На Совете по стратегическому развитию министр образования Дмитрий Ливанов обозначил основные направления деятельности: упразднение в школе второй смены, продвижение дистанционного образования. Он сообщил, что по темпам внедрения цифровых технологий в школьное обучение Россия сейчас входит в тройку мировых лидеров. И темпы эти будут только нарастать. Кроме того, продавливается и программа «5-100», по которой к 2020 г. как минимум пять лучших отечественных университетов войдут в первую сотню мирового рейтинга. И все это под тихую «оптимизацию» школ, университетов, слияние вузов (а по факту уменьшение их количества) и скандалы вокруг ЕГЭ каждый год.

Вместе с тем, недавнее заявление Ольги Голодец о том, что для 65% населения страны высшее образование вообще не нужно, заставило насторожиться, пожалуй, более 65% населения.

Еще больше масла подлила информация в СМИ о том, что в результате бюджетной оптимизации к 2019 г. планируется сократить 10,3 тыс. научных сотрудников вузов, РАН и Курчатовского института. А в вузах к 2017 г. Правительство может сократить 40% бюджетных мест.

В Министерстве образования, конечно, опровергли информацию, отметив, что там «нет никаких планов по сокращению ученых и научных сотрудников», но ведь последнее время действительно «социалка» урезалась, и если планов нет – это не значит, что такие планы не появятся.

В конце концов, плачевность ситуации доказывает хотя бы проект «Последний звонок». Средства, материалы и истории для документального фильма о деградации российского образования начали собирать «всем двором». За сутки этот проект собрал около 400 тыс. руб.и получил огромный отклик по стране. Поэтому даже если никаких планов у Минобра нет, то все равно нужно осознавать возможные последствия, как в науке, так и в образовании, по которому каждый раз бьют все новые «оптимизации» и «реформы». Ведь если предупрежден — значит, вооружен. О потенциальных опасностях для науки, образования, и о многом другом в интервьюНакануне.RU рассказал соавтор проекта «Последний звонок», историк, автор единого учебника по истории России Евгений Спицын.

.

Вопрос: Что Вы думаете об этих потенциальных преобразованиях, сокращениях?

Евгений Спицын: Я смотрю на это с огромным возмущением и печалью, хотя ничему не удивляюсь. У нас на протяжении всего постсоветского периода планомерно год от года реализуется программа по уничтожению нашего образования. Это уничтожение, естественно, прикрывается всевозможными «инновациями», «реформами», разного рода педагогическими теориями по поводу вариативности образования, детоцентризма, оптимизации образования и так далее.

А цель поставлена элементарная – разрушить всю советскую систему, то есть саму методику советского образования. Это значит заменить базовость образования разного рода технологиями. Все это проходит в русле концепции знаменитого методологического кружкаЩедровицкого, потому что у нас все нынешние реформаторы, начиная от Асмолова, Болотова и прочих – они все прошли обработку именно в этом методологическом кружке. Более того, у нас многие члены Правительства начинали свое вхождение в общественную государственную сферу именно через участие в семинарах этого кружка Щедровицкого. Это первый момент.

Вопрос: А что это за кружок Щедровицкого, какие он внедрял технологии?

Евгений Спицын: В 1954 г. был основан Московский философский кружок, у истоков которого стояли Мамардашвили, Щедровицкий. Там же был и Александр Зиновьев, философ, потом, правда, он с ними разошелся. В 1958 г. на базе этого кружка был открыт Московский методологический кружок Щедровицкого. Именно этот кружок создал в свое время сеть методологических лабораторий, и они в рамках этого кружка занимались проектированием всей современной системы образования и методологической подготовкой кадров. Система была построена на компиляции саентологии и НЛП.

Смысл сводился к одному – фундаментальное образование не нужно, нужно только обладание некими технологическими приемами, игровыми практиками. Вот что об этом говорил методолог Мрдуляш Павел Брунович:

«Все же мои попытки о чем-нибудь порассуждать проистекали либо из игровой практики, либо из достаточно поверхностного знакомства с методологической, философской и около того литературой. Хотя в Школе ММАСС (Международная методологическая ассоциация – прим.Накануне.RU) я делал дипломную работу, думаю, на нормальном гуманитарном факультете она потянула бы только на курсовую. Вообще, поверхностные знания – одна из основных претензий, которую предъявляют ученые-предметники «методологам». И, по крайней мере в отношении меня – зачастую обоснованно. Научившись строить формальные схемы и освоив технику рефлексии, постоянно попадаешь в соблазн «принципиального» ответа, не осуществляя проработки материала».

То есть это не фундаментальное обучение чему-то, это именно игровые технологии. Иначе говоря, это люди, у которых нет фундаментальных знаний ни в чем, они рассуждают просто, как получится.

Вопрос: А кроме внедрения этих технологий есть еще какие-то цели?

Евгений Спицын: Второй момент связан с тем, что разгром советской системы образования именно в методологическом плане, когда подменяется фундаментальность образования этими самыми технологиями – это все идет рука об руку с тем, что наше образование глобально вписывается в общемировую систему. Высшие школы вписываются в эту систему через пресловутый Болонский процесс, средняя школа вписывается в эту систему через разрушение классно-урочной системы, через вариативность учебников, через активное сейчас продвижение такого компонента, как интерактивное образование — когда детей призывают вообще отказаться от посещения школы, и родителей ориентируют – я подчеркиваю – на организацию так называемых семейных форм обучения. Не домашнего обучения – а семейных форм обучения. У нас просто люди не очень понимают, в чем между ними разница.

Вопрос: А в чем разница?

Евгений Спицын: Дело в том, что домашнее обучение существовало всегда, и в советский период тоже. Оно распространялось на детей с ограниченными возможностями. Здесь была налажена система надомного обучения, когда учителя-предметники ходили к детям домой или в больницы и там обучали их. А здесь предполагается создать через формы семейного обучения некие группы, когда родители под предлогом того, что, дескать, школа ничему не учит, школа развращает и прочее – они сами создают некую «семейную школу», где будут обучать своих детей. И вот эти все так называемые «инновации» на самом деле преследуют одну-единственную цель – уничтожить среднюю школу, вообще школу как государственный институт, максимально вывести государство из всей сферы образования.

В частности, высшую школу полностью отдать на откуп частным бизнес-структурам. Они будут главными заказчиками, кого учить, в каком количестве, в каком качестве. Отсюда и эти инновации по сокращению именно бюджетных мест и бюджетных средств, соответственно. Теперь пускай бизнес-структуры сами определяют, сколько им надо инженеров, сколько им надо технологов, юристов, экономистов.

Вопрос: По сути, это некая калька с западных учебных заведений?

Евгений Спицын: На Западе вся система высшего образования находится в частных руках. Все эти Гарвард, Оксфорд, Массачусетс – это же частные конторы, которые живут формально на пожертвования, на гранты, а на самом деле они все находятся на содержании у крупных финансово-промышленных структур. Естественно, им создана соответствующая «паблисити» — у них давно уже существует армия проплаченных журналистов, как печатных, так и в телевизионных СМИ, в интернете, создан имидж этих университетов, там уже огромный конкурс, даже невзирая на то, что стоимость обучения составляет колоссальные цифры.

И потом еще один важный элемент наших реформаторов – это сегрегация образования, создание, условно говоря, локальных учебных заведений, главным образом платных, где будут обучаться дети богатых. Это «социал-дарвинизм» британского типа. Зародилось это все еще в 19 веке, в основе всего этого лежат идеи мальтузианства, идеи евгеники – в общем, выживает сильнейший. А сильнейший сегодня кто? Тот, кто владеет деньгами. А кто владеет деньгами – у нас это олигархат и прикормленные ими структуры.

Вот их дети будут получать достойное, полноценное образование за большие деньги, профессорско-преподавательский состав и учителя будут выступать в качестве наемных работников, которые будут выполнять любой каприз, а вся остальная масса будет обучаться на уровне «2+2». То есть им будут давать минимальный объем знаний.

Вопрос: В этот же ряд можно поставить высказывание Ольги Голодец о том, что «65% трудоспособного населения — это люди, которым не требуется высшего образования»?

Евгений Спицын: Да, она яркий представитель этой самой олигархии, поэтому ее и поставили на «социалку». Она заявляет, что 65% вообще не надо высшего образования, и приводит в пример советские школы. Но тогда уровень развития промышленности, технологий был совершенно иной. По мере развития технологических процессов, очевидно, что уровень высшего образования должен повышаться, количество людей, получающих высшее образование, должно повышаться.

/netreforme.org/wp-content/uploads/2016/08/image_big_59235.jpg" target="_blank">http://netreforme.org/wp-content/uploads/2016/08/image_big_59235.jpg 442w" />

Но это должно происходить не за счет той системы, которая была создана этим же правительством – а за счет расширения настоящих учебных заведений, за счет создания настоящих ученых советов и защиты настоящих, достойных диссертаций.

То есть у нас на глазах разворачивается катастрофа, причем она рукотворная, и участие в ней приняли все – идеологи этого образования типа Асмолова, Спаржака, Адамского, Болотова, Щедровицкого и других; и те, кто возглавляет наше Министерство образования. Идет планомерное разрушение образования буквально по всем позициям и направлениям. И чем дальше в лес – тем больше дров.

Вопрос: Если говорить о заявленных реформах и сокращениях, то как бы в противовес им приводится дополнительное финансирование на развитие МГУ, СПбГУ, Высшей школы экономики, Крымского и Севастопольского университетов. Это, на Ваш взгляд, возможно?

Евгений Спицын: Возможно — они ведь хотят создать витрину из нескольких вузов, рассказать, что они вошли в топ лучших – вот, дескать, итоги нашей реформы. Я анализировал стратегию Ливанова на ближайшие 10 лет – на заседании Совета по стратегическому развитию он заявил, что есть несколько главных направлений.

Первое – убрать из школ вторую смену. Это же чисто прикладное направление, никакого отношения к стратегии это вообще не имеет. В советские годы люди вообще в три смены учились, но они получили достойное образование, которое нам позволило и в войне выиграть, и в космос человека запустить. И дело не в том, в какую смену человек учится, а в том, чему его учат. А он определяет ликвидацию второй смены как главную стратегическую задачу.

Следующая «стратегическая задача» – увеличение количества так называемых топовых вузов. То есть сейчас у нас два-три вуза, а надо довести их до 5. Но на это надо целое десятилетие.

Третья «стратегическая задача» – перевести как можно больше школьников и студентов на интерактивное обучение, о чем мы говорили. По сути, это стратегические задачи разрушения образования, которые Ливанов произносит на Совете по стратегическому развитию при президенте. И никто слова против не сказал.

Вопрос: Но ведь это скажется и на отечественной науке? Не будет новых поколений академиков, ученых?

Евгений Спицын: Это тоже одна из целей, да. Прежде всего, не будет их в военно-промышленном комплексе. Почему под удар может попасть Курчатовский институт? Не педагогические институты, не их Высшая школа экономики, а Курчатовский институт. Потому что выполняется указание «заокеанских партнеров» – разгромить все научные школы, которые так или иначе связаны с научно-промышленным комплексом России. Отсюда и все извращения, кстати, в математическом, физическом образовании еще в школе. Я уж не говорю про наше гуманитарное образование.

Вопрос: И когда условно можно сказать, что все это началось – еще с реформы РАН?

Евгений Спицын: Сама реформа Академии наук еще раньше началась. Там и сами академики перегнули палку. Во-первых, во главе Академии более 20 лет находился господинОсипов, который фактически был очень удобен и для ельцинской администрации, и для нынешней администрации. Он довел дело до абсурда, когда в рамках Академии возникли целые кланы, которые определяли во многом и состав Академии, и характер ее работы. Мне, например, наиболее близко отделение истории – это отделение историко-филологических наук, там есть секции истории – где всем управляли такие господа как Чубарьян, Пивоварови другие. Там вовсю стал распространяться такой бич, как семейственность, когда пытались «протащить» в Академию своих родственников. Но при этом многие выдающиеся историки, археологи близко не могли подойти к Академии.

В историческом сообществе – это же довольно узкое профессиональное историческое сообщество – каждый каждому знает цену. Все знают, кто действительно хороший историк и крупный ученый, а кто просто «ловец счастья и чинов». По отношению к тому же Александру Чубарьяну и в советское время, и в постсоветское время было отношение, что это «чиновник от науки», что никаких научных достижений у него никогда не было. Одну-единственную более-менее приличную монографию он написал более 50 лет назад.

Потом его избрали новым директором Института истории – он занимал эту должность с 1987 г. по 2015 г. и за это время создал целую «мафию».

Все, кого он продвигал по службе, кто под его руководством защищал диссертацию – они все сейчас сидят либо в Администрации, либо в Госдуме, либо в Министерстве образования. Научные заслуги этих людей вообще ничтожны, а вот настоящие историки, действительно крупные ученые, которые создали научные школы – они все в забытье.

Вопрос: Есть примеры таких забытых ученых?

Евгений Спицын: Например, когда хотели отметить юбилей Апполона Григорьевича Кузьмина, выдающегося русского ученого, доктора исторических наук, профессора, создателя целого научного направления – из Академии наук даже не ответили на эту просьбу. Или когдаНиколай Павлович Павленко, профессор отмечал 100-летний юбилей – ему даже грамотку от Академии наук не прислали. Эти люди уже умерли, но их труды будут еще десятилетиями изучаться учеными, студентами.

Раньше у нас Академия наук была пристанищем выдающихся умов. А когда у нас началась реформа РАН – к тому времени уже сама верхушка Академии во многом и сподвигла к этой реформе, потому что они там уже обнаглели. А сейчас еще создано это ФАНО (Федеральное агентство научных организаций — осуществляет функции по нормативно-правовому регулированию и оказанию государственных услуг в области науки, образования, здравоохранения и агропромышленного комплекса, а также по управлению федеральным имуществом, находившимся в ведении РАН, — прим. Накануне.RU) – это усугубило ситуацию еще сильнее. Поэтому же целая группа ученых обратилась с просьбой к Владимиру Путину ликвидировать это ФАНО.

Вопрос: Если не говорить об этих потенциально возможных сокращениях, сейчас, смотря на весь этот развал в образовании и науке, Правительство, тем не менее, продолжает усугублять ситуацию?

Евгений Спицын: Да, сейчас Правительство все это добивает. Вот пример – несколькими неделями ранее вся верхушка Министерства образования проводила семинар по патриотическому воспитанию. Где они его проводили? В Крыму. Они поехали туда на две недели просто как на отдых – истратили на это миллионы бюджетных рублей.

Или другой пример – департамент образования города Москвы где проводил семинар по патриотическому воспитанию юных москвичей? В Праге! Не в какой-то воинской части, не в Алабино, не в дивизии Дзержинского, а в Праге. Вот на это у них деньги есть.

Вопрос: Если главная цель – разрушить советскую систему образования, то насколько за четверть века эта цель выполнена, на Ваш взгляд?

Евгений Спицын: В 90-е гг. это было еще терпимо, основную массу педагогов составляли советские учителя, советские директора школ, были еще живы многие академики. Да и не до этого было «реформаторам» – тогда надо было брать что «пожирнее», заводы, промышленность и прочее. А вот сейчас, в 2000-х, особенно в 2010-е гг., уже серьезно взялись за систему образования.

Это связано со многими обстоятельствами, на мой взгляд: во-первых, практически ушла вся плеяда советских педагогов. Уже в течение 10 лет вовсю болонский процесс штампует новых учителей. Во-вторых, приняли новый трудовой кодекс, а это «дубинка» очень удобная для всех министерств, департаментов, даже для администраций школ. Заключаются срочные договора на год-два. Кто скажет что-то против – с ним прощаются, просто договор не продлевают или разрывают без объяснения причин.

Поэтому все учителя, преподаватели вузов просто стали сервилистами, потому что им надо кормить семьи, никто не хочет потерять работу и прослыть «белой вороной». Они между собой возмущаются, но они боятся что-то сказать против, потому что по отношению к ним сразу будут применены репрессии.

Вопрос: И все-таки можно ли надеяться на улучшение ситуации, на какие-то обратные процессы, как Вы считаете?

Евгений Спицын: Пока сложно сказать, будут ли позитивные изменения, но есть небольшая надежда и позитивные сигналы, что необходимость в создании нашего фильма и других мер осознана на самом верху. В любом случае, если к выборам 2018 г. понимания этого не произойдет, то дальше уже будет реальная катастрофа. Дальше уже ни о каком суверенном российском государстве говорить просто не придется.

http://netreforme.org/news/na-nashih-glazah-razvor...gosudarstve-govorit-prosto-ne/

http://www.nakanune.ru/articles/111965