Отец моего друга Ромы  был начальником Воркутинского отделения Северной железной дороги. За отсутствием в тундре автомобильных путей сообщения, ЖД там - основная "дорога жизни", и детство у Ромы было просто зашибись: один из самых крутых и "прикинутых" ребят в Воркуте, и невелика беда, что всё это в холодах за Полярным Кругом, зато летом - самые престижные санатории в Крыму. Ну вот, примерно так, на всём готовом и лучшем, Рома вырос и ушёл служить в десант. Тут и грянули основные реформы. 

      Из армии он вернулся в совершенно другой мир: папу поезд перемен снёс с поста и уверенно вёз в дурку, мама спивалась, и на этом фоне ещё подрастала младшая сестрёнка.  Сналёту, ещё не въехав в обстановку, но совершенно от неё охренев, бывший мажор и выпендрёжник, а теперь единственная опора семьи, устроился работать на шахту. Но там как раз свирепствовал военный коммунизм: месяцами никаких денег, только чёрное золото и самоотверженный труд по его добыче. Это способствовало быстрой ориентации Ромы в новых экономических условиях: нащупав кое-какие из ещё старых отцовских связей, он попрощался с коммунизмом и ушёл в теневой бизнес.

      В те пристнопамятные времена конкуренция среди предпринимателей была хуже волчьей, а устилать дорогу своему бизнесу трупами Рома оказался не готов. В результате, сам чудом оставшись жив, он оказался в Питере - без гроша в кармане. Зато там был армейский друг, который помог Роме - учитывая его десантный опыт - устроиться телохранителем к крутому бизнесмену. Наконец-то в новой жизни забрезжил просвет: зарплаты вполне хватало на то, чтобы семья в Воркуте не голодала, да и сам Рома слегка перевёл дух и даже завёл себе девушку, по старой мажорной привычке - красотку, каких поискать. Уже и мысли о женитьбе витали, но вышло так, что ромину зазнобу увидел его работодатель, и она ему понравилась - ну, просто до спермотоксикоза, а привычку отказывать себе в чём-либо, хотя бы из соображений порядочности, он оставил ещё в СССРе. Спонтанно образовавшийся треугольник привёл к тому, что Рома измочалил своё непосредственное начальство, оно же - охраняемое лицо, после чего вновь едва спас свою жизнь - тем, что подался в контрактники, а там - десантный спецназ и - Чечня.

       Вернулся он со второй чеченской уже в Москву, где для начала подался в простые гипсокартонщики. Потом сколотил свою бригаду - всё же больше помощи семье, чем свались он к ним в родную Воркуту. Пройдя войну, к девушкам Рома не охладел, а к бизнесменам не проникся. А надо сказать, что и девушки не обходили Рому вниманием: высокий широкоплечий блондин, с юности сохранивший слабость к дорогой шикарной одежде: переоденется после работы и - модель-моделью! Только глаза не модельные - жёсткие и холодные - и как раз это девушек цепляет просто убойно. И вот, при оформлении под евро-стандарт виллы какого-то круто-теневого бизнесмена, в Рому втрескалась пассия хозяина виллы, и давай зажигать с ним в отсутствие своего папика не по-детски.  Долго ли, коротко, но папик застукал свою гламурную королевну в объятиях смазливого бригадирчика. Королевне он просто заехал так, что она куда-то улетела, а Рому недальновидно назвал трупом и приступил в одиночку к осуществлению своего пророчества, положившись на собственные силы в деле зарывания молокососа - а Рома и выглядит, как ни странно для ветерана, очень молодо. Биографии роминой этот крутой дядя не знал, а в глаза ему, понятное дело, не вглядывался,  а то бы действовал аккуратней - издалека и сразу пистолетом. Погиб он от одного удара - переносица вонзилась в мозг. Рому драться не учили, его учили убивать. А война эту науку закрепила намертво - на уровне программы. Вот и сработало на автомате. А пристукнутый дядя был такой крутизны, что в поисках закрывшего его специалиста по евро-ремонту тогда запросто могли перетрясти всю столицу, причём бандиты совместно с ментами.

       Выхода у Ромы было два: покидать Москву на попутках, либо прятаться у кого-то из друзей, которых наверняка никто не знает. История нашего знакомства - это песня отдельная, может быть, как нибудь ещё расскажу. Он рискнул остаться в Москве и жил тогда у нас несколько месяцев; позвонив и приехав, сразу попросил, чтобы я его перекрасила в брюнета, позже отрастил конспиративные усы,  я и их перекрасила в "радикальный чёрный". Но даже и в таком замаскированном виде он не совался на улицу, лишь выходил поутру размяться в лес, что прямо за нашим домом.

       Как-то, сидя у нас на кухне, Рома рассказал, что их в армии учили метать не только нож, но и всё мало-мальски пригодное для того, чтобы воткнуться - хоть в человека, хоть в дерево, что на войне менее предпочтительно, потому что метнуть что-то во второй раз будет скорее всего уже некому. Вот, например, сказал он, эту аллюминиевую вилку можно за пять шагов воткнуть в берёзу. Никто ему не поверил, а мой младший сын - тот ещё провокатор - затеялся спорить, причем на все свои капиталлы - что-то около трёхсот рублей - что Роме нипочём этого не сделать.

    - Ну, пошли, докажу, - сказал Рома, и мы, всерьёз раззадоренные, рванули одеваться.

      На улице был февраль и мороз что-то минус пятнадцать. Теперь представьте эти замёрзшие каменные берёзы. Учитывая, что дома мы ещё и пивком размялись, возможность удачного вилко-метания представлялась чем-то из области мифов и легенд о сказочных подвигах Муромцев и Гераклов. Однако сын, видя ромину уверенность, как-то засомневался и выбрал ему берёзку не из толстых - в которую труднее попасть. 

      Отмеряли шаги. Рома бросает вилку, и она по берёзе только чиркает. Мой ребёнок ликует и кричит, что выиграл.

    - Старею, - говорит Рома и идёт откапывать из снега вилку, потом бросает её ещё раз. Вилка втыкается.

       Малыш заявляет, что на второй раз не считается, и он всё равно выиграл. Никто с ним не спорит, но на самом-то деле мы отрицали сам факт, и вот - он перед нами: вилка торчит, воткнувшись, и довольно-таки глубоко.  

      Ладно бы ещё железо, но аллюминий...

      Когда я подошла забрать вилку, то не смогла её вытащить - неловко даже было, когда Ромка помог. Потом бросил ещё раза три, и больше ни разу не промазал. Мы с  сыном, конечно, тоже попробовали. Ну, что сказать, в лучшем случае - о берёзу вилкой шмяк. Да что там - она и в упор сразмаху не втыкалась.

     Он и сейчас порой к нам заезжает, хотя редко. Одно время остепенился, женился даже, только опять у него всё рухнуло. Занимался оформлением музыкальных и фото-студий, вообще ушёл куда-то в гламур. В родной Воркуте у него всё плохо: мама умерла, папа периодически в дурке. Сестра живёт у родственников, он всё собирался её забрать в Москву, но пока так и не собрался: сам по-прежнему толком неустроен, хоть с виду неизменно шикарен и молод - как с обложки: в жизни не подумаешь, что у человека за плечами две чеченских. Пока в глаза не глянешь... В последний раз, когда мы с ним виделись, посидели в кафе, а потом переходили улицу на повороте, и нас не заметило BMW - едва успели шарахнуться. Так Рома её вдогонку пнул. Тогда водитель вдруг обратил внимание на наше существование, затормозил и вышел - не  с  извинениями, само собой. Я не успела удержать Ромку, он пошёл навстречу водиле со словами:

  - Какие-то проблемы? Разберёмся?

     Странно это выглядело со стороны: взбешённый мужик вдруг затыкается, быстро пятится, ныряет задом обратно в свою Бэху и даёт по газам. 

      Видно, думал, что метросексуал выёживается, а потом посмотрел в глаза. На своё счастье.

      Давненько Рома у нас не появлялся. И телефон, похоже, опять сменил. Тревожно за него.

      О чем я, собственно? Да так - штрихи к эпохе перемен.