Тебе - стишки. Ты мне - талант!
И мне неловко перед скукой.
Моя Айгуль - ты диамант,
давно оплаченный разлукой.

Нам не хватило счастья, мы ведь
пожаром грелися Рязани
и наша жизнь стрелой навылет,
там, пролетела пред глазами.

Ты в боевых походах лила
мне ледяную воду в рот.
Здесь у тебя красотка Лиля,
а там стрела в тугой живот.

Там кровь со снегом, как приправа
к кострам осадным на века.
Здесь не имеет даже права
до слез дотронуться рука.

Я перебил немало русов,
неверных изрубил собак.
Я никогда, там, не был трусом
и здесь я тоже не слабак.

Но здесь ветра не те, нам, дули.
Там ветра шелк всегда со мной.
И путь от ночи до Айгули
моей оплачен, был, виной.

В моих глазах пожар Рязани
горит любовью до сих пор.
Тебя укладывал, там, в сани,
а здесь шепчу тебе, как вор.

Я гнал коней, звезды касаясь,
чтоб лунный сохранить цветок.
На жизнь свою не отвлекаясь
лишь ледяной испив глоток.

Но опоздал я там и ныне,
отдав Айгуль потоку грез.
Там ледяная шаль полыни,
здесь жаркий, приторный мороз.
Тилунчжи.

Я не прятался, вором не крался,
но меня обвинят в грехах.
Не встречал ее, мол, не дрался,
не носил до дверей на руках.
Не рыдал, как пацан в подушку,
чтоб не слышали звезды дрожь
моих плеч и не звал кукушку,
не просил: годы милой умножь.

Я теперь лишь целую ветер,
уносивший ее года.
И пусть "галки" слетают с ветел
на промокшие провода.
И по капельке дождик наземь
кошкой спустится с тонких ив.
Мы, теперь, с ней судьбу облазим,
прочитаем ее детектив.

Нас, теперь, обвинят в причуде
и в измене ее саму.
И шептаться все будут люди,
все на откуп, отдав уму.
Мы не прятались и не крались.
Нас любовь позвала с собой.
Мы позволить уже пытались
душам спрятаться за толпой.

Я теперь лишь целую ветер,
уносивший ее года.
И пусть "галки" слетают с ветел
на промокшие провода.
И по капельке дождик наземь
кошкой спустится с тонких ив.
Мы, теперь, с ней судьбу облазим.
Прочитаем ее детектив.
Тилунчжи.

Ты вдруг отважишься, откажешься
и расцветешь в свой, неурочный, час.
Ты на вершине чувств, своих, окажешься
его любовью, поздней, заручась.

Его звонки,как проповедь, как отповедь.
И голос, перепутавший судьбу.
И виноваты, виноваты оба ведь,
раз сердце превращается в мольбу.

И пусть толкет, в глубокой ступе вечера,
привычки окружающий народ.
Ты утро уж в свидание наметила
и все слова вернула в "до" и "от".

Его звонки, как отповедь, как проповедь.
И голос перепутавший судьбу.
И виноваты, виноваты оба ведь,
раз сердце превращается в мольбу.

"Але, але, любимый!" Не поверила
сама себе, что можешь быть такой.
Ты жизнь свою, как блузку, долго мерила
и, вдруг, ее снимает в ночь другой.

Его звонки, как проповедь, как отповедь.
И голос перепутавший судьбу.
И виноваты, виноваты оба ведь,
раз сердце превращается в мольбу.

Тилунчжи

Вот парк .Вот дорожка .Вот спуск и откос.
По черному гаю январь протащило.
То "Ричард" потянет ,то дернется "Босс",
то скажет "Приветик!" знакомый мужчина.

Домой. На работу. Привычки. Слова.
Накраситься. Вымыть. Успеть дозвониться.
Смеяться. Стучаться. Болит голова.
И времени нет, пред собой извиниться.

А красное с белым всего лишь прикид.
И липкие взгляды мужчин на излете.
И небо стекает по пальцам руки,
когда ты коснешься крыла в самолете.

Домой. На работу. Привычки. Слова.
Накраситься. Вымыть. Успеть дозвониться.
Смеяться. Стучаться. Болит голова.
И времени нет, пред собой извиниться.

Но тихое счастье оставило сон
страницей учебника физики в доме.
Вот парк. Вот дорожка. Вот годы и он
и крик одиночества спрятан в ладони.

Домой. На работу. Привычки. Слова.
Накраситься .Вымыть. Успеть дозвониться.
Смеяться. Стучаться. Болит голова.
И времени нет, пред собой извиниться.
Тилунчжи.

Меня преследуют вокзалы
и улетевшее "прости".
Они души моей вассалы.
А ты меня в свою пусти!

Я буду в ней не просто житель.
Я буду в ней любимый твой.
И беглый раб твой и воитель,
и чуждых лиц городовой.

Ты будешь с ней, как дочка с мамой
Я буду с ней, как властелин.
Ты будешь самой, самой, самой.
Цветком на сопке средь долин.

И будут вихри, будет стужа,
и мной покинутый вокзал
все будет дальше. Будут хуже
звучать слова, что не сказал.

Что провожал аэропланы
не в те края, не в те края!
И голос будет не сопранный
звучать под небом: «Я твоя!»

Тилунчжи.

Стихи любимого.