Я - мудрая женщина и знаю о том, что:

Самое ценное в человеке – это чувство собственного достоинства.

Дон Жуаны, алкоголики и женатые мужчины – потенциальные разрушители гармонии в моей жизни.
 

Достойного мужчину не нужно спасать: ему НЕ нужно помогать найти самого себя, у него НЕТ незаживающих сердечных ран и неоплаченных счетов.

Иногда я с ужасом думаю, каково быть мужчиной. По большому счету, о нем, о мужчине никто не думает. Каково ему жить? О тюленях и морских котиках думают больше.
Все (не будем показывать пальцем) думают только о том, любит - нелюбит. Делает - не делает. Приедет - не приедет. Изменит - не изменит. Женщина, зависимая от мужчины, похожа на пленника, которому вывернули руки и привязали локтевыми суставами к кому-то другому. К ее мужчине. Чуть он шевельнется, она шипит- "мне больно!" Когда он замирает, она дергает -- ты чего замер? ты жив? Ты ко мне относишься? Это я утрирую, как всегда.

Ни тебе гармонии, ни тебе равновесия:
то чешутся крылья, то ноют копыта...©


А ведь ты меня совсем не знаешь. Впрочем, чтобы быть до конца честной, меня не знает никто. Даже я сама порой искренне удивляюсь своим реакциям, не в силах объяснить, отчего у меня на губах порой застревают одни слова, но внезапно срываются другие, откуда вдруг берется дрожь в коленках и почему неожиданно в звуке голоса появляется жесткий металл или соблазнительные нотки... Хотя, нет, кажется, знаю – все дело в них, маленьких существах, которых никогда не ощущаешь в себе, я назову их так – демоны.

Они есть у всех. Даже у тебя, но не думай о том, что твои демоны лучше или хуже чьих-то еще. Когда они выпущены на волю и, сбившись в стаи, в едином радостном экстазе и с дикими воплями сотрясают этот мир и сводят его с ума, они – одно целое, без каких бы то ни было границ, без всяких различий. И если твои демоны сейчас сидят дома смирные и послушные, тебе сложно понять восторг опьяненной толпы чужих, только что вырвавшихся из томительного заточения на волю. И у тебя нет права судить, поскольку твои собственные выбыли из этой игры лишь на время, и настанет день, когда они снесут с петель любые двери, преградившие им путь к сладостным безумствам свободы... И только после их возвращения назад ты можешь снова воспитывать своих демонов и снова приучать их к дисциплине, в лучшем случае рассчитывая на более длительную ремиссию.

Ой, и не говори о том, что ты знаешь обо мне почти все. До сих пор ты видел лишь часть меня, по которой ты не можешь судить о других сторонах моей личности, ни разу не ошибившись. Сейчас я милая неприступная барышня с французской косичкой и наглухо задрапированными коленками, мне нельзя говорить сальностей и двусмысленно прикасаться к моим запястьям. Сейчас мы говорим о высоких материях и серьезных вещах, и тебе не видны мои демоны, и, возможно, тебе даже кажется, что их во мне нет... Но они здесь, они сидят чистенькие, сытые, аккуратно причесанные, на крохотных стульчиках и по очереди разглядывают тебя и весь мир через зеркальные иллюминаторы моих строгих глаз... Им уже хочется пошалить, но на них новые смирительные рубашечки, и все что им остается - ждать своего звездного часа, когда они вот также лихо, как их распоясавшиеся собратья по ту сторону баррикад, будут крошить, будоражить и повергать окружающих в шок... У них нет ни единого сомнения в том, что однажды прочная ткань их одежд, заломивших руки им за спины, разойдется по швам, и они, наконец, обретут полную свободу в своем сомнительном буйном творчестве...

Я обожаю своих маленьких демонов, они напоминают мне о том, что я являюсь частью этого мира, и что мне одинаково присущи как светлые, так и темные его проявления. Если во мне дремлет эта веселая банда, значит, я живу, чувствую и познаю этот мир – через смех, через боль, через то, что в обществе принято называть грехом, но на самом деле является одним из индивидуальных путей приобретения нужного опыта. Ты говоришь мне о совершенствовании, о воспитании духа и укрощении желаний тела. Ты, телесное существо, имеешь целью оторваться от земли и уйти в зенит, это похвально, но нам с тобой не по пути. Я не хочу быть совершенной в этом несовершенном мире, мне очень нужны мои маленькие демоны и сейчас я уже учусь прощать проделки чужих. Я хочу быть непредсказуемой, импульсивной, даже экстравагантной, чтобы удивлять и выделяться из толпы – нет, не вульгарностью, а чем-то особенным, самобытным, присущим лишь мне, не позволяющим меня забыть или с кем-то перепутать. Я по-прежнему упражняю свой дух, но уже не согласна постоянно укрощать желания тела. В сию минуту я с удовольствием рассуждаю о Боге и внетелесных субстанциях, но мне точно также нравится красить губы и подчеркивать линию бедер, кокетливо смотреть из-под ресниц и чередовать длину юбок, приковывать мужское внимание и периодически нажимать кнопку «флирт»...

Мои демоны хоть и шумные, но они ручные. Натворив делов, они всегда возвращаются назад, довольные, но виноватые, как шкодливые дети... и у меня нет причин ругать их или бить розгами, я любовно отмываю их от пятен, бережно до блеска вычесываю им шерстку, переодеваю в чистое белье и отправляю на отдых. Я люблю своих демонов, я не могу перерезать им глотки, когда они, набуянившись досыта, тихонечко дремлют во мне от усталости. Мои демоны – это тоже я, и не говори мне больше о том, что однажды я должна стать совершенной. Совершенство не для меня.

© илза майзульс!2009!

 

Мы ночами встречались.
Но ближе не стали.
Все друзья посмеялись,
Когда вдруг узнали:
Эти двое расстались.
Всё равно бы расстались.
Ну конечно, ведь только ночами встречались.

Ты мне вдруг позвони.
Мне отправь эсэмэску,
Что скучаешь скажи,
Попадусь я на леску.
Буду в ночь приезжать
И тебе улыбаться.
Лишь бы только с тобой,
Никогда не расстаться.

Мне сейчас одиноко,
Печально до боли.
Почему так жестоко
Расставлены роли?
Мы не стали друзьями.
И никем мы не стали.
Между нами стена крепче сплава из стали.

(С) Екатерина Струкова Голубцова

Доктор, на моих витаминах почему-то написано «антистресс»,

у меня близорукость, сонливость и лишний вес,

совершенная пустота – но попросить вроде нечего.

Ибо все есть.

Доктор, каждое утро в восемь я выхожу в весну,

выхожу и думаю: «мироздание, дай мне сил не уснуть,

дай мне сил отжить этот день, хоть немного меня зажги».

И такое впервые за мою недолгую жизнь.

Доктор, у меня есть все те же улицы, «кофеин» и ночные огни,

колоратурное сопрано в плеере; в эти одинаковые дни

Я стала такой спокойной, что почти никогда не кричу.

Я умею быть невозможно счастливой, но, кажется, не хочу.

Доктор, если всему есть цена, сколько цифр на ценнике к моим снам?

У меня же теперь клетчатый шарф и все-таки есть весна,

и связка ключей, и нули какие-то в банке там на счету.

Доктор, каждое утро я чувствую.что лечу.в пустоту.

Оно нагрянуло внезапно, и как обычно, ближе к полуночи, и Его невозможно было не впустить. 

Появляясь изредка, Оно всегда выбирало для этой цели самый безупречный образ... 
Вот и теперь с игривым прищуром и букетом положительных эмоций, окутывая все вокруг искрящимся ореолом былого счастья и обворожительно улыбаясь, Оно сильным ударом плеча распахнуло массивную дверь, отделявшую вас друг от друга. 

- Привет, как ты тут? - и вот Оно уже пружинистой походкой совершенно по-хозяйски расхаживает по пространству твоей жизни, цепким взглядом оценивая интерьер. - Ты совсем про меня забыла, не заходишь в гости, не отвечаешь на смс... В чем дело? 

Теперь Оно стояло совсем рядом, глаза-в-глаза и мягко обволакивало тебя, как если бы пыталось затянуть в свою зияющую глубину через проникающий в душу гипнотический взгляд. 

- Ты еще не разучилась варить в турке свой бесподобный кофе? - спросило Оно, немного помолчав, увлекая тебя в воспоминания о твоих кулинарных подвигах во имя любви. - И котлеты у тебя получались очень вкусные... и борщ... Признаться, я так скучаю по ним... Итак, чем ты будешь угощать усталого путника, что у нас сегодня на ужин?.. 

... 

- Ну вот, и чудненько, я погощу у тебя чуток, ты же не против?- Оно откинулось на спинку стула, сыто улыбаясь и с детским любопытством глядя по сторонам. - А у тебя тут уютненько, ну конечно, в то время, когда мы были вместе, все было гораздо лучше и интереснее. - Серо-зеленые глаза вперились в твои голубые с насмешливым упреком, - но ты сама отреклась от меня... И я до сих пор не могу понять - ради чего? Неужели только ради вот этого? 

Оно придирчиво сканировало содержимое твоего пространства и насмешливо морщилось: 
- Тебе все нравится в твоей настоящей жизни? Кто с тобой рядом? Блеклые тени твоих идеалов?.. Что наполняет твою жизнь? Ты счастлива хотя бы наполовину от того, что когда-то испытывала со мной?.. Ты поменяла профессию, место жительства, круг общения, интересы... браво! У тебя даже изменился голос и взгляд, походка и характер... Я еще помню тебя совершенно другою - и тогда ты нравилась мне больше. Деточка, ну от кого ты бежишь? 
Люби меня, прими меня, не бойся меня, я часть тебя! От меня ничего не утаишь, а следую за тобой по пятам и знаю о тебе все: пусть словно из вчерашней газеты, но знаю. Уже завтра я узнаю и то, о чем ты молчишь сегодня. Я собираю мозаику твоей жизни, фрагментик к фрагментику, я раскладываю события и мысли по ящичкам, полочкам и кармашкам, в моей базе есть даже то, о чем ты можешь уже и не помнить. 
И... ты разве не заметила закономерности: все самое яркое и лучшее в твоей жизни рано или поздно перекочевывает ко мне, и с чем ты остаешься в итоге? Серые монотонные будни, наполненные чтением и размышлениями, в них даже нет больше творчества. Когда ты в последний раз бралась за кисть, не хочешь ли проверить, не заросла ли паутиной твоя коробка с итальянскими красками... Ах, ну да, ты же перешла на цветные карандаши и пастель... 

Оно развалилось в мягком кресле, ослабило тугой узел галстука, расстегнуло массивный браслет часов на запястье, закинуло ногу на ногу и достало зажигалку, - я покурю тут, ты же не против? А ты пока набросай мой портрет... 

... 

Вы сидели с Ним до самого рассвета и любовно - словно жемчуг - перебирали в памяти события прошлой жизни. Оно отрывисто смеялось, чем дальше за полночь, тем громче, нервно курило и смотрело на тебя устало-неподвижными глазами, периодически подтачивая затупившиеся карандаши и с любопытством заглядывая к тебе в планшет.... 

Ну а потом ты вдела Ему запонку в накрахмаленный манжет, бережно завязала галстук, поцеловала в губы, и в первых лучах рассвета Оно исчезло, оставив после себя карандашно-пастельный этюд в альбоме для акварели, бриллиантовые брызги солнца в пыльном воздухе, а в голове свинцовую тяжесть бессонной ночи и один дурацкий вопрос: "Ну и с чем ты остаешься всякий раз, когда я ухожу? "...

© Илза Майзульс, 2009

Иногда мне кажется, что я чересчур хороша для этого мира. Подлая мыслишка, что я не соответствую формату в худшем смысле, некогда подкрадывалась ко мне, но крепко получила по башке — и больше мы с ней не встречались. С тех пор я думаю о себе исключительно хорошо. Бывает, что с небольшими поправками на грядущее совершенство, которому, как известно, нет предела... Даже если я когда-нибудь говорю о себе уничижительно, это всего лишь тест на вшивость — чью вшивость, думаю, пояснять не нужно...

Я всегда была невысокого мнения о мире, в который меня очень несправедливо определили на жительство. Разве можно так жестоко наказывать за грехи, которые я даже не в состоянии вспомнить?!

Мир недостойных обступил меня с первой минуты моего служения здесь, и мне ничего другого не оставалось, кроме как пытаться выжить, оберегая свою самобытность от вероломных покушений варваров. Никто не вызывал во мне душевного трепета: все казались чужими, разговаривали на другом языке и были заняты амбициями, откатами и сексуальными авантюрами. Их эфир был забит зашкуренными до пластмассового блеска куклами с программным обеспечением, которых можно было ставить в режим stand-by и в разные другие унизительные позы. Куклам этим я даже сочувствовала. Даже тем из них, кто колесил на «Феррари» в норковых манто еще тогда, когда я гордо покоряла метро в плюшевом пальто... :)

Иногда, впадая в болезненную рефлексию, я спрашивала себя — неужели в этом мире меня, такую распрекрасную, никто никогда не полюбит, и тут же отвечала себе, что на самом деле здесь совершенно некому меня любить — в этой преисподней, населенной троллями и жуткими монстрами, нет ни одного равного мне, который бы разглядел, восхотел и покорил. Это можно сравнить с одиночеством мисс Вселенной на планете подслеповатых приматов. Впрочем, в этом статусе я чувствовала себя вовсе неплохо — ну что с них взять, с обезьян да еще и близоруких? Пусть вдохновенно чистят свои бананы и занимаются друг другом, пока я грациозно несу знамя своей избранности, стараясь не поскользнуться на разбросанных шкурках. 

... А вчера мне пришла смска. С незнакомого номера. Без подписи. В ней кто-то признавался мне в любви... Я перечитала ее три раза. И потом еще несколько раз перед сном. И утром я снова ее открыла. И ведь ошибки быть не может — сообщение адресовано действительно мне. Знаете, я плакала... Я пыталась вычислить отправителя — я перебрала все варианты...

Пусть это звучит нескромно, но теперь я уверена — это был Бог... )))

(С) Полянская Анна, 2010

Меня любят толстые юноши около сорока,
У которых пуста постель и весьма тяжела рука,
Или бледные мальчики от тридцати пяти,
Заплутавшие, издержавшиеся в пути:

Бывшие жены глядят у них с безымянных,
На шеях у них висят. Ну или вовсе смешные дядьки под пятьдесят.

Я люблю парня, которому двадцать, максимум двадцать три.
Наглеца у него снаружи и сладкая мгла внутри;
Он не успел огрести той женщины, что читалась бы по руке,
И никто не висит у него на шее, кроме крестика на шнурке.

Этот крестик мне бьется в скулу, когда он сверху,
и мелко крутится на лету. Он смеется и зажимает его во рту.

Когда японка говорит мужчине:
"я хочу стирать твое белье"
или "я хочу растить твоего сына",
тот понимает, что она его любит...

"...я не могу быть нигде, кроме как здесь,
и ни с кем другим, кроме как с тобой..."
(О.Градова, "По минному полю любви" )

В своих беспокойных снах я все еще помню, как ступала голыми пятками по пушистым искрящимся облакам, как дотрагивалась до кокетливых звезд ладошками и страстно целовала лучики солнца, как радужно переливались брильянтовым блеском мои слюдяные крылья, и глаза сияли как сапфиры и как на моем плече иногда доверчиво дремали пугливые бабочки...

И еще я помню тебя. Очень смутно, но помню, как обнимала тебя, милый мальчик, и мы неслись с тобой по радуге, взявшись за руки и с веселым смехом прыгали с разбегу в серебристый ручей... И сплетаясь перламутровыми крыльями, наслаждались мечтой. Я смотрела в твои пронзительные глаза, а ты нежно целовал мои пальцы...

А потом ты... неожиданно пропал. И я искала тебя везде, и никак не могла найти, а потом мне сказали, что ты... родился... И безутешная от потери я спустилась в твой мир, холодный и серый, где идут проливные дожди и на асфальте улиц белым полотном лежит снег... Мир, откуда звезды кажутся далекими и мертвыми, где дуют пронизывающие ветра и гуляют по улицам одиночество и тоска, в иллюзорный мир суррогатных чувств, где так непросто обрести любовь... Я искала тебя в бетонных джунглях, жадно приникая к окнам и напряжено всматриваясь в лица резвящихся мальчиков... и в один из пасмурных дней, обессиленно присев на обледенелый карниз, я увидела тебя играющим на отцовских коленях...

Я стучала тебе в стекло продрогшими пальцами, зябко кутаясь в свой плащ из тонкой паутинки, я звала тебя по имени, но ты не слышал меня и твои веселые глаза смотрели сквозь меня. В этом мире ты ничего не помнил о прошлом, здесь тебе всё заменили родители... И я прилетала к тебе вечерами и любовалась тобой до тех пор, пока строгая мама не брала тебя за руку, чтобы уложить в кровать... Ночами я зачарованно сидела на краешке твоей постели и подсматривала твои красивые сны. Сны, в которых мы снова были вместе, сны, в которых ты счастливо улыбался и шептал мое имя, сны, которые ты никогда не запоминал... А потом я возвращалась обратно, в свой искрящийся сказочный мир, который теперь казался мне блеклым и пустым. И тогда я решилась покинуть его и последовать за тобой...

Твой мир встречал меня ярким светом, суетой и оранжевой биркой, которую мне тут же повязали на руку... Меня держали за ноги, а я пронзительно кричала... от боли, от страха, от возмущения... Так началась моя земная жизнь, где я совершенно позабыла о тебе... И сейчас я не могу толком вспомнить твое лицо, твой голос и улыбку, я ищу тебя средь толпы, и компас сердца ведет меня куда-то... Иногда я вижу тебя в смутных снах, память о которых как по злому волшебству рассыпается в пыль с первыми лучами рассвета, но я знаю, что однажды мы встретимся глазами и тотчас узнаем друг друга. И не расстанемся никогда. Мы пойдем по жизни, улыбаясь и щурясь от солнечного света, взявшись за руки - в точности как тогда!,- и вокруг нас со звонким смехом будут резвиться наши дети...

Мы не можем не встретиться. Я и сейчас чувствую твое незримое присутствие. Я знаю - ты уже рядом. Просто посмотри мне в глаза...

© Полянская Анна, 2009

- Папа, папа! У нас денег много? 
- ... а что такое? 
- Купи мне этого парня…

Они смотрят на мир через стекла Silhouette, читают Forbеs, разбираются в инвестициях и в венчурном финансировании малого бизнеса. Их походка уверенная, плечи – расправленные, на запястьях - Patek Philippe, в визитнице - контакты с самыми влиятельными людьми города, а в кармане ключи от очередного шедевра мировой автоиндустрии...

Они офигенно умеют жарить мясо и мариновать обалденно вкусный шашлык. И разбираются в хороших винах, хотя традиционно предпочитают Hennessy. Они расплачиваются картой Visa Gold и обычно ужинают в ресторанах, хозяев которых знают лично.

По выходным они играют в гольф, иногда – в покер или в закрытом клубе в мафию. Вечерами их ожидает тренажерный зал или татами. Порой они допоздна засиживаются за ноутбуком в компании урчащей кофемашины: диаграммы, графики, отчеты, аналитика... бессонная ночь и реки кофе...

А когда мозг плавится от расчетов – у них мальчишники с друзьями. Темы на вечер – курсы валют, вести с биржи, прогнозы экспертов, планы на отпуск, охота, дайвинг, автомобили, сборная по футболу и … ни слова о женщинах. 

Они устали от выхолощенных душ, пустых глазниц и декольте, в которых не угадывается присутствие сердца. Хотя их по-прежнему возбуждает высокая грудь, широкие бедра и упругая загорелая кожа…

В перерывах между совещаниями, переговорами и рисковыми сделками их по-прежнему забавляет женское кокетство и интересна игра, в которой женщина пытается продать им свои активы по нереально высокой цене. Они вступают в эту игру, но когда приходит черед переходить на новый уровень, они легко удаляют женские номера из памяти своих гаджетов и кукольные лица – из своей собственной. 

Секс в обычном формате навевает на них тоску – время от времени можно, но в нем уже чего-то недостает… Может быть, трепетных чувств к очередному роскошному телу?.. Другое дело - замысловатые комбинации, свинг и зажигательные ролевые игры на огромных дачах в гламурном антураже… Они помнят о презервативах, и их либидо не вызывает сомнений. Впрочем, сексуальная ориентация - тоже.

Они ходят в солярий – да-да! И в массажный салон. И как трофеи носят на своих спинах восхищенные взгляды женщин, с которыми еще не знакомы, и обиженные – тех, с кем ВСЕ УЖЕ БЫЛО… 

Они – самодостаточные мужчины!

По их загородным домам с ультрамодным дизайном деловито вышагивают домработницы. Нужна ли такому Мужчине Женщина, Жена, Хозяйка?... И какой она должна быть, чтобы он с зоркостью опытного хищника высмотрел ее в людском потоке или на магистралях каменных джунглей и потом трепетно оберегал до своего самого последнего вздоха?.. Ну что в ней должно быть такого особенного, чтобы наедине, по-мальчишески прильнув к ее распущенным волосам и трогательно целуя ее дрожащие ресницы, он искренне заявил о том, что готов провести с ней остаток своей пресыщенной удовольствиями и отлично устроенной жизни?!..

© Полянская Анна, 2010

Господи, отформатируй мою карту памяти, пожалуйста!
Я не хочу помнить боль.
Я хочу забыть чужие телефоны и адреса. И обещания - невыполненные, конечно.
И хочу забыть слова с негативной окраской. Я больше не хочу знать слово \"ненавижу\" и все нецензурные слова.
Я хочу забыть сухой взгляд холодных глаз с зеленым оттенком.

Я хочу забыть людскую подлость и все случаи, когда позволяла себя использовать.
Я больше не хочу обманывать и - прежде всего, себя.
Я устала бояться, я больше не хочу испытывать страх и ощущать мерзкую рябь бегущих по телу мурашек при мысли о том, что я что-то теряю. Или уже потеряла.
Я хочу залить бетоном все лабиринты нервных реакций, по которым струится моя скорбь, и разрубить все ее узелки, которыми она помечает свой траурный путь, чтобы потом находить его снова и снова.
Я хочу удалить порочные алгоритмы поведения, которые неизменно приводили мои отношения в тупик.
И свою идиотскую непокорность.
И неимоверную гордыню, не позволяющую мне снижать сомнительные стандарты качества при оценке людей.
И зависть к чужому счастью. Зависть, чернота которой беспощадно вытравлена мной и теперь она приветливо рядится в светлые одежды, но при этом все же остается завистью.

Я хочу однажды заснуть и проснуться совершенно обновленной: без обид, душевной гнили, которую так сложно вычистить и которая мешает мне дышать и видеть свет. Я знаю, что то утро будет прохладным и ярким, у моих ног будет бушевать Океан Забвения, а я буду гулять по его пенистым водам в белых одеждах, смотреть на солнце, уже не щурясь, и слушать божественную симфонию собственных мыслей, текущих отныне плавно и неторопливо, без надрывов и... разрывов. И в этой симфонии будут звучать божественные слова, возможно, самые важные слова, которые я когда-либо слышала:

- В тебе больше нет боли и зла, ты полна Любовью. Возвращайся назад и будь счастлива!

© Илза Майзульс, 2009

Мы стремительно мчимся по магистрали жизни и видим только лица несущихся нам навстречу. Они великолепны, они изящно курят, разговаривают по мобильному или держат руль, небрежно откинувшись на спинку кожаных кресел... И нам не всегда хватает мудрости осознать, что у них совершенно иной маршрут – в лучшем случае они подмигнут нам фарой или посигналят и тут же скроются из виду, оставив после себя клубы взвившейся пыли и тошнотворное облачко выхлопных газов... А мы уныло продолжим свой путь дальше в гордом одиночестве и с отвратительным настроением, а в худшем случае – развернемся на трассе и навсегда сойдем со своего...

Нам не всегда хватает ресурсов, чтобы догнать тех, кто давно мчится впереди нас или тех, кто, на время поравнявшись с нами, однажды легко обходит нас на скорости, превышающей возможности нашего двигателя. У вас захватывает дух от их наглости, но вам не остается ничего иного, кроме как с обидой всматриваться в их силуэты, уплывающие за горизонт... Нам не всегда хватает благоразумия справиться с собственным высокомерием для того, чтобы сбросить скорость и присмотреться к тем, кто вот уже очень долго следует за нами по пятам, не сводя зачарованных глаз с нашего запыленного багажника и не отставая, и сосредоточенно держит руль, чтобы случайно не пропустить поворот, на котором нам вдруг вздумается свернуть... Возможно, именно с ними совпадают наши маршруты, но ведь мы так привыкли догонять и преследовать, что мысль посмотреть в сторону и чуть-чуть назад даже не приходит нам в голову...

Мы так привыкли участвовать в гонках, преследовать, порой ставить перед собой недостижимые цели, лететь сломя голову, нарушая правила и опрокидывая принципы, и бессильно глотать слезы, когда заветная цель тает в седой дымке на самом стыке неба и земли. А не пора ли сказать себе - СТОП! А так ли нужно тебе кого-то догонять, сбрось скорость, а лучше остановись и поправь прическу - ведь ты же, черт возьми, ЖЕНЩИНА!..

© Полянская Анна

Она не могла Его забыть, 
а Он не мог Её вспомнить...

 

Ты можешь позволить себе очки в золотой оправе, запонки с бриллиантами, костюмы от именитых модельеров, невероятно дорогие хобби и очень красивых женщин... И ты не понимаешь одного – ну как он вообще мог Ей хоть сколько-нибудь понравится?…

И главное – чем?!!

Ты недоуменно выкладываешь в голове причудливый образ этого странного персонажа из разноцветной горстки каких-то априори ущербных пазлов – всего того, что знаешь о нем по Её сбивчиво-взволнованным рассказам.

Ты великодушен и мудр, ты выше ревности и уже не впервой с виртуозностью опытного психотерапевта выдавливаешь гной из Её воспаленного сердца и дурь из Её впечатлительной головы... Но в жесткий футляр твоей логики до сих пор не укладывается одно: как такое могло случиться с Ней?.. С Ней, которой всегда нравились мужчины исключительно зрелые и брутальные, холеные и эпатажные, с огромными связями в городе – вот как раз такие, как ты... 

А этот – кто вообще такой?!..

У него подержанная иномарка, растянутые рукава старого свитера, покоцаный ремень на поношенных брюках и паспорт гражданина Белоруссии… Он младше Её на 4 года, снимает на двоих квартиру в Коньково, питается едой из Макдоналдса и любовно хранит в бардачке открытки с видами Минска… У него зеленые глаза, мягкий голос, застенчивая улыбка и длинные пальцы на широких ладонях. А еще – нескладная фигура при высоком росте на фоне катастрофической худобы… Но для Неё, пожалуй, у него есть только один существенный недостаток – он не звонит и не пишет уже целую неделю...

И это – кошмар на стероидах, помноженный на бесконечность...

Ты по-отечески гладишь Её спутанные волосы, предупредительно протягиваешь чистые салфетки для Её хлюпающего носа и жестоко высмеиваешь эту стихийную влюбленность и сам объект Её почти противоестественных чувств. Но сквозь грубую ткань твоего чудовищного сарказма все же просвечивают белые нити зависти к этому парню… Ведь его любят без миллионных счетов в банке, без квартиры в центре Москвы и огромной дачи в Замкадье… это ли не то настоящее, чистое и подлинно ценное чувство, по которому тоскуют сильные мира сего, бесконечно уставшие от острых когтей охотниц за чужими миллионами…

(с) Илза Майзульс, 2010

Мобильная связь, icq, мейл-агент, социальные сети и прочие воздушные мосты слишком быстро изнашивают отношения, порождая безразличие и усталость... Каждый раз когда загружается Windows, вместе с ним запускается что-то еще, поэтому прежде чем ты успеешь что-то сделать, ты увидишь мигающие оранжевые всполохи чужих сообщений... И всё – ииии... понеслось!..

Разговоры ни о чём, хождение по замкнутому кругу, громоздкие сооружения из слов, эмоций и смыслов... И даже когда вам уже нечего рассказать друг другу, вы пытаетесь оживить разговор перетряхиванием старого барахла, которое поистрепалось, вышло из моды, кое-где расползлось по швам и отвратительно пахнет прелой ветошью... А чего стоит эта дурацкая привычка набирать чей-то номер лишь потому, что в кафе слишком долго обрабатывают ваш заказ – скучно, курить не хочется, а на мобильном есть деньги... И только потому что в эти пять, десять, пятнадцать минут вам просто нечем заполнить свой вакуум, вы взрываете звонком чью-то чужую такую же точно пустоту... ведь было такое, правда?

Вас ежедневно накачивают гигабайтами совершенно ненужной информации, в которой вы растерянно пытаетесь выловить что-то важное... И любой из вас хотя бы раз в жизни подчинялся желанию отключить телефон, удалиться из киберпространства или же стать невидимым, неузнаваемым, недосягаемым для всех или «для всех, кроме» (и далее список VIP-персон, нередко ограничивающийся одним-единственным именем). Но выпадать из эфира надолго – страшно, ведь можно пропустить сообщение или звонок, которые, как вам кажется, сделают из безродного пастушка наследного принца... Ну а что делать с горечью, заполняющей горло, когда, отключившись от этой всевидящей матрицы на день, два или на неделю, потом выясняешь, что тебя за это время никто не искал… ну или почти никто, или просто не тот, кто в списке... 

Мы давно и плотно застряли в паутине из чужих «привет», «как ты?», «что нового?» и засоряем эфир однообразными отписками, потому что с такой скоростью не живут, чтобы каждый наш день был похож на увлекательный сценарий... Но самое, пожалуй, страшное заключается в том, что мы привыкаем к тому, чтобы:

1) задавать вопросы, ответы на которые нам не нужны, и

2) много говорить, но так ни разу и не услышать друг друга... 

© Полянская Анна, 2011

Как у тебя с личным?
- Любимого мужчины все еще нет у меня, а как с этим у вас?
- А у меня все с точностью до наоборот: у меня есть любимый мужчина. Это я.

(из частной переписки)

Мне уже больше чем тридцать, и вот сейчас, окидывая свою жизнь печальным взглядом, я понимаю, что вряд ли когда-нибудь кого-то по-настоящему любил... Бывало, в далекой юности я терял голову и влюблялся в очередную вариацию на тему идеальной для меня женщины, кипел и захлебывался в этом котле, то погружаясь на дно и обжигаясь о поверхность раскаленного металла, то всплывая на поверхность как готовый к употреблению продукт...

Бывало, я даже позволял им пробовать меня на вкус, отщипывая от меня маленькие кусочки, но я ни разу не давал себя съесть целиком. Я изучал их очень внимательно, и мой щенячий восторг постепенно сменился на проницательный цинизм опытного наблюдателя. И как бы они не пленяли мое воображение на первом свидании, я знал наверняка, что в какой-то момент с их милых лиц спадут изящные маски, и за ними я непременно увижу уродливую гримасу женской неидеальности и чудовищный оскал обманутых хищниц, лишившихся добычи именно в тот момент, когда они уже вот-вот собирались меня пропустить через свой желудочно-кишечный тракт и со временем выбросить как переваренный бесполезный отход, чтобы начать охотится на других.

И я, конечно, уходил, мне удавалось уйти чуть раньше – возможно, всего за один миг до того, как с их губ, по-змеиному изогнувшихся в фальшивую улыбку, слетало их язвительно-ядовитое аривидерчи, к которому бы, конечно, прилагался поразительно полный перечень всех моих грехов и несовершенств. Но мне везло, и я уносил ноги за мгновение до того, как к ним приходило осознание, что в этот раз их охота была неудачной: силки не сработали, а брошенное лассо так и не достигло моей мускулистой шеи.

Одно я усвоил с годами - они все жаждут не любви, а выгод. Они искусно торгуют своей красотой и молодостью, как активами, с каждым годом теряющими свою ценность, они меняют их на супружеский статус и на твои деньги, они даже согласны имитировать оргазмы, чтобы вырвать у жизни право на солярии, спа-процедуры, мезотерапию, педикюр и бикини-дизайн – потому что они хотят нравиться не только тебе, но и всем твоим друзьям... Они торопятся, у них не так много времени, и через три месяца они уже готовы сесть тебе на шею, контролировать твои действия, слова и даже мысли и чувства. А заодно проверять твои карманы и айфон, контролировать твои контакты в сети, читать твою электронную почту и с потрясающей виртуозностью вызывать в тебе чувство вины. И вот ты уже начинаешь сконфуженно оправдываться, зачем-то отвечая на нелепые вопросы типа: «почему мы так редко видимся?», «почему ты мне не позвонил?», «ну почему ты молчишь?». И ты смотришь в эти грустные влажные глаза, в которых застыл еще один немой вопрос: "когда ты познакомишь меня с семьей?" или еще хуже - «когда мы поженимся?»...

Очередная Она, не лучше и не хуже других, один и тот же привычный шаблон: все, круг замкнулся – пора уходить. Она, ничего не знающая о своих предшественницах, также как когда-то другие, взволнованно сейчас кричит в трубку и просит о встрече, все еще рассчитывая спасти отношения и достигнуть желанной цели, пусть не сейчас - потом. Она даже обещает не устраивать истерик, но я-то знаю, что от истерики ее сейчас отделяет всего лишь пустой блистер из-под принятого горстью успокоительного… Я обещаю ей приехать завтра, а сейчас желаю ей спокойной ночи. Она бросает трубку, но завтра будет ждать меня и моего звонка.

Но у меня нет слов на длинные объяснения и душеспасительные беседы, у меня нет желания ни врачевать ее самолюбие, ни смаковать ее поражение, у меня нет сил на то, чтобы выслушивать ее фальшивые заверения в вечной любви. Я-то знаю, что через какую-нибудь пару месяцев с такой же точно экспрессией она будет выносить мозг кому-то еще – с той же самой интонацией, теми же самыми словами…

...Наутро с холодным сердцем я отправлю ей стандартное пожелание счастья в любви с другим мужчиной и удалю ее контакты из моего мобильного. Это действительно конец, потому что я никогда не отвечаю на звонки с неопознанных номеров. Да, у меня есть любимый мужчина, и зовут его Я!..



ЭПИЛОГ

Прошло полгода, и Он понял, что был не прав.
Через год Он разыскал Ее в социальной сети и снова попросил Ее телефон.
Спустя еще один год Он сделал Ей предложение...
Но Она отказалась.

Ты, в объятьях страсти укрощая львицу,
Знай, что она хочет, хочет покориться тебе... 

Вам доводилось наблюдать непринужденную аристократичную грацию дикого зверя, осознающего свое великолепие и силу? Развитая мускулатура, мощь крупных лап, плавность линий сильного ловкого тела, зоркий настороженный взгляд янтарных глаз, напряженное сканирование пространства... А еще есть в природе Мужчины, невероятно напоминающие этих диких животных. 


До чего же красива прямая спина, расправленные плечи, поджарое тело и плавные уверенные движения... Упругая походка такого Мужчины напоминает мелодию, которой хочется наслаждаться бесконечно...

А еще здорово, когда чуть вьется каштановый волос, и когда глаза светлого оттенка с глубоко проникающими сверлами внимательных зрачков. А впрочем, цвет глаз не особо и важен - ведь главное, что в их омуте обитают жизнерадостные озорные бесенята, которые в особые моменты прячутся за холодную гипнотическую гладь стального зазеркалья... И тогда в эти глаза уже невозможно "войти", потому что теперь это они смотрят в тебя, они не атакуют, но им видно, как под их пронизывающим хищным взглядом взволнованно трепещет каждая клеточка твоего зачарованного существа... 

А еще ровные ухоженные зубы, и широкая искренняя улыбка, и тонкие черты лица, и размеренный темп речи, и сильные руки с большими ладонями и длинными пальцами... и их спокойные властные прикосновения... 

Как золотые монеты бережно перебираешь в памяти воспоминания о сладкой истоме, когда твое изнеженное тело раскаленной иглой пронзал электрический ток, и он же вытягивал тебя в звенящую струну и перехватывал расслабленное дыхание в тот самый миг, когда в потаенную глубину твоего тихого омута врезались лазерные лучи осмысленно-острых глаз... 

...Каждый день, пересекая пространство улиц, растворяясь в стремительном людском потоке, ты привычно скользишь взором по уныло-тусклой массе безвольно-скучных лиц и сутуло-жалких силуэтов в поиске этого проникающего взгляда-лезвия и царственно-мягкой походки матерого хищника... 

© Полянская Анна, 2009

Здравствуй, дорогой Бог!

Возможно, ты не заметил, но в последние годы я вела себя хорошо и была образцом прилежания и добродетели даже тогда, когда ты на меня не смотрел :) Я сближалась с мужчинами только по очень большой любви и честно собиралась замуж за всех, с кем целовалась. Даже когда кто-то из них просто держал меня за руку, я уже мысленно выбирала имена для наших с ним будущих малышей... :) Ведь ты же учил меня быть во всём последовательной и серьёзной. Не знаю, что именно и в какой момент я делала не так, но теперь я обращаю твое внимание на то, что по-прежнему засыпаю одна и что по утрам мой гаджет все еще не ломится от смс с пожеланиями доброго утра...

Господи, я знаю, ты будешь сердиться, но порой мне кажется, что я никакая тебе не дочь, а какая-то нелюбимая падчерица. Ведь все твои дщери неустанно выходят замуж и в сладких муках продлевают свой род в детях своих, а я уныло жду своей очереди, утешаясь мыслью, что, возможно, именно сейчас ты как раз занят тем, что подбираешь мне идеальную пассию... Дорогой Бог, я каждый месяц оставляю тебе записки с пожеланиями — скажи, ты хотя бы их получаешь? Или тебя постоянно кто-то отвлекает как раз в тот момент, когда ты разворачиваешь мои послания?..

Мой милый Бог, я знаю, ты учишь своих детей быть добрыми и терпеливыми, помогать другим и сострадать — вот, возможно, еще и поэтому ты так настойчиво посылаешь в мою жизнь всех этих странных неустроенных людей... Это ты так испытываешь меня, правда?.. Знаешь, я решила им всем помочь. Дорогой Бог, раз уж содеянного мною добра все равно не хватает на то, чтобы выдать меня замуж за добродетельного мужчину, спиши с моего счета всё, что там есть, и сделай, пожалуйста, так, чтобы все те, кого я знаю, стали счастливыми, богатыми и больше никогда ничего не боялись. Потому что нет для меня, Господи, большего наказания, чем беспрестанно выслушивать людское нытье... 

P.S. И как только ты сам выдерживаешь это — не понимаю...

Пусть пройдена страница,
И крови пролито пол-литра,
Любовь - когда хотят жениться,
Всё остальное - виды флирта.
Пусть лучше рвётся там, где тонко,
Пусть будет больно и некстати,
Любовь - когда хотят ребёнка, 
Всё остальное - мир симпатий.
Пусть много зависти и лести
На каждой жизненной страничке,
Любовь - когда хотят быть вместе,
Всё остальное - лишь привычка.
Пусть плохо, пусть всё не на месте,
Идти по жизни дальше нужно,
Любовь - когда два сердца вместе,
Всё остальное - это дружба.

(C) Екатерина Струкова Голубцова

Куда мне деть твое "прости"?
Повесить в рамку над кроватью?
Носить под стильным черным платьем,
Или оставить в заперти?
Куда мне деть твое "прости"?
Вливать по букве в рюмку с водкой ?
Убить чугунной сковородкой или развеять конфетти?
Куда мне деть твое "прости"?
Добавить в новый гель для душа?
Подать под соусом на ужин или косички заплести?
Куда мне деть твое "прости"?
Свернуть конвертом аккураттно ?
Разлить по чашке в аппаратной или святыню возвести?
Куда мне деть твое "прости"?
Прости-твой гимн,и жизнь и кредо,
И упование победой.

Прости, но нам не по пути.

(С) Екатерина Струкова Голубцова

С ним ужасно легко хохочется, говорится, пьется, дразнится; в нем мужчина не обретен еще; она смотрит ему в ресницы – почти тигрица, обнимающая детеныша.

Он красивый, смешной, глаза у него фисташковые; замолкает всегда внезапно, всегда лирически; его хочется так, что даже слегка подташнивает; в пальцах колкое электричество.

Он немножко нездешний; взор у него сапфировый, как у Уайльда в той сказке; высокопарна речь его; его тянет снимать на пленку, фотографировать – ну, бессмертить, увековечивать.

Он ничейный и всехний – эти зубами лязгают, те на шее висят, не сдерживая рыдания. Она жжет в себе эту детскую, эту блядскую жажду полного обладания, и ревнует – безосновательно, но отчаянно. Даже больше, осознавая свое бесправие. Они вместе идут; окраина; одичание; тишина, жаркий летний полдень, ворчанье гравия.

Ей бы только идти с ним, слушать, как он грассирует, наблюдать за ним, «вот я спрячусь – ты не найдешь меня»; она старше его и тоже почти красивая. Только безнадежная.

Она что-то ему читает, чуть-чуть манерничая; солнце мажет сгущенкой бликов два их овала. Она всхлипывает – прости, что-то перенервничала. Перестиховала.

Я ждала тебя, говорит, я знала же, как ты выглядишь, как смеешься, как прядь отбрасываешь со лба; у меня до тебя все что ни любовь – то выкидыш, я уж думала – все, не выношу, не судьба. Зачинаю – а через месяц проснусь и вою – изнутри хлещет будто черный горячий йод да смола. А вот тут, гляди, – родилось живое. Щурится. Улыбается. Узнает.

Он кивает; ему и грустно, и изнуряюще; трется носом в ее плечо, обнимает, ластится. Он не любит ее, наверное, с января еще – но томим виноватой нежностью старшеклассника.

Она скоро исчезнет; оба сошлись на данности тупика; «я тебе случайная и чужая». Он проводит ее, поможет ей чемодан нести; она стиснет его в объятиях, уезжая.

И какая-то проводница или уборщица, посмотрев, как она застыла женою Лота – остановится, тихо хмыкнет, устало сморщится – и до вечера будет маяться отчего-то.

Когда пубертатный кризис был преодолен, Аннyшка избрала для себя благородную позу и принялась ждать милости судьбы. Не сказать, чтобы все, что плыло ей в руки, вызывало в ней омерзение, но оно явно не отвечало ее высоким представлениям об эталоне. У нее совершенно не оставалось сомнений в том, что однажды вострубит горн, знаменуя конец ее непринадлежности никому, все вокруг озарится неземным светом, и десница Всевышнего, рассеяв полчища гнусных кадавров, перстом укажет того, кто составит ей счастье. Поскольку событие сие считалось неотвратимым, Аннушка не суетилась и спокойно коснела в своих предрассудках.

Дабы произвести благоприятное впечатление образованной, глубоко мыслящей и разносторонне развитой барышни, Аннушка усердно и много училась, безоглядно кладя свою юность на пыльный алтарь разнообразных наук. Круг общения Аннушки избирался с особой тщательностью, исключая персон, могущих, по ее представлению, опорочить ее доброе имя. Ей без труда удавалось избегать тех, кто не укладывался в прокрустово ложе ее нравственно-интеллектуальных запросов. Дабы никто не усомнился в том, что на венец творения претендует приличная девушка, а не какая-нибудь прошмандовка.

Чтобы момент встречи с мечтой не омрачился амнезией и вульгарной развязностью, отношения с алкоголем Аннушка не поддерживала. Она подозревала — хмельной мозг охотно признает совершенство в любом прощелыге. Так нелепо ошибиться в планы Аннушки не входило.

У Аннушки был изысканный вкус, в виду этого искомое представлялось ей высоким и плечистым, в должности СЕО и костюме Brioni, потому как самолюбию Аннушки очень бы польстило, что жребий избранника пал именно на нее. По этой причине изъяны и несовершенства формы затмевали напрочь обещания вечного рая от тех, кто ростом и благородством, скажем прямо, не вышел.

Аннушка не ругалась матом, но неустанно трудилась над тем, чтобы обогащать лексикон благородными речевыми оборотами, отчего ее манера говорить приобрела выспренно-карикатурный фасон. Впрочем, Аннушка знала, высокий слог — это их с искомым надежный пароль.

В целом, она блюла себя со всей суровостью, неусыпно заботясь о репутации честной женщины, сохраняя за собой все шансы встретить конец света в безбрачии и размышлениях. Господь свое дело знает, полагала Аннушка, как неофит полагает снискать благодать постом и молитвой.

По совокупности этих заблуждений на протяжении многих лет ей удавалось сублимировать инстинкты, в среднем, пять месяцев из шести, что имело, помимо минусов, два очевидных плюса — можно было не принимать никаких пилюль и никаких решений.

© Илза Майзульс, 2010

…ДВОЕ ЕГИПТЯН ОБВИНЯЮТСЯ В ПОПЫТКЕ НЕЗАКОННО ПЕРЕЙТИ ГОСУДАРСТВЕННУЮ ГРАНИЦУ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ. ПЫТАЯСЬ ПРОНИКНУТЬ ИЗ РОССИИ В ЕВРОПУ, ОНИ ПРОКОПАЛИ РОЖКОМ ДЛЯ ОБУВИ ТОННЕЛЬ ПОД ГРАНИЦЕЙ БЕЛАРУСИ И ПОЛЬШИ, А ЗАТЕМ, ПОСЛЕ ЭКСТРАДИЦИИ В РОССИЮ, ПЫТАЛИСЬ ПРОДЕЛАТЬ ТО ЖЕ САМОЕ НА ГРАНИЦЕ РОССИИ С УКРАИНОЙ… INTERNET.RU, 27/08/2006 

Меня пригласили вечером на кофе. Странно, но похабное чудовище внутри меня передавало сознанию поздравительные телеграммы. Кофе лишь повод зпт он хочет секс тчк. У меня уже начиналась изжога от бесконечных кружек с разведенным кофеином, а конструктивных предложений все не поступало. Я говорила на октаву выше, чем обычно, прикрывала веки а-ля Мерилин Монро, и умильно надувала губки, пытаясь обозначить новый вектор диспута.
Но Его слова и жесты ни разу не переметнулись через разделительную полосу, пролегающую между зоной дружески-нейтральных пикировок и территорией возбуждающе-эротической стыковки космических объектов. 

В очередной раз, пробегая глазами скудную опись эспрессо-американо-латте в меню, я закрыла брошюрку и произнесла:
- Я не хочу кофе. Я не хочу чай, я даже фреш не хочу. 
- А что ты хочешь? 
- Ну, к примеру, заняться сексом...

И тут я поняла, что категорически и навсегда беру инициативу в свои руки. Ужин быстро свернулся, превратившись в легкую гастрономическую прелюдию перед посещением моей квартиры, с заездом в ночную аптеку и покупкой «левого» каберне. 
Похоже, имидж овцы в волчьей шкуре начинал приносить плоды, однако от меня по-прежнему ожидали решительных действий. Брошенная в кипяток щепоть «Мокконы» подарила несколько минут, необходимых для купирования мандража внутри организма, и довольно тщетных попыток вытащить гнусное чудовище на поверхность. Правильно говорят, не будите во мне зверя, а то он проснется и убежит.

Может поэтому мужчинам нравятся стервы? Они всегда знают, чего хотят, в отличие от меня, задумавшей колоссальную провокацию, а теперь пытавшейся прокрутить фарш назад, что оказалось невозможным в практическом смысле. Нет, у меня абсолютно не получалось стать стервой, равно как и гетерой, или гюльчатай. Я просто не знала, что делать, чтобы не сделать «неправильно». 
Когда не знаешь куда двигаться, нужна карта местности. Дав несколько подходящих к случаю ориентировок, я обозначила движение к цели: я в ванную, потом ты, вот полотенце, спальня направо, горячая вода левый вентиль. Он не потерялся, хотя я могла бы быстро поменять указатели, сохранив честь и совесть... 

...Неплохо, весьма неплохо, даже больше чем ожидалось от мужчины, который много вечеров сублимировал всю свою похоть в обзоры политической ситуации на Ближнем Востоке. Надо сказать ему об этом. В каких-то дурацких книжках написано, что мужчину надо одобрять, это стимулирует его на подвиги. Черт побери, ему мои оценки не сдались! Почесывая мохнатую грудь, он произносит: «просто нормальный мужчина». 
Просто нормальный? Это когда «за тридцать»? Или меня подводит глазомер? Я медленно падаю в обморок, попутно замечая, что меня никто не ловит. Он видимо не читал дурацких книжек, и не присваивает мне баллы. Слава богу, что и рекомендаций лучших собаководов не пишет... 

Я затягиваюсь сигаретой и кутаюсь в занавеску. Он одевает ботинки. Я закрываю дверь. Я выбегаю к лифту. Я спрашиваю «ты позвонишь»? Он включает зажигание. Я еще несколько дней жду звонка на мобильный. 

Проходит неделя. Достаточно времени для того, чтобы разложить отснятый фильм на отдельные сцены и кадры, чтобы сделать перемонтаж. Пара самых близких подруг выказывают неистовую страсть к эксгумации и потрошению трупа моей несостоявшейся любви. 
- Ну и что он сказал после «всего»? - спрашивает Кэт.
- Где рожок для обуви, кажется... 
- Ну, может, ему не понравилось, это бывает...
- Соседи так не подумали. 

Значит, все было хорошо... - резюмировали подруги, и ушли в размышления о подлой кобелиной сущности. Если бы все было так просто! Ведь кобель, он же собака Павлова, - есть жертва условных рефлексов. Но тот, кто пригласил меня на кофе, не реагирует ни на один прием, хотя ранее все они работали «без осечек». 

Может причина именно в этом – приемы, штучки, фишки – бедный арсенал тридцати-с-лишним-летней женщины, которой приходится постоянно завышать котировки и вычурно декорировать обычное отчаяние. Может надо было то, что называется, «быть самой собой». Об этом страшно подумать. Я еще даже себе не могу признаться в том, что я «уже не звезда», а тут выплеснуть мутное варево в тарелку практически незнакомого человека... 

Нет, все гораздо проще. Мужчина должен брать, а не соглашаться на компромисс, он должен догонять, а не быть ведомым, ему свойственно быть увлеченным только тогда, когда объект представляется недоступным. Получается довольно порочный круг. Или я наживу язву от растворимого кофе, играя в недоступность, или я получаю то, что хочу, но потом единственное, что у меня попросят – это рожок для обуви. Хороший образ: можно дать ключ от сердца, или наоборот, протянуть рожок для обуви, держа сигарету в дрожащих от холода пальцах. 

Я даю тебе возможность освободиться прямо сейчас, воспользовавшись рожком для обуви на манер несчастных египтян, пытавшихся попасть в Европу с помощью нехитрого средства, - хотя тело мое и душа требуют твоей немедленной экстрадиции. Почему ты ничего не обещаешь? Потому что не любишь фальшивых нот? 

Женщины так чувствительны ко лжи, - то есть обман, определенно, обостряет чувственность. Ну, обмани меня хоть раз, я устала делать это сама! Три фразы, которые валят наповал самую толстокожую бегемотиху:

«Где же ты была раньше?» Вариант: Почему я не встретил тебя раньше? (Выражение сожаления о том, что жизнь прожита зря, и только сейчас она обретает смысл);

«Как твой бывший муж мог уйти от тебя к другой?» (Псевдо-намек на то, что он-то не уйдет никогда, потому что от «таких» не уходят);

И, наконец, «Ты подаришь мне дочку?» (Любая женщина готова приступить прямо сейчас и сдать проект «под ключ» в разумные сроки).

Он не обманывал меня. Я сама придумала историю, в которой не бывает хэппи-энда. Из всех мужских «разводок» я купилась на самую хитроумную: ты сама это предложила, я не собирался, если ты подашь апелляцию, я имею полное право заявить, что это было «только твое желание». 
Теперь я понимаю, если мужчина приглашает пить кофе, надо положить больше сливок, тогда оно лучше усваивается, и не вызывает изжоги. И когда он закрывает счет, следует взглянуть на часы, - «мне пора», и «не надо провожать». (С) Олеся Градова, 2006.

Все персонажи являются вымышленными, любые совпадения имён - случайны.

ЧЕМ ПОЗДНЕЕ ПРИБЫВАЕТ «СКОРАЯ» - ТЕМ ТОЧНЕЕ ДИАГНОЗ

Добро пожаловать в авторский блог! Я рада новым друзьям и с удовольствием прогуливаюсь по страницам тех, чье творчество или неповторимая манера блоговедения побуждают меня регулярно забегать к вам в гости)) БОльшая часть материала, размещенного в данном блоге, является авторской, а не копипастами и перепостами других источников (если дополнительно не указано иное))). Это не жалобная книга, а литературно-интерактивный проект, задуманный в жанре психологического эссе, в котором нет готовых рецептов, но, будет здорово, если кто-то найдет здесь кое-какие ответы. Отождествлять автора с его лирическими героями не нужно.
Напоследок прошу всех, кто так или иначе использует то, что тут предложено, ссылаться на автора, в обратном случае это плагиат. Спасибо за внимание и понимание. Удачи вам в творчестве, в жизни и в любви! :)
 

В женщине всегда борются две сущности:
кошка, которая хочет гулять сама по себе,
и собака, которой нужен хозяин...
(рунет)
 

Ты – подарок судьбы, ты мой дальнобойщик, мой капитан дальнего плавания, мой полярный летчик, золотая мечта женщины-кошки.
Ты такой, о котором мечтает любая...
Ты отлично пахнешь, а вкус твоих губ сводит меня с ума.
В твоих плечах таится мощь звериных лап, в кулаках – дамасская сталь, а в хрустящих белоснежных манжетах игриво поблескивают изящные запонки...
На дне твоих зрачков живут бесстрашие и дерзость, на твоих скулах не ржавчина московских соляриев, а бронза калифорнийского солнца.
Я знаю, что где-то там, на другой широте, в тот самый миг, когда над моей кроватью сгущается московская мгла, в уютном бунгало с видом на океан твой утренний кофе тебе готовит другая...
Но из разных континентов и часовых поясов мы стремимся друг к другу, время от времени сплетаясь телами на шелковых простынях под мелодию демисезонных дождей без пафосных фраз и априори никчемных гарантий... И ритм наших встреч – без перспектив и вне расписаний – дарит нам эйфорию свободного полета.
Я обожаю твой голос, твой тембр и твои интонации, но молчать, взявшись за руки, мне нравится все-таки больше.
Я не думаю о тебе постоянно, но помню о тебе всегда, я боготворю наши ночи, но еще больше – дни, проведенные врозь, и если вдруг однажды я поймаю себя на мысли, что жду твоих звонков или ревную - я тихо исчезну...
Не ищи меня – это пустое........
Ведь я – женщина-кошка, я гуляю сама по себе..........

© Илза Майзульс, 2010