... и вновь - тайна!
Но ведь... и мне хочется выразить своё отношение к человеку,
который относится ко мне с симпатией...
хоть в личку, что ли... отзовись, оглянись!

Мой таинственный друг!

я безмерно благодарен за выражение симпатии на ЛиРу,
но, право, мне очень неловко от того, что я не могу ответить взаимностью...

В любом случае - мне очень приятно! СПАСИБО!

Вот... вновь прилетела, крыльями звеня (шурша, стуча, размахивая, тряся... подставьте нужное!),
очередная симпопоночка, и - снова! - анонимная!

Моя знакомая сказала,
что ни у кого в ЛиРу - согласно её подсчётам - нет столько анонимных "симпатий"...
Хорошо быть в чём-нибудь, не таким, как все...

Спасибо, неведомый даритель!
Хотя бы мысленно стараюсь послать свою признательность и взаимность!

Снова и снова - симпатию прислали... До того приятно!.. А вот вычислить приславшего моментальное возвышение настроения - не умею! А так хотелось бы сказать просто: СПАСИБО, МИЛОЕ СОЗДАНЬЕ!

Ну, так я и скажу, авось дойдёт до адресата: - СПАСИБО, МИЛОЕ СОЗДАНЬЕ! )))

...вот так и получилось, что пошёл я в туманную ночь за помощью в указанном направлении... клевер густым ковром устилал мой путь, если бы он ещё не был так пропитан влагой летних ночей... Сапоги, мои лёгкие, замечательные сапожки из шевро, изготовленные в Вильнюсе мастером Шоломоном, моментально промокли насквозь, и через какое-то время я почувствовал, что в них скопилась водичка. Плюнув на нежданное и малоприятное обстоятельство, я снял сапожки, вытряхнул из них скопившуюся росу и, обжигаясь, двинулся дальше босиком. Впрочем, очень скоро я почувствовал бодрость и свежесть во всём теле; ноги стали горячими, и было полное ощущение, что от них исходит пар. Которого, разумеется, я не мог видеть из-за сплошной темени. По внутренним бокам у сапожек имелись ушки, чтобы за них подвешивать обувку, когда ею долго не пользуешься. За эти ушки я и связал сапожки, перекинул их через плечо. Так и руками легче размахивать... в темноте прилетели ко мне ангелы и дьяволята от музыки, начали навязывать мне под ритм шагов свои темы, пока - одна другой скучнее... Это хорошо, давно уже не было посещений моей персоны этими милыми созда... о, Великий Боже! какие создания! Творения... и не творения... да ладно, не вдаваться же в теологические дебри... лучше прислушиваться к мелодиям... всё было, было! И эту тему я использовал уже, а вот этот шелестЮ едва слышный... проскальзывают передо мною тени словно птицы ночные...

Так шёл я, испытывая совершенно незнакомые мне ощущения летней росистой ночи, с пятнами тумана, которые в сплошном мраке часа Быка светились слабым свечением. нежным и робким, словно нечто призрачное, но совсем нестрашное сопровождало меня в этой внезапно случившейся прогулке... Вдруг я заметил, что стал различать какие-то мелочи. вроде того что вижу свои ноги-руки, даже какие-то деревья могу разглядеть - правда, одними лишь абрисами... наверное, адаптация зрения...
И тут... меня встретили какие-то большие, с барана величиной, животины, оказавшиеся псами, предположительно, белого цвета.
один из них, наверное, начальник этой шайки, встал у меня на пути; две другие псины - по бокам от неё. Едва слышное рычанье: значит, у псов - врождённая интеллигентность: не облаивают, не пытаются напасть, не пугают. Но - предупреждают. Мол, мы - на службе, кто ты и чего тебе надо...
Собаки - не моя страсть; это - моя любовь. Поэтому я решил с ними договориться. Присел на корточки, слегка протянув руку вперёд. Те псы, что были по бокам, тоже уселись, а командир продолжал стоять напротив меня, но уже не рычал.
- Понимаешь, старый, я тут случайно оказался, безо всякого злого умысла... мне твоего хозяина найти надо... чего бы я ночами искал в этих клеверах... мне на хутор надо, да! помощь, понимаешь ли, мне нужна! к Арунасу мне надо, к Арунасу!
Главный цербер, услышав имя хозяина, наклонил голову, будто пытаясь уловить, с какой ноты прозвучало "Арунас". Потом решительно лизнул мне кисть по-прежнему протянутой руки, подошёл ближе, разглядывая моё лицо. Другие собаки тоже подошли приложиться к ручке.
- Ну, пойдём, дружище! - и мы пошли. Главарь впереди, иногда оглядываясь на меня и одобрительно виляя - вправо! - хвостом. Это хорошо! хвост вправо у собаки - признак дружеского расположения. коллеги - по бокам от меня, справа и слева, чуть-чуть пропустив меня вперёд.судя по силуэтам деревьев, я несколько отклонился от нужного направления. Предводитель вдруг громко подал голос - один раз, но очень громко! и лишь один раз! -гав - и всё. Вновь оглянулся, бодро вильнул хвостом...

Вдруг мелькнул слева от меня какой-то огонёк... я начал приглядываться... наверное, это - озеро. Или пруд... на том берегу - костёр. Вернее, костерок... На фоне начавшего светлеть неба - уже густого ультрамаринового оттенка с россыпями созвездий, с утренними зорями, - виднелось нечто громоздкое, устрашающее своей комплекцией, массивное, с потаённой агрессией... одноглазое чудище, с - буквально! - огненным взором. И это пламя взора отражается в воде, образуя дорожку.Чудище притаилось на берегу жуткого водоёма, подходы к которому охраняют топи да трясины... чудище приманивает к себе поближе сбившихся с пути странников, пилигримов, бедных музыкантов и художников, заблудившихся влюблённых... Этот монстр... недаром он в ночи! Это опасно! нельзя идти на манящую призрачность уюта и тепла! Нельзя верить пламенеющей дорожке, она указывает на бездну, пучину! Только как понять, где очаг настоящий, а где - приманка... вот... и готов новый сюжет для картины... только пусть будет два огонька, как два глаза... и дорожки тоже пусть светят в ночи... А ведь, если бы не собаки, я пошёл бы на свет... в топи.

Теперь только бы добраться до гостиницы! Там уже ждут новой работы натянутый на пяльцы лист хорошей литой бумаги, коробка замечательной французской пастели... И музыкальную фразу, принесённую на чёрном крыле не забыть бы! Но прежде надо к Арунасу...

... через несколько минут нас - меня и почётный эскорт из славных собачек - встретил хозяин хутора Арунас...
... я выспался на сеновале, закутавшись в холстины и домотканые коврики...
... тем временем была отремонтирована колымага...
... пообедав, двинулись дальше...
... в гостинице я лихорадочно накинулся на работу...
... теперь это чудище укрощено, оно мирно дремлет и никому больше не принесёт горестей...
... оно заключено в рамки картины...
... когда сильно начинало давить в висках, вспоминал монстра - помогало... иногда...

***********************************************************************
.... мы с вами можем разглядеть уже совсем нестрашного монстра на выставке ЧУРЛЁНИСА...
... или в альбомах с его репродукциями...
.... и можно послушать его, ЧУРЛЁНИСА, музыку... на пластинках, например...
... картина теперь называется "ПОКОЙ"...

...ну, так я и знал!Скрежет; затем - громкий, словно выстрел, звук. Лопнула рессора. Коляска осела на левый бок, потом ещё больше накренилась и едва не опрокинулась. Это уже сломалась задняя ось. Приехали! Этот рыдван, конечно, не предназначен для дальних поездок...
Я возвращался с концерта, который целиком и полностью состоял из моих опусов для органа. Нельзя сказать, что публика приняла мои творения как нечто имеющее значительное место в музыке мира, но и не было таких, кто, громко сморкаясь, выбирался бы из зала во время звучания музыки.

Прохладный приём - да, пожалуй. Впрочем, наша публика славится именно прохладцей и сдержанностью... во всём, всегда, со всеми и везде. Такое направление сдерживания эмоций... Венцель, владелец провинциального концертного зала, предлагал и ночлег, и банкет в мою честь и... своих девушек из обслуги... не соблазнился и - напрасно... Венцель, служа у кого-то в славном Кёнигсберге, сумел накопить каких-то денег и купил старый, износившийся орган у приходского священника. Орган, по мнению мастеров, подлежал полному и окончательному уничтожению как музыкальный инструмент, а металл труб - на продажу ремесленникам для изготовления медной кухонной утвари... Венцель и купил орган, как медяшки. При этом ухитрился получить скидку и как оптовый покупатель, и за самовывоз. Перевёз приобретение к себе в усадьбу, что в 27 верстах от NN, ближайшего городка, куда я и направлялся сейчас. Венцель разыскал где-то мастера-органщика, почти спившегося из-за безработицы. Тот раньше считался большим мастером своего дела: один, без единого помощника, за неделю собрал и наладил в костёле Святой Анны что в Вильнюсе, такой же инструмент, какой приобрёл Венцель. Мастер провозился с трубками и трубами около месяца, извёл несколько килограммов олова на ремонт и пайку звуковых цилиндров, массу еловых высушенных досок для каркаса. В конце концов получился великолепный орган; регистры переключались едва ли не сами под влиянием музыки! И вот... мой первый концерт на этом инструменте... теперь - домой, в NN! В уютной гостинице, я проживал вторую неделю, спасая себя то приступов головной боли и совершенно гнусной по своей природе хандры пешими прогулками вдоль живописной речки по спокойным, безлюдным берегам которой можно испытать и покой, и умиротворение, и ощутить великую гармонию единения природы и человека.

Не таясь, скажу, что такое гармоническое единство я впервые остро испытал, когда неожиданно для себя увидел купающихся женщин... именно на берегу этой славной речушки. Заросли ивняка создавали пышные занавеси для действ, посвящённых сакральным картинам, свидетельствующих о неоспоримой принадлежности женщин к гениальным творениям Космоса... грация; плавность движений; вода, пытающаяся скрыть сокровенное; тишина, прерываемая вздохами умиротворения от единения со стихией Воды...

Теперь Игнац, кучер и мой ангел-охранитель на нынешнюю ночь, громко и натужно кашляя, объяснил ситуацию с рыдваном: рессора - капут, ось - капут; поэтому - или я, Игнац, пойду по хуторам за помощью, а пан остаётся в коляске, или пан доберётся до хутора Йоганса, это недалеко, версты три... только по росе придётся идти: вона, какие туманы пали...
Вётлы вдоль дороги, действительно, были как будто исполосованы языками молочного тумана, густого, непроглядного. Когда проезжали мимо таких деревьев, я специально рукой нырял в такую полосатость... и руки не было видно!

Был, конечно, выбран вариант второй; он заключался в том, что я, не желающий в рассветные часы подвергаться мукам продроглости, тем более, что и спать пришлось бы в позиции, далёкой от параллельности земной тверди из-за сильного крена нашей колымаги... что никак не способствовало бы нормальному отдыху... и тогда - жди приступов мигрени; уж лучше - остаться совсем безо сна и прогуляться... прогулки всегда мне хороши. Только я ленив и долго собираюсь. Ну, да здесь-то чего собираться! - всё можно оставить на попечение Игнаца.

- Вот так вот, прямо, тут версты две, не более! По клеверам если - то и того ближе... только вот... сыро, роса от туманов этих...
И пан пусть никуда не сворачивает: по леву руку будет пруд, он длинный и широкий, к нему не подходите, пан: там берега топкие больно, увязнуть можно. Почти, как болото... впрочем, болото и есть! Другой берег, насупротив, хороший, сухой; мужики там сено заготавливают. Рыбалка тоже хороша. А на косогорах и в дюнах - ягоды черничные, грибы - раздолье! Бабы и мужики на лодках ходють на тот берег... Да вам, пан, туды и не надо! Прямо и прямо пойдёте - и набредёте на хутор. Там живёт старый Арунас, он хмур и не любит разговоры, но сердечный человек. Dы скажите ему, что случилось, он обязательно придумает, как помочь...

*************ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ! **************

Для желающих ознакомиться с моими новыми постами в моём ЖЖ - посылаю приглашение. Это на Яндексе.
Мои позывные - кто не знает, но хочет знать -

litastro,

кому нужно - войдёт; кому скучно и нудно - выйти можно всегда.
У меня нет принципа "Вход - за так, за выход - рупь"...
Посему без страха и упрёка...
как это там по-зарубежному: ВЭЛКАМ!:balin: