Сегодня хотелось бы написать о концерте, на котором я побывала на неделе. На такие мероприятия я хожу редко, поэтому в любом случае это является для меня событием. Но тот факт, что это был театр танца, прибавило ему в моих глазах +10 баллов.

На самом деле впечатление двоякое. Конечно, я понимала на что иду, однако это не спасло концерт. К слову, был полный аншлаг, и я порадовалась за всю танцевальную труппу. Первым номером был уже не новый танец "Декаданс. Диалоги". При первых звуках я вытянулась над креслом, предвкушая удовольствие, однако к середине танца порядком разочаровалась и утонула в мягком кресле. Что не понравилось? Не понравилась музыка, действующая на нервы. Непонятным остался сюжет танца. Четыре девушки в ночных сорочках и две - в черных глухих платьях. И что к чему?

Вторым танцем был номер "Я в n-ной степени". Здесь хоть сюжет и смысл был понятен. Две личности, уживающиеся в одном человеке. Но так и не получилось у меня рассмотреть, что это были за личности. Жалко, идея танца была хороша.

Ну и последний, кульминационный и местами провокационный перфоманс "Нью Хэппи Валентайн!". Я не буду читать аннотацию в интернете к этому танцу, а попробую описать его своими словами и своим видением. Это танец - рассуждение о любви. Под влияние этого чувства попадает женщина, "которая все называет своими словами", и дети-беспризорники. Сразу же о том, что не понравилось. Не понравилась тема "быдло-девочки". Не понравилось сами эти слова, не понравилась эта линия, т.к. она почти не была понятна. Только в самом конце танца появилось легкое понимание того, что же они танцевали. Женщина, "которая все называет своими именами". Очень противоречивый образ. Как актрисе, я ей ставлю 10 баллов. Лицо бледное, напрочь лишенное каких либо красок, и большие пустые глаза. "Встать", - пронеслись над залом ее первые слова. Меня бросило в дрожь и я сжала сильнее рюкзак, чтобы не повиноваться этим словам. "Встать", - еще раз пронеслось над залом, и я еще крепче сжала лямки. "Садитесь", - не знаю как кто, а я перевела дыхание. Затем эта женщина взабралась на кафедру и начала перечислять основные стадии развития любви. Каждую стадию она сопровождала определенным движением рук и тела, и мне это понравилось. Мне очень понравилось, что заиграла громкая ритмичная музыка, и танцоры подчинились этому ритму. Жалко, что это продлилось не так долго, как хотелось бы. Вскоре музыка опять превратилась в какую-то кашу, женщина стала вскрикивать и кричать. Это было поистине ужасно, и только воспитание не позволило мне скривить лицо. Женщина совершала какие-то непонятные движения, падала за кафедру и опять вставала, а на сцене появлялись девушки со связанной веревкой между рук. Они ее крутили так и сяк, но я до сих пор не поняла в этом смысла. Среди всего множества непонятых лиц и движений запомнилась только одна миниатюрная танцовщица с красивой пластикой. На мой взгляд, она была украшением танца.

"Чтобы тебя любили, главное - быть человеком", - вот главная мораль этого перфоманса. И уже эта женщина, "которая называет вещи своими именами", попадает под чары любви, кладет голову на плечо любимого мужчины и улыбается.

И если резюмировать, то большим минусом данного концерта являлось его непонятность. Не люблю, когда зритель (читатель и т.д.) должен додумывать, что же хотел сказать автор. Дело это неблагородное, да и неблагодарное. Возможно, от хореографии ожидала чего-то большего, но это уже вина моих ожиданий. Ну и плюсом шли все маленькие изюминки и находки, которые украшали тануц. В любом случае, я наконец-то выбралась на концерт. И на том спасибо:)

Если предположить без всякого намека на истину или ложь, что Бог существует и сотворил этот мир и человека, то наверное я могу понять, почему христиане называют его "милосердным и всетерпимым". Вы когда-нибудь создавали что-нибудь? Это не торт по рецепту из Интернета или что-либо из этого рода. Это создание идеи, движения из ничего. Ха-ха, трудно объяснить:) Побывала и я в роли такого "творца". Составила большую часть танцевальной композиции. Знаете, мне понравилось. Понравилось не просто придумывать движения, а вкладывать в них смысл, что-то выражать через движения рук и ног. И тут бац...и облом. Не успевают девочки выполнять круг рукой. Одной хочется мягких рук и балета. Ну нету в этом смысла! Ноги четкие, значит и руки четкие. Рукой не просто делаем круг, а отталкиваем ее второй рукой. Я слышу ритм, а она плавную музыку. И все бы ничего, но я почему-то должна выполнять ее хореографию. Так, и кто здесь создатель? И на самом деле все это злит, потому что изо всяких капризов вместо танца получается набор движений, а девочки этого не понимают.

Теперь я понимаю причины Бога гневаться на людей. Он придумал этот мир и все четко спланировал. Он спланировал меня медлительной и со щеками, а кого-то целеустремленным и с шикарными скулами. Мы как простые и не всегда качественные исполнители пытаемся танцевать свой танец, но это совсем не то. И только в этом контексте понимаешь, насколько глупы наши стремления быть похожим на кого-то или вписаться в какие-то стандарты. С рождения в нас есть то, что должно быть. Вся наша жизнь - уже отрепетированный танец перед Богом, и какие мы глупцы, что пытаемся с ним не согласиться и его изменить. И как же обидно Богу смотреть на все это. Обидно, что своими навязанными представлениями о прекрасном мы портим идеальный танец. И кто знает, возможно, когда Бог создавал мир и человека, он слушал музыку.

После того, как изменили идею танца, я должна выполнять новые движения. "Алеся, ты сделаешь?" А я что? "Нет, эти движения не имеют смысла. Это некрасиво. Не буду этого делать". А с другой стороны: "Мы же команда, мы должны все делать вместе. Ну что, ты что ли не пожертвуешь своими принципами ради команды?" Я поджимаю губы и через силу делаю новые движения. Ради команды. Так же и милосердие Бога: "Вы глупцы, что хотите что-либо делать наперекор. Я зол на вас. Но я вас прощаю. Так уж и быть, делайте по-своему".

Хм, банальные рассуждения, но как только побываешь в роли творца, чувуствуешь все эмоции необычайно остро. И может хватит уже сетовать на пухлые щеки и большие ляшки, а просто принять себя и исполнять свою партию в танце?

P.S. Наверное, все-таки не стоит путать понятия "принять себя" и "плыть по течению". Это как "свобода для" и "свобода вопреки". У нас есть душа, тело, эмоции, инстинкты и воля, чтобы мы принимали решения, развивали свои способности и достигали большего. И мы должны к этому стремиться. Но мы не должны противиться тому, какие мы или тому, что мы получили. Если в данный момент нас неудовлетворяет работа, то мы можем сменить ее и найти лучшую. И это хорошо, если это идет от сердца и от потребностей, а не от престижа в глазах других людей. Сложноуловимая и тонкая получается грань. Но наверное это важно найти и почувствовать ее.

 Наверное, Петропавловская крепость - это мое место и мой рай. Я иду босиком по прохладному песку берега и вдыхаю свежий, будто морской ветер. Здесь мне кажется, что я из какого-то потустороннего мира смотрю на город. Казанский собор, мосты, Эрмитаж, машины - все где-то там, за границей Невы. Волны разбиваются о берег, и кажется, что нет зрелища более красивого и умиротворяющего. Наблюдаешь, как вода стремительно несется к земле. Так быстро, что переливается через край волны, паддая водопадом. Фотографы, которых увидеть возле Невы не редкость,  пытаются запечатлить это мгновение. А я просто ступаю в воду. Ступни немеют от очередного удара волны, и я понимаю, что завтра могу затемпературить. Но это такое счастье стоять здесь, вдыхать будто морской воздух и слушать шум воды. Прохладный ветер спутывает мои волосы, и наверное, если бы я жила здесь, я была бы поэтом.

Мне нравится просто так стоять и смотреть на Неву. Кажется, что время останавливается. Мне нравится, когда я сжимаю в руке песок, а он утекает сквозь пальцы. Как будто бежит время. А я нахожусь здесь и сейчас. Рядом подростки играют во фрисби, и создается ощущение, что нет ничего невозможного. Факты поменять нельзя, но можно изменить свою память. Представляю, как все детство постоянно тусовалась во дворе с другими детьмя, как мы играли в прятки и как ходили на берег Петропавловки играть в мяч. Счастлиое было детство:)

...Сижу я на песке, и кажется, будто еще не надышалась этим влажным воздухом. Какую-то меланхолию навевает мне эта обстановка. И у меня есть лишь одно желание: "Хочу вернуться сюда".

Мнение о фильме: "Нет, нет и еще раз нет". Не задел меня. Какая-то не асоциальная Лисбет получилась. Сразу же привязалась к Микаэлю, легко вступала в контакты с другими людьми. То, что не улыбалась и не здоровалась - с кем не бывает. Микаэль тоже слишком лощеный получился. И уумный такой. Все дело сам раскрыл. Не понравилась мне такая расстановка акцентов. Да что я о героях да о героях. Фильм добротный, но между Лисбет и Микаэлем нет той искры, которая заставляет полюбить шведскую версию. Когда того Микаэля просто тянет к той Лисбет. Когда он светится от счастья, видя ее. Когда она понимает, что ей Микаэль тоже нравится, но все равно уже насильно сохраняет дистанцию. И счастливый конец, который вселяет надежду, что они еще обязательно увидятся. И их встреча будет желанной. Здесь же конец грустный: Микаэль снова по женщинам да по женщинам, а влюбленная Лисбет остается одна. Ну нельзя так со зрителем. Не задела и сцена с изнасилованием. В шведском фильме все-таки пробирало. Да и секс Микаэля с Лисбет здесь воспринимается, как обычный перепихон, а не как начало нежных чувств. Скучно. Хотели показать красивое тело девушки? Получилось. Тело у нее действительно прекрасное. Ну и что? К слову, без грима девушка и на лицо симпатичная, имхо.

 Уолтер Уинуорд. БЛАГОДЕТЕЛЬ
Толстый мужчина засмеялся, но когда несколько прохожих подозрительно посмотрели на него, опомнился. Он ускорил шаг и, чтобы скрыть смущение, достал платок и высморкался.
Глупые люди. Если бы они знали, кто он на самом деле! Но они не должны были это знать. Хотя он понимал, что его могут запомнить, он никак не мог побороть привычку громко смеяться, где бы ни находился. Но он не мог скрыть свою радость и мог поклясться жизнью, что ни один из этих глупых прохожих даже приблизительно не догадывается о причине его радости. Они, вероятно, могли принять его за пожилого эксцентрика или на одного из тех толстяков, которые из-за своего веса смотрят на жизнь, как на большую шутку.
Ну и пусть думают.
Он был на одной стороне, а они – весь остальной мир – на другой. Он мог обращаться к продавцам, трактирщикам, даже к полисменам, и они вынуждены были отвечать ему. Когда-нибудь он им все расскажет. Когда-нибудь они узнают все.
Глубоко вздохнув, он посмотрел на часы. Как всегда, было еще рано. В это день он никогда не спешил – это было его правилом. Можно еще погулять. Он дошел до конца улицы, где на зеленой лужайке расположились уличные сапожники, и удивился, увидев, что его лондонская квартира находится в получасе ходьбы от окрестностей Кента. Всего каких-то 30 минут, и вместо голых дворов и дохлых воробьев можно увидеть величественные фруктовые сады и ленивых коров. Чудный день, двадцатый за последние пять лет. Но не потому, что вокруг так красиво, а по¬тому, что сегодня будет дело. Иногда этот день был пасмурным, иногда это был ноябрь, а не июнь. Но всегда в конце этого дня он получал полное удовлетворение, и воспоминания об этом помогали ему жить до следующего раза.
Между этими делами не было больших передышек, если это можно назвать делом. Нет, конечно. Дело предполагало работу, а он находил в этом только удовольствие. В Сандерленде, Ливерпуле, Саусхэмптоне и Лондоне он делал только то, что он хотел. 
Лондон он любил больше других городов, но он жил здесь уже почти год. За этот год у него было три дела – нет, ему надо все-таки подобрать другое слово, – а четвертое он закончит сегодня вечером. Ясно, что он должен покинуть Лондон, хотя здесь ему были обеспечены и разнообразие, и анонимность. Ему стало грустно. А в маленьких городах всегда проблема найти квартиру, точно отвечающую его требованиям. Она обязательно должна быть в полуподвале или подвале, и владелец дома должен интересоваться только оплатой и не совать нос в другие его дела. Все это легко можно устроить в Лондоне, но в другом месте... И тем не менее ему необходимо покинуть этот город, он сможет вернуться сюда только через год.
Он бросил последний взгляд вокруг, вздохнул и ускорил шаг.
Несмотря на свою полноту, он шел легко и быстро. Его рыхлость создавала обманчивое впечатление, под ней скрывались налитые мышцы. Воры, введенные в заблуждение его невинным видом, не раз пытались очистить его карманы – все они стали пациентами больницы. Он знал, что его тучность и дружелюбие были самыми ценными качествами, и он успешно ими пользовался.
Детский дом Святой Марии находился в конце Хай Стрит, куда и направился толстяк. В воротах он на секунду задержался, чтобы посмотреть на борющихся мальчишек, и быстро пошел к главному зданию. Через несколько минут он сидел в кабинете директора.
– Дорогой мистер Рассел, – воскликнула она, протягивая ему руку, – как я рада видеть вас!
Толстяк промычал что-то нечленораздельное, что не было его обычной манерой поведения.
– И не только я так радуюсь вашему приходу, – продолжала директриса. – Джанет была ужасно рас¬строена, когда вы не пришли на прошлой неделе. Мы почти час успокаивали ее.
– Я сам расстроился, – начал Рассел, – конечно, не из-за себя, хотя мне очень хотелось ее увидеть, а из-за того, что заставил ребенка плакать.
– Я понимаю, я прекрасно понимаю, что вы имее¬те в виду. И поверьте, мне очень приятно, что вы все так правильно понимаете.
Он вздохнул.
– Наша задача не из легких, – продолжала она. – Мне очень не нравится, что многим нашим по¬сетителям дети нужны только на уикэнд. Конечно...
– Да?
– Я хотела сказать... Нет, об этом неприятно говорить.
– Продолжайте!
– Я хотела сказать, что, если бы у меня были супружеские пары, желающие взять детей, я никогда бы не имела дело с холостяками... Я думаю, вы понимаете, что я имею в виду.
– Конечно.
Ободренная, она продолжала:
– Но даже в том случае, если бы вы с Джанет сразу не прониклись друг к другу такой симпатией, я бы не пошла на это. Джанет трудный ребенок, – широко улыбнулась она, – но девочки в тринадцать лет все такие.
– Вы можете быть совершенно спокойны, я не причиню ей вреда.
– Мистер Рассел, я знаю, знаю! Джанет – самая счастливая девочка в этом доме. После одной из ваших совместных прогулок она только об этом и говорила. Всю оставшуюся неделю она ждала вас. Поверьте, для меня большая честь познакомиться с таким христианином, как вы. Вы можете считать себя благодетелем, мистер Рассел, настоящим благодетелем.
Рассел с трудом удержался, чтобы не усмехнуться. В это время раздался стук в дверь кабинета.
– Входите.
Дверь открылась, и появилась Джанет. Она сразу же увидела Рассела. В смущении она на секунду остановилась, но затем бросилась к нему и крепко обняла его. Рассел сжал ее в своих объятиях. Он касался ее в первый раз за последние две недели, его охватило волнение и острое возбуждение. Директриса вся светилась.
Рассел встал. Джанет крепко держала его за руку, как будто боялась, что он исчезнет, если она отпустит его.
– Нам нужно многое сделать и посмотреть, – сказал он, обращаясь к директрисе. — Если вы не против, то мы пойдем прямо сейчас.
Когда они вышли, Джанет спросила:
– Почему ты не приходил на прошлой неделе?
– Я не смог. Один мой знакомый был болен, и мне пришлось ухаживать за ним.
На самом же деле в прошлую субботу он сидел один дома, отчаянно мечтая увидеть эту девочку. Но он знал, что, если пропустит один день, ее желание увидеть его усилится.
– Это было важнее меня?
– Нет, конечно, нет. Ты самый нужный мне человек в мире.
Она расцвела.
– Ты соскучилась по мне?
Она сжала его руку.
– Ты знаешь, что соскучилась, дядя Бен, знаешь! Я думала, что я никогда тебя больше не увижу.
Он погладил ее по голове.
– Глупая девочка. Куда мы сегодня пойдем?
– Решай сам. Ты лучше знаешь.
– Хорошо. Поедем в Лондон.
– В Лондон!
– Да. Чтобы хорошо провести время. Ты не против?
– О да, да! – воскликнула она. – Я никогда там не была. Но туда, наверное, очень долго ехать?
– Да нет. Мы будем там через час.
Он наблюдал за ней краешком глаза, когда они ждали поезда. Какая изысканная и невинная. Бугорки маленьких грудей нежно подрагивают под тонким летним платьем. Короткие белые носочки и сандалии в сочетании с приближающейся зрелостью завораживали его. Она была существом, о котором тайно мечтали все мужчины: женский ум и детская непосредственность. Как будто подтверждая это, молодой носильщик с тележкой, проходя мимо, свистнул ей. Девочка, смутившись, отвернулась.
Рассел заскрежетал зубами и плюнул в его сторону. Девочка не могла увлечься такой дрянью. Он, Бен Рассел, не допустит, чтобы какой-нибудь неоперив¬шийся юнец лишил ее невинности в грязной постели.
Во время прогулки по Лондону Джанет без умолку болтала. Что они собираются делать? Куда они идут? А это интересно? Рассел терпеливо отвечал на все вопросы. Прежде всего они поедут на ярмарку Батерси. Она может делать все, что захочет. Да, это интересно. Для них обоих, – добавил он про себя.
Они взяли такси и в три часа приехали на ярмарку.
– Какая большая, – заворожено прошептала Джанет. – Я видела ее на картинках, но никогда не думала, что она такая большая.
Они переходили от магазина к магазину, от одного развлечения к другому. Глаза девочки возбужденно блестели. Рассел неотрывно смотрел на нее.
В тире она попала только в одну мишень, но он заплатил владельцу, и тот вручил ей приз – плюшевого кролика.
– Но я ведь я не попала, – запротестовала она.
– Нет, попала. Тебе просто не видно. Тебе бы не дали приз, если бы ты не заслужила.
В поезде Ужасов кабинка наклонилась, и он упал на нее, коснувшись рукой ее бедра. «Какое прохладное, – подумал он, – какое изумительно прохладное и крепкое».
– Извини, – сказал он.
– За что?
– Я потерял равновесие.
– Ничего страшного. Мне нравится, когда ты сидишь близко. Не так страшно.
Она пододвинулась к нему, и его рука оказалась между его и ее ногой. Боже, какая чудная! Несмотря на холод в тоннеле, он вспотел. «Пожалуйста, быстрее», – торопил он невидимого оператора.
У него никогда не было такой девочки, как Джанет. Все были или слишком чопорными, или слишком прямолинейными, слишком толстыми или тощими. Но никогда такой. Дай мне Бог продолжать в том же духе и не напугать ее.
Машина вдруг выпрыгнула на солнечный свет, рука его освободилась. Он дрожал, вытирая капельки пота со лба. Джанет удивленно посмотрела на него.
– Ты что, испугался, дядя Бен? Ты побледнел.
– Это жара.
Они гуляли по ярмарке до шести часов, затем Рассел спросил:
– Ты хочешь есть?
– Да, немного, – она посмотрела на него. – Мы скоро должны уже ехать?
– Куда?
– Назад, в мой дом.
Он улыбнулся.
– Нет, перед тем, как уйти, я поговорил с директором, она разрешила тебе побыть со мной до одиннадцати часов, ведь мы не встречались на прошлой неделе.
— До одиннадцати! Прекрасно! У нас куча времени!
«Несколько часов. Всего несколько часов», — подумал он. И сказал ей:
– Я собираюсь пригласить тебя к себе домой. Я хочу сам приготовить тебе ужин. Что ты на это скажешь?
– Мне это нравится, дядя Бен!
Когда они уходили с ярмарки, Джанет задумчиво гладила своего кролика.
– О чем ты думаешь? – спросил он.
– Какая я счастливая. А нельзя ли мне жить с тобой всегда, дядя Бен? Можно? Можно? Я не хочу туда возвращаться.
Рассел растерялся.
– Я не уверен, – сказал он. – Директор может не разрешить это.
– Разрешит, если ты попросишь ее об этом. Я уверена.
– А ты именно этого хочешь?
– О да, да!
– Но ты должна обещать, что ты будешь хорошей девочкой и делать все, что я тебе скажу. – Я буду, буду, все буду делать!
Рассел расслабился. Первая часть программы выполнена. Все прошло очень легко.
– Тогда я поговорю с ней, – сказал он.
– О дядя Бен!
Они взяли такси, и всю дорогу до дома Джанет обнимала Рассела и убеждала своего благодетеля, что она будет хорошей и послушной девочкой.
– А теперь сиди и смотри телевизор, пока я буду готовить ужин, – сказал Рассел, когда они пришли.
– Может, тебе помочь?
– Нет, ты моя гостья, а гости должны развлекаться.
После ужина он долго смотрел на нее. Какая чистота, какая редкая чистота. Волосы черные, как сердце дьявола, а кожа белая, как лебяжий пух. Он до боли хотел дотронуться до нее, но усилием воли отогнал это желание.
– Еще не время, – напомнил он себе.
Но как сильно отличается она от других. Она отличалась от Лолы, которая готова была платить за удовольствие только одним известным способом. Или Джоан, которая все время боялась чего-то. Или Бетти, цветная девочка, чья уродливость вызывала в нем отвращение. Джанет совершенно не похожа на них. Она неповторима. В ней есть ангельское смирение, как и у Пегги, первой его девочки. Он хотел спасти Пегги от развратной жизни, но церковь объявила его действия непорядочными. Непорядочными! Всемогущий Боже!
Неужели они не понимали, что с ней будет? Теперь ей восемнадцать, она, наверное, уже переспала с половиной мужчин Кристен-дома. Он ведь хотел ей только помочь, только объяснить, как мужчины будут ею пользоваться. Неужели это непорядочно? Она не страдала и не жаловалась. Ей было интересно. А они посадили его в тюрьму. Его! Спасителя! Боже, что это была за тюрьма! Белые халаты. Свет. Бесконечные вопросы. Но они освободили его. Он был слишком умен для них. Но Пегги уехала. Потерялась. Бедная Пегги. Нельзя потерять Джанет. Он спасет ее. Очень немногие удостаивались его внимания. Джанет была одной из них. Ему потребовалось пять лет, чтобы найти ее. Неизвестно, найдет ли он когда-нибудь еще такую. В этот вечер все должно пройти нормально. Должно быть все точно рассчитано. Столько-то минут на то, столько-то минут на это. И когда часы пробьют десять…
– Уже поздно, дядя Бен?
– Что? – он вдруг понял, что кричит, — Извини, я задумался. Ты испугала меня. Поздно, ты говоришь? Нет, еще только половина десятого. У нас много времени. К тому же я не могу отпустить тебя без подарка.
– Подарка?
– Да, пойдем, я покажу его тебе.
Рассел вывел ее из комнаты, и они спустились по лестнице. Он открыл дверь и отошел в сторону.
– Там, – сказал он, показывая рукой. На маленькой кровати лежал белый длинный халат. Девочка медленно прошла в комнату. Она минуту смотрела на подарок, затем взяла его и заплакала. Рассел погладил ее по шее.
– Не надо, – промямлил он.
– Но у меня не было такого красивого халата. Никогда, за всю мою жизнь. Ты такой добрый!
– Надень, — сказал он мягко.
Она перестала плакать и удивленно посмотрела на него.
— Но это... я думаю, это ночная одежда, не так ли? – Она подняла его перед собой. – Через него все видно.
– Конечно. Но это не ночная одежда. Это что-то вроде свадебного халата. Пожалуйста, надень. Ты сказала, что будешь хорошей девочкой и сделаешь все, что я скажу.
– Да, но...
– Я понимаю. Тебе он не нравится?
– Да нет же, дядя Бен.
Рассел обиженно отвернулся. В зеркале он видел, что в ней идет отчаянная борьба; с одной стороны, она не хочет его обидеть, с другой стороны, она по¬нимает, что этого делать не нужно. Он смотрел на нее до тех пор, пока не увидел, что ее упорство ослабевает, и затем заговорил.
– А я действительно подумал, что ты хочешь со мной жить.
Она помолчала немного и затем сказала:
– Я должна надеть его здесь?
– Только если ты хочешь.
Он закрыл глаза и ни о чем не думал. Он положил руку на сердце, стараясь успокоить бешеные удары. Момент настал.
– Я надела, – шепнула девочка. Он повернулся.
Она была точно такой, какой он себе ее и пред¬ставлял. Девочка стояла, склонив голову, она дрожала. Сквозь тонкую материю он видел ее маленькие груди во всем их девичьем очаровании. Он рассматри¬вал ее тело, жадно изучая глазами мягкую округлость бедер и живота.
– Иди сюда, – повелительно сказал он. Девочка, как завороженная, повиновалась.
Джанет остановилась, ее испуганные глаза были полны слез. Ей страшно хотелось заплакать, закричать, но что-то случилось с голосом. Это его глаза парализовали ее. Они становились все больше и больше, пока не стали как две большие монеты. Она почувствовала его руки на своем теле.
– Почти десять, – прошептал он, – почти десять, пойдем.
Он вывел ее из комнаты и привел в большую тускло освещенную комнату.
«Странно, – подумала она, – как в церкви, только маленькой».
Там лежали Библия, подушки для коленопреклонения, распятие. Но что-то было не так. Крест лежал внизу, а алтаря не было совсем.
– Ложись, – раздался сзади голос Рассела.
Она уже ничего не боялась. Страх куда-то исчез. Все было новым и удивительным. Она никогда раньше не лежала на прохладном камне, одетая только в тонкий халат.
С ней должно произойти что-то грандиозное. Она знала это.
Джанет услышала над собой голос, он пел. Какие нежные звуки. Что он поет? Невозможно понять. А теперь громче. Пожалуйста, не так громко, дядя Бен, слишком громко! Мне неприятно. Прекрати, прекрати!
Голос ¬звучал тише, стало много лучше. Более понятно. Что за слова? Как будто знакомые. Уходи из нас зло... Не веди нас... Это нам дает... Это молитва. Вот что это. Но он произносит ее наоборот. Как странно и интересно.
Она, конечно, опоздает, и директор будет злиться. Но это не имеет значения. Она расскажет такую историю своим подругам!
Около ее головы сверкали его сумасшедшие глаза. Рассел начал стонать. Чистота. Целомудрие. Девственница. Жертвоприношение. Никто это не любит. Бешенство. Красота. Молочная кожа. Красное. Красное на белом. Церковь. Ненависть. Рим. Ненависть. Рим. Ненависть. Причащение. Тюрьма. Больше никогда. Слишком умен. Месть. Учить их. Всех учить. Пегги. Учить ее. Изгнанник. Ненависть. Ненависть. Джанет. Спасти ее. Чистая душа. Очиститься. Прославиться. Очиститься. Больше никогда. Жить. Подняться. Мстить.
Десять часов.
Рассел встал перед девочкой и взглянул на нее. Он показал ей то, что держал в руке. Она хотела закричать, но в этот момент он полоснул ее ножом по горлу. Хлынула кровь.
Красное на белом.
Неистово визжа, он разорвал в клочья халат, обнажая желанную плоть. Дрожа, он начал раздеваться, готовясь к последнему ритуалу.

Решение 1.

10.30 утра. "Как же жарко... Во рту, как будто пробежалось татаро-монгольское стадо. Нечего было на ночь "точить" котлеты из свинины, конфеты и хлеб с маслом. И спаать хочу... Тренировка в 12.00? Ничего не знаю. Приду в 13.00, а уже потом поделаю соло. Сил должно хватить, не зря же я на ночь ела", - и я, свесив руки, еще сильнее размазалась по кровати.

Решение 2.

"Алеся, а тебе засчитают венсен? Просто как-то так смотрится..." - "Что ты имеешь в виду?" - "Когда ты отжимаешься, попа уходит вверх." - ".... Слушай, а может мне сделать после геликоптера в поперечный шпагат переползание? За связку еще 0,1 добавят. Сколько стоит переползание?" - "0,3." - "О, тогда отлично! Я ничего не теряю. Блин, это ж я столько мучалась с уголком, разножкой, обычным геликоптером, а тут такое просто решение. Это же делать нечего!" - я чуть не рассмеялась от того, как же все было просто и пошла договариваться с Дашей, чтобы составить новое начало композиции.

Решение 3.

"Может попробовать заплатить за книги в главном корпусе?" - и я направилась к превой попавшейся двери в библиотеке. "Скажите, у Вас можно заплатить за книги?" - "Да." Проходит минута. Чек. "Блин, я полгода все собиралась на геофак сходить, а тут все под носом. Схожу тогда по дороге и на химфак. А книжки сдавать не буду. Притворюсь, что нужны для второго семестра. Заодно возму учебник по ХТТ."

Натроение поднялось колоссально. От того, что нашлись решения тех проблем, которые вызывали дискомфорт день, месяц, а то и год. Было еще много обычных решений: прокомменировать ли дневник, что съесть на ужин, какой шампунь купить (в итоге взяла два). Решения... Ж.П.Сартр говорил, что решения делают человека свободным. Часто я люблю решать и делать выбор. Правда, иногда это сложно. А может сделать своим девизом цитату из любимого Фрая: «Победа любой ценой» — не мой девиз. Мой девиз звучит иначе: «Победа, недорого».

Интересно не просыпаться утром с опухшей головой, а переживать на яву легкое опьянение. Не скажу, что пила много, но два суматошных дня, море еды и постоянные тосты дали о себе знать. Мыслю трезво, двигаюсь ровно. Но как же я хочу спать! И как же мне наплевать на все. В голове держу важные мысли, дела, но так легко забываю о мелочах. Забыла дома вату, и придется умываться опять мылом. И тело. Кажется, что все твои мышцы находятся в таком расслабленном состоянии. Я могу ходить, говорить и даже бегать, если понадобится. Но такаая лень. Хочется просто лежать с закрытыми глазами. И чтобы никого не было рядом.

И да, как всегда, когда я с радостью пребываю в гордом одиночестве (все-таки это лучше, чем быть одним, когда вокруг куча людей), я превращаюсь в бомжа. Точнее, такого закоренелого холостяка. Невымытая тарелка с фантиками стоит рядом со мной. На столе тоже еда. Даже на кровати в перемешку с одеждой, вязанием и косметикой тоже еда. Я ужасаюсь сама себе, но ничего не делаю. Опять лягу поздно спать. Будет хорошо, если умоюсь и почищу зубы. Не люблю такое состояние, но делаю. Странные люди...

P.S. Вот интересно, все, что я сегодня писала, я писала в трезвом сознании? Или все-таки от вина меня потянула на сопли и размышления о жизни? Было бы смешно, если бы было второе.

  16 правил успеха от Боба Парсонса:

1. Покинь свою зону комфорта и держись от неё подальше.
2. Никогда не сдавайся.
3. Когда ты готов всё бросить, ты ближе к цели, чем ты думаешь.
4. Что бы тебя ни беспокоило, не только принимай худшее, что может произойти, но и возьми за правило определять, каким может быть это худшее.
5. Ты хочешь, чтобы что-то произошло? Сфокусируйся на этом.
Вспомни старую поговорку: «Как ты подумаешь, так и будет».
6. Концентрируйся только на делах, которые ты планируешь сделать сегодня.
7. Всегда находись в движении.
Вспомни японскую практику «кайдзен»: небольшие улучшения каждый день со временем превращаются в огромные преимущества.
8. Быстро принимай решения. Вспомни, что сказал американский генерал времён Второй мировой Джордж Смит Паттон: «Просто хороший план, насильно претворённый в жизнь сегодня, несравненно лучше, чем безупречный план завтра».
9. Измеряй всё значимое. Всё, что измеряется и наблюдается, совершенствуется.
10. Всё, чем не управляют, испортится. Если ты хочешь вскрыть проблемы, о которых ты не знаешь, выкрой минутку и присмотрись к областям, которые ты какое-то время не проверял. 
11. Следи за своими конкурентами, но уделяй своему делу больше внимания.
12. Никогда никому не позволяй себя запугать.
В нашем обществе с нашими законами и даже игровым полем у тебя точно столько же прав заниматься своим делом, сколько и у любого другого человека. 
13. Никогда не жди от жизни справедливости. У тебя всё будет как надо, если единственным примером справедливости для тебя станет возможность сесть в автобус после оплаты проезда.
14. Решай свои задачи сам. Ты обнаружишь, что, опираясь на свои собственные решения, ты вырабатываешь конкурентное преимущество. 
15. Не суди себя строго. Никто из нас не контролирует всё настолько, насколько ему кажется.
16. Всегда есть повод улыбнуться.

Я заливаюсь краской от стыда, но до чего же мне нравится эта трилогия. И до чего же мне нравится эта пара... Читаю отзывы на фильм, и все рассуждают о сюжете, но никто не говорит про отношения. Наверное, это правильно, что я принципиально отказываюсь читать "женские" романы, потому что все эти слюни, сопли и слезы точно затянули бы меня. Я, как совсем еще юный подросток, влюбилась в героев. Думаю о фильме, и кажется, что руки слегка немеют и кровь бежит быстрее. А я просто наслаждаюсь этим чувством. Ну почему, почему я воспринимаю все фильмы, как настоящие? Почему я всегда верю образам, созданных актерами, и даже в мыслях не могу представить, что это всего лишь игра?

Сейчас 2 часа ночи. Мне вставать в 7 утра, после чего предстоит очень насыщенный день. Но я не могу остаться равнодушной. К ее взгляду. К его улыбке, когда он смотрит на нее. К их почти прикосновению, которое обретает почти материальную оболочку, и ты всей кожей ощущаешь это. Я видела симпатию, притяжение в глазах, позах, действиях. И я счастлива, что сценаристы закончили фильм приятной недосказанностью, которая вселяет уверенность, что эти двое будут вдвоем...

П.С. Это Вам никого не напоминает?:)

  Не могу не написать об этом фильме. Вроде и не заставляет задуматься, но все-таки оставляет после себя что-то неуловимое.

  Мне понравилась та простота, с которой снят фильм. Нет супергероев, нет роковых женщин, нет идеальности в красках, образах.  Смотришь на главного героя, особенно когда его душат, и думаешь: "Как непритягательно он корчится от боли. И как такого можно спасать?" А девушка спасает и даже не отворачивается от его лица, вздувшегося от напряжения и покрытого слюной. Когда героиня нагая, пытаешься найти хоть проблеск женственности, но эти ребра, по которым скользит кожа, эти явно проступающие мышцы на тощей спине не вписываются ни в какие стандарты. В памяти остается лишь ее лицо: красивое.

  Горела полчаса идеей сходит на премьеру одноименного фильма, но, посмотрев трейлер, передумала. Дэниэл Крэйг слишком лощеный и уверенный, картинка слишком аккуратная и яркая, девушка до легкого отвращения отталкивающая. Не верю просто. И не хочу верить в ту сказку, которую создаст этот новый фильм. Потому что там действие, а я сегодня помню, как по мне бежал какой-то невидимый звук, когда Лисбет подходила к Микаэлю.

  Наверное, электрички - это моя жизнь. Неа, лукавлю. Это приличная часть моей жизни. Когда я еду в электричке, я в ней живу. Уже седьмой год живу. Это так спокойно, когда от тебя ничего не зависит, ты никуда не спешишь, а только едешь. Чюх-чюх, чюх-чюх...

  Закидываю голову на спинку сиденья, включаю музыку и проваливаюсь в нее, в свои мысли. И в такой полудреме наслаждаюсь качанием вагона, промелькнувшими полубредовыми мыслями и заходящим солнцем, которое светит своим красным светом через закрытые веки. Открываю глаза и любуюсь этим солнцем через его отражение на пртивоположном окне. А поезд все едет и неспешно раскачивается... Я поворачиваю голову к соседнему окну, чтобы посмотреть на солнце во всей его красе, и смущаюсь, чтобы люди не подумали, что я на них смотрю. А потом поворачиваюсь обратно, достаю парочку хлебцов и неспеша отламываю от них кусочек, чтобы они медленно таяли во рту. Хрумкаю хлебцами, смотрю на серый осенний, спокойный, красивый пейзаж за окном и кутаюсь в музыку из плеера. Вся такая ненакрашенная, детская, уютная. Ловлю счастье.

  Когда что-то покидаешь или теряешь, это видется по-особому и воспринимается по-новому. Всякие непрятности уходят на второй план, а остаются только приятные воспоминания. Сразу такое наслаждение доставляет вдыхать свежий прохлодно-осенний воздух с привкусом молока, спускаться по уже такой знакомой дороге к выходу и подставлять улыбающееся лицо такому красивому в это время суток солнцу. И хочется этот момент, это настроение запомнить навсегда. И кажется, что наверное стоило просидеть целый месяц вдалеке от дома только ради этого мгновения, ради этого ветра и солнца. И иногда кажется, что хотя бы ради этих минут стоило жить.

  Сейчас все сумки сложены, в наушниках громко играет старая-новая музыка. Через пару часов я уеду домой. Люблю уезжать. Моя локальная идилия. Мое локальное счастье.

  Иногда хочется остановиться и остаться в той простой и уютной "жизни", которая тебя окружает. Ну и пускай, что ты стоишь или даже идешь назад, ну и пусть, что ты из человека превращаешься в существо, которому нужно только есть (порой много и чрезмерно), спать, сидеть (неважно как и где: сидеть допоздна в Интернете, смотреть целыми днями на диване сериалы или даже читать книги). И когда очень сложно взять себя за шиворот и вытянуть на улицу, или сделать зарядку, или принять горячую ванну и лечь раньше спать, или красиво одеться, расчесаться и умыться и так ходить хотя бы дома, или съесть на ужин салат из капусты, а утром встать с голодным желудком, улыбнуться и выпить стакан воды. Так сложно из этого состояния двигаться хоть куда-нибудь. И это спасение, если на следующий день тебе нужно хотя бы на работу или на учебу, потому что только такие серьезные вещи заставляют тебя хоть немножко шевелиться, потому что в таком состоянии ты забиваешь на друзей, прогулки, тренировки, ищешь неправдоподобные оправдания.

  Что является тем толчком, который опять заведет твой внутренний мотор, зажжет огонь в глазах и устремит вперед? Я не знаю.

  Но иногда задумываешься и видишь себя со стороны. И понимаешь, что если расправить руки и плыть по течению, то ты погибнешь. И что если вдохнуть поглубже воздуха, смотреть вперед и жить только настоящим, то в конце концов выберешься и сможешь уже с улыбкой на губах и верой в сердце шагать вперед...

Настроение сейчас - Максим, я тебя люблю)))

Я знаю счастье, и я знаю истинное счастье. Точнее, я его просто чувствую его каждой клеточкой тела и души. Я давно дала ему определение и до сих пор ничего не меняю: "Счастье - это когда ритм твоей души совпадает с ритмом окружающего мира". И когда я ловлю это настоящее счастье, то стараюсь его сохранить как можно дольше. Я просто расслабляюсь и стараюсь расствориться в этом мире. И ощущаю это переполняющее меня, светлое, полное, стихийное и всеобъемлещее меня чувство.

Не знаю, что надо сделать, чтобы словить настоящее счастье, но мне сегодня это опять удалось. Сегодня Счастье нашло меня в уютном и спокойном вязании, когда я почти в пустой комнате на крыше дома в Волковыске слушала музыку. Я была уставшая телом (да, потренировалась я сегодня хорошо) и живая духом. Наверное поэтому я и словила это ощущение счастья, что я сегодня взяла от этого дня все, не сидела на месте ни в телесном, ни в духовном плане. И это тоже счастье.

Наверное, это мое хобби - ловить призрачное Счастье. И наверное это мой курс - жить так, чтобы быть в этом Счастье.

(но я обязательно поменяюсь)

Настроение сейчас - Красивая)

Иногда вижу себя в зеркало и думаю: "О Боже, какая я все-таки красивая"

... и даже с закрытыми глазами

И если сегодня не выберусь в таком виде на улицу, то буду дурой:)

Дождь подкрался незаметно, но ожидаемо. Я тоже решила не мокнуть и полезла в тесный и душный автобус. Я, как в детстве, задирала голову, чтобы хотя бы увидеть свет среди людских голов, и уже осознанно, но так неловко почувствовала, как попы три окружают меня. О, ностальгия:)

А дождь резко (что чаще всего и бывает) перешел в ливень. И близилась ближайшая остановка. И я стояла у самого входа. (хотелось написать так, чтобы напряжение и интрига нарастала, но видимо не получилось:Р ) Да, мне что-то не хотелось выходить, чтобы в течение трех секунд быть мокрой с головы до ног. Мое желание разделял еще молодой человек позади меня, и когда двери открылись, мы дружно пытались продвинуться навстречю людской массе. В итоге нам все же это удалось, а все, кому нужно было, вышли. Одна женщина не выдержала моего скромного и аккуратного напора и сказала: "Хватит уже пихаться!" Ну а что делать, когда сзади тебя поджимают, а на свежий воздух не хочется. В этот момент мне хотелось быть крутым красавчиком в темных очках, чтобы посмотреть поверх них и с усмешкой сказать: "Это автобус, детка;)"

Люди увлеченно смотрели в окна, где брызги из-под колес автобуса уже достигали треть высоты этого автобуса. В тоже время сам автобус не приближался к обочине ближе, чем на полтора метра, т.к. там было настоящее море. Ну и естественно близилась моя остановка. Не долго думая, я сняла босоножки, успев ответить снисходительно посмотревшей на меня приятной женщине, что мне жалко босоножек (из натуральной кожи, заметьте).

Выскочив на улицу, прикрывшись зонтиком и спрятав под ним пакет с покупками, босоножки и свою голову, я пошлепала домой. Всю дорогу с моего лица не сходила какая-то дурацкая улыбка. А когда возле дороги я увидела непроходимую лужу в полтора метра, то просто завизжала от восторга (я все говорю честно).

Вот такая я простая, наполовину мокрая, довольная и немног секси пришла домой. Да, это всего лишь дождь:)