Эта моя статья для тех, кто верит, что годы социализма для страны были непрерывным кошмаром из репрессий, расстрелов, слежки КГБ и преследований инакомыслящих. Это показания перед судом истории, где судят социализм. Здесь у меня есть свидетели – моя мама, 1931 года рождения, внучка кулака, всю войну проработавшая в колхозе, и я – 1970 года рождения, свидетель эпохи застоя.
Начнем с моей мамы. Семейную хронику я знаю неплохо, но не в подробностях, поэтому решила попросить маму рассказать ее еще раз. К сожалению, бабушка моя умерла в 1985 году в возрасте 92 лет. Жила она не с нами, видела я ее редко, поэтому так и не расспросила ее о годах коллективизации.
Итак, «закон о трех колосках»
Мне, надо признаться, не хотелось затрагивать эту тему, я была уверена, что в такое тяжелое время, когда судьба страны висела на волоске, конечно, были строгости, конечно, были перегибы, конечно, многие пострадали. В моем сознании еще был жив тот образ «вождя народов», который, не задумываясь уничтожал врагов, и, хотя изучение доступных мне документов уже значительно поколебало его, все же что-то такое оставалось. Поэтому, набравшись духу (тем кто знает мою маму, это непонятно, моя мама кроткая женщина, за всю жизнь не сказавшая двух резких слов подряд, но я боялась вызвать в ней неприятные воспоминания) я, как с моста в воду спросила: «Мам, а у вас в деревне в войну много народу расстреляли, тех, кто хлеб воровал?» Мама простосердечно удивилась: «Как это расстреляли?» Почувствовав, что выразилась неточно, я заспешила: «Ну, знаешь, в интернете пишут, что за хлеб, уворованный с полей расстреливали, даже детей, ну, этот, закон о трех колосках…» Пока я проговаривала это вслух, я услышала всю нелепость произнесенного и замолчала. Мама тихонько смеялась. «Нет – категорично сказала наконец она. – В нашей деревне никого не расстреляли за всю войну» Тут мне стало еще любопытнее: «А что им делали, которых поймали на воровстве?» - «Ну как что, за кусок хлеба или там горсточку зерна никого не расстреливали. Кто постоянно этим занимался, тех ловили конечно, ругали, работать заставляли» - «Где, на Колыме?» - «Да почему на Колыме, в колхозе. Вот если кто мешками со склада воровал, увозил, тех судили» - «И расстреливали?» - «Ну почему расстреливали? Работать отправляли. Исправительные работы». Я специально записала этот диалог как можно ближе к тем словам, которые мы произносили в разговоре. Дело в том, что то, что мы видели сами, мы считаем само собой разумеющимся. Так и мама не могла понять, что страшного находят сейчас люди в той эпохе, которую она пережила девочкой. Для нее непонятен страх, испытываемый сейчас людьми перед образом давно умершего человека, потому что у нее никогда не было причины его бояться.
Спасибо маме. А если бы я не догадалась спросить, докопаться, так бы и остался во мне этот образ тирана, хотя я и пыталась бы оправдать его сложностью ситуации, обстановкой, насущной необходимостью.
Следующие показания мои. Эпоха застоя.
Эту часть показаний спрашивать будет следующее поколение. Мой старший сын 1992 года рождения.
Мой старший сын. Рост метр девяносто. Задал вопрос: «Мама, а правда, что во время застоя за анекдот могли посадить в тюрьму?» Я чувствую себя растерянной, почти как моя мама. – «Да кто тебе сказал?» Ответа нет. Я хорошо понимаю его, потому что время фальсификации истории это и мое время. Я жила в нем, но так и не поняла, насколько глубоко ложь может запустить свои корни в умы. Я начинаю вспоминать и рассказывать анекдоты из моего детства. Политических из них добрая половина. – «И не сажали?» - «Глупый вопрос – сердито бурчу в ответ – я же здесь» - «Что, уже отпустили?» - кидает на меня лукаво-наивный взгляд, и мы весело смеемся. Следующий этап допроса экономический. – «Мам, а правда, что в магазинах ничего не было?» - «Правда, сыночек, - вздыхаю покаянно я. – Правда, только вот давай уточним – когда именно это «ничего» настало». Мой сыночек недоуменно умолкает. В 1974 году мои родители, а твои бабушка с дедушкой переехали на новое место жительства. Что же у них тогда было? Были ковры, шифоньер, сервант, диван, пылесос, стиральная машина, холодильник, телевизор, стереопроигрыватель с радио, люстра, кровати, фарфор, хрусталь. После переезда они купили новый телевизор и холодильник. Мне тогда было четыре года. Итак, за 6-7 лет молодая семья при наличии двух детей (плюс папа платил алименты на двоих) купила практически всю домашнюю обстановку. Это что касается конца 60 – начала 70 годов. До начала 80 домашняя обстановка меня не интересовала, поэтому я ничего говорить про это время не буду, только поясню, что со слов бабушки и тогда никаких затруднений не замечалось. В начале 80 мы переехали на новую стройку. Квартиру нам дали в новом доме, поэтому мебель пришлось покупать новую. Стенка, диван, ковры, трельяж, были куплены сразу. Цветной телевизор чуть раньше. Магнитофон и стиральная машинка чуть позже. Проблем с покупкой не было. Думаю, таким образом, я ответила и на незаданный вопрос о маленьких зарплатах. Аналогично мебели и бытовой технике было с продуктами питания. Правда они исчезли чуть раньше.
В 89 году я вышла на работу. И тогда и столкнулась с отсутствием в магазинах мебели и сложности с продуктами. Но это, как говорит Каневский, совсем другая история.