О любви караимки - бестужевки и казаха, или Пешком вокруг света

В Крыму его имя почти не известно, в Средней же Азии и особенно в Казахстане оно овеяно легендами.

Если внимательно изучать биографию Джангильдина, то постоянно сталкиваешься с неразрешимой загадкой: на обессмертившее его восстание он выезжает из Симферополя. В 1917 году из Петрограда с мандатом Свердлова вновь едет в Симферополь. Ни один казахский исследователь, а о нем написано сотни статей и десяток книг, не дает ответа на вопрос: «Почему именно Симферополь»? Чтобы ответить на него необходимо узнать всю биографию Джангильдина.



Алиби Тогжанович Джангильдин родился в 1884 году в ауле Койдагул, Тургайского уезда. Семья — бедней некуда. В те годы в бескрайние степи Казахстана направлялись русские священники, которые должны были приобщить «дикий народ» к истинной вере. Они и направляют Алиби на учебу в семинарию, где он, как «инородец» и прозелит новой веры пользовался значительными льготами.

Жизнь в большом городе, а Казань тогда была одним из крупнейших городов России, сначала ошеломила, а затем увлекла парня. Затем он едет в Москву, где пытается продолжить учебу в духовной академии, но политические события, обрушившиеся на страну, захватывают и его. Из академии Алиби исключают, да еще и предают «анафеме». Это мало беспокоит молодого казаха. Он много занимается самообразованием, работает репортером в газетах.

Начав познавать мир, Алиби уже не мог остановиться. И вот тогда он делает совершенно неожиданное, и даже шокирующее объявление в московских и петербургских газетах.

Смысл объявления был в том, что он приглашал к себе в компанию людей, желающих вместе с ним пешком обойти… вокруг Земли!

Откликнулись двое: из Петербурга инженер-технолог Полевой и преподаватель Московского коммерческого института Коровин.

В 1908 году они начали свое путешествие. В день проходили по сорок–пятьдесят верст. Но это не была гонка на время. В селах они читали лекции, в городах устраивали платные вечера.

Уже в Европе Джангильдин осваивает фотографическое дело и на весь период путешествия оно становится основным источником доходов. Джангильдин фотографирует достопримечательности одних городов, а затем продает фотографии в других. И так по всему маршруту следования.

В Будапеште Джангильдину и его товарищам был оказан чудесный прием. В центре внимания, конечно, был сам Джангильдин. Дело в том, что в этот период венгерская интеллигенция особенно увлекалась историей происхождения своего народа, который, по их убеждению, пришел за Карпаты из степей России. В Джангильдине они видели собрата.

Эрудиция молодого казаха, его просвещенность создали ему прекрасный имидж. В те годы Россия представлялась Европе страной дикарей и варваров, а потому Джангильдина искренне убеждали остаться в Венгрии. Как ни удивительно, но остались его русские товарищи, а Алиби продолжил путешествие самостоятельно.

Позади Польша, Австро-Венгрия, Сербия, Болгария, Турция, Сирия, Палестина, Египет…

Я прерву повествование в этом месте, так как по моим подсчетам он был в Египте в то же самое время, и в том самом городе, где отдыхала, а точнее лечилась, украинская поэтесса Леся Украинка. Джангильдин упоминает о встрече с земляками, но, к сожалению, записей Леси Украинки мне посмотреть не удалось.

Дальше путь шел через Абиссинию, Аравийский полуостров, Персию, Индию. В Индии Джангильдин подвергся острому приступу болезни, которую может познать только тот, кто когда-либо покидал родные места — ностальгию. И не удивительно, что она обрушилась на путешественника именно в Индии: прекрати он этот многолетний путь навстречу солнцу, поверни на север и там, за горами, твои родные степи. Как писал потом сам Джангильдин, искушение прекратить путешествие было огромное, и лишь большой силой воли он переборол желание идти домой и вновь двинулся на Восток.

Индия, Цейлон, Индокитай, Тайвань, Япония и, наконец, Владивосток! В 1912 году, спустя четыре года, пройдя пешком по трем континентам, Джангильдин возвращается в Тургайские степи.

Еще в Турции он купил киноаппарат, несколько кинофильмов. Честно говоря, я поражаюсь предприимчивости этого человека, сумевшего не только уже тогда понять значение кинематографа, но провезти через полмира на верблюдах, лошадях, слонах, а порой и на себе все это богатство.

В родных степях Джангильдин устраивает что–то типа кинопередвижки. Ездит по аулам и стойбищам, показывает кинофильмы о жизни Турции, таких у него было большинство, о других странах Европы.

Новое дело привлекает новых помощников. И одним из них, самым верным, становится Аменгельды Иманов, в то время ловкий охотник, прекрасный стрелок, такой же тянущийся к знаниям самородок.

У Алиби завязывется дружба с представителями немногочисленной русской интеллигенции, которая жила в Тургае. Чаще всего, это были политически ссыльные, и их влияние на формирующееся миpовоззpение молодого казаха не могло не сказаться. Идеи равенства, социальной справедливости увлекают и Джангильдина и его нового друга — Амангельды Иманова, образ жизни которого, все больше напоминал этакого степного Робин Гуда.

В этот период к Джангильдину неожиданно приходит любовь. Избранницей его сердца становится наша крымчанка, дочь Потомственного почетного гражданина Евпатории Веньямина Туршу — Раиль. Была она выпускницей знаменитых Бестужевских куpсов, единственного в те годы высшего учебного заведения для женщин.

Туршу Рахиль Вениаминовна. 1870–1921
Раиль, как ее называли дома, была, вероятно, первой крымчанкой, которая стала врачом. После окончания Бестужевских курсов она выехала на работу земским врачом в Тургай, территория современного Казахстана. Там она стала женой человека, о котором раньше знал каждый казах советской эпохи. Расскажу о нем и я. Энциклопедии дают об этом человеке чpезвычайно скупое пpедставление: госудаpственный и паpтийный деятель СССР. Один из pуководителей Сpеднеазиатского восстания 1916 года. Герой гражданской войны. Идет время, меняются наши оценки, но интерес к этому человеку по–прежнему не остывает.

Важную роль сыграло и то, что молодой врач тоже была представительницей тюркской национальной интеллигенции, да к тому же такого малочисленного и экзотичного народа, как караимы.

И хотя казахский и караимский языки близки, но говорили влюбленные между собой на языке Пушкина и Лермонтова.

В 1913 году из Симферополя в Тургай на свадьбу, выезжают родственники Райль — брат Ананий и младшая сестра Эстер с двухлетним сыном.

В семейном архиве Туршу сохранилась уникальная, никогда не публиковавшаяся фотография.
30.10.1913 года
Алиби Джангильдин, Женя Поляков, Раиль Туршу, Анна Полякова, Ананий Туршу.

На оборотной стороне фотографии текст. Моя бабушка обращается к своему мужу с просьбой выслать в Тургай 45 рублей.

Как пишут все казахские исследователи, в этот период у Джангильдина возникают сложности с полицией, и, спасаясь от ареста, он вынужден бежать из Тургая. Возможно, все так и было, но дело в том, что бежал он вместе с молодой женой в Симферополь.

Много лет спустя я беседовал с девяностолетним Соломоном Вениаминовичем Туршу о Джангильдине. Дядя Сережа, так мы в семье его называли, прекрасно помнил мужа Раиль. Говорил о нем как о близком родственнике. Слышал о его путешествиях, но был убежден, что основная профессия Джангильдина — миссионерство.

По-видимому, это была официальная версия, которая и получила распространение даже среди близких родственников. С бабушкой о Джангильдине я, увы, никогда не разговаривал.

В Крыму Джангильдин устраивается на работу метеорологом в отделение Пулковской обсерватории, успешно сдает экзамен и в дальнейшем работает техником–контролером.

В этот период происходит его сближение с крымскими революционерами. Вместе со служащим Симферопольской губернской управы Ивановым он выезжает в Петроград, где его принимают в партию большевиков, и вновь направляют в Крым. Джангильдин становясь первым казахом — членом этой партии.

А на его родине в это время развертываются большие события. Мировая война, в которую Россия влезла по уши, требовала все нового пушечного мяса. Давать в руки казахам, узбекам, киргизам оружие было страшно, и тогда их решили использовать хотя бы на тыловых работах, чтобы бросить под огонь высвободившихся русских, украинских солдат. К слову, крымские татары сражались на фронте наравне со всеми и даже составляли ядро прославившейся своей лихостью «Дикой дивизии».

Царское правительство объявило мобилизацию народов Средней Азии для тыловых служб. Событие это всколыхнуло Среднию Азию, не оставив никого равнодушным: ни в предгорьях Памира и Тянь-шаня, ни в бескрайних степях Казахстана, ни в пустынях Туркмении, ни в долинах Узбекистана.

В Симферополь приходит письмо Джангильдину от Амангельды Иманова, он зовет друга домой: там зреют большие события. Бросив все дела, Джангильдин спешит в Тургай и поспевает к самому началу.

Историки называют Джангильдина одним из руководителей восстания. Сегодня трудно опредилить его роль при Амангельды Иманове. Может быть, он был своего рода комиссаром, может быть, заместителем, может быть, верным и старшим другом?

Однажды в вечерней школе (был в моей жизни период, когда я учился и там) я спросил у своего преподавателя истории: «Кто такой Джангильдин?» О нем я уже знал по семейным преданиям. Любовь Викторовна Филюкова подумала и сказала: «Буржуазный националист».

О том, что буржуазные националисты — это злейшие враги Советской власти, я знал достаточно хорошо и больше о Джангильдине не распространялся.

О восстании 1916 года советские истоpики вспоминать не любят. Не вписывается оно в общую схему нашей «миролюбивой политики на Востоке», и потому если о нем и вспоминают, то пытаются придать исключительно антиправительственный, антицарский характер. Увы — это было национально–освободительное восстание, в котоpом объединилась вся Сpедняя Азия, и с оpужием в pуках пpотив России выступили как баи, так и бедняки.

Джангильдин оказался во главе этого pазpозненного воинства. В Туpгайской степи под его началом было уже 20 тысяч человек. Hе хватало оpужия. Сами ковали ножи, пики. Готовили поpох для беpданок, лили пули. У выpезанной команды pусских солдат захватили пулеметы. Через некоторое время их бросили, так как никто не умел ими пользоваться.

Почти год пpодолжалась неpавная боpьба. Уходили от облав, сами устpаивали засады, неожиданно вpывались в селения. Все это потом будет так знакомо в действиях, так называемых басмаческих банд.

Силы были неравны настолько, что гибель или каторга для всех участников восстания были неминуемы. Но в дело вмешалась февральская революция. Штаб восстания направляет Джангильдина в Петроград. Он приходит в Смольный и рассказывает об обстановке в Средней Азии. Ему организовывают выступление в Государственной Думе и Петросовете. Звучат слова правды о жизни национальных окраин, призыв прекратить карательные экспедиции.

С мандатом Петросовета: «Устанавливать Советскую Власть» Джангильдин возвращается на родину. Там его бросают в тюрьму, но расправы удается избежать, так как его рассказы о виденном, настолько поразили карауливших его солдат, что они отпустили удивительного заключенного на все четыре стороны.

Джангильдин вновь возращается в Петроград, где из рук Свердлова получает направление на партийную работу в Крым. Как указывалось, среди крымских татар.

В Крыму Джангильдин бросается в пучину митингов. Спорит, убеждает. Его можно видеть в Бахчисарайском, Феодосийском, Ялтинском, Евпаторийском уездах.

Известие о захвате власти большевиками в обеих столицах и полный штиль в Крыму, где позиции последних были крайне слабы, побуждают его ехать в Москву. Он встречается с Лениным, и оказалось, что эта встреча не первая. В Европе Ленин был на встрече с путешественником и хорошо его запомнил, чего Джангильдин не мог сказать в свою очередь, а врать, по–видимому, не захотел.

С мандатом комиссара Тургайской области Джангильжин едет на родину, где уже вовсю полыхала гражданская война. Он формирует первые казахские части Красной Армии, сражается с казаками Дутова, чехами, колчаковцами.… Гибнет его друг Амангельды Иманов, казненный восставшими против советской власти приверженцами националистической партии «Алаш».

С окончанием гражданской войны он готовит первый съезд Советов Казахстана — тогда, впрочем, республика почему–то называлась Киргизией, становится Заместителем Председателя Президиума ЦИК. С 1925 года с небольшим перерывом он занимает этот пост до 1953 года, то есть до самой своей кончины.

За свою деятельность в годы Гражданской войны он награжден орденом «Боевого Красного Знамени», за последующие годы — орденом Ленина.

1917 год. Симферополь. Чиновничий переулок

В Крым Джангильдин больше никогда не приезжал. В 1921 году в тифозном бараке, выполняя свой врачебный долг, заразилась его жена Райль. Вместе с ней заболела и помогавшая ей сестра — моя бабушка. Смертоносный тиф пришел в наш дом в Чиновничьем переулке. Умер мой дед — Матвей Петрович, умерла тетя Раиль. Не знаю, известно ли было Джангильдину о смерти жены или нет, но в его мемуарах о ней нет, ни слова.

Осмысливая жизнь Алиби Джангильдина, я часто задавался вопросом: Почему его, так счастливо, миновал «тридцать седьмой год», тем более что ярлык вождя буржуазных националистов тянулся за ним всю его политическую жизнь — земную и загробную.

Ответ видится в следующем: если в годы гражданской войны он был на ключевых постах, то в годы установившейся Советской власти, то ли в силу слабого опыта «аппаратных игр», либо в силу других причин, он оказался на обочине власти. Все те годы он занимал ничего не значащий фактически, но весьма почетный формально — пост заместителя Председателя Верховного Совета Казахстана. Эта должность оказалась тихой гаванью, где ему удалось пересидеть все политические бури. Окажись он секретарем обкома ВКП (Б), а тем более секретарем ЦК или наркомом, что для его опыта и авторитета было бы вполне естественно, в этом случае судьба его была бы предрешена.

Имя Джангильдина и раньше и теперь пользуется в Казахстане большим уважением. Есть в Тургайской области Джангильдиновский район. Впрочем, если его переименуют — удивляться не придется.

Но, тем не менее, в истории своей родины — Казахстана Алиби Джангильдин останется навсегда!

http://www.historians.in.ua/index.php/en/istoriya-...udba-memuary-2004-2012-chast-3
Владимир Поляков. До меня. Крым – родина, фамилия, судьба (Мемуары). 2004 –2012. Часть 2 ,3 http://historians.in.ua/index.php/en/istoriya-i-pa...y.kz/ru/publications/view/1247