![]()
год 1999
страна США, Австралия
слоган «The World's population thinks it's real. On March 31st, they will see the Real World.»
режиссер Энди Вачовски, Лана Вачовски
сценарий Энди Вачовски, Лана Вачовски
продюсер Джоэл Силвер, Брюс Берман, Лана Вачовски, ...
оператор Билл Поуп
композитор Дон Дэвис
художник Оуэн Патерсон, Хью Бэйтап, Мишель МакГэхи, ...
монтаж Зэк Стэнберг
жанр фантастика, боевик, приключения, ...
бюджет $63 000 000
маркетинг $30 000 000
сборы в США $171 479 930
сборы в мире + $288 900 000 = $460 379 930
зрители 33.8 млн, 4.71 млн, 4.15 млн, ...
премьера (мир) 31 марта 1999, ...
премьера (РФ) 14 октября 1999
релиз на Blu-Ray 27 января 2009, «Юниверсал Пикчерс Рус», ...
релиз на DVD 24 февраля 2011, «CP-Digital», ...
рейтинг MPAA лицам до 17 лет обязательно присутствие взрослого
время 136 мин.
Когда данная лента только появилась на экранах США (теперь даже интересно, что это совпало по времени с началом бомбардировок Югославии) и неожиданно стала суперхитом, казалось, что внезапный прорыв ранее не пользовавшегося успехом жанра киберпанк-триллеров о виртуальной реальности (например, в 1995 году провалился в прокате вполне неплохой фильм «Джонни-Мнемоник» с участием того же Киану Ривза), пожалуй, был неслучайным. И, наверно, братьям Вачовски (ранее они являлись сценаристами зрелищного, но неглупого боевика «Убийцы» и режиссёрами эстетизированной криминальной драмы «Связь») удалось умело сочленить в очередной работе эстетику «крутого комикса» (наподобие какой-нибудь «Смертельной битвы») с философией лучших научно-фантастических антиутопий.
К тому же неуклонно приближавшееся третье тысячелетие вроде бы поневоле заставляло публику всё чаще и чаще задумываться о грядущем, где было бы так боязно встретиться со вполне возможным концом света. И ещё привычнее оказалось для зрителей опять вошедшее в моду в конце 90-х годов («Кабельщик», «Шоу Трумена», «Эд из телевизора», «Плезантвиль») экранное отражение идеи тотального манипулирования человечеством со стороны телевидения и всех средств массовой информации. Но широкая аудитория, не столь уж изощрённая в вопросах компьютерного программирования и в деле постижения сложных истин о сути человеческого бытия, могла бы без особых затруднений воспринять вовсе не мрачноватую виртуальную фантастику в духе «Странных дней» или же чёрный футуристический юмор «Диких пальм», а лишь выраженную на доходчивом языке и вполне ясную мораль любой заурядной «махаловки» и «игры в догонялки». Там наши непременно должны «замочить» всех «ихних» в самом последнем поединке перед вселенским Апокалипсисом или Армагеддоном. То есть «Матрица» заранее представлялась чуть интеллектуализированным вариантом несколько туповатого «Армагеддона».
При непосредственном знакомстве с «Матрицей» довелось одновременно разочароваться и всё-таки найти более логическое объяснение тому ажиотажу, который вызвала эта картина. Как ни странно, мощных и виртуозно исполненных сцен действия ей даже не хватает, особенно в первой половине. Хотя имеющийся ближе к финалу уже знакомый по рекламным роликам эпизод крутейшей перестрелки в офисе искупает все претензии к боевику, являясь достойным ответом «американских братков» Вачовски на «вольные стрелковые упражнения» азиата Джона Ву. А всего лишь одно вскользь брошенное замечание по поводу дежа вю (это, как говорится, сбой в программировании матрицы) может с лихвой заменить пространные рассуждения о виртуальной реальности, которая действительно стала подлиннее самой настоящей, где сон и явь поменялись местами, как и будущее с современностью.
Истинное новаторство и своеобразный «нью-эйджизм» послания братьев Вачовски тогдашней публике (прежде всего — в Америке, но и в других странах «Матрица» имела громадный успех, в том числе — и у нас) заключается именно в демонстративном переворачивании с ног на голову извечной мечты человечества о светлом будущем, а также переосмыслении пугающих антиутопий о безысходном грядущем. Предрекаемый конец света оказывается, наоборот, в далёком прошлом. А постапокалиптический мир на исходе ХХII столетия с ужасающим диктатом машин над людьми, превращёнными в аналоги энергетических батареек питания, всё равно кажется бунтарям и эскапистам типа Морфеуса несомненно предпочтительнее, нежели наивное пребывание во всеобщей дремоте существования в «славном минувшем», якобы на излёте ХХ века, и лучше, чем незнание землянами истинного положения вещей. Как бы и не возникает главного вопроса: куда же они, ведомые избранником по имени Нео, новоявленным Христом, который опять призван спасти всё человечество, должны идти?! И вообще захотят ли отказаться от привычных заблуждений относительно убаюкивающего мира вокруг себя и ринуться в будущем (на самом-то деле — в нашем настоящем) в смертельный бой с компьютерами и биороботами, которые создали свою сверхтехнократическую цивилизацию?!
В обеих сериях «Терминатора» хотя бы была привлекательная идея предотвращения страшного грядущего, а тут лишь провозглашается благородная цель освобождения от тотального рабства и совершения Великой Человеческой Революции супротив всё подчинивших себе машин. Так и хочется углядеть в разрушительном порыве горстки смельчаков, которые выступают за избавление цивилизации людей от навязанного извне сна, своеобразное проявление профессионального провокаторства, подрывной террористической деятельности, революционной «бесовщины» в понимании Достоевского. Или, напротив, можно узреть в Нео некоего тайного, глубоко законспирированного посланца могущественной организации, пусть даже и самой Матрицы, которая хочет с его помощью выявить самых продвинутых хакеров и уничтожить их, чтобы подавить бунт в его зародыше.
Многовариантность развития действия и порой взаимоисключающие трактовки одного и того же связаны с тем, что Энди и Лэрри Вачовски, как и Джорджу Лукасу в его многолетней эпопее «Звёздные войны», удалось породить собственную разветвлённую киномифологию, которая потом уже сама стала плодить бесчисленные фантазии, разные домыслы серьёзных комментаторов и преданных фанатиков. Идея матрицы давно носилась в воздухе и, допустим, в упомянутых «Диких пальмах» была разработана куда утончённее и умнее. Но лишь создатели «Матрицы» смогли подцепить зрителей на ловко заброшенную наживку, лишив их «сна золотого» о том, что мы будто бы живём и действуем в реальном настоящем.
Подобно тому, как Лукас сочинил почти отсутствующий у Америки исторический эпос — вот только отправил его в легендарное грядущее, так и братья Вачовски выдумали будоражащий миллионы обычных землян Новый Завет в своей Компьютерной Библии, где опять явившийся к людям Мессия должен звать всех… «назад в будущее». Светлый образ «спасителя народов» ведь не раз в человеческой истории способствовал затуманиванию мозгов широких масс и приходу к власти самых жестоких диктаторов, которые огнём и мечом утверждали своё единственно правильное понимание того, что верно, а что неверно. Нео — такой же возмутитель спокойствия и духовный вождь, претендующий на изменение якобы в корне ошибочного мира, как и целая когорта властителей умов, которые существовали на самом деле, а не на экране. Вот ещё один пример дежа вю, то есть сбоя в чёткой и гармоничной работе всемирной матрицы.
Если разобраться, то, например, для американцев этот самый Томас Андерсон, который больше не хочет быть заурядным программистом в преуспевающей корпорации, а примеряет на себя терновый венок великомученика ради освобождения всего человечества, является не кем иным, как… «яппи в опасности», человеком, уставшим от монотонной и скучной жизни, ищущим рискованные приключения на свою голову. И вообще сытой и довольной Америке так хочется самой постоянно ввязываться в опасные авантюры и диктовать всему остальному миру свои мессианские амбиции. Так что на новом вираже гонок за покорным вниманием собственной и мировой публики она готова лихо пожертвовать своей прежней излюбленной матрицей «фабрики грёз» и предоставить в распоряжение миллионов масс иной наркотик — красную таблетку вместо синей. Одним словом, кинематографическое «экстази», которое действует более возбуждающе и куда сильнее тревожит сознание обывателей: где мы и откуда мы?
Был знаменитый довоенный радиоспектакль «Война миров» в постановке Орсона Уэллса, вызвавший настоящую панику у слушателей. Спустя практически 40 лет после этого появились «Звёздные войны», начавшись как постмодернистская сказочка для детей и взрослых, а в итоге завершившись уже не скрытой угрозой: в благородном герое-рыцаре всё-таки одержала верх тёмная сторона его сущности. А «Матрица» ещё через двадцать с лишним лет предложила более хитрый вариант «войны сознаний», когда сам зритель легко попал под влияние внушаемой с экрана мысли, что всё вокруг — порождение матрицы. И перед ним словно возникла дилемма: медленно и неотвратимо, будучи раздвоенным, продолжать и дальше сходить с ума или, наоборот, бросить дерзкий вызов окружающей реальности, взявшись за оружие «повстанца из грядущего». В поисках ответа на этот кардинальный вопрос публика как раз и бросилась на вторую и третью серии «Матрицы» — забегая вперёд, следует сказать, что она была цинично и изощрённо обманута.