыльцо с низкими перилами, Я  знала, что мое тело лежит в постели, но потеряла с ним связь. Где бы оно ни находилось, я была в другом месте. Оглянувшись, я увидела, что стою на веранде странного двухэтажного мотеля.

Здание было приподнято над землей необычным образом. За перилами виднелось небольшое водное пространство, а за ним — что-то вроде океана. Было ли это Пуэрто-Рико? Я не знала.

Веранда, на которую выходили двери комнат, тяну­лась вдоль всего мотеля. Я подумала, не здесь ли остано­вились Галлахеры, и тут же поняла, что именно здесь, и что центральная дверь ведет в их номер. Однако Пег и Билла не было видно. Я начала эксперимент в один­надцать часов и поставила будильник на одиннадцать тридцать. Он прозвенел, и мое сознание вернулось в физическое тело так быстро, что у меня закружилась голова. Я села, испытывая разочарование, — неужели я не могла узнать больше? Увидеть какой-нибудь знак, получить четкое представление о месте?

Я не знала, получится у меня или нет, но поставила будильник еще на полчаса вперед, снова легла и ска­зала себе, что вернусь в то же место. Затем ощутила быстрое, но явное перемещение. Мимо пронеслись горы и небеса — и вот я оказалась висящей в воздухе над тем же мотелем.

Я была слишком высоко, чтобы разглядеть подроб­ности, поэтому приказала себе спуститься пониже. С легкостью изменив положение, я оказалась доволь­но низко, хотя и не на земле. Прямо подо мной, чуть впереди, шел мужчина в деловом костюме и шляпе с дипломатом в руках. Я наблюдала, как он идет по усыпанной щебнем дорожке к тротуару и входит в высокое здание, стоящее напротив мотеля. Помню, мне еще показалось странным, что он одет в деловой костюм, там, где, по моему мнению, находилась зона отдыха. Мне казалось, что прошло лишь несколько секунд, но будильник зазвенел снова Я резко верну­лась в тело.

Вот это действительно было великолепно! Я тут же зарисовала мотель и то, что его окружало. Я не могла дождаться возвращения Галлахеров, чтобы проверить эту информацию и описания, которые дал Сет. Я по­просила Пег нарисовать схему мотеля и окрестностей. Ее рисунок совпадал с моим! Мое представление о мо­теле оказалось верным, включая центральную дверь, которая вела в их номер. Мотель находился на острове Святого Фомы, недалеко от Пуэрто-Рико. Пег и Билл находились там во время моего эксперимента и на следующий день.

Более того, оба дня по утрам Билл видел мужчину, которого заметила я, — и запомнил его, потому что он был в деловом костюме, и потому, что он был местным Я этого не знала, потому что видела его сзади. Здание, в которое он входил, оказалось почтой.

Я была заворожена происходящим: мне предстоя­ло столькому научиться! В случае с такси Сет сразу же описывал то, на что я смотрела. На этот раз я смогла записать и зарисовать увиденное только после воз­вращения в тело.

Лично для меня доказательств было достаточно, чтобы убедиться в истинности обоих происшествий. Это были первые опыты по выходу из тела, и я до сих пор ищу ответы на вопросы, связанные с астральными путешествиями. Кстати, когда я занялась этой книгой, мы с Робом как раз приступили к экспериментам с проекцией — их предложил Сет. Но те первые случаи значительно укрепили мою веру в способности Сета и мои собственные.

Это было намного интересней, чем тесты Инстрима, которыми мы тоже занимались. Даже наши собствен­ные опыты с конвертами теперь казались скучными. Мы отправили доктору Инстриму копии материалов по Галлахерам Происшедшее восхищало меня, и я с нетерпением ждала его комментариев. Я понимала, что он не сочтет эта доказательства научными, но ведь у нас были почти идентичные рисунки и описания.

— Может быть, это и не покажется ему достаточно научным, — сказала я Робу, — но ему придется при­знать, что ясновидение имело место,

С августа 1965-го по сентябрь 1966 года мы про­вели семьдесят пять тестов Инстрима и восемьдесят три — с конвертами. Как большинство людей без спе­циальной подготовки, я считала, что все будет просто и понятно. Если Сет действительно был тем, кем себя называл, то он должен суметь заглянуть сквозь про­странство, время и запечатанные конверты с такой же легкостью, с какой мы заглядываем в комнату. Я не понимала, как много зависит от глубины моего транса и моей готовности предоставить ему свободу, Мне пришлось учиться не «блокировать» поступающую информацию. Я не думала о том, что и об обычном-то восприятии известно немногое, а уж об экстрасенсор­ном —и того меньше; и что ни один медиум не может быть прав на сто процентов. Впечатления приходили через меня, а старая пословица гласит: «Человеку свой­ственно ошибаться».

Однако Сет демонстрировал во время эксперимен­тов свои способности к ясновидению. При этом он продолжал заниматься моим, обучением и рассказы­вать нам о сопутствующих процессах. При проведении тестов он изменял глубину моего транса, чтобы я на­училась ощущать различные уровни сознания, а также показывал, как я могу использовать собственные ас­социации для получения определенной информации. Сет постоянно заставлял меня практиковаться в смене субъективного фокуса, давая объяснения в процессе.

Обычно на сеансах не было никого, кроме меня и Роба, — это нельзя назвать научным подходом Но мы проводили тесты с конвертами не для того, чтобы что-то доказать ученым, или психологам, или кому бы то ни было еще. Мы пытались понять, чего можем и не можем ожидать от сеансов. Мы хотели проверить все сами и прямо сейчас Я жаждала знать, что у нас получится.

Иногда Роб готовил конверты прямо перед сеансом, а иногда — заранее. Он использовал для теста самые разные вещи. Некоторые из них я видела — недавно или давно, — а некоторые не видела никогда Напри­мер, он мог взять письмо, которое пришло накануне, и которое я уже прочитала, или старый счет, или вообще просил кого-то другого приготовить конверт — в этом случае даже сам Роб не знал, что в нем находится. Сре­ди прочего, в конвертах оказывались обрывки бумаги, которые Роб нашел на улице, листья, подставка под бокалы, волосы, фотографии, наброски, счета. Ино­гда Роб специально подбирал предметы, обладающие сильным эмоциональным зарядом, иногда намеренно брал «нейтральные» вещи. Мы хотели проверить, есть ли у Сета предпочитаемая группа объектов.

Предметы вкладывали в конверт между двумя слоями светонепроницаемого картона. Конверт за­печатывали и помещали в другой конверт, который тоже заклеивали. Я никогда не знала заранее, будет ли проводиться тест, и самих конвертов до сеансов не видела. Роб передавал их мне в середине сеанса. В это время я уже была в состоянии транса, обычно с закрытыми глазами (но в любом случае, вещь лежала в двойном конверте между кусками картона и была полностью невидима). Иногда, сообщая о своих ощу­щениях, я прижимала конверт ко лбу. После сеанса мы проверяли результаты (конкретные примеры я описываю в следующей главе).

Я чувствовала себя, как на качелях! Когда Сет хо­рошо справлялся с тестам, я потом несколько дней летала, как перышко. Когда что-то получалось не так, казалось, будто я вешу сто пятьдесят килограммов и прибавляю по полкило в час Я считала, что малейшее отклонение от идеального результата ставит под со­мнение независимость личности Сета.

В любом случае, наши эксперименты оказались бесценными — не только как часть моего обучения и способ укрепить уверенность в себе, но и как под­готовка к другим опытам по выходу из тела, которые мы совершили на последующих сеансах. Кроме того, тесты и комментарии Сета помогли нам понять при­роду внутреннего восприятия — сделать это другим способом было бы невозможно.

Когда Сет стал варьировать глубину моего транса, я начала воспринимать два потока сознания — его и мой собственный — и в некоторой степени на­училась различать, когда мои личные ассоциации помогают, а когда — мешают. В состоянии очень глубокого транса медиум не осознает, какие про­цессы в нем происходят. Для большинства медиумов процедура является настолько автоматической, что о внутренней психологической работе, которую они совершают, можно узнать очень мало. Сет говорил, что наше положение в данном аспекте является пре­имуществом.

Сообщая информацию, он часто обозначал разни­цу между своими и моими впечатлениями, объяснял мои личными ассоциациями и говорил, насколько они правильны. Я редко «отключалась» настолько, чтобы ощущать себя так, будто я сплю. Обычно я знала, что происходит, хотя могла практически мгновенно за­быть об этом. Временами мы с Сетом говорили по оче­реди, поэтому я могла входить в транс и выходить из него за несколько секунд. Иногда я так будто сливалась с Сетом, полностью чувствуя его эмоции и реакции как свои. В таких случаях я-Джейн становилась фоном, дремала, но оставалась в сознании. Также случалось, хотя и редко, что я выступала на передний план, а Сет подсказывал мне, что говорить.

Наши тесты стали критерием, с помощью кото­рого я оценивала действия Сета и свои, что позволяло мне сразу же определять правильность и точнее фоку­сироваться при переходе от общего к частному. Все это существенно влияло на то, как я воспринимала сами Материалы Сета Сет часто говорил об искажениях, которые неизбежно возникают при таком виде обще­ния, и заботился о том, чтобы информация претерпе­вала как можно меньше изменений. На последующих сеансах он подробно обсуждал этот вопрос.

Итак, осень 1965 года началась для меня большими надеждами, связанными, в частности, с описанными здесь двумя случаями выхода из тела. Мне было интерес­но, что скажет о них доктор Инстрим. Я была уверена, что он признает их впечатляющими, хотя они и не были связаны с предложенными им тестами. Мы уже взялись и за них и каждую неделю отправляли ему результаты. Ответа пока не было, и я ждала его оценок и в этой об­ласти, Я думала, что, если все получится столь же удачно, как с выходами из тела, у нас будет неплохое начало.

Тем временем я уволилась из галереи и стала зани­маться писательством Я также начала борьбу с одним из самых популярных журналов страны, который пла­тил довольно высокие гонорары. Редактор возвращал мне один рассказ за другим, продолжая уверять, что следующий-то он непременно купит. Я жила у по­чтового ящика, ожидая отзывов редактора и ответов доктора Инстрима.

Пытаться доказать существование телепатии и яс­новидения психологу, называющему себя реалистом, продавать рассказы одному из лучших журналов и проводить эксперименты на сеансах с Сетом — всего этого оказалось многовато для одного года